***

,


a.АРКОНА.
“Посреди безмолвных пустынь Остров бриллиантом горит- Остров алтарей и святынь, Солнечному ветру открыт.  Сильный и счастливый народ Там слагает гимны Богам… Звезды  опустил небосвод К божьего народа ногам. С. Хатунцев.  “Туле.”

  Догорали  костры  Таусеня- Радогоща. Парами  и  по  отдельности  возвращались  к  своим  очагам  огнищане.  На  опушке свещенной рощи,
  под  сенью  ещё  зелёного  дуба,  старый  Гостомысл,  князь  Новгорода  разговаривал  с  волхвом  Велеса.  Не  случайно  сошлись  эти  два  человека.  И  хоть  встречались  часто,  порой   и  по  нескольку  раз  в  день,  но  вот  так,  у  межи  свещенной  рощи,  с  просветлённой  душой,  после  обрядовых  славлений  Богам,  встретились  впервые.  У  каждого  своё  бремя  на  плечах,  но  общие  думы  о  судьбе  родной  земли,  о  вере  предков.  Гостомысл  недавно  справил  тризну  по  сыну  своему  Боривою,  который  погиб,  возвращаясь  из  похода  в  землю  эстов,  от  стрелы  пущенной  из  засады.  Нет  больше  наследника  у  князя,  на  ком  останется  земля  русская?
         У  Велеслава  также    мысли  о  земле  дедов,  и  заботы  не  меньше  княжеских.  Нет  единства  даже    у  волхвов,  в  каждом  граде  почитают  одного  из  Вышних  Богов,  ко  всем  другим  абы  как.  И  считают,  что  только  они  правы.  Руян  с  Арконой  далеко,  но  да  даже    там  нет  единения.  После  смерти  последнего  из   Дома  Меровея,  у вранцев, Карл  и  его  потомки, с мечом  несут  крест  Исуса  с  Запада,  в  отмщение  венедам  Руси  за  Рим.  С  Юга,  вместе  с  гостями грецкими обживаются на землях русских проповедники того же Исуса. В Киеве, у полян, уже и дома свои молитвенные строят. Но большее зло с востока, откуда и не ждали, хазары с дикими ордами несут веру жидовскую, которая суть родительница Христа и Магомеда. Где новые Словены и Русы? Где новый отец Орий? А кругом ночь сварожья и далеко еще до рассвета. Об этом и о многом другом говорили Гостомысл с Велеславом.  О делах  в Пскове и Полоцке, о прибытии Бьерна и Асмунда со своими людьми, и когда они дальше уйдут, на Царьград к Василевсу. Эти деревенщины, в Гардарике, как они зовут Русь, не балуют, а вот на кельтов и в карлской империи наводят ужас. Да мало ли забот у князя.               
-Я вот, что  думаю Велеслав.- После долгой паузы заговорил Гостомысл.- У рарогов, у брата моего Годослава, подрастают дети, внуки мои от Урмилы. Так пусть, который из них приехал бы к деду, и мне в подспорье и земле в надежу. Как никак кровь своя Даждьбогова. Как мыслишь?                - Вот   это дело. – как будто только об этом и думал, ответил Велеслав,- Да ведь и ни одни они здесь будут. Вон уж сколько и вендов, и поморян, и лютичей к нам  текут. Давно пора собирать Русь.                -Ты, князь, это дело как следует обряди с боярами, да с вятшими обсуди. А я весной, на Красную Горку, на Руян в Аркону пойду, там со жрецами, да волхвами порешу.                . Сказал и как будто помолодел старый волхв, будто светом каким озарился.                -Ну, будь здрав княже! Слава Велесу, не зря мы сегодня сошлись с тобой. Слава Богам и Предкам наша!                -И ты, будь здрав! Слава Роду!               
               Ясным морозным утром ,двенадцатого дня лютеня 6370 лета, по лесным дорогам Помория, не спеша продвигались два путника. Старый волхв из Арконы Гудомир и его спутник молодой воин Храма Свентовита Вольга. Вольга или Олег, сколько помнил себя , рос на Руяне, в Арконе.Там, в граде жрецов были и пострижны, там познавал воинскую науку у старых воев, там же постигал мудрость Вед. В четырнадцать лет Олег успешно прошел посвящеие в воины к тому времени Олег стал искусным мечником обоеруким, и так закручивал  перуний коловрат, что чудилось будто в руках у него два блестящих шара. Последние два года  где бы ни появлялся то Гудомир , рядом с ним всегда находился Олег. Нет , ни ради защиты, да и к то посмеет поднять руку на волхва Арконы. И при храме Свентовита, и в дороге, и у костра на привале в беседах с Гудомиром Олег постигал древнее веданье. Зима выдалась сухая, малоснежная и сейчас на излете зимы, легко и весело было шагать по твердой земле прикрытой не глубоким снегом, слушать перекличку птах , еще не певуний весенних, но наполняющих морозный воздух своими радостными кликами.                Ведя в поводу коней Олег и Гудомир не смотря на свои лета, проходили порой от града к граду за день. Давно уже хотел спросить Олег наболевшее и вот представилось.                -                - Почему  Всегорд  зовёт  меня  Вранцем,  я  же  венед, рус.
                Улыбнулся  Гудомир -  Это  он  от  зависти,  и  от  обиды  на  Карла.  Ему  везде  мерещатся  вранцы.  -  Гудомир  помолчал,  затем  размеренно,  как  былину  начал  складывать,  повёл  разговор.
                -  Прадед  твой,  Родволод, ушёл  от  вранцев,  ещё  когда  Карла  был  ключником.  Вранцы  не  одни  пошли  за  Райну,  да  и  сам  Меровей  был  венедом.  И  дед  твой  и  отец  жили  в  Арконе,  славные  были  мужи,  достойные  бояре,  русы.  Помни  Олег,  род  твой  из  русов,  и  идёт  от  времён  Ория,  когда  вышел  он  с  родами  из  Семиречья.  Потому  мы  русы – Арии.
                Сегодня,  нам  надо  думать  как  сохранить  веру  пращуров.  Роды  русские  сильны  сегодня,  но  от  эт ой  силы  идёт  разброд,  нет  больше  единой  Руси.  Каждое  племя  само  за  себя,  да  что  племя,  когда  у  ютов  и  в  Норик -  веже  любой  ярл  называет  себя,  чуть ли  не  властелином.  А  зло  ползуче,  незаметно  пристраивается  на  груди  и  в  голову  одурманенную  зельем,  нашёптывает  пьянящую  ложь  о  злате,  о  власти  и  утехах.  На  Рюген  меньше  стали  ходить,  плеснут  из  чары  во  имя  чуров  и  считают,  что  славят  тем  Богов.  Морава  с  чехами  от  угров  заставы  ставят,  а  к  нам  или  к  Лехам  с  крестом  идут.  На  севере  единства  нет  и  не  будет,  и  ещё  много  бед  от  туда  придёт.  Пруссы  на  силу  и  леса  свои  надеются   и  даже  не  думают  прийти  к  одному  стягу.  У  венедов,  сам   видишь,  похвальбы  много,  удали  да  молодечества  хоть  отбавляй,  а  чуть  ли  не  в  каждом  граде  швабы  да  саксы  церкви  наставили,  якобы  для  себя.  Вот  были  мы  с  тобой  в  Микулин  Бору,  все  ли  пришли  к  Деду-  Дубу?  На  восходе  в  Гардарике  у  словен  и  в  Киеве  у  полян,  так  же  нет  единства,  только  сейчас  это  единственная  земля  русская,  которая  может  противостоять  тому  злу,  что  идёт  от  народов  смерти.
                -  Уже  больно  ты  Гудомир,  всё  мрачно  рисуешь. -  Олег  остановил  коня,  придержал.  Гудомир,  сам  без  помощи  сел  в  седло.  Олег  продолжал  идти  пешим. -  У  бритов  наши  венеды  и  юты  гуляют  как  у  себя  дома.  Да  и  хвалёные  имперцы  поджимают  хвосты,  когда  увидят  паруса  челнов.
                -  Так  то  оно  так, -  отвечал  Гудомир -  Но  ответь  мне.  Вот  бьём  мы   их,  варяги  берут  всё,  что  хотят,  откупаются  ромеи да имперцы  данью,  а  проходит  время,  и  там  где  капище  было,  церковь  Христа  стоит.  От  чего  же  это?
                Промолчал  Олег,  молчал и   Гудомир.  Лес  поредел  и  вскоре  они  вышли  на  опушку.  Гудомир  взглянул  в  сторону  городища  рарогов  и  заметил  как  в  той  стороне,  над  священной  рощей,  не  видимой  сейчас  за  поворотом,  поднялись  кверху  вороны  да  сороки.
                -  Поспешай – ка,  боюсь,  что  - -то  не  ладное!  -  бросил  Гудомир.  Олегу  не  надо  было  повторять,  одним махом  взлетел  в  седло,  и  скорой  рысью  Гудомир  с  Олегом  поскакали  по  дороге,  что  вилась  по  краю  поля.
                Подъехав,  они  спешились  и  прошли  сквозь  толпу  огнищан,  которые  расступились  пропуская  волхва  и  воя.  На  земле  лежал  рыцарь,  шлем  откатился  в  сторону  и  на  белом  снегу  рассыпались  белые  длинные  как у вранца  волосы,  но  по  доспеху  и  знакам  Олег  определил,  что  это  сакс.  Двое  молодых  дружинника  с  копьями  отделяли  его  от  ещё  одного  рыцаря  и  двух  оруженосцев  и  пяти -  шести  монахов  в  тёмных  рясах  подпоясанных  верёвьем,  с  бритыми  макушками.  Из  носилок,  привязанных  к  четырём  ослам,  спустился  ещё  один,  по  одежде  было  видно,  что  он  тут  главный.  Десяток  дружинников,  прискакавший  из  недалёкого  града  рарогов,  возглавлял  княжич  Трувор.  Сейчас  он и дружинники,  направив  копья  сдерживали второго  рыцаря  и  оруженосцев.  Стоящие  рядом  огнищане  объяснили  Гудомиру,  что  тут  произошло.
                Проезжая  мимо  священной  рощи,  где  было  капище  у  рарогов,  один  из   рыцарей  сопровождавший  попа,  взяв  копьё  поскакал  с  намерением  сшибить  череп  тура  насаженный  на  шест  ограды.  Бывшие  при  этом  бодричи,  не  дали  ему  сделать  задуманное.  Хлад,  высокий  сильный  парень,  что  сейчас  удерживал  на  земле  рыцаря  рогатиной,  сбил  на  скаку  коня  и  свалил  оскорбителя.  Следом  подскакали  дружинники  князя.
                -  Говори  княжич!-  Ровным  голосом  повелел  волхв.
                -  Я,  с  десятком  своим,  стороной  сопровождал  посланника.  По  приказу  Годослава,  чтоб  никто  ненароком  не  обидел  его.  Ведь  несут  открыто  свои  хоругви  с  ликом  Христа.  А  тут    они  сами  вздумали  баловать,  вот  мы  вовремя  и  подоспели,  а  то  бы  сейчас  одни  косточки  остались  от  этих  псов.  Тем  временем  выбравшись  из  носилок  священник,  подняв  посох,  подошёл  к  волхву,  определив,  кто  сейчас все   решает.
                -  Я,  милостью  божьей,  легат  папы  Римского  и  посол  германского короля Лотаря, приказываю  отпустить  рыцаря 
Альтреда, принца Датского.                - Кто  ты  здесь,  чтобы  приказывать? – спросил  Гудомир.
                -Мы  сейчас  в  мире  с  венедами – отвечал  легат, - по  договору  и  с  согласия  вашего  князя,  следуем  по  вашей  земле  в  Прагу,  в  Моравское  королевство.  И  никто  не  смеет  чинить  препятствий  на  пути  нашем.
                По  говору  догадавшись,  кто  перед  ни м,  Гудомир  спросил,  как  обвинил:  -  Чех?!
                - Я  раб  божий,  епископ  Моравский.
                - Ты,  слуга  распятого,  забывший  род  свой.
                -Твой рыцарь – продолжал Гудомир.- Сам бросился на светыни наши .Не мы , а вы нарушаете мир.                Рыцарь,  спешился  с  коня,  и  отведя  копьё  встал  рядом  с  легатом.
                - Я,  знаменосец  короля,  маркграф  Магдебургский,  вызываю  любого  на  честный  бой,  пусть  меч  и  господь  рассудит  нас! – и,  обнажив  меч,  опустился  на  колено  перед  легатом.
Проговорив  на  латыни  молитву,  епископ  осенил  голову  рыцаря  крестом  и  сказал: - Иисус  Христос  вложил  в  твои  руки  меч,  чтобы  ты  карал  нечестивцев  во  имя  Отца,  Сына  и  Святого  Духа,  сверши  божий  суд,  сын  мой.
                Олег  тронул  рукой  плечо  Гудомира; - Позволь  мне.
Волхв  кивнул,  одобряя.  Трувор,  с  дружинниками  освободили  круг  земли.
                - Бой  пеший  на  мечах,  до  смерти! – объявил  Трувор.
Олег  снял  с  головы  лисью  шапку,  плащ,   нательную  рубаху,  обнажился  до  пояса.  Тем  временем  рыцарь,  который  в  левую  руку  взял  шипастую  булаву,  увидев  обнажённого  до  пояса  Олега  и  оседлец,  что  спускался  с  бритой  наголо  головы,  поспешно  взял  в  левую  руку  щит,  осознав,  кто  перед  ним.
                Противники  встали  друг  перед  другом,  их  разделяла  полоса  земли  в сажени три.
- По  сигналу  трубы,  начинаем – сказал  Трувор.  Все  затаили  дыхание,  слышен  был  лишь  крик  ворон.
                Проревела  труба.  Олег,  положив  меч  в  левой  руке  на  плечо,  другой  чуть  поигрывая  мечом,  начал  сходиться.  Рыцарь,  прикрывшись  щитом  и  подняв  меч,  так  же  сделал  несколько  шагов  навстречу.  Взмах  клинками,  как  молния  блеснули  лезвия,  звон  металла,  два  глухих  удара  и  сдавленный  крик.  Щит  рыцаря  отлетел  вместе  с  рукой.  И  казалось,  будто голова  отделилась  от  тела  и  взмыла  в  воздух.  Нет,  это  шлем  взлетел  подброшенный  мечом,  что  прошёл  через  горло  сквозь  череп.  Олег  уже  отвернулся  от  рыцаря,  а  тот,  подрезанным  снопом,  с  лязгом  доспехов,  повалился  наземь.
Вперёд  выступил  Гудомир. – Убитого  пусть  заберут  монахи,  а  эту  падаль -  кивок  в  сторону  лежащего  и  пришпиленного  к  земле  рыцаря  -  на  кол!
                Бодричи,  не  ожидая  ещё  каких – либо  слов,  привязали  за  ноги  рыцаря  верёвки  и  с  гиком,  шутками  потащили  его  по  снегу  к изгороди.
                Монахи  чёрной  стаей  столпились  вокруг  епископа,  два  оруженосца  опустив  головы,  смиренно  стояли  до  сих  пор  не  понимая,  что  случилось.  Как  же  так,  прославленный  рыцарь,  победивший  на  мечах  во  многих  турнирах  не  менее  славных  рыцарей,  лежал  убитый,  не  успев  даже  начать  бой?                Княжич Трувор – сказал  Гудомир, -отряди  двух  воев,  пусть  помогут  латынянам  и  сопроводят  по славянским землям  от  беды  подальше.  А  мы  поедем  в  город  к  Годославу.
                Из  открытых  ворот  града,  выехал  на  конях  отряд  дружинников,  два  десятка  во  главе с   Рюриком,  средним   сыном  Годослава.  Заметив  приближающихся  волхва  и  Трувора,  Рюрик  поднял  правую  руку  с  повелительным  жестом, своим дружинникам,  остановиться.   Подъехавшие  так  же  остановились.
                - Здрав  будь  Гудомир.  Здрав  будь  и  ты  Вольга! – приветствовал  Рюрик..
                - Здрав  будь  княжич,  здравы  будем  бояре!  Слава  Свентовиту! – отвечал  Гудомир.
                - Мы  к  князю.  Просил  навестить  его,  как  буду  возвращаться  из  Микулин  Бора.
                - Да,  слышал,  ждёт  тебя,  волхв,  каждый  день  об  этом  вспоминает.  У  него  сейчас  волхв  с  Новгорода,  Велеслав.
                - Вот  добро,  я  так  же  хотел  встретиться  с  ним.  Ну,  с  Богом  вперёд.
