Денис Громов Музыку не нужно понимать

Недавно в Сочи приезжал пианист Денис Громов. Он всегда с удовольствием дает концерты в родном городе, а мама его, Нина Васильевна, педагог, уже много лет преподает во Второй музыкальной школе. Исполнитель побывал во многих странах, побеждал в международных конкурсах. Он передает свое мастерство детям и мечтает возродить не только величайшую музыкальную культуру в России, но и просто культуру быть Людьми.
- Ваша судьба в музыке была предопределена, потому что Ваша мама – преподаватель игры на фортепиано или Вы и сами выказывали желание учиться играть на пианино? Как Вы восприняли начало занятий музыкой?
- Скорее, да, наверное, в этом была какая-то закономерность. И она должна была быть: отец, Вячеслав Громов – артист сочинской филармонии, мама хормейстер - работает в музыкальной школе. Дома, разумеется, был инструмент, мама сама часто играла и пела. Часто собирались гости – такие же творческие люди, коллеги, артисты филармонии, друзья, так или иначе связанные с искусством.  Я постоянно ездил на концерты с отцом по всему побережью. С детства  что-то играл, подбирал мелодии известных песен. Иногда мне кажется, что я вырос в Зимнем театре и всегда ощущал его своим домом. И тем более приятно было выступать на этой сцене, когда уже сам работал  солистом сочинской филармонии. Времена меняются, появляются новые люди, новые порядки. Но я и сейчас считаю театр – своим родным.
- Что запомнилось за годы учебы в музыкальной школе имени Шмелева – бесконечные гаммы или было и что-то веселое тоже?
-  Музыка мне всегда нравилась, но я ненавидел играть то, что задавали в музыкальной школе. Усердием я не отличался, и гамм особо не было. Прекрасно помню, как моя школьная учительница, Наталья Владимировна Олейникова, пыталась заставить меня усердно трудиться. Так часто бывает, - «способный мальчик, а заниматься не хочет». Зато я находился в потрясающей творческой атмосфере. В Сочи постоянно проходили музыкальные фестивали, большие концерты и праздники, приезжали знаменитые артисты на гастроли в Зимний театр, внутри школы жизнь тоже кипела. Моя мама работала также в знаменитом сочинском Хоре таксистов, и мы ездили на гастроли в Крым и Ленинград. И вот однажды случилось чудо: в Органном зале я впервые услышал звуки органа. Это было в 1986 году, когда в Сочи играла великая органистка Евгения Лисицина, работавшая в знаменитом Рижском Домском соборе. Именно с этого момента во мне все изменилось. Мне было 12 лет. И именно тогда я решил стать органистом.
- А в Сочинском училище искусств – Вы уже знали, что хотите стать известным пианистом?
- Не совсем. И, тем более, никогда не думал об известности. В начале учебы я еще мечтал играть на органе. Но потом понял, что это отдельный вид искусства, отдельная культура, философия. И, притом – адский труд, и мне, все же, ближе фортепиано. Окончил я одновременно эстрадно-джазовое отделение и классическое. Я очень горд тем, что учился в СУИ. У меня были замечательные педагоги: Татьяна Юрьевна Агафонова и ее брат Евгений Юрьевич Агафонов. Это было удивительное время! Пусть это не покажется нескромным, но я единственный из выпускников СУИ по классу фортепиано, кто поступил в Московскую консерваторию им. П.И. Чайковского. 
- Потом был переезд из Сочи в Москву. Мастер-классы у Владимира Крайнева, годы учебы в Московской консерватории у профессора Евгения Малинина – легко привыкали к новому?
- Да, очень легко. Больше, как это часто бывает, волновалась моя мама: как это – домашний ребенок из курортного города попадает в суетную столицу – один. Мне все это далось просто.
- Помните свой первый конкурс? Волновались?
- Впервые я участвовал в конкурсе имени Листа в 1996 году в Голландии. Сейчас мне трудно поверить, как я отважился на такое. Тогда для меня взять и поехать за границу на столь серьезный конкурс – уже было целым событием! Конечно было волнение… Для таких конкурсов музыкантов начинают готовить уже в ЦМШ. Я в 12 лет только понял, что хочу стать музыкантом, а там в этом возрасте вовсю играют этюды Листа и Шопена. Мне многое приходилось наверстывать уже позднее, в консерватории и аспирантуре. То, что я родился и вырос в Сочи, дало мне огромный артистический опыт. Я рано начал выступать с симфоническим оркестром, часто был на сцене. Артистический дух вошел в мою кровь. Но иногда сказывалось то, что конкурсов в период школьного обучения и в юности не было. Той самой музыкальной «школы спорта» мне не хватало. Просто жизнь так сложилась, что я все делал чуть позже, чем это обычно принято. 
