Взгляд

Это был просто…просто загородный домик, весь обросший плющом и диким виноградом… Дом пустовал уже очень много лет, а сам всё покрывался зеленью, сбрасывал с себя старую одёжку, в виде опавшей штукатурки и облупившейся краски... Никто не стремился сюда, хозяева, казалось бы, уже забыли дорогу к этому дому, а он всё стоит, нетронутый временем изнутри, но похожий на изможденного странника снаружи… Осколки разбитого стекла под яблоней и шелковая бордовая занавеска колышется на ветру- вот всё, что шевелится. Всё, что живёт здесь…
Меня давно интересовали тайны этого места. Но я долго топтался на пороге калитки, не решаясь потревожить невидимых хозяев этого дома. Однажды, просто из-за новости, что собираются сносить старые ненужные здания в этом районе, я наконец решился…
Скрипучая калитка не сразу поддалась моим стремлениям. Репей загородил весь проход к дому, «как это я раньше не рассчитал»!  Тихо ругаясь из-за дырок в новой футболке и царапинах на фотоаппарате «canon» (между прочим, самой новой модели), я добрался до крыльца и выдохнул… Пол пути уже было проделано, и я понял, что не так это и страшно, как я думал. И совсем не жутко! Дом, как дом, просто брошенный, и, наверное, не годный для жилья.
Я потрогал тоненькие веревочки лозы, оплетающей дверную ручку, попробовал сдернуть, но растение, только впилось мне в руку, оставив на пальцах красный след. Я запаниковал, неужели это так нелепо смотрится… Я же не взломщик, я просто журналист, и открываю, возможно, сокровищницу какого-нибудь старо-славянского помещика, который оставил свою золотую табакерку на радость всему человечеству для краеведческого музея Петербурга. Ха, смешно… Ну же!
Я оборвал весь виноградник у двери и покрутил ручку. Дверь немного поворчала, но открылась, и я вошел в дом…
В воздухе витал запах старых книг, кожаной мебели (или обуви) и табака. Я покрутился на пороге, всё еще решая: не преступник ли я!?  хотя, кажется, здесь кто-то уже был. Разбросанные повсюду вещи, это наглядно подтверждали… Чего я трушу, Николас Кейдж тоже никого не спрашивал, когда искал сокровища Нации в Белом доме ,под столом президента!  (фильм: «Сокровища Нации» ) Я ничего не возьму здесь, просто сделаю пару фотографий и…
Нет, это определенно необычный дом! Стулья, покрытые какими-то вензелями, с изящно-изогнутыми ручками  и спинками, Множество картин, покосившихся, дырявых и с неизменно определенным мотивом - Всюду чьи-то портреты, глаза… глаза, правда, везде одинаковые… Пригляделся, женщина, девушка с синими, как море глазами. Наверное, я бы с легкостью в них утонул, если бы мог. ( достал ручку, блокнот,записал несколько метафор) 
Я прошел в другую комнату, через арку ( это был не обычный проем, просто две небольшие шершавые колонны, и тканевый навес в виде полукруга.)  В этой комнате было как-то более уютно, что ли!  Кремовые краски на стенах, пианино, без ножек, навалившееся на стену (мне показалось даже, что она покосилась) , и старенький кожаный диван.
Я наклонился и нажал на несколько клавиш, представляя, как играет на этом инструменте та девушка с удивительно синими глазами. Она закалывает каштановые локоны заколкой, касается пальчиками еще совсем новых, блестящих  клавиш, закрывает глаза и наигрывает мелодию, только мне одному известную.
Тут же, у пианино, лежали несколько конвертов, накрытые картинной рамой.  Я уже совсем проникся той иллюзией, на которую навеяла меня вся эта обстановка… Не смог удержаться, чтобы не посмотреть что это за конверты, от кого они. Возможно, только это и было ответом на мою загадку.
Я нервно вытащил листочки из одного пожелтевшего свертка и быстро пробежался по содержанию:
«Дорогая, милая моя Маша!
Если ты меня не дождешься, если я вдруг не вернусь, ты живи в этом доме… Забери родителей и живи здесь! Помни, что я люблю тебя, и всегда буду любить!  А.   14.09»
Я невольно вскочил, бросился в комнату, где уже побывал, сорвал со стены портрет и стал рассматривать его с большим вниманием. Девушка на холсте улыбалась… внизу были какие-то пометки, насчет года , когда был написан портрет (я не мог разобрать) и имя художника.  Загадочный А.  Где же ты был!? Зачем ей надо было тебя ждать!?
Я вытащил следующее письмо и стал вчитываться в строки с уже знакомым почерком.
«письмо от 26 декабря…
Марья Николаевна продала дом из-за потребности в деньгах , о которых я не получил ни одного письма. Она могла бы написать мне! Хотя, довольно! Это её воля! Её дом! Меня не было очень долго…»
«2 января. Следующего года.
Всё было так. Я встретил её у троллейбусной остановки, она была вся уставшая и заплаканная… Оказалось, ей негде жить. Я предложил ей свою маленькую квартирку, но она отказала мне из-за гордости, представляешь- из-за гордости! И, наверное, чувства вины…   А.»-
Я представил себе этого человека, того А . , который писал всё это, редкие записочки с важным содержанием, никому не отправленные письма… Письма без адресата…:
«В том доме теперь живут некто Чайкины. Им не нужно было пианино Маши, и я взял его себе. Оно простояло у меня больше половины года, я не замечал его, хотя всё время ходил мимо. Она, увидела его и заплакала…   того же числа того же года.»;
«Она снова вернулась... вернулась, чтобы опять уйти…но теперь навсегда! Она умоляла меня, чтобы я выкупил дом, в котором прошло мое детство, в котором мы нашли друг друга, потеряли и снова найдем… когда-нибудь, когда я выкуплю этот дурацкий дом…!»
Я сжал в руках это письмо и снова распрямил, пытаясь понять, почему у меня всё так бурно клокочет внутри, сопротивляется! Просто этот дом, эти накренившиеся стены, сломанное пианино, эти картины, письма…- всё это так реально! Так…
Я просто боялся бывать в этом доме часто! Только через года я решался открывать калитку, дверь и входить в этот дом..., в котором прошло мое детство! Мне казалось, что если я буду приходить сюда не так редко, я потеряю возможность чувствовать то, что когда-то было… Я просто журналист, просто тот, которому не повезло с жилплощадью, с мебелью! С друзьями, которых у меня не было, и мне некому было послать эти дурацкие письма… И она ушла тоже… Почему!? Как знать... Мне всё еще страшно сюда приходить, чувствовать родной запах красок с её портретов, запах старых листов, по-прежнему лежащих там, под картинной рамой. Я спасаю себя, заново открывая свой дневник в письмах..., глядя в её синие, как море , глаза и неразборчиво стуча по клавишам какую-то мелодию, лишь ей одной известную….
…просто загородный дом, весь обросший плющом и диким виноградом… пустует уже очень много лет, покрывается зеленью, сбрасывает с себя старую одёжку, в виде опавшей штукатурки и облупившейся краски... Никто не стремится сюда, хозяева, казалось бы, уже забыли дорогу к этому дому, а он всё стоит, нетронутый временем изнутри, но похожий на изможденного странника снаружи… Осколки разбитого стекла под яблоней и шелковая бордовая занавеска колышется на ветру- вот всё, что шевелится. Всё, что живёт здесь…