                Оба  отряда  объединившись,  двинулись  через  врата  в  город.  Проехав  через  башню  с  двойными  воротами,  ещё  метров  шестьдесят  ехали  меж  двух  стен,  ещё  к  одной  воротной  башне.  По  улицам  меж  домов  отряд  проехал  к  детинцу.  Подъёмный  мост  был  опущен,  на  башне  над  воротами  сторожа  приветствовали  княжичей  и  волхва.  Въехав  во  внутренний  двор,  Гудомир  спешившись,  сразу  направился  в  терем,  а  Олег,  Рюрик  и  Трувор,  отдав  коней  дружинникам,  подошли  к  кострищу.  В  глубине  двора  дружинники  истово  сражались  деревянными  мечами.  У  костра,  трое  любовно
точили и   начищали  оружие.  Остановившись,  так  чтобы  жар не  опалял,  Олег  и  Рюрик , кстати  не  видевшие  друг  друга  с  прошлой  весны,  начали  делиться  впечатлениями.  Ясное  молодое  лицо  Рюрика,  с  длинными  как  у  висинков  русыми  волосами  и  голубыми  глазами  озарялось  открытой  улыбкой.  С  шутками  рассказывал  он  приятелю  о  странствиях  прошлого  лета  по  морям – островам  бриттов  и  иров.
                - Были  мы  с  Ранояром  Мохнатые  Штаны  на  юге,  в  Галии,  так  ты  не  поверишь,  поднялись  вверх  по  реке,  там  на  взгорье  монастырь,  ну  приготовились,  да  только  потеха  одна,  а  не  штурм.  Бабы,  душ  за  сто,  ну  как  они  могли  устоять,  когда  такие  молодцы  на  стены  взобрались.  Во  всём  коричневом,  головы  закрыты, не поймешь то ли баба , то ли мужик,  подол  вздёрнешь,  ляжки  белые.  Говорят  мы  исусовы  невесты.
                Вокруг  костра,  поближе  к  княжичу  и  Олегу  собралось  человек  двенадцать  свободных  дружинников.  Один  из  них,  Охтивой,  молодой,  ровесник  Рюрика,  не  утерпел,  вставил – На  латыни  исусика  поминает,  руками  лицо  прикрывает,  а  ноги  сама  раскинула!-  Громкий  смех,  в  ответ  на  слова, Рюрик  продолжил, - Уговорились  с  Бьёрном  Железнобоким  да  с  Холстеном  пойти  морем  на  Рим.  У  них  под  полста  ладей,  да  у  нас  два  десятка  будет. – Ну,  а  ты  Олег,  слышал  я,  берсерка  Оспакара  Чернозуба,  на  голову  укоротил,  в  Норик-  Веже  уже  песни  складывают.
                -  Да,  на  Купалу,  приходили  в  Аркону  из  Драмена,  просили  подмоги,  вот  Гудомир  меня  и  отпустил. Олег  видел,  что  дружинники  ждут  продолжения,  чтобы не  разочаровывать  их  продолжил -  Совсем  сдурел  берсерк,  от  вина  да  мухомора  ум  потерял.  Раньше  бывало,  нарочно  еду  оставляли,  с  пониманием,  один  ведь  бедует. Так  он,  мало  того,  что  грабить, начал девок  выкрадывать,  а  им  ведь после этого,                только  косы  отрубать.  Дюжина  нориков,  подкараулила  Оспакара,  сеть  накинули,  да  только  сеть  он  ту  секирой  перерубил,  четверых  насмерть,  остальных  поранил  и  ушёл.  Вот  я  и  пошёл  к  нему.  Пьяный – пьяный,  а  добрый  рубака,  не  в  пример  тевтону.
                -  Да,  Трувор,  сказывал,  красиво  ты  тевтона  срезал.
На  крыльцо  терема  вышел  дворский  и  позвал: - Олег  воинский  и  Рюрик,  вас  Годослав  зовёт.
                Олег  и  Рюрик  прошли  в  терем.  Князь  и  волхвы  сидели  в  малой  горнице.  За  столом,  во  главе  которого  сидел  князь,  а  по  бокам  на  скамьях  друг  против  друга  два  волхва,  чем-  то  схожие,  что-  то  сближало  обоих.  Поздоровавшись,  Олег  и  Рюрик,  дождавшись  приглашающего  жеста  Годослава,  заняли  места  за  столом.
                -  Отец,  твой  говорил,  что  собираешься  по  весне  опять  варяжить? – Спросил  Гудомир  Рюрика.
                - Да,  есть  такое  дело.  По  рукам  не  били,  но  задумка  есть,  на  Рим  пойти. – Ответил  Рюрик.
                - На  Рим  это  хорошо,  я  уже  давно  говорил,  хватит  овец  щипать  надо  и по   пастуху  ударить.  Дорожка  протоптана, вандалы  всю  Италию,  как  оралом  вспахали,  да  не  добили  гадёнышей.  Сегодня  уже  за  горло  нас  берут,  где  хитростью,  где  лестью,  где  златом  расползлись  по  всей  Венедии.  Да  разговор  не  о  том.  По-слушайка  Велеслава,  много  умного  скажет.  И  ты  Олег  слушай,  тебя  это  тоже  касается. -  Гудомир  замолчал,  поднял  братину  с  брусничным  морсом,  отпил,  передал  Рюрику,  тот  отпив  поставил  братину  на  столешницу.  Кроме  морса  и  печенья,  на  столешнице  из  дубовой  цельной  доски   стояло  ещё  блюдо  с  винными  ягодами.
                - Слово  своё  отец  тебе  скажет. –Начал  Велеслав, - Я  же  со  своей  стороны,  по  уговору  с  Гостомыслом,  вот  что  скажу.
В  Новгороде  род  Гостомысла  от  Словена  идёт,  а  здесь  в  Поморье  отец  твой,  от  Венеда  кровь,  один  род  русов.  Да  и  ты  от  Урмилы,  внуком  Гостомыслу  приходишься.  Один  сейчас  остался  Гостомысл,  не  на  кого  землю  оставить.  В  Киеве  род  Дажьбогов  прервался,  нет  сейчас  там  князя,  хазары  дань  берут.  Всеслав  в  Полоцке  не  может  поднять  землю.  Это  я  к  чему?  А  к  тому,  что   бы  готов  ты  был  принять  дело  пращуров  в  свои  руки.  Русь  сильной  должна  быть  и  единой  иначе  не  устоять  нам  до  Дня  Сварога.  Рюрик  молчал  и  смотрел  на  отца,  но  уже  знал,  что  он  ему  скажет.
                - Да,  Рюрик,  тебе  ехать  к  деду.  Трувор  тебе  в  подмогу,  да  вот  и  Гудомир  Олега  с  тобой  посылает,  были  други,  братьями  станете.
                Гудомир  лишь  прикрыл  глаза.  Олег,  молча  как  бы  уже  прощался  со  старым  волхвом.
                Открылась  дверь,  то  Урмила  думала,  что  князь  свободен,  хотела  войти  к  Годославу,  но  увидев,  что  он  не  один  уже  намеревалась  выйти,  Годослав  остановил  её.
                - Войди,  войди  Урмила.  Вот  повидайся  со  старым  знакомцем.  Урмила  подошла  к  столу,  пожелала  здравия  всем  и  с  особой  лаской  опустила  руки  на  плечи  любимому  сыну.  Сейчас  Рюрик  всё  сильнее  напоминал  ей  отца,  когда  она  была  чадом.
Присядь! -  сказал  князь, -  помнишь  Велеслава?- Как  могла   она  не  помнить  волхва.  Бывало,  чуть  ли  не  каждый  день  сидела  она  напротив  Велеслава,  слушала  былины,  сказки,   смотрела  как  твёрдыми  руками,  стилом  на  дощечках  волхв  выводил  черты  и  резы.  Велеслав  с  Гудомиром  поднялись.
                - Мы  выйдем  во  двор,  побудем  вдвоём, -  сказал  Велеслав, -  на  масленицу  ждите  гостей,  с  ними  вятшие  будут  с  посольством.  Ну,  здравы  будем!  Слава  Роду!
                - Слава  Свентовиту! – ответствовали  остаюшиеся.
На  другой  день,  по  восходу  солнца,  из  града  Рарогов,  выехали  три  человека  и  направились  на  Север  к  Ростоку.
                Торжище,  Ростока,  расположенно  в  полуверсте  от  града,  вдоль  причалов  пристани.  Множество  товаров,  гости  от  лужицких  сербов,  бодричей,  полабов,  а  после  того  как  юты  построили  Хедебю,  а  потом  Рагнар  Мохнатые  Штаны  разрушил  Гамбор,  торг  ещё  вырос.  Утром  осеннего  дня  6370  лета,  было  не  до  торгов.  Рано,  по  рассвету  на  окоеме  появились  четыре  ладьи,  затем  к  ним  подошли  ещё  четыре,  сейчас  уже полторы  дюжины  ладей,  были  видны  в  холодной  дали  моря.  Люди  стояли  на  мостках  пристани  и  вглядывались  в  даль.  Одна  ладья,  установив  парус,  стала  приближаться  к  городу.  С  дозорной  вышки,  скатился  на  руках
один  из  смотрящих.
                - Рюрик  идёт!  Рюрик  возвращается!-  Крикнув  толпе,  дозорный  вскочил  на  коня  и  помчался  в  град.
                Ладья  быстро  приближалась,  и  теперь  уже  и  с   берега  был  виден  вымпел  над  мачтой,  чёрное  знамя  рарогов  с  золотым  атакующим  соколом.  Вот  убраны,  паруса  и  на  вёслах  стали  приближаться  к  пристани.  Тем  временем,  к  пристани  из  града  во  главе  трёх  десятков  дружинников  подъехали  воевода  Воегаст  и  старшина  Стугна.
                Ладья,  шоркнув  боком  о  причал,  встала.  Без  сходен,  через  борт,  спрыгнул    на  доски  настила  Рюрик,  и  с  ним  ещё  двое  варягов.  Высокий,  молодой  возмужавший  за  прошедшее  лето,  уже  не  юноша,  а  закалённый  воин,  Рюрик,  пошёл  на  встречу  воеводе.  Воевода  и  Стугна  спешились.  Без  кольчуги  и  доспехов,  перепоясанный  мечом,  в  белой  вышитой  рубахе  и  накинутом  на  плече  коротком  алом  плащом,  скреплённым  бляхой  с  выгравированным  соколом,  с  вьющимися  белокурыми  волосами    придержанными  золотым  плетенным очельем  на  голове,  синеглазый,  с  ясной  улыбкой  на  лице,  он  был  похож  на  молодого  Ярилу,  бесшабашного  солнечного  бога.
                - Здравы  будем  славяне!-  Обращаясь  ко  всем  сразу,  выкрикнул,  Рюрик,  -  Добра  тебе  родная  земля!
Поздоровавшись  и  побратавшись  с  воеводой,  Рюрик  приступил  к  делу.
                -  Идём  к  дому,  с  нами  ещё  Синеус  из  Зверина  и  твои старые  знакомцы –лютичи  Аскольд  и  Дир.  Интересовались,  какой  закуп  будет. -  Да  как  обычно, - отвечал  Воегаст – кто  же  слово  рушит.  Аскольд,  Дир  добрые  мужи,  слово  держат,  меч  целовали.  Пусть  становятся,  где  в  прошлую  зиму,  место  за  ними.
                - Извиняй  Воегаст  и  ты  Стугна,  меня  люди  ждут.  Как  домой  поеду,  через  два  дня,  обязательно  загляну.  Вместе  с  Аскольдом  буду.  А  сейчас  пока  прощайте.-  Рюрик,  так  же,  без  сходен,  заскочил  в  ладью,  и  она  заскользила  по  волнам  к  ожидавшим  её  остальным  судам.
                В  верстах  двадцати  от  Ростока,  в  устье  небольшой  речки  Звонницы,  ладьи  варягов  пристали  к  берегу.  Больше,  чем  на  половину  корпуса  вытянули  их  на  песок  варяги,  и  сейчас  занимались  разгрузкой.  На  левом,  высоком  берегу  речки  были,  ещё  прошлой  осенью  вырыты  две  длинных  полуземлянки.  Стены  обшиты  деревом,  крытые  досками,  засыпанными  мхом  и  перекрыты  тонкими  стволами  сосен.  Сейчас  варяги  из  свеев и лютичей,  вносили  туда  оружие,  одежду,  добычу.  Варяги – Русь  складывали  со  своих  ладей  в  ряды  также  оружие,  одежду,  готовили  к  погрузке  на  возы  свою  часть  трофеев.  Выкатывали  бочонки  с  южным  вином,  золотые  и  серебряные  кубки,  оклады  с  икон,  штуки  сукна  и  иной  материи,  ларцы  с  монетами,  кольцами,  серьгами.
                Уже  пылали  два  костра,  а  над  одним,  где  отгорели  дрова  и  дышали  искрами  угли,  установили  вертел  с  насаженным  на  него  целиком   молодым  бычком.  Два  варяга – руса,  Рулев  и  Ледул  следили  за  приготовлением    и  по  мере  надобности  поворачивали  вертел.  Из  ближайшей  веси,  подъехали  две  повозки,  сзади  одной  были  привязаны  за  гужи  ещё  два  телка.
Завтра  будут  сборы,  завтра  дорога,  расставание  с  остающимися,  возвращение  к  семье,  в  родную  весь  или  в  родной  град,  новые  заботы,  новый  труд.  Сегодня  же   гуляем,  мы  вернулись,  пусть  не  все,  кто – то  пал  в  схватках,  штурмах  монастырей – крепостей,  но   мы  вернулись  к  родному  берегу  молоды,  сильны,  здоровы,  с  добычей  и  славой!  Сегодня  наш  день.  Мы  поднимем  кубки  с  пьянящим  вином,  вспомним  другов,  помянем  чуров  и  будут  веселы  нам  боги  и  деды – прадеды  наши.                Ясным утром  на Комоедицу, когда  Солнце  становится  летним  и  молодой  Ярило  греет  Землю,  каждая  веточка,  каждая  травиночка вещает  о  любви,  когда  и  небо    и  земля справляют  общий  праздник,  Годослав  с  Урмилой  и  взрослыми  детьми  приехали  на  Руян  в  Аркону.  Рюрик,  Трувор,  Синеус,  Полянка  и  Снежана,  не  первый  раз  были  в  Арконе,  но  всегда  при  приближению  к  храму  Свентовита  их  охватывало  восторженное  чувство,  казалось,  взмахни  руками  и  умчишься  в  небо.  Старший  сын  Годослава,  Воислав  и  старшая  дочь  Забава  остались  дома,  Воислав,  как  воевода,  а  Забава  в  заботах  по  дому.  Они  уже  попрощались  с  Рюриком,  Трувором  и  Синеусом,  который  приехал,  из  Зверина.  Да  нынешней  весной  братья  навсегда  покинут  родительский  дом,  и  хотя  чувство  печали  порой  заползало  в  душу,  но  сердце  ждало  и  стремилось  к  новому  большому  и  трудному  делу.
                Улицы  Арконы  сегодня  были  полны  народу,  все  шли  к  храму  Свентовита.  Из  многих  земель  Венедии  пришли  на  Руян люди,  чтобы  отпраздновать  победу  Перуна,  приход  весны.  Сегодня  в  Арконе  можно  было  увидеть  и  моравов,  и  хорват, и  сербов,  и  дулебов,  и   чехов,  лужицких  сербов,  венедов  поморья,  бодричей.  Из  глухих  лесов  прибыли  прусы,  с  берегов  Вислы  лехи,   из  тевтобурского  леса  алеманы.  На  ладьях,  дракарах,  с  северных  фьордов,  пришли  свеи,  норики  были  здесь  и  иры,  и  юты,  даже  из  земель  империи  Карла  пришли  вранцы  и  фризы,  и  саксы,  что  ещё  помнили  и  чтили  своих  богов.  С  Востока  из  Гардарики,  пришли  словене,  полочане,  смоляне,  казалось,  вся  Венедия  собралась  сегодня на  Руяне.  Улицы  Арконы  наполнились,  весёлыми  перекликами   здоровавшихся  русов.  Все  желали  друг  другу  здоровья,  успехов  и  славили  богов.  По-  своему,  со  своим  выговором,  но  абсолютно  понятно  для  всех.  В  Аркону  входили  без  оружия  и  только  князьям,  конунгам  разрешалось  иметь  при  себе  меч,  в  знак  отличия.
                За  высокой,  в  три  сажени  оградой,  возвышался  храм  Свентовита  с   высокой  двухскатной  крышей,  со  знаком  тарха – Свентовита  на  коньке.  В  распахнутые  ворота  широким  потоком  вливались  всё  новые  и  новые  входящие  и  расходились  кто  к священному  дубу,  кто  к  кумирам,  кто  к  жертвенникам,  некоторые  шли  сразу  в  храм.  Годослав  и  Урмила  остановились  на  широкой  площади  перед  храмом.
                - Мы  с  Рюриком  пройдём  в  храм – сказал  Годослав,  - встретимся  у  Триглава.  Все  обнялись  и  Трувор  с  Синеусом  отправились  на  воинский  двор.  Снежана  и  Полянка,  испросив  согласия  у  Урмилы,  взявшись  за  руки,  побежали  в  сторону  священной  рощи,  где  хороводились  девчата  и  молодые  жёны.  Урмила  хотела  пройти  к  жертвенникам  и  присоединившись  к  двум  молодым  жёнам  из  Упсалы,  пошла  вдоль  орешника.  Годослав  и  Рюрик  поднялись  на  крыльцо.  Из открытых  дверей  вышел  свейский  конунг  Яролад  сын  Годвина  из  Бирки.
                - Здрав  будь  Годослав,  брат  мой,  и  ты  Рюрик, - сказал  Яролад, - я  буду  у  Триглава,  увидимся,  надо  переговорить.  Провожал  жреца,  сейчас  он  с  волхвами  у  Гудомира  наверху,  а  я  спешу  к  своим.
                - Добро,  увидимся – отвечал  Годослав,- Я  вот  тоже  к  Гудомиру  с  сыном.














