Деньги. 23. Беда

      Всё было безоблачно и без каких - либо отклонений. Дэн уехал в столицу, а Ляля поступила в местные школы. До занятий оставался месяц. Закончившийся только второй год работы, который пополнился негативным опытом относительно мужчин. Их не интересует вопрос, что их поступки кто-то тоже может оценивать, анализировать. Их волнуют только собственные прихоти. На работе всё как-то всё успокоилось. Директор оставил Лийку в покое. Она никого не подводила, все были довольны работой, и на "халтуре" тоже всё было нормально, вкалывала на износ. Не было даже времени сходить на интересующий фильм. Ходила редко. Странным образом, даже больничный лист бывал в сложных ситуациях помощником, хоть в таких случаях надо было действительно лежать, но было некогда. Поэтому летний отпуск показался просто счастьем, хоть первых две недели отпуска, как потом оказалось, постоянно, на протяжении всей жизни, начинался  со страшной головной боли-перепад нагрузок. И вот в таком состоянии Лийка поехала со своей уже подросшей до шести лет Ларисой к сестре в Москву. Тина уехала, так как Лийка приехала без предупреждения, но чисто случайно застала  её мужа, который закрывал входные двери, отправляясь на вокзал, он тоже уезжал. Хорошо, что Лия застала его ещё с ключами и смогла пользоваться ими какое-то время. Головная боль не прекратилась и на следующий день,  а Лариса плакала, просилась на улицу. Долго Лийка не разрешала ей выходить, надеясь на то, что боль утихнет, выпив таблетку. Боль не отступала, но надо было приготовить что-то на завтрак и тогда, она разрешила Ляле сходить в хлебный магазин, который находился во дворе. Прошло достаточно времени, а она не возвращалась. Превозмогая головную боль, Лийка вышла на улицу искать малышку.  В магазине её не оказалось. Вернувшись домой, она написала печатными буквами записку о том, чтобы Ляля подождала её в случае возвращения, а сама пошла вдоль улицы, которая оказалась широкой и длинной. Ну, куда могла уйти Лариса? Ведь на протяжении всей дороги было пустынно. Только на другой стороне улицы стоял грузовик и милицейская машина, и ещё пару человек. Лийка перешла дорогу и спросила у дорожного постового: "Здесь что-то случилось?""Мы уже разобрались!" таков был его ответ. Лийка побрела дальше. Дойдя до конца улицы и не увидев больше ничего её интересующего, она вернулась домой, чтобы застать Лялю около дома. Но записка была на месте и никого... Выбежав на улицу, Лийка увидела, что грузовик и та же группа людей стоят на прежнем месте, а времени прошло очень много. Сломя голову, ей было уже не до боли, помчалась к машине, повторила тревожно вопрос: "Здесь что-то случилось?" И женщина, которая прежде молчала, видимо, интонация, с которой был задан вопрос, сыграла свою роль, сказала, что тут машина сбила маленькую девочку, а в этот момент ехала по улице скорая помощь и сразу же её подобрала. А теперь все ждут сообщения адреса больницы по рации. Рядом стоящий мужчина сказал, что сбили молодого человека. Даже представители власти не могли ни подтвердить, ни опровергнуть совсем противоречивые сообщения. Лийке пришлось терпеливо ждать, но из больницы внезапно сообщили адрес и Лийка сказала, что поедет на опознание. В Морозовской больнице Лийке показали разрезанное на две половинки платье.  Это было платье Ларисы. Ужас охватил всё Лийкино существо и она зарыдала. Врач  совершенно грубо  оборвал её, заявив,  чтоб она сейчас же прекратила свой рёв, так как ещё ничего неизвестно и Лийка "заткнулась", и как оказалось, навсегда. Если раньше из-за маленького негативного повода, она могла часами проливать слёзы, то по сегодняшний день ни по какому поводу, чтобы не случилось, в глазах перестали появляться слёзы. Улыбка и смех на четыре года исчезли совсем. Но самым странным оказалось положительное качество профессиональное-это исчез страх, исчезло эстрадное волнение, Лийка обнаружила тогда, когда вернулась на работу. На сцену она вышла как истукан, без единой эмоции, играла как робот. Другими словами, с психикой что-то случилось. Уже никогда, ничему она до конца дней  больше не удивлялась, ни радовалась. Эмоции покинули её. Всё враз потеряло смысл.

    При всём, что случилось, жизнь продолжалась. И это Лийка чувствовала, как никогда, очень сильно. Она была одна. Сказать о несчастье не только было некому, но и  говорить о таком жутком событии было невмоготу. А лечение, будучи в советское время совершенно бесплатным и независимым от прописки, проходило, однако, медленно. Пролежала Ляля в Московской больнице более месяца до того момента, когда она стала транспортабельной и  случайно познакомившиеся соседи с её горем помогли на машине бесплатно отвезти малышку на поезд.

    Пропуская огромные погрешности столичной медицины, можно сказать только тёплые слова благодарности местным  Львовским медикам и массажистке, которые поставили на ноги через три месяца маленькую Лялю, хоть очень трудно смириться с такими травмами. Это слабое утешение, конечно, но  человеческая жизнь потекла совсем по другому руслу. Вместо того,чтобы пойти в первый класс,куда были сданы документы,а в музыкальную школу были сданы экзамены, пришлось всё первое полугодие провести в больнице. Вышла Ляля из больницы за три недели до окончания первого полугодия. Буквы она знала все, а писать не умела, так как в садик не ходила и первую половину года провела в больницах. Но как только Лялю выписали домой, она сразу заявила: "Хочу ходить в школу". А медики приказали мамаше: "Вы должны выполнять любые желания вашей дочери". Здоровье и нагрузка были несовместимыми понятиями, а желание и капризы дочери заставляли осуществлять эту несовместимость. И Лия с Лялей пошли в первый класс, спустя почти половину года. Оставалось всего три недели до окончания второй четверти.