6. Вибрирующий холодильник

Нежность. И слово нежное такое. И сопли розовые размазаны по клавиатуре. И день такой, чудной. 29 февраля. И весна вроде как должна уже быть, но и не весна вроде как. На календарике-то зима, а подташнивает от волнения и нежности как весной.
И солнце светит на кровать. Должно светить. Сейчас, правда, десять вечера, но я закрываю глаза, и мне кажется, что моя комната пропитана солнечным светом. 
Циничный придурок вдруг стал неженкой! И какого хрена вообще? Ненавижу это состояние. Нет, навижу. Летаешь себе такой, порхаешь по комнате, квартире, улицам, городу…  И такой с улыбкой до ушей. Во весь рот. И глаза то голубые, то зеленые. И психушка где-то на горизонте маячит, манит меня, манит своими серыми застиранными простынями и ****утыми соседями. Нет, вы не подумайте, что я там был. Но, кажется, не за горами такая перспектива. Особенно, от весеннего обострения.

А мы все бесимся. Носимся, целуемся. Рубашка наивная, взгляд задиристый и уши сверкают на солнце. Радует меня.
Сидит. Ногти стрижет. Сосредоточенно так, ювелир. Отвлекать нельзя ни в коем случае, пальцы еще отрежет себе, так увлекся. Тишина. Только он с ногтями своими.
- Все, я справился!
- Дай поцелую, - беру его пальчики, - по очереди, каждый.
- Целуют губами, а не языком, - наблюдает и комментирует, как на матче по теннису.
- Ммм, какие вкусные, откушу! – зубами мизинчик его хватаю и тяну.
Издеваться над ним люблю. Кусаю. За все места: уши, пальцы, попу, нос откушу скоро. Каннибал недоделанный. Он тоже извращенец – ему нравится. Поэтому он сейчас встал, руки на плечи положил и свесил. Хватаю за попу, резко подкидываю на себя.
- Как ты ловко, скрещивает ноги у меня за спиной.
Беру его и таскаю по квартире. Бегаю с ним как с обезьянкой. Сексуальной обезьянкой.
- Куда теперь? – догадываюсь, куда он хочет. Нет, нет, вы не то подумали. Он жрать хочет. Любит и хочет. Тратит много энергии и с большим удовольствием запасается ей.
 - Я же любитель пожрать, - взглядом ехидным в сторону кухни.
Подъезжаем к холодильнику, открываем дверцу, голову его туда, достать хочет че-то, проглот. Опускаю на пол. Пусть побудет самостоятельным.
Стоит спиной, перед открытым холодильником. Спускаюсь руками по бедрам между ног. Он в шортах на голое тело. Сжимаю… с внутренней стороны. Прижимаюсь. Сильнее. Ближе и ближе. Он все еще наклонен, не поднимается. Молодец. Наклоняюсь к нему и сжимаю.
- Изнасилую тебя, - поступательные движения. В одежде. Медленно, сильно. Сжимаю бедра и притягиваю его к себе, - пока ты ищешь.
- Руки оставь пока там, - доносится голос, - не поднимайся, и хобот не трогай, слоняра.
Я слоняра. А он корова тогда. Не, он же с коровой. Ну да, точно.
- Поздно, - хобот его беру, - не могу оторваться.
Он поднял руки, взял меня за голову… шея..  в волосах моих шерудит, а я глажу его живот, сохраняя ритм поступательных движений. Провожу пальцем по животу, отодвигая шорты. Проникаю под них…
- Все таки, наткнулся на хобот,  - медленно, тихо шепчет блондинчик.
Беру в руку, ласкаю его возбужденный член. А он не останавливается, гладит меня, волосы, шею. День, солнце, тишина. Его дыхание. Руки с моей шеи опускаются на плечи. Мои руки переходят на его яички, его рука срывается с плеча. Он возбужден. Заходит сбоку, протискивается правой, левой… все, он тоже там. Я ласкаю его член, он ласкает мой.
 -Ты сильно меня прижал, - он это любит, - обожаю.
- Еще сильнее.
- Твердый.
Поворачиваю лицом. Одной рукой за шею прижимаю к холодильнику. Спускаюсь, снимая шорты. Мой. Голый. Передо мной. Закидываю его ноги на бедра.
Дыхание учащается, я вхожу. Медленно. Задерживаюсь, чтобы привык.
- Хочу, чтобы ты трахал меня, - холодильник вибрирует, блондинчик заводится от вибраций сильнее, еще сильнее, - именно трахал.

Я трахал его жестко, входил настолько глубоко, что он стонал все громче, сжимая мои плечи со всей силой.
Стоп. Выхожу, медленно вхожу, глубоко, еще глубже в его попку. Не могу остановиться.
- Ааа! – мой крик вырвался и разнесся по квартире.
Что-то упало сверху.
- Ваза, - он поймал ее, - продолжай.
Я продолжил с новыми силами, механически. Я не чувствовал ног, рук, только его. Его попку. Она засазывала, он сжимался, не отпуская меня.
- Пальцы ног немеют, - блондинчик был в экстазе, - положи меня на стол.
Кладу его на стол, слегка обхватываю плечи, шею, прижимаю к себе и вхожу. Глажу одной рукой член, живот, грудь. Ммм… кусает мои пальцы и смотрит на меня. Жадно.
- Ускорься, механик.
Ускоряюсь. Еще быстрее. Он прекрасен.
- Аааа! Скоро…
- Ноги ослабли совсем, - последние слова его. Кончает.
Живот в сперме, размазываю, пробую. Вкусный мой смотрит на меня, не отрываясь. Наблюдает, как я слизываю с пальцев его сперму.
- Кончи мне на живот, - чувствует, - хочу увидеть, как ты кончаешь.
Я достаю член, блондинчик берет его в руку, помогает языком, вторая рука чуть дальше яичек. Сильнее. Да. Ускоряется. Кончаю. На него. Он видит, как и хотел. Облизывает член, слизывает сперму:
- Мне нравится, - сексуальный мой, - смотрю на тебя будто в тебя, - его глаза цвета дождя проникли в мою душу. Глубже, чем я только что проникал в него.

Весна. Солнце светит в окно. Его лучи попадают на нас. Как будто подглядывают.
Долгий поцелуй. Люблю обнимать его, гладить по волосам, прижимать к себе. А еще носить на руках эту белоснежную обаятельную пушинку. Трапеза на кухонном столе закончена. После нее следует прохладный душ.

Секс. Есть секс, есть любовь. Есть весна пресловутая со своей пресловутой влюбленностью. Есть блондинчик, есть брюнетчик.
Цинизм улетучился на какое-то время, я раскис, стал розовым каким-то. До первого снега в конце 2012 года.
Наслаждайтесь, господа, пока есть такое состояние. Оно недолгое, но ооочень насыщенное!