                Яролад  спустился  с  крыльца  и  пошёл  по тропинке  к  Триглаву.  Годослав  и  Рюрик  вошли  в  храм,  где  их  встретил  Велеслав.  После  приветствия  Веелеслав  сказал, -
                - Князь,  побудь  здесь  в  святилище,  после  встретимся  у  Триглава,  когда  обряжать Кострому начнём,  а  ты  Рюрик  иди  за  мной,  на  верх.
                У  лестницы стояли  два  стража  из  Арконских  воев,  Велеслав  за  ним  Рюрик  поднялись  на  второй  этаж.  Рюрик  с  интересом  оглядывал  светлицу,   в  которую  вошёл,  так  как  слышал,  что  здесь  собираются  волхвы  и  кудесники,  но  попал  сюда  впервые.  Велеслав  прошёл  в  свет лицу,  и  отворив  неприметную  дверь   пропустил  вперёд  Рюрика,  после  зашёл  сам  закрыв  за  собой  проход.  И  никто  не  смог  подумать,  оказавшись  здесь,  что  рядом  за  стеной  ещё  есть  горница.
                За  круглым  столом  сейчас  сидели  девять  человек,  один  из  сидевших  был  Олег,  а  другие,  волхвы.  Велеслав  указал  Рюрику  на  стул  рядом  с  Олегом,  сам  прошёл  на  своё  место.  За  столом  сидели  Гудомир,  Велеслав,  жрец  Скан  из  Бирки,  волхв –друид  Берибиста  из  Ира,  Бан  Знич  с берегов  Адриатики,  волхв  Белун  от  дулебов  и  ещё  трое  волхвов  головы  которых  были  прикрыты  капюшонами  и  лица  оставались  невидимы.
                _ Рюрик  ты  слышал  про  “ Девять  Неизвестных  “  - начал  Гудомир, - сейчас  ты  видишь троих из них  , волхвов из круга хранителей ты  знаешь,  а  тайных  даже  я  в  лицо  не  ведаю,  Храни  в  сердце  своём  этот  день  и  замкни  уста  о  том,  что  услышишь  здесь.
Рюрик  произнёс  клятву  молчания  и  поцеловал  янтарный  боевой  топорик,  лежащий  перед  каждым  присутствующим.
                -Знаем все, что  Русь  может  надеяться  только  на  себя  и  Богов,  но  Боги  далеко.  Ночь  Сварожья  на  дворе.  До  Дня  Сварога  ещё   больше  восемь  кругов  жизни.  Перун  предупреждал  наших  отцов,  что  перед  рассветом,  на  семь  кругов  жизни  опустится  Тьма  Великая  на  земли  Руси.  От  самих  русов – Ариев  зависит,  выстоим  ли  мы,  или  не  останется  о  нас  даже  воспоминаний.  Вы  с  Олегом  пойдёте  на  Восток  в  Гардарику  к  словенам,  вятичам,  северам,  полянам  и  будете  созидать   государство  великое.  Только  сила  переборет  силу. Ты,  Рюрик,  здесь  чтобы понимал,  не  просто  идёшь  на  княжение,  не  в  смену  рода,  а  идёшь  продолжать  род,  и  чтобы  уровнять  весы  мироздания.
                Так  говорил  волхв  Гудомир,  Мерно  горели  свечи  стоявшие  вкруговую  на  столе,  возле  каждого  из  Хранителей.  Ровно  и  ярко  без  потрескиваний  и  искр,  горел  негасимый  огонь  перед ликом  Триглавого Свентовита.  Олег  и  Рюрик  внимали  молча  слова  о  роде,  делах,  слышали  имена  вождей  и  праотцов  русов – Ариев,  славян,  венедов, кельтов,  сколотов, аланов,  персов,  троянцев  и  глубже  в  века  уходила  река  времени  в  словах  волхвов – учителей,  хранителей.
                Говорил  Дажень – Яр,  один  из  Хранителей  скрытых  капюшоном. – Тьма  египетская  идёт  с  Юга,  через  народы  смерти  проникнет  она  в  тело  расы. Ипостась  Вия,  бога  Нави,  порождение  Ямы  и  Кощея, египетский Сет – Амон,  в  полночь  сварожью,  зная,  что  вышние  боги  не  смогут  помешать  ему,  нашёл  народ  среди  козопасов  и  воров, сотворил слуг себе  и  вселился  в  головы их   забрав  души  себе.  В  нарушение  законов  Рита,  братья  их  спали  с  сёстрами,  дочери  сожительствовали  с  отцами,  в  кровосмешении  развратном  сотворился  народ  избранный  Сет-Амоном.  Яхве  называют  они  его,  В  Египте жрецы Амона-Сета  сохранили племя Аврамово,  они    размножились,  получили  древние  знания  Тьмы.  Когда  пришли,  народы  израилевы,  в  землю  Белого  Стана,  тучей  демонов,  обрушились они,  на  оставшихся  там  сурцев,  что  не  захотели  возвращаться  на  родину.  Разрушили  грады,  веси  убивали  всех  и  всё  даже  щенят  и  котят  не  оставляли  в  живых.  Цари  Вавилона  и  Аккады  воздали им,  разрушили  их  храм,  да  не  добили,  оставив  в  живых  детей  и  жён.  Но  Кир  Великий  освободил  их,  считая,  что  рабы  не  опасны,  он  же  был  силён  и  могуч,  разве  мог  он  бояться  пресмыкающих.  И  опять  расползлись  сыны  аврамовы,  опять  поставили  храм  свой  во  имя  Нави.  Рим,  тогда  ещё  великий  Рим  энетов,  этрусков,  рассенов  выжег  заразу  в  Белом  Стане,  но  черной  проказой  расселились  по  берегам  моря  Средиземного  по  градам  греческим  и  пуническим  служители  Яхве.  В подлом  люде,  среди  рабов   и  бездельников  распространяют  они  весть  Христа,  которого  сами  же  и  распяли.  В  грехе  сотворённые,   зачатые  в  разврате,  они перекладывают  грехи  свои,  на  всех  с  кем  соприкоснутся.-Неизвестный замолчал.
                Старый  Берибиста  друид  от  иров,  передвинул  ближе  к  себе  свечу  и  сказал  так, - Наших  предков  римляне  звали  кельтами,  галлами,  гетами,  ещё  греки,  именовали  хеттами.  Роды    наши  вышли из  Семиречья  вслед  за  Арием - Асенем,  вместе  с  Кием,  Русом  и  Одином  шли  мы  степями  Великими.  С  братом  Одина,  Двояном  и  Сурияром  перешли  Кавказ,  другие  рода  во  главе  с  Трояном  обошли  море  Русское  и  поселились  в  землях  Митании.  По  морю  и  на  колесницах  ходили  в  Египет,  и  фараоны,  что воцарились после Тутанхамона,  платили  дань.  В солнечной  Сурии  много  наших  осталось.  Сами  мы  звали  себя  неситами,  а  уж  потом  кельтами римляне нас прозвали.  Вместе  с  Энеем  и  рассенами  ушли  в  Европу,  и  тогда  она  звалась  Кельтика,  как  сейчас  Венедия.
                Не  римские  легионы  сломили  наши  племена,  а  то,  что  молодцы  наши  приводили чернавых  девок  и  брали  их  в  жёны.   В  нарушение  законов  Рита  не  меж  родами  сходились,  а  роднились  с  чужими  народами,  кто  не  желал    мириться  уходили  на  север,  на  острова  и  сейчас  в  Галлии  уже  мало  встретишь  кельтов  и  речь  там  чужая  романская.  Ты,  Рюрик,  сам  видел  в  Галлии,  кроме  дервингов,  все  кареглазые,  черноволосые,  костяк  тонкий,  а  гонору  хоть  отбавляй.  Гонор  то  наш,  а  язык  не  наш.  Ушли наши деды  с  бритами  на  острова,  к  потомкам  пиктов  да  сколотов.  Ты, там  четыре  лета  варяжил  и  своими  глазами  видел  с  чем  идёт  в  наши  земли  вера  в  распятого.  Не  мне  тебе  рассказывать,  что  не  проповедями  они  пролагают  себе  путь.  Говорят  о  любви,  а  огнём  и  мечём, утверждают  свою  веру,  причём  нашими  же  руками.  Племена  и  роды  не  просто  дерутся  из – за  земли,  как  бывало  раньше,  а  выжигают  веси,  рушат  грады  к  радости  народов  смерти.  Они  обвиняют  русов – Ариев  в  том,  что  мы  разрушили  Рим,  но  не  Рим  этрусков  и  расенов,  деды  наши  рушили,  а  свергли  власть  чёрных  ворон  и  плешивых  шакалов.  И  вот  этого – то  и  не  могут  простить  нам  сыны  Яхве,  порождение  Виево.
                Юты,  норики  да  венеды  бьют  их,  да  и  ты  сам  на  Щепу  ходил  и  Чёрный  воевал.  Да  только  это  как  укус  комара.  У  них  империя  римская,  у  нас,  Русь  Великая  должна  быть.  Вольга! -  Берибиста,  обратился  к  Олегу, -  ты  не  воевода,  ты  воин -  Хранитель.
Рюрику  крепить  государство,  тебе  крепить  веру.
                Я  сам  остаюсь  на  родной  земле,  а  с  вами  пойдут  двое  радарей  Велеса.  Ты  дашь  воев,  а  Велеслав  укажет  путь  к  Студёному  морю  и  к  Камню. Тропу волхвов торить станешь.
                Могучий  и  душою,  и  телом,  косая  сажень  в  плечах  Бан  Знич  из  хорватов,  продолжил  разговор.
                - Мы  дольше  всех  в  Славянском  мире  живём  рядом  с  христианами.  Наши  отцы  ещё  помнили,  как  прятались  они  по  пещерам  да  подвалам,  сборища  свои  устраивали  на  могильниках  и  были  среди  них  в  основном  рабы,  да  евреи,  которых  разогнали  из  Палестины  римские  легионы. Но,  понравилось  Константину  Предателю,  что  по  вере исусовой  все  вокруг  рабы  и  должны  покоряться  одному  царю  и  вывел  он  ересь  иудейскую  на  свет  божий.  В  храмах  Митры  и  Изиды  стали  молить  Христа  о  спасении,  богов  Олимпийских  били  и  крушили,  капища  славянские  жгли  и  ставили  там,  где  вчера  ещё   горел  священный  огонь,  свои  церкви.  Сейчас  уже  не  вспоминают  ни  Геракла,  ни  Александра  Великого,  даром ,что  Василевс  из  рода  македонского,  но  проглядывает  сквозь  него   мурло  аврамово.  Правят  в  Царьграде  евнухи  да  попы,  и  все  в  долгах , даже  василевс,  у  ростовщиков  иудейских.  Сейчас  завязли  в  Троаде  и  Сирии,  сильно  напирают  на  ромеев  арабы  последователи  Магомеда,  который  хотел  стать  священником  и  пророком  израилевым.  Среди  славян  сеют  смуту  и  рознь  где  деньгами,  где  обольщением  прельщают  племена  и стравливают  роды  меж  собой,  когда  же  сами  приходят  в  наши  земли  убивают  волхвов  и  жрецов.  Не  давай  размножиться  семени  мерзкому  на  Руси,  крепи  границы  по  морю  и   Дунаю.  Тиверцы,  дулебы  в  помощь  тебе,  да  и  болгары  помнят  ещё  своих  богов.
                - Царьград,  конечно  опасен,  ромеи  с  легионами  могут  многое – вступил  в  разговор  Белун,  волхв  дулебов, -  вот  с  хунгарами  не  одну  сотню  лет  дерёмся,  но  и  роднимся. А сейчас еще мадьяры от хазар утекли. На землях славянских осели.  Поднялась  сейчас  сила  с  Востока,  дикие  хазары  с      аланами  объединились  под  звездой  давидовой.  Воровской  удавкой  перерезали  пути  торговые,  Ра – реку  с  Доном,  да  море  Хвалынское  оседлали.  Рать  наёмная  у  них  из  аваров, черкес, гуннов,  арабов.  Два  колена  израилевых  крепко  осели  в  Великой  Степи.  Волжская  Булгария  дань  ныне  платит  Саксину,  откупаются  северы  с полянами.  Христиане  ромейские  на  словах  поносят  семя  давидово  за  распятого  исуса,  а  на  самом  деле  крепости  им  ладят  по  Дону,  Волге  и  у  морей.  Саркел,  Белую  Вежу, поставили  в  угрозу  К иеву  и  Чернигову.
                - Видишь  Рюрик -   сказал  Велеслав, - не  на  прогулку,  не  в  рейд  варяжский  идёшь  ты  ныне.  На  запад  две – три  сотни  лет  можешь  не  оглядываться,  на  Севере  замирить  финнов,  эстов,  карел  не  трудно,  да  они  и  сами  готовы  встать  с  нами  за  одно.  Но  не  думай,  что  встретят  тебя  с  распростёртыми  объятьями.  Давеча,  когда  решали  с  Гостомыслом,  какой  быть  Руси  словенской,  сколько  споров  было,  чуть  до  драки  не  доходило,  ну  на  вече,  как  обычно,  лбы  порасшибали.  Да  и  князья  русские  по  охоте  своей  тебе  власть  не  дадут.  Да  и  ты  Олег  смотри:  не  каждый  волхв  от  хранителей  и  чары  напустит,  и  словом  сладким  оплетёт.  Будет  тебе  дан  свар,  по  которому  узнаешь  кто,  есть  кто.
                Златогор,  волхв  из  тайных  храителей,  повёл  речь  о  истоках  веры,  о  ведах.
                - Давным – давно,  перед  уходом  с  Мидгард – Земли,  Боги  оставили  нам  свои  знания,  Велики  были  эти  знания,  по  слову  ведунов  горы  сотрясались,  гром  гремел  и  били  молнии  в  землю,  люди  падали  и  катились  по  полю  как  перекати – трава.  После  последней  мировой  войны  Перун,  оставил  заветы  потомкам,  и  по  слову  Перуна  разделено  было  знание  вед  на  разные,  не  равные  меж  собой части.  Тёмные  силы  Нави, воспользовавшись ночью Сварога,  так  же  оставили  свои  знания,  но  сосредоточили  его  в  одном  месте,  в  долине  Нила.  Древнее  знание  тьмы  тоже  не  могло  быть  явлено  целиком          по  законам  мироздания,  чтоб  не  нарушались  весы  мира,  но жрецам Сета-Амона    помогали  боги  Нави,  пользуясь  тем,  что  Мидгард -  Земля  проходила  сквозь  тёмные  чертоги. Вместе с племенем израилевым ушли из Египта потомки жрецов Атлантиды, двадцать два иерофанта. Они несут смерть Мидгард-Земле, а  народ «богоизбранный» солдатами у них.
                Мы,  хранители,  владеем  большей  частью  знаний  богов  и  зовём  их   русо – арийскими  ведами.  В  поднебесной  империи  синь,  знают  Явь  и  Навь,хоть и   называют  по-  своему,  Янь  и  Инь,  но  нет  у  них  Прави,  При  Хуанди,  была  построена  Великая  Стена,  что  бы  отделить  синь  от  Асии,  и  что  там  сейчас  мы  не  ведаем.  В  Индию  ушёл  Буда  Сакман  и  сокрыл  знания  асов  Ману , от  людей,  и  сейчас  они  стремятся в  ничто,  называя  это  ничто,  нирваной.  Зароастр  в  Согдиане,  Ариане  и  Персии  окутал  веды  Ахуромаздой  и  сейчас  поклоняются  они  солнцу,  но  не  Даждь – Богу,  и  не  Яриле  и  Семарглу.  Анахарсис,  т ак  же  как  Буда  и  Зароастр  сокрыл  знания  в  Греции.  До  этого  древние  ведуны,  сожгли  город  жрецов  Аркаим  и  с  родами  Ария - Асеня  ушли  в  разные  земли.
                Каждый  из  нас,  Хранителей,  владеет  лишь  частью  знаний,  но  даже  если  бы захотели  объединить  свою  силу,  не  выйдет  ничего,  полного  знания  не  будет.  Есть  места  на  Мидгард – Земле,  каковых  и  мы  не  знаем,  где  хранится  часть  знаний, до поры до времени, потому  нет  смысла  выпытывать,  применять  чары  колдовские.  Мы  передаём  веды  ученикам  своим,  но  не  полностью,  а  по  мере  готовности  человека  воспринять,  даруемое  ему.  И  когда  настанет  время  передать,  свар  Хранителя  следующему,  тот  предстает  пред  кругом  и  для  этого  совсем  не  обязательно  собираться  вместе  в  одном  месте,вот  как  сейчас.
                Что  ещё  скажу  Вам,  верьте  в  себя,  в  свои  силы,  будьте  смелы,  добры  к  земле  предков и   беспощадны к врагам расы.   
Русь  будет  жива,  пока  живёт  в  ней  русский дух. Не наступила ещё тьма,  о  которой  говорил  Перун.  Но  когда  самое  глухое  время  в  ночи?  Перед  светанком. Так,  что  будем  братья, ожидать  самую  мрачную   тьму  не  сложа  руки,  а  с  оружием  в  руках  и  сердцах  наших.  Хранить  Род!  Беречь  землю!  Держать  Небо!  Слава  Роду!
                -  Многое  слышал  ты  сегодня  Рюрик.  В  твоих  руках  дело  Ария,  Кия,  Руса  будут  ли  помнить  тебя  как  бога  или  проклянут  во  веки , зависит  от  тебя.  Иди  же  и  будь  достоин  отцов  своих.  Сейчас  ступайте  с  Олегом  к  огнищанам,  к  отцу,  братьям.  Завтра  коня  выводить  будем,  смотреть,  что  скажут  Боги. -  Сказав  так , Гудомир  встал,  подошёл  к  вставшим  Олегу  и  Рюрику  и  положив  им  на  плечи  руки,  пожелал  удачи.
                На  следующий  день  на  священной  поляне  за  храмом  Свент овита,  где  выгуливали  священного  коня,  собралось  много  народа.  Предстояло  выведение  коня  и  проход  его  через  копья.  При  этом  всегда  были  люди  которые  загадывали  свои  желания  и  истолковывали  по  приметам;  Какой  ногой  встанет,  как  пройдёт.  Конечно, не  ради  гаданий  жрецы  выводили  белого  коня,  а  смотрели  и  решали,  будет   ли  благоприятно  Богам  задуманное.  Рюрик  уже  не  в  первый  раз  был  на  выходе  белого  коня,  но  сегодня  он  с  особой  силой  желал  удачного  прохода.  Вот  возжгли  факелы  и ворота  конюшни  растворились.  Двое  служителей,  из  числа  проходивших  жреческую  науку,  вывели  коня  и  отступили  в  сторону.  Конь  заржал,  как  бы  приветствуя  людей  и  весенний  день,  но  не  стал  рваться  на  волю,  это  было  хорошим  знаком.  Подошли  жрецы,  и  на  уровне  колена  разложили  копья.  Люди  сошлись  с  той  и  другой  стороны  ряда  копьев,  образуя  как  бы  коридор,  в  котором   будет  проходить  конь.  Белый,  с  длинными  гривой и  хвостом,  красавец  конь  не  знавший  узды,  спокойно  стоял  у  ворот  конюшни  и    умными  глазами  смотрел  на  собравшийся  народ.
                Подошёл  жрец,  погладив  гриву  обнял  голову   коня,  как  будто  что – то шептал  тому  в  ухо.  Жрец,  ещё  раз  огладив  гриву  коня,  повернулся  и  пошёл  к  проходу.  Конь  тронулся  за  ним,  спокойно  прошёл  меж  двух  факелов,  жрец,  отошёл  в  сторону,  открывая  проход  перед  конём.
                -  Смотри  Рюрик,  замечай,  какой  ногой  станет переступать,  с  волнением  в   голосе  сказал  Годослав.
Белый  конь  подошёл  на  секунду  замер  и  правой  ногой  переступил  первое  копьё,  затем  ровно,  не  останавливаясь,  перешёл  все  копья.  Переступал  всегда  правой  ногой,  не  сбился,  ни  одно  копьё  не  задел.
                - Ура!!! Слава  Богам!!! – вскричали  люди,  все  рядом  заулыбались,  засмеялись,  заговорили.  Белый  конь  заржал  в  ответ  и  лёгкой  рысью  побежал  к  загону.  Высоко  в  небе  парил  сокол – рарог.
                - Боги  благоприятствуют  тебе  Рюрик.  Дело  твоё  не  прервётся – сказал,  стоявший  рядом  Велеслав.
                Рюрик  с  отцом  и  братьями,  и  Олег  с  Велеславом  направились  к  выходу  из  ограды  храма.
                - Ну,  когда  думаешь  отплывать? – спросил  Велеслав.
                -  Думаю  через  месяц.  Надо  помочь  отсеяться,  отобрать  людей  из  желающих,  да  и  вообще  не  гулять  идём, - отвечал  Рюрик.
                - Правильно, - одобрил  Велеслав, –
                - да  и  на  Ладоге  ещё  лёд,  через  месяц  будет  самоё  то.  Мы  с  Олегом  доедем,  до  Зверина  и  через  месяц  будем  у  вас  в  Рароге. Ну а после Красной Горки, можно  будет в море выходить.
                -  Ну,  тогда  уже  не  в  Рарог,  а  сразу  к  морю, - сказал  Рюрик  и  дружески  улыбнулся  Олегу, -  Помнишь  Хлада?  Сколько  раз  звал  с  собой  варяжить,  не  шёл.  А  сейчас  сам  пришёл,  возьми  с  собой  в  Новгород,  а  что  воин  добрый  и  в  конном  бою, и  пеший  строй  знает.
                - Да,  Велеслав,  со  мной  хотят  идти  и  Аскольд  с  Диром,  ты  как  одобряешь!
                -  Видел  их,  добрые  вои, -  отвечал  Велеслав, - да  и  не  так  уж  буйные,  как  я  представлял,  похожи  на  тех,  что  через  нас  на  Царьград  идут,  счастья  искать,  а  счастье – то  оно  в  родной  земле.  Пусть  идут,  будет  и  им  работа.  Так  в  разговорах  они  прошли  по  у лицам  Арконы  и  спустились  к  пристани,  к  ожидавшим  их  ладьям.
                Месяц  спустя  Рюрик,  Трувор  и  Аскольд  с Диром  возвращались  из  Ростока,  куда  ездили  по  делам,  к  стоянке  своих  ладей.  Всё  уже  было  готово  к  отплытию,  и  ожидали  только  прибытия  Велеслава и  Олега.  Солнечный  уже,  по-  летнему тёплый  день  поднимал  настроение.  Лёгкий,  юго – западный  ветерок  гнал  по  небу  рассыпанные  ватой  облака,  которые  манили  в  дорогу   к  дальним  землям.  В  прошлые  годы,  все  четверо  уже  были  бы  со  своими  людьми  где – нибудь  в  Англии,  или  на  Чёрном,  или  даже  под  Парижем.  Въехав  на  небольшой  пригорок,  Рюрик  рассматривал  открывшийся  взору  лагерь.  Дымились  костры  на  берегу  вдоль  ладей,  то  варилась  еда  для  команд.  Рюрик  сразу  обратил  внимание,  что  к  их  стоянке  прибыли  ещё  две  ладьи.
                - Интересно,  чьи  будут? – вопросил  Трувор,  что  так  же  вглядывался  в  лагерь.
                - Да  кто – бы  ни -был,  свои. -  ответил  Рюрик. И  скорой  рысью  всадники  устремились  к  ладьям.  Подъехав,  Рюрик  спрыгнул  с  седла,  кинув  удила  дружиннику,  принимавшему  коней.
                -  Выгуляй,  Совен.
                -  Знамо  дело. – ответил  дружинник.
                - Вон,  Вольга  тебя  дожидается.
                - Прибыли,  ну  Слава  Богам,  завтра  в  путь – Сказал  Рюрик,  и  быстрым  шагом  пошёл  навстречу  другу.  Олег  уже  подходил,  к  прибывшим.  Поздоровались,  Рюрик  сбросил  плащ,  подставил  руки  под  воду  которую  лил  из  кувшина  Дражко,  ходивший    с  Рюриком  во  все  походы.  Умывшись,  вытерев  руки  Рюрик  пошёл  с  Олегом  вдоль  ладей  к  новгородским  гостям,  прибывшим  из  Щетина,  с  которыми  пришли  и  Велеслав  с  Олегом.
                Подошли  к  ладьям  гостей.  Около,  костра  на  котором  в  чане  варилась  еда  стоял  муж  и  помешивал  варево,  рядом  находилась  молодая  девушка,  по  возрасту уже  невеста:  наверное,  дочь – определил  Рюрик.
                - Жданка!  Где  соль?
                - Да  я  ж  тебе  подавала  тятя. –Ответила  девушка.  И  подняв  глаза,  увидела,  подошедших  Рюрика  и  Олега.  Быстро  подскочила,  встала  рядом.  Заглянула  в  глаза,  и  толкнув  локотком,  бросила
                - Баской  какой!  Через  костёр  с  кем  прыгал,  нет? 
                - Цыц,  егоза! – распрямился  мужчина, - То  ж  Рюрик,  князь  наш  будет.
                - Юрик,  так  Юрик.  А  всё  одно  баской. -  И  прыснув  в  ладошку,  побежала  к  ладье.
                Лежавшие  на  траве  парни  поднялись,  сели,  а  один из  них  встал  и  подошёл  к  костру.
                - Ты  Юрик – так же  проглатывая  первую   «р»,   начал парень -  слышал я, варяжил.  А  вот  правда – ли,  что  вранцы  на  медведях  скачут?
                Рюрик  рассмеялся,  он  уже  понял,  что  имел  ввиду  парень.
                - Нет,  не  на  медведях,  на  тяжеловозах. Насденут  на  коня  железа,  укроют  попонами,  разукрасят  по  всякому,  сами  тоже  в  в  латы  влезут,  рыцарями  зовутся.
                - Ха.  Если  такого  сшибить,  много  звонцу  случится.
                - Такого, цоканьем  не  сшибёшь.
                - А  ты  поживи  в  Словенцке  и  сам  цокать  начнёшь. -  Не  растерялся  парень.
                - Так  я  же  не  в  Словенск,  а  в  Новгород   иду, – уточнил  Рюрик.
                - А  я  и  говорю  в  Словенцк. – отвечал  парень.
И  хоть  был  Рюрик  сам  не  малого  росту,  под  два  метра,  но  сейчас  залюбовался  богатырём,  что  на  голову  был  выше  его,  широкая  грудь,  руки  что  кувалды.  Олег,  чтоб  подзадорить  парня,  сказал. –
                - Рыцаря,  хочешь  свалить,  а  со  мной  то  справишься?
                - А  то! – ответил  парень,  и,  не  раздумывая  взмахнул  кулаками  целя  в  челюсть.  Легко  уйдя  от  удара  в  сторону  и  подтолкнув  того,  Олег  подсёк  ноги,  и  богатырь  оказался  на  земле.  Тут  же  вскочив,  уже  без  замаха, парень,  наверняка  нанёс  удар.  Поднырнув  под  руку  лёгким  движением,  Олег  оказался  за  спиной  парня  и  тронул  его  за  плечо.  Резко  повернувшись,  тот  сгрёб  Олега  в  охапку,  намереваясь  поднять.  Но  Олег  подбил  руки  парня  вверх,  ужом  выскользнул  из  захвата,  тут  же  заломил  руку  у  него  на  излом,  он  слегка  придушил  шею  парня  в  сгибе  локтя,  одновременно  надавил  на  известную  точку,  слегка,  не  досмерти,  но  ноги  у  богатыря  подкосились,  и  он  опустился  на  колени.  Олег  уже  сделал  шаг  назад.  Парень  не  упал,  а,  встряхнув  головой,  прогоняя  туман  в  глазах,  без  обиды  с  улыбкой  подступил  к  Олегу.
                - А  ну  показывай,  давай  учи  чубатый. –Сказав  так,  потянул  Олега  за  кусты.  Смеялись  все,  Рюрик  до  слёз  в  глазах,  улыбался  Велеслав,  сидевший,  оказывается  на  пеньке  недалеко  от  костра.
                - И  что  все  в  Новгороде  такие  буйные? –обращаясь  к  Велеславу  спросил  Рюрик.
                - Кто  буйный?-  Отвечал  муж,  кошеваривший  у  костра, – это  Буслай – то  буйный?  Да  он  смирный  как  телок. –и обтерев  руку  о  полотенце  протянул  ладонь,  представляясь.
                - Бравин,  из  торгового  конца.-  Рюрик  ответил  на  рукопожатие,  рука  у  Бравина  была  крепкая.
                - Забота! – крикнул  Бравин,  поворачиваясь  к  стоявшему,  недалёко парню,- зови  наших,  каша  поспела.
                Весело  и  радостно  в  Арконе,  да  и  на  всём  Руяне.  Горят  костры   и  в  поморье, и  у  полабов,  у  лужицких  сербов  и  даже  в  Тевтобурском  лесу  на  заветных  полянах  собирались  славящие  своих  богов.  Красная  горка,  силы  света  победили  тьму,  разбилось  яйцо  кощеево,перед Крас   ной Горкой день Ярилы  вешнего. Холодным  осуждающим  взглядом  смотрит  на  радость  детей  природы  христианский  моралист,  чуждо  ему  это  бесхитростное  соединение  с  природой.  Невдомёк  ему,  как  можно  любить  этот  мир,  если  он  юдоль  греха,  соблазна,  если  призван человек в  этот  мир  страдать и  искупать  грехи  прародителей.  И  считает  монах,  сидящий  в  тёмной,  холодной  келье,  хороводы  у  костра  бесовскими  танцами.  Через  сто  с  небольшим  лет  новообращённый  Олаф Трюгвасон ( Улов  сын  Трюгвы)  за  отказ  отречься от  родных  богов  запустит  в  горло  непокорному  конунгу  Руаду  ( Роду)  ядовитую  змею  и  с яростью  новокрещённого  адепта  будет  сжигать  капища  арийских  богов.  А  затем  в  той  же  Норик-  веже,  Норвегии , Олаф  Харальдсон  (Улов  сын  Яролада)  доказывая  верность  Риму,  будет  жечь  посёлки – вики,  выколет  глаза  князю  Рюрику, тезке нашего героя.  За  эти  зверства  римская  церковь  причислит  Олафа  к  святым.
                А  ещё,  через  сто  с  небольшим  лет  Норвегия  и  Дания  станут  католическими,  хотя  будут  ещё  восстания,  как  например,  под  управлением  волхва  Свена  с  восстановлением  родовых  святилищ,  и  избиением  монахов, и  отдельные  очаги  сопротивления  на  славянском  поморье. Будет князь Никлот, и ещё не одного христианского проповедника возведут в мученики.   Наиболее  нетерпимые,  и  “незамирённые  “  уйдут  на  Русь,  Киевскую  Русь  и  ещё  дальше  к  студёному  морю и за  Камень (Урал).  И  не  праздничные  костры  будут  гореть  на  Руяне,  в  огне  будут  гибнуть  храмы  родным  богам  и  с мечём  в  руках  погибнет  под  рушащимися  перекрытиями  горящего  храма  последний  волхв жрец Свентовита. Богобоязненные «цивилизаторы» сотрут с лица земли города, ничего не будет напоминать о славянском имени на карте Европы ,а вначале пятнадцатого века умрет последняя славянка знавшая славянский язык,  с такой до боли знакомой каждому русскому, фамилией Голицына. 
                Не  обойдут  стороной  потери  и  Рюрика.  Готфрид  Датсктй,  убьёт  отца  его,  князя  Годослава,  погибнет  и  мать  его  Урмила.Тьма  египетская  опустилась  на  Европу.
 