- Первая победа в конкурсе воспринималась как приятная неожиданность или долгожданная награда?
- Победы… их было не так уж много. У меня скромные заслуги. Настоящая победа та, когда ты достигаешь того, что для себя определил сам. Например, поставил себе цель: отыграть первый тур блестяще, второй тур – блестяще, третий тур – блестяще, а потом еще выйти с симфоническим оркестром. И очень важно, приезжая на конкурс, просто делать свое дело и идти к поставленной цели. Надо забыть обо всех и обо всем, ни на кого не обращать внимания. Один раз удалось – хорошо, второй раз удалось – очень хорошо. Ну и ладно. Для зала, для публики, пришедшей слушать музыку, неважно, в скольких конкурсах ты побеждал. Есть гениальные исполнители, которые оставляют в душах слушателей прекрасные мысли и чувства, и при этом они вообще не участвуют в конкурсах. А есть те, у кого по двадцать первых премий. Это все очень индивидуально. Но участие в конкурсах – это полезнейший опыт.
- В Риме на конкурсе «Roma-2002» вы стали обладателем Первой премии и получили главный приз. Что тогда испытали? Чем еще запомнились поездки на заграничные конкурсы? Может быть, случались курьезы…
- Испытал огромную радость. Ездил потом с концертами по всей Италии. Это было здорово и интересно. К этому моменту я уже закончил аспирантуру у Заслуженной артистки России Ирины Осиповой и у нее же находился на стажировке. Она мне очень помогла при подготовке к этому конкурсу. Курьезы… Был один, наверное, чисто итальянский курьез. Итальянцы – люди необычные, они живут в каком-то своем мире, и время воспринимают очень своеобразно. Финальный тур конкурса 2002 года с симфоническим оркестром был назначен, если точно помню, на девять утра. Утром играть очень трудно - я волновался. Да еще и с симфоническим оркестром! Приезжаю в театр к девяти утра, оркестра нет. Полдесятого – оркестра нет. В десять музыканты начали потихоньку собираться. В половину одиннадцатого – стали еще подтягиваться. И только к двенадцати, когда наконец-то все собрались,  мы сели играть. Но во всем этом было особое волшебство: к двенадцати часам мое волнение растворилось, мне уже было все равно, что играть, как играть, где играть и с кем играть. Это было забавно: с девяти утра я в смокинге и «бабочке» гулял по Риму, пил кофе в каких-то маленьких кафе... Вот это и вспоминается. А так, в основном, все проходит спокойно.
- На чем сейчас играете дома, у вас есть рояль – какой фирмы, из какой страны?
- У меня сейчас нет рояля – никакой фирмы, из никакой страны. В наше время, в современных условиях трудно иметь рояль. В Сочи у меня был рояль – австрийский, который мне купила мама за символические деньги. Как рассказывали, это был трофейный инструмент, вывезенный в Сочи после войны, и семья, где он находился, рада была его кому-то отдать. Много лет в Сочи я занимался именно на нем. А в Москве сейчас у меня электроинструмент, потому что иметь при наших стенах и слышимости настоящий рояль… - ну что вы! Можно стать всеобщим врагом. (смеется) А так – очень удобно – надеваешь наушники и занимаешься, никому не мешаешь. Так сейчас многие музыканты делают.
- На Ваш взгляд, слушатели в разных городах России отличаются? А слушатели-россияне и слушатели-иностранцы в чем похожи, а в чем нет?
