Счастье! я знаю счастье!

        Жизнь в холле была не сахар. И днём и ночью без сна.
Холл отгорожен от коридора занавесками с окон и разделен ширмами на две половины. На одной женщины, на другой мужчины.
         Естественно ни умыться и никаких гигиенических процедур. Жара – как в сауне. Одно спасало: моя кровать находилась возле окна и, можно было, ощутить поток свежего морозного воздуха. Но его не хватало…
          На всё отделение один туалет: две кабинки – на одной буковка «М» на другой «Ж». Чтобы войти в туалет нужно было пробираться сквозь млечную завесу табачного дыма и под ехидными взглядами, курящих мужчин.
          Первый раз я, зная, что в конце коридора находится женский туалет, спокойно открыла дверь и вошла, но увидев, стоящих около окна, курящих мужчин остолбенела. Только и смогла пролепетать: «Это что, мужской?», и не дожидаясь ответа выскочила вон…
          Да… Об этом можно было только мечтать: за ширмой, матерящиеся мужики и туалет: 2 кабинки на 40 больных.
          Табачный дым спокойно летал по коридору, проникая во все поры. Даже свежий воздух был с примесью табачного дыма.
          Мы, лежа в холле, за шторкой мечтали о палате, где можно было бы закрыть дверь и радоваться жизни…
          Наконец и палата!
          Кровать – Воробьевы Горы. Пять матрасов, но они не спасали. Позвоночник не выдерживал такой нагрузки. Чтобы как-то примоститься, надо было свернуться в клубок, но как это сделать?
          И, опять счастье – вот оно: соседку по палате выписали. Тихий час. Перебралась на её постель. Блаженство. Расслабилась. Глаза закрыла и появились сладкие видения…
          Как вдруг, что-то крякнуло, ухнуло, бухнуло. Подо мной проломилась сетка на кровати. Спасли пять матрасов… Под сетку подставила стул. Боялась шевельнуться. Какой тут сон?..
          И опять счастье! На следующий день еще одну больную выписали. Доктор посоветовала перебраться на ее кровать. Перебралась. «Великое переселение народов»
          Кровать находилась около входящей двери: откроют – закроют, откроют – закроют. И, каждый мах доносил букет табачного дыма. Терпела из последних сил.
          Поступила новая больная Алинка. Её положили на кровать возле окна. Как я ей завидовала. И еще не раз с добром вспоминала холл. Но перебраться еще раз на другую кровать не осмелилась.
          Когда очередной поток табачного дыма обрушивался на меня я молча зверела. Все и все раздражали.
           Алинка, чтобы снять своё напряжение  играла в игры на телефоне и целый день: тинь, тинь, тинь… тинь, тинь… тинь, тинь, тинь… И замолкали эти звуки лишь на завтрак, обед и ужин.
          Женщины, которым была уже оказана помощь и смотрелись вполне здоровыми, обсуждали любые темы и все-то они знали и везде побывали и во всех ситуациях разбираются. ВООБЩЕМ СЧАСТЬЕ!
          И целый день: трям-пам-пам, трям-пам-пам.
          Напротив Алинки, лежала Гуля. О, это журчащий ручеек телефонного дуэта: гыр гир, гыр… гыр,гыр – пел ручеек, меняя каждые пол часа абонента.
          Лежащая рядом со мной дама засыпала вопросами: «Кто? Где? Когда?»

          Не выдержав, музыкального грохота, поющего в разнобой, схватившись за голову,  выскочила из палаты.
          Алинка, наблюдавшая всю ситуацию, но не выпускающая из рук телефонного пищащего монстра – захохотала.

         Какое СЧАСТЬЕ, что меня быстро выписали, но, еще долго дома я просыпалась от страшного сна, в котором звучал оркестр:
тинь, тинь, тинь… тинь, тинь… тинь, тинь, тинь, трям-пам-пам, трям-пам-пам, гыр гир, гыр… гыр,гыр, Что? Где? Когда? И через открытую балконную дверь доносился аромат табачного дыма…