               

               



 



 


 


               

               


               










                Сокол  прилетает  из – за  моря



2.





          Более  сорока  ладей,  не  считая  четырёх  дракаров Аскольда  и  Дира  и  двух  ладей  гостей  новгордских,  вышли  вслед  за  Рюриком  в  море  Русское.  Уходили  вторые и  третьи сыны  отцов,  многие  с  жёнами,  этой  весной  обручённые.  Некоторые  ходили  с  Рюриком  в  походы  к  берегам Англии  и в Галию,  но  и  другие  прошли  хорошую  школу  воинской  науки.  Не  отсиживались  славяне-венеды  по  лесам  и  крепостям,  давали  хорошую  взбучку, тем  кто  шёл  к  нам  с  мечом.  Да  и  сами  ходили  в  походы  и  к  вранцам,  что  себя  имперцами  кличут,  и  под  Гам,  что  нынче  Гамбургом  зовётся,  и  к  тевтонам,  да  и  бавар  щипали.  Но  и  среди  славян  не  было  мира  схватывались лютичами, с лехами,  за  Одру  ходили,  и  под  Дроздянами  с  м оравой  цеплялись,  схватывались  и  с  дикой  конницей  мадьяр.  Не  забитые  и  трусливые  шли  за  Рюриком,  шла  Русь,  Русь  венедская,  в  земли  русские  к  словенам,  кривичам,  полянам. Шла  Русь,  чтобы  было  государство  Русское.
       После  Готланда,  оставив  ладью  на  Рулева,  Рюрик  перешёл  к  Велеславу,  с  которым  шёл  Олег.  Устроившись   по  средине  ладьи,  рядом  с  товарами  так,  чтобы  никому  не  мешать,  побратимы  слушали  Велеслава.
    - Предстоит  тебе,-  обращаясь  к  Рюрику,  сказал  Велеслав - пройти  через  вече.  Это  не  то,  что  ты  знаешь  у  себя  в  рарогах.  Новгородцы  уже не  одних  от  себя  изгнали.  В  Ладоге  и  лютичи  сиживали,  и  русины  с  Руяна,  ни  один  долго  не  усидел.  Ты  же  сейчас  на  смену  Гостомысла  идёшь,  в  сам  Новгород  Великий.  Пока  жив  Гостомысл,  будешь  в  Ладоге  и  должен  доказать,  что  ты  достоин  стола  Словена.  Спорить  с  Новгородом  бесполезно,  они  любого  переспорят.  Вот  покажи  ему  на  небо  и  скажи  что,  оно  синее,  нет,  будет  спорить,  что  облака-то  белые,  скажешь  белые  облака  и  опять,  нет, вон  то-то  с  синевой,  а  другое  с  сериной,  и  так  во  всём.  Но  это  пол-
беды,  это  от  силы  да  удали. А  вот  есть  такие,  что  только  о  мошне  своей  думают, и  не  только  из  гостей,  но  и  из  бояр  и  вятших.  Решали  когда,  к  кому  за  князем  идти,  что  ты  думаешь,  гладко  всё  было?  Были  такие,  что  серьёзно  кричали * к  хазарам  идти*.  Эти  готовы  хоть  кого  на  стол  посадить,  лишь  бы  брюхо  было  сыто.  Ну,  этим  пасть  кулаком  закроют,  есть  и  сила,  есть  и  разум, 
да  и  кровь  русская.
         Помолчал  Велеслав,  будто  размышляя,  что  ещё  сказать,  и  так  повёл  речь-
          -Есть  такие,  и  не  мало,  что  ходят  к  ромеям  и  несут  оттуда  заразу  тихой  сапой.  Вроде  и  к  Богам  ходят,  и  требы  кладут  и  на  жертвы  не  скупятся,  а  под  одеждой  распятие  прячут.  Среди  волхвов,  тоже  есть  такие,  что  говорят  «поставим   иконку  рядом  с  Триглавом, и  пусть  себе  поклоны  кладут»  Одно  не  понимают , сначала  иконка  рядом  с  куммиром,  а  потом  куммир  вынесут  и  где  храм  Рода  был,  стоять  будет  церковь исусова.  Из  ромеев  лаской  подкрадывается  вера  христова,  но  будь  у  неё  сила  не  оставит  имя  русское  на  земле.
          Легко  и  вольно  летели  по  морю  ладьи.  Казалось, сами  Боги  помогали  людям,  был  им  люб этот поход .Стрибоговы  дети  ровно  без  порывов  надували  паруса  попутным  ветром,  и  дядька  Морской  не  шалил,  ровные  ряды  волн, несли  корабли  к  словенской  земле.
           - Не  в  дикую  страну  придёте  вы.- продолжал  Велеслав -  Вот  у  вранцев, что  Карла  грамоты  не  знал,  что  Лудовик,  да  и  Лотарь  нынешний,  через  монахов  указы  пишет.  В  Новгороде  не только  бояре  и  гости  грамоту  ведают,  но и  простые  люди.  Бравин! - обратился Велеслав  к  кормчему, - подай  меч.  Олег  встал,  принял  меч  от  Бравина,  обнажил  и  рассёк  воздух  перуньим  коловратом.
            - Да.  Хорош,  таким  от  седла  удобно  сечь.
            - Для  того  и  делан,  это  не  харалужный,  в  Новгороде  кован. - Отвечал  Велеслав. -
            -  Да  ты  на  клинок  глянь.
Олег  посмотрел  на  клинок,  синевой  отдавала  узорчатая  сталь,  крыж  не  прямой  как  у каролингов,  а  дугой  с  выгнутыми  к  лезвию  концами,  и  яблоко  тоже  выгнуто  во  внутрь.
Но  самое  главное,  по  лезвию  шла  надпись,  выгравированная  буквицами  *Людота  ковал*.
Олег  с  любовью  вложил  меч  в  ножны  и  отдал  Бравину.
              -  И  черты  и  резы  ведают,  и  буквицами    русскими пистмо строят. -  Как  поставил  точку,  подытожил  Велеслав.   
             И Рюрик,   и  Олег  все  больше  и  больше  начинали  понимать,  в  какую  сказочную,  былинную  страну  они  идут.
              Флотилия  пристала  к  одному  из  островов  в  устье  Нево.  Быстро  развели  костры,  для  приготовления  пищи.  Далеко  друг  от  друга  не  отходили  не  из-за  боязни,  эти  земли  давно  уже  были  освоены  и новгородцами  и  варягами  из  венедских  и  поморских  земель.  Вместе  было  как-то  веселей  и  привычней.  Велеслав,  Рюрик,  Олег  и  Буслай,  который    старался  всё  время  держаться  рядом  с  Олегом,  устроились  у  костра,  разведённого  чуть  дальше  от  берега  Заяцкого  острова.  Отплеснув  из  братины,  в  честь  богов  и  пращуров,  Велеслав  подняв  её  обеими  руками, возгласил  славие  богам.  Отпив,  передал  братину  Рюрику,  пустил  её  по  кругу.  Расположившись  вокруг  костра,  огонь  которого  обьединял  и  приобщал  к  таинству  Богов,  Велеслав  говорил  о  Земле  русской,  о  преданиях,  о  том,  что  сейчас  проиходит  в  мире.
              -Гостомысл  один  остался,  но  есть  ещё  роды  русов  и  в  Новгороде, и   в  Плескове,  у  полочан  в  Полоцке Всеслав  ведёт  род  свой  от  Полота сына Венеда. В  Турове  правят  тоже  роды  русов.  Северы  и  поляне  платят  дань  хазарам  княжеские  роды  и  роды  русов  там  почти  полностью  вырезаны,  от  Кия и от князя Черного  там  никого  не  осталось.  Хуже  обров  там  гнёт  хазарский.  Древляне  прикрыты  от  хазар  полянами,  льнут  к  моравам,  уличи,  бужане  и  дулебы  только  успевают  отбиваться  от  мадьяр,  тиверцы  те  совсем  ушли  к  Дунаю.  С  князьями  русов  где  словом,  а  где  и  силу  показать  придётся так,  ли  иначе  строить  Русь,  приводить  всех  к  единому  стягу.
              Большее  зло,  сейчас  Хазария.  От  гор  Кавказских  до  Волги  и  Днепра  раскинул  сети  свои  паук  жидовинский,  перекрыл  все  пути  и  дороги.  Булгария,  от  беды  подальше,  М агомеду  молиться  начала,  зовут  на  помощь  Халифа,  да  где -   там.  Под  хазарами  и  печенеги,  и  буртасы  и  косоги  с  аланами,  и  дикие  башкиры  кого  купили,  кого  заставили. Донские русы что на земле осели, окрещены хазарами.  Сами  иудеские хазары  не  воюют,  пошлины  с  купцов  берут,  сами  торгуют  главный  товар  у  них  рабы,  да  деньги  в  рост  дают.  Это  повелел  им  Яхве-Виевич.  Ромеи  им  крепостей  настроили,  за  стенами  тех  крепостей  живут  и  никого  в  города  свои  не  пускают.  Всех  вокруг  грязью  и  песком  называют,  гоями  по  ихнему.  Вот  были  мадьяры  у  них  на  службе,  кочевьямии  у  тех  крепостей  сидели. Ушли  под  Дербент,  с  арабами  драться,  а  в  эт о  время  печенеги  стариков  их них  с  жёнами  да  сёстрами  и  со всеми  чадами  вырезали.
На  глазах  у  хазар  их  резали,  те  ворота  крепостей  не  открыли,  со  стен  только  поглядывали.  Арпад,  князь мадьяр,  вернулся,  из  под  Железных  Ворот  к  пустому  месту,  а  против  него,  железная  конница  наёмников  выставлена.  Так,  без  жён,  с  одними  воями,  без  повозок  и  скарба  ушли  мадьяры,  ведомые  Арпадом  в  Хунгарию  к  дальним  родичам,  что  после  Атилы  остались. Теперь  это боль  и  язва  ромеев  и  ерманов.  Тебе  Рюрик  заодно  с  Олегом  и  братьями  вершить  государство  Русское,  у  полян  в  Киеве,  да  у  северов  княжение  поставить,  тиверцев, из  под  ига  хазарского  освободить.  Море  южное  вновь  должно стать  русским  и  в  Суроже,  и  на  Тамани  города  нашими  предками  ставлены,  ещё  до  готов.  Ромеев  в  Азию  выкинуть,  от  Руяна  до  Горицы  вся  земля  Русская.- Помолчал Велеслав, а потом как бы вспомнив что-то с улыбкой  закончил свою речь.- А волосы свои укороть, осмеют ещё словене.               
             -Да я уж понял. У нас байка есть.Пристали лютичи к берегу свейскому, и  говорят  местным или волосы растите или дань давайте. З-а-адумались г-о-рячие свейские парни.А лютичи долго ждать не могут, опять к берегу пристали,и принудили уже и к тому и к другому.               
    Коротка и светла русальная  ночь.  Пробуждалась  стоянка,  ярче  загорались  костры.  Позавтракав  с  восходом  солнца,  русы  садились  в  ладьи  и  вверх  по  реке  пошли  к  озеру  и  далее  в  Ладогу,  что  стала  в  устье  Волхова.Это  была  уже  Новгородская  земля. 


На  трёх  ладьях  поднимался  Рюрик  к  Новгороду,  остальные   остались  у  Ладоги,  Велеслав  с  гостями  ещё  вчера  ушли  в  город  Широко  и  привольно  на  обеих  берегах Волхова  раскинулся  город,  город-воин,  город-труженик,  город-торг.  На  пристани  не  было  заметно, большого  скопления,  город  продолжал  жить  размеренной  суетой  торга,  не  прекращалась  разгрузка – погрузка  кораблей  больших  и  малых.  *Варяги  пришли!  Эка,  невидаль*
                Рюрик  с  братьями  и  Олег  сошли  на  пристань,  их  встречали  близкий  стольник  боярин – Слепень,  воевода  городовой – Совен,  воевода  посыльный – Могуня  и  три  старшины  от  трёх  концов  Новгорода;  от  людинова конца– Сколод,  от  неревского  конца – Доперь  и  от  словенского  конца  - Вадим.
                - Здравы   будьте  бояре!  Слав  будь  Новгород! -  произнёс  здравицу  Рюрик.
                - Здрав  будь  и  ты  княжич!  Добро  пожаловать  к  нам.  Князь  Гостомысл  в  тереме  ожидает.  Т ем  временем  мужи  вывели  из  ладей  коней  и  сами  сошли  на  пристань.  Два  десятка  построились  попарно  для  сопровождения.  Трувор,  шёпотом  передал  сотнику  Хладу  команду,  сам  после  Рюрика  сел  в  седло  подведённого  коня,  за  ним  последовали  Синеус  и  Олег.  Небольшой  отряд   двинулся  через  торг  по  улицам  города  в  кремль.
                Рюрик  видел  торжище  и  в  Ростоке,  и  Щетине,  и  на  Бирке,  и  на  Готланде,  но  торг  Новгорода  поразил  заново  его.  Казалось  товары  со  всего  света  были  собраны  в  этом  месте.  По  берегу  высились  большие  лабазы  с  солью,  зерном,  были  мёд,  воск,  всевозможные  меха.  На  открытых  лавках  были  выставлены  сверкающие  и  дразнящие  своим  видом  украшения,  играли -  переливались  самоцветы, штуки  разной  материи,  обувь,  верхняя  одёжа,  женское  платье.  Глаз  притягивали  искусно сделанные  знаменитые  русские  кольчуги,  кинжалы,  от  франкских,  до  ромейских.  Рюрик  подивился,  вспомнив,  как  Велеслав  сказал,  что  торговля  захирела.  Проезжая  по  улицам  города  к  детинцу  Рюрик,  Олег  видели  по  всюду  открытые  доброжелательные  взгляды  новгородцев,  такие  же  лица  с голубыми как  небо  глазами,  что  и  на  родине,  только  люди  здесь  выглядили  веселей.  Все  своё,  родное – один  народ,  один  язык,  Русь!

                Въехали  в  Кремль,  меж  высоких  амбаров,  конюшен,  кладовых,  которые  лепились  с  внутренней  стороны к  стенам  и  служили  тем  самым  дополнительной  защитой,  проехали  во  двор.  С  одной  стороны  стояли  большие,   метров  по12  в  ширину  и  не  менее  20  в  длину,  избы,  где  жили  дружинники,  а  дальше  через  широкую  площадь  поднимались  терема.  На  крыльце  большого  терема  стояли  Гостомысл  и  ближние  бояре.  Рюрик,  Трувор  и  Синеус  спешились,  и  передав  поводья  гридням,  направились  к  ожидавшему  их  Гостомыслу.  Поклонившись,  Рюрик  приветствовал  князя,  тот,  обняв  поочерёдно  внуков  повёл  их  в  терем,  сопровождающие  двинулись  следом.
                В  большой,  светлой  горнице,  на  лавках  вдоль  глухой  стены  сидели  бояре  и  вятшие  люди,  при  входе  князя  все  поднялись  и  приветствовали  вновь  прибывших.
                - Вот  внуки  мои,  от  дочери  Урмилы.
                Рюрик,  Трувор,  Синеус – представил  собравшимся  Гостомысл.
Рядом  с  Гостомыслом  встал  боярин  Слепень  и  объявил;
                - Рюрику  быть  князем  в  Ладоге!
                - Трувору  быть  князем  в  Изборске!
                - Синеусу  быть  князем  в  Белоозере!
После  того  как  всё  было  оговорено,  собравшиеся  вслед  за  князем  спустились  во  двор,  где  между  теремами  под  навесом,  были  расставлены  столы,  накрытые  для  пира.  За  столом  рассаживались  не  только  ближние  бояре,  именитые  люди  от  трёх  концов,  дружинники,  гости  от   других  земель  русских,  из  пятин  новгородских,  мастеровые  и  простые  люди  новгородские.  Без  суеты     отведены  места,    ближе  к  княжескому  столу  вятшии,  остальные  по  ряду.
                День  прибытия  Рюрика  совпал  с  Ярилиным  днём,  пришло  лето.  Обрядовый  костёр  горел  ярко,  без  дыма,  Семаргл – Огнебог  радуется  своему  небесному  брату.  Ярило- Солнце  светит  во  всю  свою  силу.  Легко  и  радостно за  столами  на  пиру  у  князя.  Боги  радуются  вместе  с  народом.  На  столах  горами  сладости,  пироги,  запеченые  поросята.
                Поднялся  Гостомысл,  держа  братину  в  обеих  руках,  и  вознёс  славу  богам;  “  Великого  бога  прославим,
                Как  пращуры  наши  молили,
                Трижды  воспоём  славу  Великую,
                Роду  словенскому,  отцам  и  дедам,
                Кои  во  Сварге  живут.
                Славу  Дажьбогу  воспоём,
                Внуки  Дажьбожьи,  любимцы  богов.
                Трижды  воспоём  славу  Сварожичам,
                Бога  прославим,  сурии выпьем,
                Как  во  Сварге  живущие,
                Пьют  за  счастье  божеских  внуков.
                Триглаву  поклонимся,
                Воспоём  славу  Роду  Единому
                За  то -  что  хранят  Землю  нашу,
                Звёзды  держат,  Свет  хранят.
                Слава  Богам!
                Слава  Предкам!
                Слава  Победе!  Гой!
Все  подхватили  здравицу,  приветствуя  Солнце:
- Слава  Богам!  Слава  Предкам!  Слава  Победе!  Слава!
Старейшины,  прошли  по  рядам,  наливая  в  братину  мёд.  Гостомысл,  подняв  братину  над  головой,  затем  отплеснув  из  неё,  воздав  Богам,  отпил, передал  братину  Рюрику,  тот  отпив,  передал  следующему.  Начался  пир.
                Гостомысл,  наклонившись  к  Рюрику,  сказал: вот  напротив  тебя,  князь  Ростовский  Брячислав,  добрый  воин  и  хозяин  земли.  Да  вы  пообщайтесь,  вам  ещё  много  о  чём  переговорить  надо,  да  и  сообща  далее  творить.
Рюрик  уже  и  сам  выделил  Брячислава,  по его  гордому  виду  и  размеренным  движениям  было  понятно,  что  этот  человек  привык  властвовать.  Старше  Рюрика  лет  на  10  крупный,  широкий  в  плечах,  высокий,  с  бритой  наголо  головой  и  длинными  усами,  зрелый  мужчина,  он  сразу  расположил  к  себе  Рюрика.  Брячислав  с  открытой  душой  рассказывал  Рюрику  о  последних  делах,  заботах,  своих  задумках.  Договорились  о  совместных  делах.
                - Ты  брат,  приезжай  в  Ростов  по  осени,  на  Макошь,
Ряд  уст роим  и  по  земле  пройдём -   говорил  Брячислав,  на  том,  и  порешили.
За  соседним  столом  поднялся  старшина  словенского  конца  Вадим.
                - Не  для  того  мы  с  Выбором  ходили,  что  бы  кланяться  заморским  венедам! – произнёс  с  обидой  в  голосе  Вадим,  обращаясь  к  Гостомыслу.
Князь  тоже  встал
                - Тебе  что  Вадим,  хмель  в  голову  ударил?
                Или  зависть  гложет? – спросил  Гостомысл.
                - Или  в  земле  словенской  нет  уже  добрых  людей,
                чтоб  пришлым  варягам  княжение  давать? – вопросом  на  вопрос  отвечал  Вадим.
Гостомысл  рукой  удержал  Рюрика  за  плечо,  чтоб  тот  не  вставал.
                - Рюрик, и  братья  его,  не  безвестного  рода,  а  внуки мои.  И  лучше  тебе  с  такими  речами  покинуть  пир  и  не  мешать  людям.