- Разумеется, многое зависит от музыканта. Но публика, и правда, в разных городах и странах отличается. Ведь в каждом городе есть какой-то свой мир, своя система ценностей, своя культура, свой жизненный график, об этом не стоит забывать. В одном городе больше заводов, в другом – одни институты… И все это сказывается на общем восприятии искусства в целом и музыки в частности. Мы далеко не всегда знаем, из чего вырос этот город, что повлияло на его формирование и на особенности восприятия его людей.  Хороший показатель людских особенностей – поведение пассажиров в общественном транспорте. Ты входишь в автобус и наблюдаешь, как надо оплатить проезд, и никогда не знаешь, как отреагируют люди, если ты сделаешь что-то не так. Или на улице спрашиваешь, как пройти туда-то. В одном городе тебе так подсказывают, в другом – эдак. А в третьем проходят мимо и делают вид, что тебя не услышали. Так же и публика на концерте. Но! Моя задача – сделать так, чтобы они обо всем забыли и с наслаждением слушали музыку, одним словом, чтобы они были счастливы. Вот это самое главное. За границей – все то же самое. В целом считается, что иностранцы лучше живут, чем россияне. Просто у них лучше отработана и лучше функционирует система жизнеобеспечения: чище, аккуратнее, точнее. Но они ежедневно решают те же самые проблемы, что и все мы.
- Недавно (в начале января 2012) Вы выступали в Сочи. Каково это – играть в родном городе для знакомых людей? Что исполняли?
- Январь выдался очень насыщенным, я много выступал: в Сочи, в Краснодаре с Кубанским симфоническим оркестром, дал сольный концерт в Малом зале Санкт-Петербургской филармонии. Моя сольная программа в Сочи состояла из «Чаконы» Баха, Второй сонаты Бетховена, также исполнил четыре скерцо Шопена. Это одна из моих любимых программ. Ее же я играл в Санкт-Петербурге. В Краснодаре мне выпала честь выйти на одну сцену с Народным артистом России дирижером Владимиром Александровичем Понькиным. Мы играли концерт Скрябина - мое самое любимое произведение Александра Николаевича. Вообще со Скрябиным у меня многое связано, так как я участвовал в конкурсах имени Скрябина в Москве и в Италии. Но все равно, так сложилось, и я очень рад этому, что в Сочи играть наиболее волнительно и приятно. Когда к тебе на концерт приходят твои друзья и знакомые, те люди на чьих глазах ты вырос, это совершенно неповторимое чувство. Дома играть всегда приятнее, теплее что-ли… Я этим очень дорожу!..
- Тогда встречный вопрос: назовите, пожалуйста, Ваших любимых композиторов. Почему именно они?
- Приведу вам интересный пример. Так сложилось, что я никогда не играл Шумана. А вот в прошлом году в сентябре в Сочи у меня был сольный концерт, и все первое отделение было посвящено Шуману. В один момент я почувствовал, что именно его произведения хочу играть. Мне именно тогда именно это было нужно. А почему, я не смогу ответить. В числе самых любимых композиторов – Моцарт, Бетховен, Шопен, Скрябин. Сочинения Шопена для пианиста – это Библия, которую учишь всю свою жизнь.  Ну и к Скрябину сложилось свое особенное отношение…
- Чего бы Вы пожелали сочинским ребятам, которые начали заниматься музыкой и, может быть, уже мечтают стать известными исполнителями, композиторами?
- Я преподаю в музыкальной школе имени Прокофьева в Москве всего семь лет, а вот у моей мамы, которая работает в музыкальной школе № 2, педагогический стаж перевалил за сорок лет. И скажу так: спасибо тем родителям, которые в наше время, приводят детей в музыкальную школу! Спасибо, что они умудряются встроить в график занятий спортом, рисованием, языками, и многим другим еще и музыку. И необязательно ребенку становиться в будущем известным музыкантом. К этому, если надо, Бог выведет. Важнее, чтобы маленькие дети учились чувствовать и слышать. Именно они становятся потом благодарными слушателями и приходят на концерты. И они никогда в том же общественном транспорте не позволят себе отправить кого-то подальше, если им случайно наступят на ногу. Ребенок, который узнает мир с другой стороны, умеет чувствовать и понимать более тонкие и глубокие вещи, становится настоящим человеком - за это можно все отдать, в этом моя цель. Ребятам я бы пожелал жить полной жизнью: находить время слушать хорошую музыку в равной степени, как и читать настоящую литературу. Пусть в их ай-фонах и ай-падах найдется место для вечной классики и в их наушниках хоть иногда звучала музыка Баха, Моцарта, Бетховена… Тогда это будут люди, закаленные нашим жестким временем, но умеющие находить мгновения для чего-то одухотворенного. Я играю концерты и работаю с детьми именно для этого.
- А простым слушателям, не искушенным в классической музыке?
