Три

Я уже и не помню, как прошел тот переход,
По крышке которого так резво танцевали шины множества машин,
И, отдаваясь гулким эхом, прятались в углах каменной плитки

Это была осень
Такая же осень, как и множество других
С такой же томной грустью и каплями дождя, сыростью, которая впитывалась миллиграммами в материал моей кожаной куртки, листьями под ногами, несчастными детьми и странными людьми в транспорте

В зеркале стекол трамвая в то утро отразилось мое лицо
оно было другим, нежели может день или два назад
Отчего-то мне казалось чужим и паталогически спокойным
Ни один нерв не передавал импульс к мимическим мышцам лица и не сокращал их то в детской улыбке, то в хмуром взгляде
Это был другой человек
Наверное, в тот момент я еще не думал, что программа установки сработала

Как там в песне, что звучала в моих наушниках и эхом отдавалась в сознании?
«Первая дорога – сидеть, ждать смирно, быть каменно спокойным, быть абсолютно мирным»
И я ждал, наверное, просто не хотел двигаться хоть куда-то, чтобы снова не ошибаться
Мимика свилась к минимуму
А этот блеск в глазах, который раньше знакомым казался бликом от скупых слез, превратился в серую пленку
Томные точные движения
Капли дождя скользили по волосам, собирая их в неаккуратные волнистые пряди и, скрываясь с заостренных кончиков, пускались в яркий, но кратковременный полет, нещадно разбиваясь об асфальт
И обреченно опущенная моя голова с ее этими сырыми волосами (от того что даже в ливень я предпочитал свободу нежели шапку или зонт), эти бесконечные вереницы трамваев, одинаковых, как будни, ожидание их на продрогшей до мозга основания остановке, где время казалось имело свой собственный ход
И замедлялось

Ах, эти дожди
Такие однообразные и нудные, как и я

а потом стало суше, разве что самую малость
и мы с вдохновением ездили на мое море
пили Адреналин, курили Мальборо и слушали Гуфа, что давно умер
и там было ужасно ветрено
этот холодный влажный ветер забивался под ворот кардигана (хоть осенью) и заставлял организм реагировать на смену температуры агрессивно вздымаясь на дыбы
«только ветер знает, сколько нужно силы, чтоб не слететь с катушек и ждать судьбы красиво»
черт возьми, мама, я слушаю мертвых людей

«второй выбор мне – стряхнуть пыль, сорваться
Извините мол, но не могу остаться
И лететь, мчаться, в неизвестность зимы»
И я мчался, рвал, дрался за принципы кулаками и словами
Срывался со старта и, в разгоряченном поту, стремился вперед, разрывая даже ветер,
я был быстрее

мне не нужен рестарт, я и так неплохо справился
пересекать этот мнимый финиш и все равно бежать дальше,
потому что в тебе еще полно силы
еще в запасе второе, третье, седьмое дыхание, а твое первое еще в полном ходу
и эти нудные не нужные дожди остались где-то по ту сторону
теперь это был снег
и бежать, спотыкаться о сугробы, но снова вставать, сквозь снег огромными хлопьями, что залепляет зеленые глаза, и оранжевый свет фонарей, навстречу тем, кто этого не стоил
но сейчас стоимость не так важна
главное, что это было движение
ярое движение вперед, рывок, прыжок в зиму и яркий вылет из нее в солнечную весну
я разорвал сеть, которая так приторно оставалась на языке вкусом возживой стали
этого первого марта пошел первый грандиозный снег
с первым днем весны, Урал

«а про третий путь, не скажу ни слова
Он у каждого свой»
…

p.s.
«время за полночь и мне осталось три пути»
Сегодня второе, ноль третье.
Я с улыбкой и легкой походкой гепарда бросаюсь в грязные улицы

Ах, эти нудные никому не нужные дожди
Что отдавались эхом в переходе, вторя танцу весенней резины множества машин
Блеск, свет, занавес.
Удачи