                Вадим, сжав  кулак,  ударил  по  открытой  левой  ладони,  вышел  из – за  стола.  За  ним  поднялись  ещё  три  человека.  Уже  уходя  он  выкрикнул :
                - Не чё, гнали  варягов,  и  этот  уйдёт!
                - Ты  не  злись – обратился  к  Рюрику  Брячислав,
Вадим  добрый  воин,  сам    варяжил  и  за  море  готское  ходил,  не  даром  в  народе  Храбрым  зовут.  Но,  по- своему  понимает,  а  может и  есть кто,  кто  на  уши  поёт.
                - Да  я  и  не  злсюь – отвечал Рюрик, - я  человек  новый  здесь,  а  что  дальше  будет,  увидим – улыбнулся  Рюрик.
                - Вот  и  добро – подытожил  Гостомысл,  пойдёмте,  однако  внуки,  надо  ещё  что  сказать.
                - Не  обессудьте  люди,  князю  ещё  дела  вершить,  а  вы  веселитесь,  празднуйте.  Добра  и  удачи  вам!  Слава  предкам!  - поклонился  к  гостям  Гостомысл.  Рюрик,  Трувор,  Синеус  вслед  за  Гостомыслом  прошли  во  двор  к  коновязи.  Дружинники  прибывшие  с  Рюриком,  так  же  подтягивались  из – за  столов .
                - В  верстах  десяти,  ниже  по  Волхову, - говорил Гостомысл, - уже  приготовили  лес,  Осталось  только  сложить.  Ты  Рюрик  сам  всё  осмотри,  что  и  как  надо  будет  делать.  Не  сейчас,  не  сразу,  но  город  переносить  надо  будет,  тесно  уже.
                Дружинники  уже  сели  на  коней  и  ждали  князей.  Попрощавшись  с  дедом,  трое  братьев  направились  к  ладьям  и  дальше  в  Ладогу  к  ожидавшим  их  родичам. На  следующий  день,  по  прибытию  из  Новгорода,  были  разделены  люди  меж  братьями.  Разделились  в  основном  по  родовым  отличиям,  По  договорённости    вышло,  что  Трувор  с  Синеусом  брали  себе  по  400  воев,  а  остальные,  большинство  женатых  800  человек  оставались  с  Рюриком.  После  взаимных  напутствий  отряды  вышли  из  Ладоги,  по  разные  стороны  от  Волхова.  Одни  уходили  к  Чудскому  озеру  к  Изборску  и  Пскову,  другие  на  край  новгородской  земли  к  Белоозеру.
Аскольд  с  Диром  решили  на  ладьях  пройти  по  берегам  Нево – озера  (Ладоге), к  карелам.
                Управившись  с  делами  Рюрик  с  Олегом  взяв  с  собой  500  дружинников,  на  ладьях  поднялись  по  Волхову,  к  месту  выбранному  Гостомыслом.  В  Ладоге  остался  тысячник  Барним  воеводой  в  крепости  и  воевода  посыльный  Батяшка.  Место  понравилось  и  своими  холмами  поднимавшимися  от  реки,  да  и  Новгород  был  рядом.  Рюрик,  Олег с  двумя  мастеровыми,  присланными  Гостомыслом,  Важеном  и  Прибиной,  наметили, где  ставить  стены  кремля,  где  терема  и  хозяйственные  постройки  и  примерно  приглядели  места,  где  ставить  избы  посада.  Не  разрушать,  не  грабить,  а  обустраивать  быт,  встать  на  века  на  земле  предков,  испокон  веков  так  повелось  у  Русичей.
                В  Новгороде  по  согласованию  с  Гостомыслом  созвали  Вече.  На  вечевой  площади  собралось  всё  мужское  население:  словенцы,  кривичи,  чудь,  воты.  На  помост  поднялись  Гостомысл,  Рюрик,  Олег,  воевода  Совен,  старейшины  Сколод,  Донарь.  Рюрик  обратился  к  народу.            
                - Поклон    всем боярам и вам люди новгородские.               
Дело  своё  вижу  не  только  о  том,  что  бы  судить  по  совести  и  справедливости,  но  и  что  бы  крепла  Русь,  что  бы  стояла  крепко  на  земле,  и  ни  один  ворог  не  пришёл  разорять  и  грабить.  В  Киеве  у  полян  хазары  сидят,    вятичей  совсем  примучили  в  леса  ушли  и  сюда  на  вольный  Волхов  руки  свои  загребущие  тянут.
                - А  что  нам  вятичи,  они  сами  по  себе,  мы  сами  по  себе  - выкрикнул  кто -то  из  толпы.
                - Ты  Чух, - отвечал  с  помоста  Совен, - прежде  чем  зубоскалить,  подумал  бы.
Рюрик  поднял  руку,  успокаивая  площадь,  и  продолжил.
                - Можно  и  так.  Сидеть  в  своём  углу  и  пусть  другие  отдуваются,  но  только  не  усидишь.  Хазарин,  он  сидеть  не  будет,  его  ноги  кормят.  Подавят  вятичей,  северян  и  за  словен  примутся.
                - Правильно  говоришь  князь, -  поддержал  Рюрика  богатый  гость  Тынина, - задавили  поганые,  путь  по  Волге.  Ты,  Чух,  дань  кагану  платить  хочешь?
 Вперёд  выступил  Олег. _  Зову  молодых,  удалых  к  себе.  Полки  строить  будем,  землю  русскую  собирать  под  единый  стяг.  И  хазар  и  ромеев  отвадить,  от  земли  предков.  Мечом  славу  себе  добудем,  чтоб  знали  народы,  нет  на  Руси  хозяина  кроме  русских!  Кто  помнит   заветы   предков,  в  ком  жив  дух  русский, приходите  под  знамя  Рюрика.
На  помост  поднялся  крепкий  молодой  муж,  представился.  -  Я  из  полян.  Зовут  меня  Яловец,  здесь  мы  по  делам  торговым.  Разрешите  слово  сказать.
                -  Говори.
Я,  ко  князю  Рюрику  и  к  вам  новгородцы  обращаюсь  с  просьбой.  Пришлите  людей  с  войском,  невмоготу  нам  дань  хазарская.  – Яловец  поклонился  народу  новгородскому  и  князьям.
                - После  веча,  приходите  в  кремль  там  обсудим. – Сказал  Гостомысл,  потом  продолжил,  обращаясь  к  народу.
                -Мастера  оружейники,  кузнецы.  Не  обессудьте,  на  но  десятую  долю  буду  брать  в  казну,  и  не  деньгами,  а  оружием.  Старое  железо  получите,  сколько  надо  у  оружейника.  Как  согласны?
-  Согласны.  Всё  будет  князь,  и  от  себя  добавим.
                Вече  расходилось.  Олег  и  Рюрик  прошли  в  кремль,  где  встретились  с  Яловцом.  Порешили,  что  завтра  с  утра  он  и  пятеро  полян  прибудут  ко  вновь  строящемуся  городищу.
                Быстро строилось  городище,  через  месяц  уже  стоял  княжий  терем.  Окапывали  ров, возводили  стены  кремля.  Рядом  рос  посад.  Уже  были  построены  избы,  обозначились  улицы,  некоторые  огораживались в  усадьбы.  Первым  делом,  был  возведён  малый  храм, в  коем  установили   куммир  Триглава.
                15  червня,  вернулись  из  похода  по  Ладоге  Аскольд  и  Дир.  Набег  прошёл  успешно  потеряли  всего  двух  воев.  Аскольд  принёс  положенную  часть  добычи  Рюрику,  в  основном  меха.  Вечером  на  берегу  Волхова  собрались  у  костра  Рюрик,  Олег,  Хлад,  Эрик  и  ещё  человек  пять.  Обменивались  новостями  и обсуждали  намеченные  планы.  Начал  Рюрик:
                - Собирайтесь  в  новый  поход.  Пойдём  в  Киев.  Все  твои  люди,  я  сам  на  десяти  ладьях.  Думаю,  для  начала  будет  достаточно.  Хазары  сидят  у  перевоза,  огородились  их  всего  пять  сотен.  Город  закроют,  договорились  о  знаках  с  полянами.  И сами  выйдут,  в  подмогу.  Да  у  нас  и  так  силы  равны,  одолеем.  Тебя  Аскольд  оставлю  в  Киеве,  будешь  княжить  от  моего  имени.  Мне  сейчас  здесь  дел  хватает.  Вон  в  Изборске  Трувор  не  успел  сесть,  как  уже  рыбоедов  укрощать  пришлось.  Да  и  у  Синеуса  в  Белоозере  чудь  заволоцкая  смирно  не  живёт.
                - Аскольд  с  Диром  увлечённо  стали  обсуждать,

Что  и  как  делать.  Олег  уединился  с  варягом  Эриком  с  исландских  островов,  на  берегу  реки.
                -  Я.  Наверное  в  Киеве  не  останусь, - говорил  Эрик. – С  Холем  решили  идти  в  Царьград,  там  уже  есть  наши.
                - Ну  что  же  это  твоё  решение.  Там  в  Царьграде  где-то  сейчас  Асмунд.  Зимовал  у  нас  на  Руяне   перед  тем  как  пойти  к  ромеям  за  удачей.  Мы  с  ним  побратались  кровью,  хороший  воин.  Если  увидишь,  передавай  от  меня  поклон.
                Через  два  дня,  четырнадцать  лодей  отчалили  от  берега,  чтобы  через  Новгород,  Ильмень-озеро  и  через  волоки  уйти  к  Днепру.
                После  волоков  подошли  к  Смоленску.  Ладьи  пристали  к  берегу,  воины  сходили  на  берег  и  сразу  занимали   свои  места  в  с трою.  Впереди  построенного  войска  встал  князь.  Ворота  города  открылись,  вышли  вятшие  люди.
                - Кто  правит в  городе? – спросил  Рюрик.
                -Н ет  у  нас  князя,  платим  дань  хазарам. –
                отвечал  один  из  старейшин.
                - Я,  Рюрик,  внук    Гостомысла,  князь  Ладоги.  Дань  хазарам  больше  не  платите.  Я  оставлю  вам  своих  людей.  Есть  ли  в  городе  кто  из хазар? -  спросил  Рюрик.
                - Сейчас  нет  никого – отвечал  Синедол,  как  видно  главный  среди  встречающих.-  Правда  есть  такие,  что  от  кагана-бека  ставлены.  Да  вот  и  Язвец,  и  Отрад  перед  тобой  князь.-  И  указал  на  двух  вышедших  со  старейшинами,  мужчин.
Одного  взгляда  было  достаточно  дружинникам,  и  через  мгновение  тела  предателей  с  рассечённой  грудью  уже  валялись  в  ногах  воинов.  К  врагам  должно  относиться  с уважением,  но  с  предателями  не  может  быть  никакого  разговора.
                - Я,  враг  хазарам,  не  вам. – Обратился к  смолянам  Рюрик.
Кроме  этих  двух,  ещё  пятерых,  сам  народ  Смоленска  насадил  на  кол,  в  назидание  всем.  Рюрик  отслужил  во  славу  богам,в капище куда  вышло  всё  взрослое  мужское  население,  выделил  из  рарогов  бодричей Свибла,  оставив  ему  два  десятка  гридней,  и  нарёк  князем  от  своего  имени.
                На  кануне  Перуна  Вышнего,  Олег  приехал  к  Велеславу,  тот  жил  в  избе,  поставленной  в  ограде  святилища,  Обговорив  неотложное,  они  направились  к  выходу,  у  открытых  ворот  ограды  навстречу  шли  огнищане,  человек  пять – шесть.  Велеслав  остановился.
                - Скула!  Подойди.
Подошёл  мужчина    лет тридцати, с окладистой бородой,  по  добротным  сапогам  и  атласной  рубахе  было  видно,  что  живёт  с  достатком.  На  пальцах  руки  поблескивали  два  перстня.  Мужчина  поздоровался.
                - Говорят,  ты  в  Царьграде  в  церковь  хаживал? – Спросил  Велеслав.
                - Бывало – согласился  Скула.
                - Ну  как,    видел  там   бога?
                - А то.  Стены  в  золоте,    в  лазури,  а  по   
                лазури  ангелы  с  трубами  как  живые,
                а  под  куполом  Дева  с  богом  на  руках.
                - А, что  ромеи  на  стены  молятся? –
                как  будто  с  удивлением,  спросил  Велеслав.
                - Не  а,  у  них  там  иконы  в  ряд  стоят,
                И  перед  каждой  свеча  горит.
                - А  ну  скидывай  рубаху!  - приказал  Велеслав.
Скула  замялся,  отступил  на  шаг. – Скидывай,  тебе  говорят! – Велеслав  поднял  посох,  и  огрел  мужика  по  плечу.  Тот,  поморщившись  от  боли, снял  рубаху.  На  шее,  на  шнурке  висела  ладанка  и  распятие.
                - Так,  ты  что  и  там  и  здесь  угождаешь?  Роду
                твоё  грязное  золотишко  не  потребно!- обвинил
мужика  Велеслав  и  подняв  посох,  уже  со  всей  силой   ударил  Скулу  по  спине.  Тот  согнулся,  взвыв  от  боли,   и  неразгибаясь  бросился,  вон  из  святилища.
                - Ну.  Есть  ещё  у  кого  распятия? -  грозным  голосом  произнёс  Велеслав.  Стоящий  у  входа  наймак  Скулы,  повернулся  и  побежал  догонять  хозяина.
                - Ну  вот,  пока  от  не  чистых  избавились,-
  Улыбнулся  Велеслав.  Огнищане  тоже  посмеиваясь  направились  к  требницам.