- Не бояться! Не бояться и не стесняться своих ощущений, ходить на концерты, в оперу, на балет и так далее. Есть расхожий глупый штамп – что, мол, классическая музыка это очень трудно, я в ней ничего не понимаю и тому подобное. Не надо ничего понимать! Надо открыться своим чувствам и просто находить время «остановиться» и, если мы говорим о концертах, прийти в зал и забыть обо всем, что происходит во вне. Отключиться, подумать о чем угодно, что тебе дорого или близко в данный момент. И вот увидите, чудо сотворится. Музыка сама к Вам придет, и вот это уже будет Вашим знанием и Вашим опытом. 
- Ваши любимые места в Сочи?
- Я горжусь тем, что родился в Сочи. Сейчас в этом курортном городе многое меняется, мы все этому свидетели. Что-то из этого мне нравится, что-то не нравится. Хочу вот что отметить: в Сочи был пласт местной интеллигенции, и то, что это уходит, очень обидно. И наша цель и задача – вырастить снова этот пласт, сделать так, чтобы сформировались люди, не помешанные на стремлении что-то урвать, не помешанные на сиюминутном. Мне хочется, чтобы мы все умели вовремя остановиться, услышать, узнать, прочувствовать, осмыслить жизнь… Чтобы умели не разрушать историю, а на всем том хорошем что было сделано создавать то, с чем можно идти дальше вперед. Мы живем в удивительном городе, оглянитесь вокруг, посмотрите, какие красивые горы, облака, море!
- Как предпочитаете отдыхать?
- Мне уже кажется, отдыхать – это значит, ничего не делать. Летом плавать люблю. А если холодно, дома сижу. И еще вечная мечта – выспаться. С другой стороны, существует некий парадокс: когда ты ничего не делаешь, вроде как отдыхаешь, сам себя ругаешь и подталкиваешь заняться полезными делами, а потом, когда работаешь, начинаешь мечтать отдохнуть. Уже не обращаю на это внимания. А потом понял, что по-настоящему отдыхаю в самолете. С детства любил авиацию, это было одним из хобби или, скорее, серьезным увлечением. Сейчас очень часто летаю, особенно из Москвы в Сочи и обратно. И понимаю, что в самолете нельзя ни сыграть, ни позаниматься, ни выйти, не прийти.  И это дает ощущение покоя. Вот так я отдыхаю. Иногда в полете стихи пишу. Мне интересно, что буду испытывать, когда полет займет часов восемь или десять, на такие расстояния пока не летал…
- В разговоре вы упомянули «Филармонические сезоны», что это такое?
- Это «дитя альтруизма». Их придумали два старинных друга, которые сидели однажды и, в желании сделать нечто особенное, вдруг придумали. Мы с Петром Изюмовым преподаем в музыкальной школе имени Прокофьева, о которой я уже рассказывал. В школе около полувека назад при активном участии М. Ростроповича был открыт Народный музей С.С. Прокофьева. Там находятся личные вещи композитора из его последней квартиры, переданные в дар школе его вдовой, М.А. Мендельсон-Прокофьевой: книги, ноты, автографы, партитуры, даже посмертная маска композитора. И вот мы решили привлечь учеников и их родителей к «живой» музыке. Чтобы, помимо личных и учебных дел, они находили время прийти и послушать ее в своей же школе, когда не надо специально куда-то выбираться. В условиях нехватки времени, пробок на дорогах и прочих бытовых моментов это важно и это удобно. Так возник проект «Филармонические сезоны», своего рода абонемент. В концертных программах участвуем, прежде всего, мы сами. Кроме этого играют наши друзья, профессора Московской консерватории, учащиеся ЦМШ. Также там проходят классные вечера студентов консерватории Дети, приходящие на эти концерты, видят и слушают артистов, которые стали знаменитыми, слушают выступления своих же педагогов.. Были времена, когда даже афиши в типографии мы заказывали за свои деньги. Теперь уже вышли на новый уровень – сами создали интернет-сайт. Там мы планируем размещать беседы с известными артистами и музыкантами, которые за своими плечами имеют колоссальный опыт и с которыми нам посчастливилось общаться.  Недавно мы опубликовали интервью с Народной артисткой СССР Элисо Вирсаладзе. Ее можно назвать символом русской исполнительской фортепианной школы. Встречи с таким музыкантом – огромное удовольствие, когда начинаешь понимать истину… Для меня, например, она в том, что великий артист – это в высшей степени скромный и простой в общении человек! И этому у них можно и нужно учиться. Мы хотим, чтобы дети интересовались всем, что связано с музыкой. И великими людьми – в первую очередь.