Я графоман

Я – графоман
Из объяснительной самому себе. Дожился до того, что даже себе откровенно ничего сказать не в состоянии.
То, что я графоман – очевидно. Но какой-то неправильный. Попытки рассказать, изложить, повествовать или как там оно называется – неуклюжие, неотесанные. Ни знаний, ни умений! Правда, утешает то, что не все черты графомана есть у меня в наличии. Но это слабенькое самоутешение. Графомания – явление осмеиваемое, осуждаемое, презираемое. Есть определения этого деяния и описаны кое-какие черты-особенности графомана. Вот поэтому, прочитав и поразмышляв над ними, я ужаснулся. Оказывается, даже не графоман я! Скорее, графоман среди графоманов. Причём в самых задних рядах, даже вне строя, как изгой среди отверженных. Точнее, кандидат на испытании для вступления в ряды графоманов. Типа, подучишься, потренируешься старательно… и примем тебя в графоманы. А почему неправильный? Перечитывая свои же слова, вижу, что ерунда мною нарисована. Свирепа моя кручина ещё и потому, что излагаю я мне прекрасно известные факты. Но результат просто удручающе не тот, что был задуман, желаем! Исправить бы, отредактировать – так нет у меня в запасе слов умных, красивых, художественных. И откуда их взять? Да читал я классиков, читал. И сейчас хватаюсь за них. Гоголь – легко, непринуждённо, каждая новая фраза просто следствие предыдущей. Чехов – спокойно, иронично, легко, тоже непринуждённо и ничего от Гоголя. А Толстой и Достоевский вообще не похожи друг на друга – в морях текстов своих. (Во как я насчет текстов!) Но моя паршивая память не подвластна мне и ничем помочь не может. Набор ежедневных шаблонов и штампов под рукой, но кому они интересны! Да и сюжеты из собственной жизни вызывают, кроме смеха, раздражение и я почти слышу: ну кому нужна твоя биография! Так там же есть и смешные повороты – это я себя утешаю. Не получается утешиться. Понятно то, что могли бы быть улыбки от умело построенных рассказов! Чтобы и другие посмеялись, необходимо мастерски, красочно свою историю выдать. Но это уж точно не обо мне! Ни красочности, ни мастерства! Во-первых и по сей день, вся предыдущая сознательная жизнь прошла сначала возле лопат, молотков и напильников в громкой матерщине, а потом возле формул, расчётов и программирования всякой скучной цифири с той же самой, пусть и себе под нос, но тоже матерщиной. Не способствовало развитию речи, особенно её красочности, насыщенности, обогащению синонимами и эпитетами. И прочим-иным, чем эта самая речь у людей умеющих и могущих звучит. Ну, теперь понятно, что должно последовать! Кто виноват? И. Что делать? Если бесконфликтно, то никто и ничего! А фактически сам же и виноват и сам думай, что будешь делать. Или не делать. В смысле, больше не сочинять. Так не сочиняю, а пытаюсь рассказать то, что со мной некогда приключилось, произошло, состоялось. Так не излагай! Но ведь графоман не может не писать! Это я начал цепляться за соломинку. Да ладно! Графоман – так графоман! И вот некоторые соображения в защиту или оправдание.
Изложив свою незамысловатую историйку из собственной жизни, заново её переживаешь. Во время чтения всплывают из дырявой памяти некоторые подробности. Когда грустные, но иногда и весёлые. И потом. Я или был или есть один из большой массы или рядов. Тогда – советского народа. А сейчас – электората. Но сам по себе как-то и не существовал и не существую. Я – «один из». А опубликовав своё и почитав других, пусть и под псевдонимом, вижу, что люди таки разные, индивидуальны, даже в графомании. Ну не стать мне прозаиком или поэтом! Мой поезд ушел лет сорок или даже все пятьдесят пять лет тому в момент рождения! Но ведь кто-то улыбнётся, прочитав мои слова. Даже представит на секунду мою жизнь. И не буду я просто «один из очень многих». И не только я. Но и каждый, кто осмелился нарушить многовековую монополию на писательство (интересно, кому она принадлежит?). И когда начинают бичевать графоманов, я вспоминаю тут же. Библиотека нашего городка – самое непосещаемое место в районе. У части моих знакомых в доме нет книг вообще. А те, у кого есть, говорят, небрежно махнув на свои книжные полки: «Куча классики и не хрен читать! На кой я их покупал? Ох уж эта мода!» И это о грандах от литературы! А мне, графроману-самоучке-неучу, куда деваться?
Если я сейчас начну врать, меня мигом разоблачат, осудят, осмеют. И правильно сделают! Но зачем врать я буду? «Не надейся на авось!» Вот мне и захотелось максимально честно поделиться своими размышлениями о графомании. А вдруг пригодится кому?
Ушаков, Даль, Ожегов, энциклопедии, справочники, интернет и другие определяют, говорят, рассказывают о графомании и графоманах. Внимательно прочёл часть, иное не очень. Даже нашел признаки с описанием. Не найдя у себя ничего общего, обрадовался! Но не тому, что якобы не графоман я. Нет! Оказывается и здесь действует не просто правило «необходимо и достаточно», но и «необходимо и НЕ достаточно». Вот некоторые термины из определений: «болезненная страсть», «сочинительство», «писательство», «бесплодное».  Понятно, что такие слова я воспринимаю по своему, индивидуально, значит, не всегда правильно. То есть, субъективно. Но! Если и есть у меня «болезненная», то только лень. А «сочинительство» мне и вовсе не свойственно. ведь сочинить-то я вовсе не умею! Пересказать с горем пополам то, что со мной было, пытаюсь. Но сочинить! Вот уж нет! Даже редкие попытки умничать говорят о том, что пытался изложить о себе иносказательно. Но о себе, а не о ком-то ином. И это не в оправдание, а в доказательство графомании.
Моя графомания не оказывает влияния на урожайность в полях, на привесы и приросты в животноводстве. На выплавку стали и чугуна тоже. На рождаемость? Вполне! Пока читают мои опусы – точно не размножаются. И на многое другое никакого влияния. Даже польза есть. Вот, прочитав пару строк моих, сморщилось презрительно светило. Плохо? Да! И хорошо иное! Освежил в памяти человек, что ж такое графомания. И у меня на душеньке просветлело – полезен, вить, оказался.  А шо ли…