               
                Не  доходя  двух  верст  до  Киева,  ладьи  причалили  к  берегу.  Здесь их  поджидали  люди  из  города,  полусотня  готовых  к  бою  мужей.  Рюрик,  Аскольд,  Дир,  Хлад,  Рулев и  со  стороны  киевлян  Яловец  и  сотник  Быстрина  стали  обсуждать  план  действий.   Быстрина  пояснил;
                - Хазары  сидят,  в  сложенной  крепостце,    недалеко  от  перевоза  в  устье  Почайны.  В  городе  бывают  редко.
Завтра  утром, все  дома  переметнувшихся  к  хазарам  обложат  наши  люди.  Ворота  к  Боричьему  взвозу  лучше  бы  занять  варягами.  Ещё  надо  людей,  что бы  быть  на  чеку,  когда  хазары  выйдут  к  причалу  навстречу  ладьям,  не  дать  закрыть  ворота  крепостцы.
                - Пойдут  добровольцы  40  человек,  ты  Быстрина  отбери  два  десятка,  чтобы  провели  к  месту.  Не  на  гульбище  идут,  на  смерть!  Ещё,  Хлад  с  сорока  дружинниками  уйдут  к  Киеву.  Проведёте  их  затемно в  город.  Две  ладьи с  искусными  стрелками  спустятся  ниже  Почайны, - подвёл  итог  Рюрик.
- Аскольд,  подготовь  людей,  на  сечь  идём,  а  не монастыри  грабить.
- У  нас  трусов  нет! – гордо  заявил  Дир.
- Я  знаю,  но  всё  же  слово  напутственное  необходимо.  Ну,  Слава  Богам,  Слава  Предкам,  Слава  Победе! Гой!
                На  восходе   Солнца,  в  день  Перунов,  две  ладьи  пронеслись  по  течению  подгоняемые  ударами  вёсел.  В  хазарской  крепостце,  поревел  рог.  Показались  ладьи  руссов.  Из  ворот  вылетело  две  сотни  хазар,  направляясь  к  месту,  где  уже  сходили  на  берег  варяги.  Осыпав  неприятеля  стрелами,  русы  перешли  в  атаку, после  передовой  стычки  хазары  начали  отступать  к  крепости.  В  воротах  крепости   сорок  руссов,  ведомые  Надеем,  и  Быстрина  с  двадцатью  киевлянами,  уже  сбил и  охрану  и  вступили   в  бой с  хазарами.
“Перун!” – летело  над  сечей.
                - Матерь  Сва  смотрит  на  нас!  Перун  идёт  впереди!
                Пленных  не  брать,  Русы,  вперёд!
Разнёсся по  полю  клич  Рюрика.
                - Ура!!! – русы  ринулись  вперёд,  не  давая  врагу  передыха  и  быстрей  войти  в  распахнутые  ворота.  В  которых  насмерть  стояли,  отбиваясь  с  двух  сторон  от  врага,  горстка  героев.
                Ворота  Киева  открылись  и  виз  устремились  киевляне  во  главе  с  Хладом.  Впереди  дружины,  в  ворота  крепости,  на  полном  скаку,  врезался  Рюрик, хазары  не  выдержали  и  стали  поспешно  отходить  к  двум  теремам  в  центре  крепости,  обнесённых  невысокой,  в  сажень,  оградой  из  толстых  брёвен.  Из  потайной  двери,  в  крепостной  стене,  вырвались  пытаясь  спастись,  около  полусотни  хазар.  Они  тут  же  попали  под  губительный  огонь  лучников,  оставшиеся  были  добиты  мечами,  через  тайный  ход  русы  стали  проникать  в  крепость.
                Над  воротами  ограды  поднялся  хазарин,  по  узурочному  одеянию  и  блеску  доспеха  было  ясно,  командир.
                - По  какому  праву,  вы  напали  на  слуг  Великого  Кагана!  Сложите  оружие  и падите  на  колени,  я  решу  кому  из  вас  оставить  жизнь!  Громкий  свист,  смех  и  проклятья  были  ему  в  ответ
от  русов.
Рюрик  не  удостоил  чести  хазарского  тысячника,  не  вступая с ним   в  переговоры,    велел  приготовить  зажигательные  стрелы.  Чёрными  полосами  дыма  изчертили  огненные  стрелы  небо,  огонь  нёсся на  хазар.  Залп,  ещё  залп  пока  не  вспыхнули  терема.  Из огня  вырывались  надеявшиеся  спастись  хазары,  но тщетно,  стрелы  находили  свои  жертвы.  Славную  жертву,  принесли  сегодня  Русы  Богу  Войны,  Метателю  Молний  Перуну.  Солнце  ещё  не  встало  в  зенит,  всё  было  кончено.
                Не  один  хазарин  не ушёл  от  расплаты.  – Оружие  собрать.  А  гнездо  паучье  раскатать  по  брёвнышку,  что бы  следа  не  осталось  от  них  на  земле  русской! – приказал  Рюрик.
На  спуске  Боричего  Взвоза,  встречали  Рюрика  люди  Киева.  Два  старца  в  белых  расшитых  узорами  рубахах  поднесли  Рюрику  хлеб – соль,  на  расшитом  полотенце.  С  благодарностями  принял  дар  киевлян  князь.  Отовсюду  неслись  здравицы  и  хвала  князю  и  воинам.
                - Не  враг  я  вам,  и  вы  не  данники  мне.   Хазарин
Не  противник,  не  соперник,  а  враг  земли  Русской,  дыхание  его,  отрава.  Сегодня  мы  выжгли  скверну  из  Киева,  завтра  вколотим  кол,  в  поганое  юдище.  Я  враг  хазарам,  вам  же  князь.  Прервался  род  Дажьбога  и  Дживы,  за  то  жив  род  Дажьбога  и  Морены,  и  жив  дух  русский,  не  бывать  ворогу  на  земле  Предков!
                - Я,  уйду  в  Новгород,  здесь  в  Киеве  оставляю  своих  людей,    мужей  Аскольда  и  Дира.  Слушайте  их  как  меня.  Дань  хазарскую  отменяю.  Себе  на  выход  беру  300  гривен.
                Через  две  недели  4 – го  серпеня,  вверх  по  Днепру  поднимались  шесть  ладей.  Не  мало храбрых  витязей  пало  под  стенами  Киева,  и  сколько  ещё  прольют  кровь,  что  бы  стояла  земля  русская.
                20 – го  серпеня,  на  День  Хорояра,  Рюрик  встретился  в  Ладоге  с  Олегом.  Олег  сразу  повёл  его  на  поляну  за  городом, посмотреть  на  выучку  гридней.  По  замыслу  Олега,  вначале  была  рукопашная  схватка.  Рюрик  сел  на  принесённый  дружинниками  стул  и  стал  наблюдать  за  приготовлениями.  Олег  разделил  выбранных  воев  на  равное  число,  по  100  в  каждой  ватаге,  причём  в  одной  из  них  он  собрал  бодричей,  а  в  другой  новгородцев  и  прошедших  обучение  варягов.  Начертили  два  круга,  в  центре  каждого  установили  пику  со  значком.  Бодричи  составили  два  клина,  как  привыкли  у  себя  дома.  Рюрик  отметил  грамотное  построение  гридней.  Новгородцы  построились  в  стенку.  Олег  объявил:
                - Работаем  кулаками,  ниже  пояса  не  бить, по  сигналу 
                рожка  начинаем.
Проревел  рожок.  Стена  новгородцев,  медленно  двинулась  вперёд.  Варяги  первого  клина  бегом  пустились  в  атаку,  второй  клин  начал  движение,  чтобы  закрепить  успех.  Боевой  клин  ударил  в  стенку,  но  пробить  не  смог,  славяне  крепко  держали  строй,  и  даже  если  падал  один,  тут  же  строй  смыкался,  или  место  выбывшего  занимал  боец  из  второго  ряда  и  перед  бодричами,  опять  была  стена,  которая  медленно  но  неумолимо  продвигалась  вперёд.  Второй  клин  обрушился  на  стену  новгородцев,  не  в  разрыв  как  они  рассчитывали,  а  в  плотный  ряд  стены.  Один  из  бодричей  сидел  на  земле,  и  очумело  тряс  головой  после  сильных  ударов  в  грудь  и  голову.  Стенка  прошла  над  ним,  и  боец  из  третьего  ряда  с  весёлым  лицом  подхватил,  под  руку  помогая подняться,  крикнул:
                -Отдышись,  паря!
Второй  клин  рассыпался  так  же,  как  и  первый.  Собравшись  и  сгруппировавшись  бойцы    вновь  кинулись  на  стену  новгородцев,  но  уже  без  налёта  и  результат  был  хуже,  чем  в начале  атаки.  С  криком  “Ура!  “  новгородцы  ворвались  в  круг  и  подняли  значок.  Олег  трижды  ударил  в  било,  знаменуя  окончание  боя.
                Ну,  как,  видишь! – Олег с  азартом  обратился  к  Рюрику – Один  на  один,  франк  или  ромей  против  русского, может быть и    победит.  Десять  против  десяти  держать  будут,  а  пятьдесят  против  пятидесяти  всегда  победят!  Сотня  выученных  бойцов,  тысячу  погонит!.
                По  сигналу  трубы  на  поле  вышло  500  гридней  в  полном  вооружении.  Первый  ряд  прикрывали  большие,  тяжёлые  щиты,  которые  укрывали  воина  почти  с  ног  до  головы.  По  сигналу  тысячника,  мгновенно  перестроившись  воины  образовали  “черепаху  “.  Полностью  укрытые  щитами,  направили  копья,  первые  ряды  короткие  в  сажени  полторы,  третьи  и  четвёртые  ряды  длинные  копья  до  6  - ти  сажений.  Подобный  полк  мог  противостоять  тяжёлой  коннице.
                После  показных  учений  побратимы  уединились  в  горнице  княжего  терема.  Олег  долго  рассказывал  Рюрику  как  ездил  с  Велеславом  за  Онежское  озеро  до  Северной  Двины  налаживая  “тропу  жрецов  “,  Рюрик  в  свою  очередь  ввёл  Олега  в  курс  дела  становления  Руси  как  государства.  Договорились  о  дальнейших  действиях.
                25 – го  грудня,  после  дня  Морены,  Рюрик  во  главе  400  гридней,  выступил  из  городища  к  Ростову,  на  обговоренную  встречу  с  Брячиславом.  В  Ростове  при  собрании  народном  Брячислав  принёс  Роту  Рюрику,  называя  того  старшим  братом  и  Великим  Князем  Руси.  Из  Ростова  Рюрик  вышел  совместно  с Брячиславом,  который  отправился  в  полюдье,  во  главе  трёхсот  дружинников.
                После  того,  как  прошлись  по  ростовским  землям,  через  городки  кривичей,  по  селениям  и  весям  словян  и  мери,  вышли  на  берег  Волги.  Засветло  остановились  на  ночёвку.  Дружинники  быстро  развели  костры  и  скоро  стоянка  осветилась  огнями  и  потянуло  запахом  готовящейся  пищи.  От  тепла  костра  Рюрик  сбросил  с  плеч  делю,  плащ  подбитый  мехом,  и  с  интересом  слушал  старого  ростовского  дружинника,  который  баял  предания  и  сказания  земли  русской.
                - Не  так  давно  это  было.  Лет  пятьдесят  назад,  жил  в  вятичской  земле  князь  Лютовер,  почти  каждый  год  воевал  он  с  хазарами,  что  повадились к  вятичам  дань  собирать.  Втёрлись  к  нему  в  доверие  купцы – гречники.  Показывали  ему  разные  книги  с  картинками,  говорили  про  Христа,  как  он  всех  любит,  о  страшном  суде,  что  ждёт  тех,  кто  не  верит  в  него.  Ну  и  уговорили  Лютовера креститься,  обещая  ему  если  примет  крещение,  то  василевс  греческий,  станет  ему  братом  и  поможет  одолеть  хазар.  Крестился  Лютовер.  Тут  на  радостях  прибыл  из  Царьграда  поп,  большая  шишка.  И  давай  народ  в  воду  кунать, кадилом  обмахивать,  у  оберегов  сварожьих,  что  на  теле  славяне  носят,  зубцы  обламывать,  превращая  и х  в  простой  крест.  Срубил  дуб  Священный,  и  скатили  его  в  реку.  Народ  смотрел  изподлобья,  но  против  князя  не  шёл.  Тут  хазаре  пришли.  Долго  сидел  Лютовер,  всё  ждал  помощь  от  брата  названного  Василевса,  не  дождался,  в  поле  вышел.  Хазары  поволье  срубили,  дружину  побили  и  самого  Лютовера, в  полон  взяли.  Как  вошли  в  град  ,  поп  ромейский  им  кланялся,  встречал  как  гостей  дорогих.  У  Лютовера,  хазары,  дочь  в  рабство  увели  и  ещё  многих  девчат  и  ремесленников  забрали.  Хазары  ушли,  вятичи  припомнили  попу  и  обереги,  и  дуб  священный,  его  самого  и  егошных  приспешников,  на  копья  подняли,  а  Лютовер  то ли  от  горя,  то  ли  от  стыда  перед  народом,  в  тот  мир  ушёл.
                -  Да,  искал  Лютовер  смерти,  в  вере  ромейской,  её  и  нашёл.  -  Подытожил  Рюрик.
Утром,  ещё  по- темну,  выступили  в  путь.  Брячислав  пояснил  Рюрику:
- Тут  не  далеко,  поселились  вятичи,  семей  двадцать,  ушли  от  хазар.  Поставили  сельцо,  лес  расчисти ли.  Я,  освободил  их  от  полюдья  на  пять  лет,  обживаются,  но  заглянуть  всё  же  стоит.  Двигались  по  люду,  вдоль  берега.  Брячислав  говорил.
                -  Здесь  в  лесах  где – то, живёт  старый  волхв – кудесник.  Сам  я  его  не  видел,  отец  мой  встречал,  когда  ещё  меня  не  было.  Много  разного  про  него  говорят.  Сам  приходит  когда,  беда  какая – нибудь  случается.  И  людей  и  скотину  лечит.  Руду,  говорят  рукой  останавливает.  Звери  не  боятся,  под  руку  подходят,  бают  волка  с  руки  кормил.  На  медведя  шатуна  без  ножа  и  рогатины  вышел,  и  что  ты  думаешь?  Медведь  опустился  перед  ним  на  лапы   и  пошёл  вслед  как  собачка.  С  тех  пор  говорят,  рядом  с  ним и   живёт.
                Рассветало,  Вдалеке  поднялся  столб  чёрного  дыма.  По  знаку  Рюрика  дружинники  пришпорили  коней  и  на  рысях  пошли  к  веси.  Чуть  в  стороне  от  реки,  около  протоки  стояло  городище  вятичей,  сейчас  оно  было  объято  пламенем.  Дружинники  соскочили  с  коней,  приступили  к  тушению.  Немного  местных  жителей,  одни  женщины,  помогали  гридням,  над  поляной  стоял  плач.  Рюрик  спешил  и  подошёл  к  женщине,  что  перевязывала  голову,  мальцу  лет  10 – ти.  Наперебой  они  рассказали,  что  произошло.
                -  Вчера  днём,  налетели  хазары.  Наши  их  заметили  и  вышли  в  поле.  Все  мужчины  отцы  и  старшие  сыны  встали  оружны,  но  где – там  хазар  была  тысяча,  а  наших  человек  пятьдесят,  смяли  их  конные.  Бабы  с  детишками  в  лес  ушли,  кто  сумел,  тот  спрятался,  а  дурёхи,  что  коров  с  собой  повели  хазарам  достались,  по  коровам  их  и  нашли.  Вот  у  него,  мать  с  двумя  доченьками,  одна  ещё  грудная,  в  доме  спрятались,  нашли.  Ожега  с  вилами  на  хазарина  кинулась,  тот  её  зарубил,  а  Вторака  оглушил,  кожу  содрал  с  головы,  Вторак  сознанье  потерял,  не  добил  его  хазарин,  счёл  что  мёртвый.  Ночь  пировали,  а  утром  село  зажгли  и  ушли.
                _ Далеко  не  ушли. – выпалил  парень -  с  час  как  отправились.  Здесь  река  петлю  делает,  а  по  просеке,  к  Чёрной  можно  выйти,  там  они  хоть  как  стоять  будут.  Я  сквозь  засеку  проведу,  сторожки  знаю.
                - Добро!  -  Сказал  Рюрик, - пойдёшь  впереди.  По  коням!  Не  уйдут  от  меча  разбойники! Оставив  с  десяток,  на  помощь  женщинам  отряд  двинулся  в  погоню. Рюрик  и  Брячислав  торопились,  как  можно  быстрей  выйти  навстречу  врагу.  Просека  была  узка  и  неприметна  для  постороннего  и  отряд  растянулся,  но  все  горели  жаждой  отмщения.  Во  главе,  на  санях  с  двумя  дружинниками  Вторак  указывал  путь.  Подъехали  к  засеке.  С  десяток  человек  пошли  вслед  за  Втораком,  тот  указал,  где  и  какие  завалы  можно  раздвинуть,  отряд  прошёл  извилистой  тропой  сквозь  засеку.  Вскоре  началась  Чёрная  речка,  сначала  как  ручей,  потом  пошире.  Сани  с  Втораком  остановились,  подскакал  Рюрик.
                -  Здесь  рядом,  за   изгибом  устье  и  мысок.
                - сказал  Вторак.
Рюрик  посадил  Вторака  к  себе  на  коня  и  двинулся  вперёд,  с  ним  пошли  Брячислав  и  десяток  воев.  Повернули  влево  и  через  лес  вышли  к  Волге,  не  выезжая  на  целину.  Чёрная  впадая  в  Волгу  образовывала  мыс,  летом    покрытый  галечником,  сейчас  всё  было  занесено  снегом.
                - Топких  мест  нет?  - спросил  Рюрик.
                - Нет,  здесь  везде  твёрдо – ответил  Вторак.
По  снегу  было  видно,  что  хазары,  ещё  не  проходили.  Рюрик  и  Брячислав  определили,  где  поставить  пеших,  где  встать  конным, договорились  о  сигналах.  Вернувшись  к  месту,  где  остался  отряд,  распределили  дружинников.  Гридни  уже  облачились в  доспехи,  и  взяв  щиты,  выдвигались  вслед  командирам  на  места.  Длинные  копья  несли  по  двое.  Встали,  осталось  ждать,  наверное  самые  томительные  минуты  перед  боем,  тем  более,  что  старались  всё  делать  молча,  чтоб  не  нарушать  тишину.  Около  коней  спешившихся  дружинников  и  оставшихся  опустевших  саней  осталось  пятеро  дружинников,  уже  в  годах.  Вторака,  удержали  с ними,  как  он  не  порывался  встать  в  строй.  Сидя  в  санях,  он  вдруг  уткнулся  в  сено   и  плечи  его  забились  в  рыдании.
                - Ни чё.  Поплачь,  слёзы  из  юноши  мужчину  делают – приобняв  Вторака  за  плечи  успокаивал  старый  вой,  Мураш.
На  реке  показался  хазарский  дозор,  пятеро  конных  воев,  они  проскочили  мыс,  проехав  ещё  метров  сто  и  вернулись  к  устью  Чёрной.  Трое  остались  на  мысу,  а  двое  пустились  на  встречу  основному  отряду.  Хазары  вели  себя  нагло,  безрассудно. Они  даже  не  глядели  в  сторону   леса.  Один  вышел  на  лёд  и  стал  рубить  лунку,  двое  разводили  костёр.  Солнце  перешло за  полудень,  когда  показался  основной  отряд  хазар.  После  передовой  сотни,  двигался  обоз,  с  награбленным  и  полон.  Не  останавливаясь,  его  прогнали  на  лёд  и  там  усадили.  Подходившие  сотни  спешивались,  звучала  гортанная  речь.  В  суматохе    никто  из  хазар  не  заметил  как  из   близкого  леса  вдруг выросла  стена  щитов  и  ощерившись  копьями  двинулась  к  стану,  до  которого  было  шагов  сорок.  Проревели  трубы,  и  хазары  с  криками  садились  на  коней  и  уже  первые  десятки  бросились  на  славян.  Разогнать  коней  не  хватило  места,  да  и  стрелы,  бившие  с  такого  расстояния,  не  минуемо  находили  свою  цель.  Всё  же  хазары  вступили  в  битву,  за  передовым  отрядом  группировались  конники,  что  бы  обойти  стену  и  ударить  в  тыл.  В  это  время,  с  обоих  флангов  вылетели  конные  дружинники  ведомые  Рюриком  и  Брячиславом.  Как  горячий  нож  в  масло  врезались  витязи,  в  так  и  не  успевших  построиться   хазар.  Охватывая  в  кольцо  и  выходя  в  тыл,  нападавшие  витязи  крушили  всех  на  своём  пути.
                “ Перун! “  - летело  над  боем.
Рюрик  сшибив  одного  всадника  конём,  другого  достав  копьём,  обнажил  меч  и  подобно  былинным  богатырям  валил  врагов.  Хазары  заметались, уже  не  думая  о    наступлении,  а  ища  спасения.  С  десяток,  просочившись,  пытались  спастись  бегством,  но  все  пал и  под  стрелами.  Бой  распался  на  стычки.  Вскоре  хазары,   оставшиеся  в  живых,  стали  кидать  оружие  и  падали  на  колени,  склонив  голову,  распростёрши  руки.  Что  ж,  повинную  голову  меч  не  сечёт.
                Рюрик  спешился,  и  передав  коня  гридню, пошёл  по  полю  битвы.  Подходили  сотники  с  докладом,  в  результате  столь  неожиданного  для  хазар,  нападения  русских,  скоротечный  бой  кончился  для  степняков  плачевно,  чуть  больше  сотни  осталось  их  в  живых.  Потери  же  русских  были  минимальными,  менее  трёх  десятков  и  около  ста  раненых  и  то  не   шибко  серьёзно.  По  знаку  тубы,  по  Чёрной  вышел  обоз,  и  вывели  коней.  Рюрик  остановился  около  сидевшего  на  коленях  хазарина,  который  раскачивался  телом  вперёд – назад  и  что – то  бормотал  по – своему.  По  доспехам  было  видно,  не  из  простых  воинов.  Шлем  слетел  или  от  удара,  или  при  падении  с  коня,  так  вроде  бы  был  цел.  Длинные  чёрные  волосы,  в  мелких кудряшках,  рассыпались  по  спине,  спереди  над  висками  были  заплетены  в  косицы  с  распушенными  концами.
                -Это что за юдище?- Спросил Рюрик -  Есть  толмач?  Может,  кто  пояснить  этого?
                -
Из  толпы  пленных  отделился  воин,  по  серебряному  поясу  было  видно,  что  наёмник,  лицом  вполне  славянин.
                - Ты  кто? Чей  будешь? – спросил  Рюрик.
                - Я,  Выгота,  из  радимичей – отвечал  пленный,  поддерживая  левой  рукой,  правую.  Меч  рассёк  наплечник,  и  похоже  перерубил  ключицу.
                - К  хазарам  в  плен  попал,  или  сам  пошёл?
                - продолжал  допрос  Рюрик.
                - Сам.  Чем  в  навозе  за  свиньями  ходить,  так  лучше  погулять  сколь  можно.  Да  и  не  я  один,  под  хазарами,  русы  на  Дону  сидят.
                - Русы,  на  земли  предков, в  набег  не  ходят.  -  Оборвал  того  Рюрик.  – Про  этого  что  скажешь?
                - Да  это  Исайя,  родственник  какой – то  каган – беку,  да  они  там  все  друг -  дружке  родня.
                - Что,  брешет?
                - Говорит,  кара  небесная  упадёт  на  вас.  Эти  земли  им  господь  отдал  во  владения, -  пояснил  Выгота.
                - Тысяцкого  повязать  и  в  сани – бросил  Рюрик  и  пошёл  к  освободившемуся  полону.
                - С  этим – то,  что  делать? – спросил  один  из  дружинников.
                -  На  добычу,  воронам  -  не  оборачиваясь,  ответил  Рюрик.
 Когда  Рюрик  уже  подошёл  к  обозу,  то  заметил,  как  по мысу  идёт  Вторак, в  одной  руке  нёс  секиру,  а  во  второй,  ухватив  за  три  длинные  косы,  тянет  отрубленную  голову  хазарина.
                - Это  что  за  явление?  Удивился  Рюрик.
Вторак  отвечал – Этот  мамку  зарубил  и  сестёр  сжёг.  Вот  я  ему  голову  и  снёс ,  одним  ударом.
                - Мёртвому? – спросил  Рюрик.
                - Нет,  живой  был,  всё  встать  пытался – ответил  Вторак.
                - Ну,  добро,  хороший  рубака  будешь – одобрил  Рюрик  парня.
                - А  то,  Ты  меня  возьмёшь  в  дружину.
                - Пострижны  были? – спросил  Рюрик.
                - Нет  ещё.
                - Ну  вот,  как  пострижны  пройдёшь,  быть  тебе  в  дружине  моей,  слово  Князя.
Вторак,  кивнул  головой, и  пошёл  к  саням  волоча  свою  добычу.
                -  Куда  голову – то  тащишь? – спросил  один  из  дружинников.
                - А  я  её  на  пику  вздёрну,  и  поставлю  на  кострище  где  дом  отчий  стоял. –Ответил  Вторак.
                - Злой  однако  муж  будет. – заметил  дружинник.
                - Злой!  Это  точно.  Но  уж  лучше  так,  чем  зло  в  сердце  копить. -  сказал  Рюрик.
                Собравшись,  отряд  двинулся  в  обратный  путь.  Уже  затемно  подъезжали  к  бывшему  городищу  вятичей.  Около  костров  собрались,  те, кому  посчастливилось  выжить  женщины,  дети.  Возле  одного  костра  сидел  старец,  держа  на  коленях  девчушку.  Длинные  седые  волосы  спадали  с  его  неприкрытой  головы,  борода  и  длинные  седые  же  усы  выдавали  в  нём  волхва.  Заметив,  подъехавших  Рюрика  и  Брячислава,  волхв  подошёл  к  ним.
                - Здравы  будьте  князья!  Долгих  лет  тебе  и  славных  дел  Рюрик. -  поздоровался  волхв,  Князья  ответили  тем  же.
                - Рюрик,  торопись  в Новгород,  за  Гостомыслом  Мара  идёт,  спеши,  ещё  успеешь.  Не  жди  утра,  торопись!
Рюрик  услышав  слова  волхва,  приказал  двум  десяткам  следовать  за  ним.  Взяв  заводных  коней,  не  ожидая  остальных,  оставив  на  походного  воеводу  Будивоя,  Рюрик  во  главе  малого  отряда  отправился  в  ночь.
                Поздним  вечером  Рюрик  въехал  в  открытые  ворота  кремля,  проскакав  до  самого  крыльца,  спрыгнув  с коня,  бегом  поднялся  по  ступеням.  У  дверей    стояла  стража  и  вышедший  встречать  боярин  Колобуд.
                - Где  князь?  Спросил  Рюрик.
                - В  опочивальне.  С  ближними  людьми,  тебя  дожидается.
Рюрик  быстро  прошёл  через   покой   в  опочивальню.  На  ложе,  на  взбитых  подушках  полулежал  Гостомысл,  ближние  бояре,  воеводы,  старшины  концов  города  находились  рядом  с  постелью.  Волхв  Велеслав  стоял  у  изголовья.  Рюрик  подошёл  к  Гостомыслу  и  взял  его  руку,  в  свои.  Князь  открыл  глаза.
                - Дождался. –Произнёс  он  сухим  голосом.
                - Подойдите,  люди  Новгородские.
Все,  кто  находился  у  одра  князя,  подошли  и  стали  вокруг  постели.
                - Вот  старший  внук  мой.  Рюрику  оставляю  я  княжение.  Дайте  роту,  что  стоять  будете  за  Рюрика  на  вече. -  произнёс  Гостомысл,  держа  внука  за  руку.
Собравшиеся,  поклялись  в  том  Гостомыслу.
                - Теперь  оставьте  нас,  хочу  переговорить  с  внуком.  Прощайте  люди  честные.  Ты Велеслав  останься.
                Прощаясь,  люди  подходили  к  Гостомыслу  и  клали  поклон.  Оставшись  втроём,  говорили  о  насущном.
                - Казна  остаётся  в  полном  порядке,  Колбинец  передаст  тебе.  С  Полоцком  ряд  учини,  Всеслав  добрый  владетель  с  Новгородом  всегда  за  одно.  Главная  беда  Хазария,  руки  свои  загребущие  тянет  к  морю  Варяжскому.  С  Велеславом   будьте  как  один,  помните  сами  о  дедах  и  прадедах  и  народу  не  давайте  качаться,  от  пришлых  наузников.  Крепка  вера,  крепка  и  Русь.

                О  многом  ещё  говорили  Гостомысл,  Велеслав.  На  молодого  Рюрика,  которому,  только  пошло  23 – е  лето,  ложилось  бремя  заботы  о  русской  земле.  Лишь  под  утро  разошлись,  от  постели  уходящего  в  иной  мир  князя,  Рюрик  и  Велеслав.  Князь  уснул,  спокойным  сном  праведника.
                В  полдень  Рюрика,  растолкал  от  сморившей  его  усталости,  от  бешенной  гонки  и  ночного  бдения,  боярин  Слепень.
                - Пробуждайся  князь!  Гостомысл  ушёл  к  предкам.
  На  следующий   день  после  тризны,  пришли  воины,  которые  уходили  с  Рюриком  к  Ростову.  Обоз  с  трофеями  и  пленными  проследовал  по  улицам  города  в  Кремль.  Вместе  с  дружинниками  пришли  вятичи  из  сожжённой  веси,  что  не  остались  в  Ростове.  Будивой  поведал  Рюрику,  что  тысяцкого  хазарского,  волхв – лесовик  положил  в  ноги  кроды  погибшими  вятичами  и  гриднями  дружины,  павшими  в  том  бою.
                - Правильно!  Туда  ему  и  дорога.  Всё,  легче  нашим,  предстать  перед,  Перуном.
Утром  следующего  дня,  на  вече,  новгородцы  единодушно  признали  Рюрика  князем. 

                СВЕТЛЫЙ  КНЯЗЬ  НОВГОРОДА.
               

                Весной  6371  лета (863 ),  после  того  как  сошёл  лёд  по  Волхову  и  очистилось  озеро – Нево,  в  Ладогу  пришло  более  ста  лодей.  В  основном  бодричи  с  полабья,  уходили  из  разорённой  земли  отцов.  Готфрид  Датский,  совместно  с  саксами  Лотаря  вторглись  в  земли  рарогов, Сам  град  сожгли  и  разметали.  Князь  Годослав  погиб  защищая  ворота  крепости,  где  его  собственноручно  и  повесил  Готфрид  Датский.  Мать  Рюрика  погибла  под  воротами  горящего  терема,  вместе  с  младшими  дочерями.  Старшая  дочь,  как  древняя   поляница  в  доспехах  и  с  мечом  в  руке  погибла  со  старшим  братом  защищая  княжеский  терем.  Под  хоругвями  Христа  жгли  веси,  убивали  стариков,  женщин,  детей  христолюбивые  кнехты  саксов.  Здесь  на  земле словен, у  сына  Годослава,    надеялись  бодричи  обрести  новый дом,  на  старой  земле  предков.  Пришли  и  русины  с  Руяна,  но  их  было  не  много.  В  основном  жрецы  и  их  люди,  да  четыре  десятка  воинов.  Рюрик  расселил  соплеменников  в  строящемся  граде,  некоторые  с  семьями  ушли  к  Трувору  и  Белоозеро.  Тяжка  была  утрата  для  Рюрика,  и  если  бы  не  заботы  о  земле  и  Рота  данная  “хранителям  “,  бросил  бы  все  силы  на  данов.  Лес,  камень  и отроки были  даны  бодричам,  чтоб  как  можно  быстрее  наладить  быт.  Были  и  новгородцы,  что  оседали  в  строящемся  граде,  рядом  с  князем.
                Летом,  после  Купалы,  Рюрик  во  главе  500  дружинников  и  вятшими  людьми  новгородцев,  с  ближними  боярами,  отправился  к  Полоцку.  В  Витебске  к  Рюрику  присоединился  отряд  удельного  князя  Драгомира,  брата  Всеслава.  Так  совместно  они  и  подошли  к  Полоцку.  Всеслав  вышел  навстречу  из  города  во  главе  тысячи  дружинников,  пешие  полки  были  поставлены  вдоль  дороги.  Князья,  с  ближними  боярами,  съехались, приветствуя  друг  друга  и  славя  Богов.
                -  Рад  встречи  с  тобой,  брат, - говорил  Всеслав, -  прошу  тебя  с  людьми  твоими  к  столу  моему.
Под  приветственные  клики  кметей  и  пеших  воев  Рюрик,  Всеслав,  Драгомир  воеводы  новгородские  и  полоцкие,  бояре  проехали  в  град.  В  Детинце  во  дворе  под  открытым  небом  были  расставлены  столы,  покрытые  яствами.  За  княжий  стол  садились  вместе  Рюрик  с  Всеславом  и  их  ближние  люди. 
                Всеслав  рассказывал  Рюрику  о  делах  в  княжестве.  В  устье  Двины  полочане  уже  давно  основали  крепость,  откуда  ходили  купцы  с  товарами  по  морю  Варяжскому  и  поволье  испытать  силу  молодецкую.
                - Это  сейчас  мы  зовёмся  полочанами, - говорил  Всеслав, -  а  люди  наши  от  Венеда  идут,  именем  сына  его  Полота  и  город  назван, и река.  Отсюда  Венед  и  Словен  уходили  на  Руян,   ливы  по  морю  до  сих  пор  нас  венедами  зовут.  Бывал  я  и  на  Медвежьем  Холме  и  к  врязям  ещё  с  отцом  хаживал.  С  ярлом  Ранояром,  который  ужас  на  Лютовика  и  Лотара  наводит,  отец  мой  побратались,  одеждой  обменялись.
                - А,  так  вот  откуда  у  него   медвежьи  штаны, – вставил  Рюрик.
                - Точно,  было  такое  дело. -  Подтвердил  Всеслав.
Разговор  неизменно  поворачивает  к  насущному,  наболевшему.
                - В  Моравии  уже  второе  лето,  епископ  из  Рима,  исуса  проповедует.  Ростислав,  князь  моравский  принял  крещение  исусово.  В  Чехии  монахи  из  Царьграда  крестили  князя  Борживоя.  К  нам  не  дошли,  но  у  моря  среди  ливов  и  славян  бывали.  С  топором,  было  один  кинулся  на  куммир  Перуна,  так  еле – еле  волхвы  у  народа  его  отняли  и  пинком  тех  крестителей  на  корабль  спровадили.
                - Да,  встречал  я  того  епископа, -  поддержал  Рюрик, -  через  наши  земли  проходил.  Были  с  ним  ещё  два  рыцаря.  Один,  кинулся  было  к  дубу  священному,  так  его  Хлад,  вон  он  рядом  с  Драгомиром  сидит,  дубиной  вместе  с  конём  свалил.  Второй  начал  на  бой  вызывать ,  на  его  беду,  Олег,  русин  руянский,  рядом  был,  так  только  и  успел,  что  один  раз  мечом  махнуть.  А  говорят,  знатный  поединщик  у  Лотаря  был.
                - Это  не  тот  Олег,  что  Оспакара  берсерка  на  голову  укоротил?- спросил  Всеслав.
                - Он  самый.  Не  смотри,  что  молод,  с  четырнадцати  лет  в  воины  Святовита  посвящён.
                - Хотел  бы  я  повидаться  с  ним – сказал  Всеслав.
                -  Повидаешься  ещё. –Отвечал  Рюрик. – Побратим  мой.  Нынче  из  Ладоги  на  ушкуях  к  морю  Студёному  ушёл.
                - Да,  недаром  волхвы  из  Щетина,  сказывали, большие  дела  будут  вершиться, - В  задумчивости  произнёс  Всеслав.  Потом  глазами  указав  на  обруч  золотой,  что  был  одет  на  голове  Рюрика,  спросил:
                - Это  из  Арконы,  из  храма  Святовита?
                - Дар  Хранителей. – подтвердил  Рюрик.
                - Хранителей  видел!  А  Дары  Небесные  видел?-интересовался  Всеслав.
                - Вводили  в  тайное  святилище,  показывали.  И  Орало  золотое,  и  Ярмо,  и  Чашу,  и  Секиру,  что  от  Тарха  на  Землю  посланы, -  отвечал  Рюрик. Дотронувшись  рукой  до  обруча,  продолжил. – Златогор  сказывал,  обруч  сей,  отец  Арий  в  семиречьи  носил.
                О  многом  было  ещё  переговорено  меж  князьями.  На  следующий  день  на  вече  в  Полоцке,  Всеслав  под  единодушное  одобрение  народа,  назвал  Рюрика  старшим  братом  и  принёс  Роту  словом  делом  крепить  Русь. 
                По  прибытии в  Новгород  Рюрик  узнал,  что  его  со  вчерашнего  дня  дожидается  гонец  из  Киева  от  Аскольда.  Рюрик  велел  немедленно  звать  его  к  себе.  В  палату  вошёл   молодой  муж
Провид.  Из  расспросов  и  по  рассказу  Провида,  Рюрик  понял,  древляне  ополчились  на  Аскольда  и  хотят  изгнать  его  из  Киева.  Рюрик  распорядился  готовить  войско.  Из  Ладоги  пришли  500  кметей,  из  строящегося  Нового  города  на  ладьях  поднялись  1000  гридней.  Собрав  свою  дружину  Рюрик,  присоединил поволье    новгородское.  К  Смоленску  Рюрик  привёл  три  с  половиной  тысячи  воев.  Здесь  к  ним  присоединились  смоляне  и  полочане,  которых  отрядил  Всеслав.  Всего  у  Киева  собралось  более  5 – ти  тысяч  воинов,  с  собранными  полками  киевлян  под  знамёна  Рюрика  встали  10  тысяч  славян – руссов.  Не  дожидаясь,  когда  древляне  двинут  свои  войска,  Рюрик  велел  выдвигаться  к  Искоростеню.
                Князь  древлян  Путивой  вывел  из  стен  города около   4- х  тысяч  дружинников  и  пеших  воинов.  Он  выгодно  расположил  свой  полк  на  вершине  не  высокого,  но  довольно  крутого  холма.  Когда  на  другом  конце  поля  из  леса  выступило  соединённое  войско  русов  и  киевлян,  а  от  реки  стали  подниматься  конные  дружины,  Путивой  понял,  что  на  этот  раз  перед  ним  не  обезглавленные  поляне,  а  сильное  войско  Руси.  Ну  что  же  это  долг  князя,  головой  отвечать  за  свой  народ.  Путивой  в  сопровождении  Знаменского  Одяки,  выехал  навстречу  Рюрику.  Рюрик  не  тронулся  с  места,  а  в  окружении  бояр  и  Аскольда  ожидал  Путивоя.  К  подъехавшему  Путивою  подошли  двое  дружинников,  один  взял коня  под  уздцы,  а  другой  подал  руку,  предлагая  сойти.  Помедлив , Путивой  слез  с  коня,  и  подошёл  к  Рюрику,  тот  остался  сидеть  в  седле.  Рюрик  заговорил  первый.
                - Что  заставило  тебя  объявить  войну  Киеву?  Может,  есть  кто,  что  хочет  стравить  брат  на  брата?
                - У  нас  с  полянами  давний  спор.  Я  слышал  в  том  году  они  отложились  от  хазар,  но  не  знал,  что  они  под  новгородцами, - пытался  хоть  чем – то  оправдать  себя  Путивой.
                - И  Новгород, и  Киев,  и  Севера  земля  русская, - отвечал   Рюрик. -  Да  и  древлянам  не  гоже  отделятся  от  земли  отцов.  Я  князь  Новгорода  и  Киева  и  народы  русские  зовут  меня  своим  князем.  Признай это,    и  будем  добрыми  друзьями,  не  дело  лить  кровь  русскую.
                Путивой  склонив,  голову  признал  Рюрика  старшим  братом.  Рюрик,  спустился  с  седла  и  подошёл  к  Путивою  и  приобнял  его.
                - Ура!  -  трижды  прокатилось  над  полем.  Так  без  драки  и  лишней  крови  закончилась  распря  древлян.
                В  ранних  предвечерних  сумерках  2  лютеня  лета  6372 (864 г.)  к  дому  тороватого  купца  Жиляты,  в  словенском  конце  Новгорода,  сходились  доверенные  люди  Вадима  Храброго.  Собрались  все  в  гостевой  избе  усадьбы  Жиляты,  всего  12   человек.  Все  знали  друг  друга,  многие  из  собравшихся,  ходили  ещё  с  сыном  Гостомысла  Выбором  на  море  Готское.  Жилята  распорядился  подать  к  столу  вина  корсунского  и  пирогов  с  курятиной.  Отворилась  дверь,  и  в  горницу  вошёл  волхв  из  полян  Бус  Кресень.
                - Здравы  будьте,  славяне! – Приветствовал  собравшихся  Бус  Кресень.
Расположившись  за  столом, отпив  из  чары, Вадим  сказал:
                -  Пусть  слово  скажет  волхв.
Бус  Кресень,  оставшись  сидеть  начал.
                - Позвольте  спросить,  люди  добрые,  что  же  творится  на  Земле  Русской?  Пришли  из – за  моря  Варяги, и  как  там  привыкли  руду  пускать,  так  и  здесь  хотят  всё  потопить  в  крови.  По  Днепру  гуляют,  как  вокруг  Руяна,  дань  как  с  ворогов    берут.  Прошлым  летом  тьму  привели  под  стены  Искоростеня,  хорошо  боги  не  допустили  розни.  В  Киеве  уселся  Аскольд  с  лютичами  и  венедами  шипят  по  змеиному,  а  если  хазары  придут?  Им  что,  на  ладью  да  за  море,  а  нам  перед  каганом  спины  гнуть.  А  кто  таков  Рюрик?  Ставленник  руянский.  Аркона  далеко,  а  здесь  земля  наша.  Отвадьте,  Рюрика  от  земель  наших,  гоните  его  с  глаз  долой  туда,  откуда  пришёл.
                После  Буса  Кресеня  заговорил  Жилята.
                - При  Гостомысле,  мы  давал и  князю  половину  беличьего  хвоста.    Месяц  не  прошёл  после  тризны,  Рюрик  положил  деньги  за  беличью  шкурку,  подняли  мы  и  малые  деньги.  Этой  осенью  вполовину  поднял  выход.  На  что  нам  такой  защитник  от  хазар,  если  сам  с  нас  последнее  забирает.
                Наболевшее,  подхватил  Делята,  сотский  словенский.
                - Так  что,  быть  рабами    и  многа  зла всякого  пострадать  от  Рюрика,  от  рода  его?  Или  мы  не  Новгордцы?  Или  будем  терпеть  чужака?
                - Завтра  собираем  вече, - заговорил Вадим.
                - Рюрик  в  Муром  ушёл,  здесь  в  Новгороде  только  братья  его  да  дружина  малая,  всего  сотня.  Как  поднимем  вече  не  усидеть  им  в  кремле,  а  к  приходу  Рюрика, все  как  один  встанем.  Мы  не  древляне,  мы  такого  же  рода  варяжского.  Не  летать  соколу  над  Новгородом.  Расходились  уже  за  темно,  по  одному,  по  двое.  Последним  ушёл  Вадим и  Бус  Кресень.
                Трувор  и  Синеус  зашли  с  морозца  в  терем.  Трувор  распорядился  подать  горячее  на  стол.  В  это  время  из  окон  донёсся  звон  колокола.
                - Опять  новгородцы  вече  кликают.  Выйдем,  послушаем,  всё  одно  будут  вызывать, -  сказал  Синеус,  и  братья  подались  к  выходу.
На  вечевой  площади,  собрался  уже  почти  весь  город,  подтягивались  запоздавшие.  Трувор  и  Синеус  стояли  не  далеко  от  ворот  кремля,  с  ними  было  два  десятка  гридней  с  копьями  и  мечами,  но  без  щитов.  На  площадь  не  выходили,  не  принято  с  оружием  идти  на  вече. Площадь  гудела.  Один  за  одним, на  помост  поднимались  старшины  концов,  бояре,  знать  и  заводилы  народные.  Спорили,  кричали, доказывая  друг  другу  свою  правду.  Вон  столкнули  вятшего  с  помоста,  толпа  улюлюкала.    Становилось  понятно,  что  это  не  просто  вече,  а  умно  поставленный  призыв  к  бунту.  Трувор  и  Синеус,  сняв  поясы  с  мечами, стали  продвигаться  к  помосту,  дружинники  оставались  на  месте,  но  в  воротах  кремля  усилилась  стража.  Трувор  и  вслед  за  ним  Синеус,  поднялись  на  помост.  Синеус  подняв  руку, успокаивал  толпу,  пытаясь  прекратить  гам.
                - Почто  бузите, новгородцы?  Небыло  со  стороны  Рюрика  ничего,  чтобы  не  одобрили  вятшие  и  не  утвердили  вы  сами.
                - Хватит,  насиделись  под  Рюриком. -  отталкивая  Синеуса,  бросил  в  толпу  Вадим.
                - Верно!  Хватит! – летело  из  толпы.
                - Охолонитесь  люди  новгородские.  Дождитесь  князя  и  обсудите  хоть  с  вятшими,  хоть  на  вече. –Выступил  вперёд  Трувор,  пытаясь  как  то  унять  толпу.
На  помост  бегом  заскочил  Щекарь,  высокий  широкий  в  плечах,  он  без  разговоров  толкнул  Трувора  в  толпу  с  помоста,  и  неизвестно  как  попавшей  в  руки  дубиной,  со всего  маха  ударил  Синеуса  по  неприкрытой  голове.
                - Бей  варягов!  Рюриково  отродье! – кричал  с  помоста  Щекарь.
Некоторые  из  толпы  стали  выбираться  и  покидать  площадь.  Всё,  пролилась  кровь.  Теперь  жди  погромов  и  поджогов.  Дружинники,  опустив  копья, двинулись  к  помосту,  толпа  расступилась,  но  всё  же  в  дружинников  летели  комья  стылой  земли  и  палки.  Подняв  с  земли  тела  Синеуса  и  Трувора,  два  десятка  гридней,  ощетинившись  копьями  и  мечами, отступили  к  крепости.  Ворота  закрылись,  над    воротной  башней  показались  дружинники  в  полном  вооружении  и  с   луками.
                - Новгородцы,  к  оружию! – Был  слышен  призыв  Вадима.
                В  людиновом  конце,  в  усадьбе  Бравина,  собрались  близкие  люди,  на  вече  стоявшие  за  Рюрика.
                - Уходить  вам  надо, -  говорил  старшина  людинова  конца  , - домочадцев  мы  укроем,  Из  кремля  наверняка  никого  не  выпустят,  а  у  вас  ещё  есть  время  уйти,  оповестить  Рюрика.  Прямо  сейчас,  не  мешкайте.  Бравин  и  ещё  четверо, Явдята,  Честень  Бузовец  и  Зорян  сев  на  коней  выехали  из  города,  благо  ворота  городские  ещё  не  закрыли.  Прискакав  в  строящееся  городище  и  отыскав  воеводу  Хлада,  оставленному  Рюриком  в  кремле,  Бравин  изложил  тому  всё,  что  произошло  в  Новгороде.
                - Рюрик  уже  выступил  из  Ростова,  из  полюдья  возвращается.  Ты  скачи  к  нему  предупредить,  а  я  соберу  воев  и  дружину,  что  в  Ладоге.  Я  встану  на  берегу  Волховца,  пусть  Рюрик  сразу  туда  выходит.                Передохнув  и  перекусив  на  дорогу  пятеро  новгородцев  и  десяток  кметей,  что  отрядил  Хлад.  На  рысях  двинулись  навстречу  Рюрику. 
                Обложив  кремль,  что бы  не дать  возможности  выйти  оттуда  варягам,  Вадим  вывел  в  поле  около  пяти  тысяч  новгородцев.  Вадима  Храброго,  выкрикнули  в  князья, и  сейчас  он  как князь  вёл  войско  к  строящемуся  городищу,  воинской  ставке  Рюрика.  Посредине  пути  от  Новгорода  к  ставке,  на  возвышенном  берегу  Волховца,  их  встретили  рати  Рюрика.  По  значкам  и  стягам  Вадим  определил,  что  силы  равны.  На совете  собранным  из  выборных  воевод  Вадим  предложил, атаковать  варягов  с  утра  как  поднимется  солнце,  не  дожидаясь  подмоги  из  Пскова,  куда  были  посланы  посыльные.  Воеводы  одобрили  план.  Ночь  прошла  в  приготовлениях  к  бою,   обошлось  без  стычек.
                Поднялось  солнце.  Две  рати  выстроились  друг  против  друга.  Ясное,  чистое  до  слёз  небо,  что  довольно  редко  бывает  в  это  время,  казалось, с  недоумением  смотрит,  на  своих  детей,  которые  затеяли  драку  меж  собой.  Со  стороны  Новгорода  показались  ещё  полки.
                - Ура!  Псковитяне.
Вадим,  окрылённый  удачей,  обнажил  меч  и  бросил  полк  вперёд,  целясь  в  центр,  где  возвышался  стяг  с  ненавистным  атакующим  соколом.  Рати  сошлись,  началась  сеча.  Но  вместо  ожидаемых  псковитян  в  тыл  новгородцев  врезались  дружины,  ведомые  Брячиславом  Ростовским  и  Рюриком.
                -  Измена! – пронеслось  по  рядам  новгородцев.
Многие  потекли  к  Волхову.  Вадим,  окружённый  ближними  людьми,  разворотил  коня  в  атаку  на  Рюрика.  Сшибившись  и  поломав  копья,  оба в   тот  же  миг,  спрыгнули  с  коней, обнажив  мечи.  Брячислав  с  дружинниками,  оцепил  место  поединка.  Вот  когда  пригодились  уроки  Олега,  не  думал  Рюрик,  что  в  первом  поединке  придётся  встать  против  русского.  Вадим, разъярённый  от  упущенной  удачи,  вкладывая  весь  гнев,  душивший  его,  бросался  на  Рюрика  изо  всех  сил.  Отбивая  удары,   Рюрик  пытался  выбить  меч  из  руки  Вадима,  но  старый  опытный  боец  надёжно  держал  меч.  Но  вот  после  очередного  удара  открылось  плечо, и  Рюрик  рубанул  в  наплечник  и  сразу  же  не  останавливая  маха,  пробил  грудь.  Вадим,  выронив  меч,  повалился  на  землю  замертво.  Сражение  было  кончено.  Окружив  копьями  воевод  и  старейшин  новгородских,  которые  стояли  за  Вадима,  Рюрик  обратился  к  новгородцам.
                -  Не  я  этого  хотел,  Вы  первые  слово  нарушили.  Как,  русы  поступают  с  рушителями  Роты?  Вас  простые  люди  прощаю,  а  предателей  выведу  на  чистую  воду,  пощады  не  будет.  Сложите  мечи,  секиры  и  идите  по  домам,  вы  не  пленные,  а  бояр  в  клеть  под  замок.  Вслед  за  словами Рюрика,  Щекарь,  установив  меч,  грудью  бросился на  клинок.
                На  следующий  день  была  тризна  по  павшим.  Рюрик  распорядился,  чтобы  не  было  никакого  отличия павшие  не  разделялись  на  своих  и  чужих.  Вадима  кродировали  со  всеми  почестями,  как  и  положено  павшим  воинам. Солнце  клонилось  к  западу,  что  бы  уходящие,  видели  свет  и  шли  вслед  за  уходящим  Солнцем.  Рюрик,  как  и  подобает  князю – жрецу,  раздевшись  по  пояс,  стоял  спиной  к  кроде и   факелом  поджёг  её. После  прочтения  погребальной  молитвы,  все  молча  ждали  знамения.  И  вот,  в  вечереющее  небо,  взметнулся  огромный  столб  пламени,  Боги  открыли  Сваргу,  принимая  воев.
                Больше  месяца  Рюрик  жил  в  кремле  Гостомысла,  Зачинщики  бунта  были  допрошены  и  казнены.  Волхва  Буса  Кресеня  так  и  не  нашли,  он  ушёл  из  Новгорода  вечером  того  же  дня,  когда  было  собрано  вече.  Рюрик  собрал  вятших  новгородцев,  бояр,  старшин  концов,  прекрасно  понимая,  что  как  решат  вятшие,  так  повелит  вече.  Не   в  зале  приёмов, а в  простом  обеденном  покое,  за  одним  столом  шёл  разговор,  в  котором  князь, не  выделяясь  был  на  равных  с  собравшимися.
                - Многие  из  вас,- неторопливо  спокойно  вёл  разговор  Рюрик,- бывали  в  разных  землях.  И в Венеции,  и у вранцев,  бывали  и  в  Хазарии,  и  у  Халифа,  и  в  Царьграде  у  греков.  Видели,  как  живёт  народ  в  этих  землях,  от  купеческого  каравана  или  из  торговых  рядов  видно  больше,  чем  из  воинского  седла.  Многое  там  вам  понравилось? – Рюрик  помолчав,  продолжил, - на  Руси  вы  видели  нищих?  Есть  на  Руси  голодные? Втягивает  ли  рус  голову  в  плечи, горбится  ли  к  земле?
                - Правду  говоришь  князь – поддержал  разговор  богатый  гость  из  неревского  конца,  Местята – у  нас  не  поверят,  когда  скажешь,  что  толпы  нищих  сидят  у  храмов  и  просят  подаяние.  А,  что  на  базаре  делается?  Все  норовят  своровать,  стащить.  Одного  ухватил  за  руку,  малец оказался.  Ему  бы  с  тятькой, в  поле  или  в  мастерской  работать,  а  он  воровством  промышляет.  Показали  мне  и  его   мать,  которая  учит  его  воровать,  а  не  зарабатывать.
                - Да  что  там, - вступил  в  разговор  ещё  один  купец,  Истома, - в  Семендере,  ухватила   меня  хазарка,  из  чёрных  хазар,  купи, говорит  дочку,  а  дочке  той  семи  лет  не  будет.
                - Вот  так, -  снова  взял  разговор  на  себя  Рюрик,  красивые  храмы,  золотые  одежды,  разговоры  о  любви,  а  на  деле грязь,  нищета,  голод  и  страх.  Неужели  кому – то  хочется,  чтобы  и  на  родной  земле  русской  было  подобное?  А  ведь  будет.  Будет,  если  станем  делить  Русь  по  городам,  да  мелким  княжествам.  Если  будем  делиться  друг  с  другом, придут  хазары,  ромеи,  им перцы  понаставят церквей  и  забудут  люди  язык  свой,  дедов  своих  и  превратятся  славяне  в  толпу  нищих  и  оборванцев.
                - Да  неужели  мы  не  понимаем, - вставил  Бравин, - здравый  человек  не  захочет  зла  своим  детям.  А  чтобы  жить  свободно  и  достойно  нужно  нам  крепить  государство,  как  воздух  нужно.  И  Богов  своих,  нормальный  человек,  не  променяет  на  чужих.  Чужие  боги  и   заботится  будут,  о  чужих.
                - Не  обижайтесь  на  меня  новгородцы.  Дело  своё  вижу  не  только  в  княжении  в  Новгороде.  И  я  могу,  даже  больше,  должен  бы  идти  в  Рарог  и  отвоёвывать  город  и  землю  от  саксов  и  данов.  Но  есть  слово,  данное  Хранителям,  собрать  земли  русские  в  единое  государство,  как  было  при  отцах  наших.  И  вам  сейчас  говорю,  никто  и  ничто  не  остановит  меня  исполнить  Роту.
                В Новгороде,  вижу  посадника  от  вятших  людей,  чтоб  не  пеняли на  меня,  что  хочу  злата  и  власти.  Князем  буду  судить  или  сам,  или  наместник  мой , безпризорными  не  останетесь. Я  же  буду  князем  на  Руси.  На  вече  выкрикните,  кто  вам    гож  в  посадниках.  Я  буду  в  Новгороде,  в  том, что  ещё  Гостомыслом  задумывался,  здесь  хотите  оставайтесь,  хотите  приходите  в  новый  Город,  места  всем  хватит,  в  переезде  помощь  от  меня  будет.
 На  следующий  день,  новгородское  вече  единодушно  назвало  Рюрика,  Великим  Князем  Руси.  Посадником  был  избран  старейшина  Людиного  конца  Совен,  в  словенском  конце  вместо  Вадима  Храброго,  старейшиной  Честень,  воеводой  городовым  Рулев,  из  бодричей.  Приходила  весна  на  смену  зимы,  наступила  Весна  Руси.
               
      
                ЖАРА  НАД  ЦАРЬГРАДОМ.
               
               

                Быстро  наступала  ночь  над  Константинополем,  только – только  закатилось  солнце,  а  уже  вокруг  непроглядная  тьма.  Патриарх  Фотий,  стоял  у  окна  владычных  покоев  во  Влахерне,  задумчиво  глядел  на город.  Были  слышны  окрики  керкитов,  обходивших  с  дозором  вокруг  дворца.  В  покое  у  патриарха  за  высоким  столом  стоял  писец,  приготовив  перья  и  чернила,  ждал, когда  владыка  начнёт  диктовать  книгу  о  делах  василевса.  Но  патриарх   всё  не  отходил  от  окна  и, кажется  забыл  о  писце.  Да,  Фотий,  в  своих  мыслях  был  сейчас  далеко.  Он  вспоминал  время,  когда  будучи  отроком,    такими  же  июньскими  ночами,  только  не  в  городе  царей,  а  в  далёком  Семендере  слушал  старца  иерофанта. 
О  былых  временах  пророков и  деянии  отцов.  В  те  времена  юности,  звали  его  не  Фотием,  а  простым  еврейским  именем  Вузий,  и  отец  его, богатый  рахдонит, водил  караваны  в  далёкую  империю  Тан,  где в  городе  Чаньане,  у  него  был  свой  двор.  Были  они  из  старого  рода  Коэнов,  чьи  потомки  разбросаны  по  всему  миру.  После  хедера,  где  раввин  заставлял    твердить  наизусть  одну  и  ту же  молитву,  слушать  старца  иерофанта  было  одно  удовольствие.  Иерофант,  раскрывал  Вузию  глаза  на  всё  что  творилось  в  мире,  дал  наглядную  картину  того,  кто  есть  хозяин  жизни  и  князь  мира,  сердце  замирало  от  страшных  открытий,  открывались  глаза  на  непонятое,  сердце  наполняла  отвага  и  решимость следовать  по  указанному  пути.  Следуя  советам  и  указаниям  иерофанта,  Вузий  ушёл  из  родительского  дома.  Много  пришлось  испытать  еврейскому  юноше  Вузию,  прежде,  чем  он  стал  патриархом  Византии  Фотием.  Помнил  Фотий,  Херсонес  в  Климатах,  где  он  принял  крещение,  это  было  легко.  Перед  крещением  Фотий  в  точности  исполнил  обряд, которому   его  обучил  иерофант,  и  поэтому,  испив  перед  обрядом  чашу  вина  с  кровью  гоя,  в  сердце  своём  он  остался  верен  законам  Моисея,  а  душа  давно  была  отдана  Князю  Мира.  Сейчас  у  окна  во  Влахерне  стоял  всемощный  владыка  ромеев,  патриарх,  слова  которого  должен  слушать  василевс. Оторвавшись  от  воспоминаний,  Фотий  услышал  за  спиной  покашливание  писца.
                - Ступай. -  не  оборачиваясь,  произнёс  Фотий. –
                Иди,  помолись  на  ночь  и  отдыхай.
Двери  в  покои  закрылись,  и  Фотий  остался  один.  Думы  заплясали  вокруг  сегодняшнего,  что  окружало  и  давило  Фотия.  Неверная  страна,  варварский,  жадный,  подлый  народ.  Мнят  себя  ромеями,  а  от  римского  кроме  имени  у  них  ничего  не  осталось.  Именуют  себя  божьим  народом,  но  даже  веру,  принесённую  им  Павлом,  понимают, как  возможность  воровать,  попрошайничать  и  заниматься  развратом.  Ну, как  же,  Христос  их  уже  спас.  Знали  бы  они,  кого  спас  Христос,  но  знать  им  это  запрещено.  Василевс  Михаил  может  только  воевать,  да  напиваться, со  своими  ближними,  пасти  стадо  Христово  выпадает  только  мне.  А  сколько  завистников?  Спят  и  видят,  занять  место  владычное.  Самые  злые,  поминают, откуда  я  вышел.  Да,  что  там  завистники,  когда  сам  василевс  при  магистрах  и  спафариях  называл  меня  “  хазарской  рожей  “,  А  то  не  понимает,  что единственно,  кто  поможет  Византии  это  Хазария.  А,  что    вытворяет  этот  святой  при  жизни?  В  кругу  своих  собутыльников  пирует  в  чёртовых  кабаках  ,  развратничает.  В  пьяном  виде  ходят  по  улицам  отлавливают  динатов,  патрикеев  и  заставляют  причащаться уксусом  и  горчицей.  Закрыли  под  замок, пресвитера  Софии,  и  когда  мать – императрица  склонилась  к  причастию,   Грилл собутыльник Василевса,                переоблачённый,  повернулся  к  ней  задом  и  рыкнул  афедроном  своим.  Вот  таков  Василевс, помазаник  божий.  Слава  богу, отбыл  со  своими  этериотами  в  поход  на  агарян,  говорят,  стоит  лагерем  у  Чёрной  реки.
                Опять  же,  кто  верный  союзник  империи  против  арабов,  с  их  ересью?  Только  Хазария,  каган – бек  Ханука  и  войска  под  Ургенч  направил,  хорезмийцы  и  персы  уже  не  подчиняются  халифу.  Ну,  с  Востоком  справимся,  армяне  и  хазарский  каганат  порукой  будут.  Вот  Рим  совсем  обнаглел.  Папа  Римский  Николай 1,  через  германских  королей  распространяет  мечом  веру  латынскую.
Наших  монахов  хоть  и  не  изгоняют,  но  кого  можно  к  себе  переманивают,  кого  не  может  переманить  выдавливает.  И  хитро  всё  обставляет,  будто  заветы  блюдёт.  Карла,  короля  франков,  василевсом  пришлось  признать, за  равного,  а  он  был  послушным  кинжалом  в  руках  Ватикана.  Благо  сегодня  грызутся меж  собой  как  собаки  за  кусок  мяса.  Но  на  Николая  надеть  надо  узду,  что  бы  не  шёл  против  престола  господня,  если  не  словом  так  силой.  Принудить  халифа  к  миру  сейчас  можно,  власть  под  ним  шатается  Испания,  Алжир  уже  от   Багдада  отложились.  Опять  же  рахданиты  в  этом  поспособствовали, купцы  еврейские  везде  меж  народов  ходят  и  в  должниках  у  них  многие.
                На  Дунае  сейчас  в разы  спокойнее  стало, но славяне   проповедников  христианских прогоняют,  церкви  какие  поставили  жгут. Восемь  лет  назад Михаил  крестил  князя  и  бояр  болгарских.  Хоть  слабая,  но  всё  же  защита  от  диких  мадьяр.  А  теперь,  когда  дали  мадьярам  золото  и  указали  путь  на  Париж  и  Вормс,  пусть  у  Николая  от  них  голова  болит. Со  своими  славянами  худо - бедно  империя  сама  справится.  Вот  дальше  по  Борисфену  и  у  Ильменя  сидят  самые  злобные  из  славян.  Сколько  веков  уже  и  купцы  к  ним  ходят  и  проповедники,  а  толку  мало.  Вроде  бы  и  есть  среди  них  крещёные,  но  лишь  купцы,  да  и  то,  здесь  на  землях  империи  себя  христианами  зовут,  а  у  себя  дома  идолам  жертвы  приносят.  Климаты  горами  отгородились,  да  в  крепостях  сидят,  а  русы  из  Борисфена  и  на  Синоп  ходили, Амстриду  грабили.  Благо  сейчас  каган – бек  их  к  дани  принудил  и  правильно  сделал,  что  всех  князей  с  родом  вырезал,  а  без   головы  тело  не  живёт.  Но  вот  беда,  у  Ильменя  в  Новгороде  князь  объявился  Рюрик,  каганом  Руси  назвался.  Этот  князь  Руси,  что  на  море  Варяжском,  всё  побережье  той  Руси,  сказывают,  подчиняется.  Остров  есть  некий,  куда  чужие  под  страхом  смерти,  вступить  не  решаются,  так  вот  на  этом  острове  главные  жрецы  идольсие  обитают  и  всеми  славянами  управляют.  В  Киеве, уселись  те  же  русы,  что  под  Рюриком  ходят.  Проповедников  христианских  прогоняют,  церкви  какие  поставили  жгут.  Прав  был  старец – иерофант  самая  большая  беда  с  Севера  от  Ариев,  там  будет  решаться  судьба  мира.  Пока,  нет  сил  разрушить  Север,  задушить  надо  русов,  убить  всю  торговлю  с  ними,  если  проситься  в  искушение  будут.  С  прошлой  осени  настоял  я  перед  василевсом,  чтоб  изгнал  всех  купцов  русских,  а  то, что  пограбили,  да  поубивали  кого  из  них,  так  это  только  на  пользу.  Сегодня  в  Маме,  с  клиром  священнослужителей,  учредили  митрополию  русскую,  все  силы  туда  бросить,  да  и  солунских  братьев  пора  из  Рима  отзывать,  загостились  больно.  Затушив  светильник,  оставив  лишь  лампаду  пред  иконой  богоматери,  Фотий  прилёг  на  постель.
                Не  долго  в  эту  ночь  пришлось  отдыхать  патриарху.  Его  разбудил  китонит  с  просьбой  немедленно  принять  гонца  стратига  Фракии.  Поднявшись, Фотий  прошёл  в  приёмный  покой,  где  его  дожидались  акрит  Зиновий  и  коммеркарий  Пётр.  Наперебой  они  рассказали  Фотию  о  том,  что  русы, на  двухстах  кораблях  идут  на Царьград.  Пристают,  к  берегу  грабят  монастыри,  жгут  церкви.  Стратиг  Андроник,  выступил  против  них  с  акритами  и  тремя  бандами  был  разбит  русами  и  укрылся  в  Аркадиопле.  Вот  оно  наказание  господне,  подумал  Фотий.
                Ещё  прошедшей осенью,  когда  уже  стал  Днепр,  горой  пришли  в  Киев,  уцелевшие  гости  и  их  люди.  На  Горе,  перед  княжим  теремом,  они  поведали  киевлянам,  что  содеяли  греки.  Добравшиеся  до  дома  рассказывали,  как   толпа  совместно  с  воинами  била  и крушила  лавки,  грабила  товар,  многих  убили,а купца  Скрыню  забили  камнями  и  тело  его  бросили  в  медного  быка,  под  которым  всегда  горит  огонь.  Гневом  наполнились  сердца  киевлян,  здесь  же  в  отместку,  разбили  дворы  греков,  где  оставались  на  зиму  ромейские  купцы,  не  пощадили  и  церковь  построенную  ими  на  Подоле.  Самих  же,  тех  греков,  вывели  за  город  без  тёплой  одежды,  и  под  страхом  смерти  отогнали  прочь.  Весной  как  только  сошёл  лёд,  новгородские  гости  на  двадцати  ладьях  спустились  по  Днепру,  через  месяц,  возвратилась  одна  ладья,  остальных  как  сказывали,  пленили  корсуньсы,  что  закрыли  устье  Днепра.
                К  этому  времени  Аскольд  собрал  дружину  и  поволье  и  на  200  ладьях пошел  к  морю  Русскому.  В  днепрвском  лимане  стояли  греческие  хеландрии,  но  когда  ладьи  русов  покрыли  парусами  лиман  и  вышли  в  море,  греки  развернулись  и  скрылись  в  сторону  Тавриды.  Прошли  болгарские  земли,  и  сейчас  впереди  лежала  греческая  земля.  Первый  же  городок,  где  жили  акриты  со  своими  семьями,  русы  взяли  с  налёта,  и  уже  через  пару  часов  городок пылал,  лишь  небольшому  отряду,  не  больше  десятка  удалось  вырваться  из  бушующего   ада.  Пленных  не   брали,  не  за  добычей  шли,  а  отмстить  чужакам  за  кровь  русскую.  Жён  и  ребятишек  малых,  выгнали  и  отпустили  на  все  четыре  стороны.
                Аскольд,  Дир  и  четыре  воеводы – тысяцкие,  собрались  на  ладье  Аскольда  решая,  что  делать  дальше.  Ромеи  сейчас  будут  на  стороже.
                - Ты  Хлуд – говорил  Аскольд,  - отбери  сотню  и  конно, вдоль  берега,  следуй  горой.  Отправляй  загоны  вперёд  и  по  сторонам.  Ты  Охтивой,  так  же  горой,  конно  следу  за  Хлудом,  отбери  охочей.
                -  Да  и  охочей  отбирать  не  надо,  любой  пойдёт, - вставил  Охтивой.
                - Хорошо, - продолжал  Аскольд, -   возьмёшь  тысячу.  Между  собой  согласуйтесь,  далеко  не  отрывайтесь.  Ты  Ворон,  собери ключ  из  двадцати  лодий,  пойдёшь  впереди.  Хлуд  уходит  ещё  до  рассвета,  Охтивой  через  два  часа  после  Хлуда,  ну  и  мы  с  зарёй  двинем.
                С  первыми  проблесками  зари,  в  рассветный  сумрак  ушла  сотня  Хлуда,  С  первыми  лучами  солнца  ключ  в  двадцать  лодей,  подняв паруса, вышел в  море.  Охтивой  повёл  свою  тысячу,  когда  солнце  уже  поднялось  над  морем.  Далеко  от  берега  не  уходили,  ехали  ровными  рядами,  каждая  сотня  под  своим  значком,  рядом с  Охтивоем  скакал  знаменосец,  держа  синий  стяг  с  тремя  перекрещенными  копьями. Около  полудня,  Охтивой  заметил  впереди  трёх  всадников,  войско  остановилось.  Прибыли  свои,  от  Хлуда.  Молодой  повольник  Честень  передал  Охтивою,  что  впереди  есть  небольшое  сельцо  вокруг огороженной  усадьбы.  В  это  село  вошёл  отряд  греков,  пеших  шесть  сотен  и  конных  около  двухсот.  Хлуд  поставил  на  выходах  людей  и  сейчас  ждёт  тебя.
                - Далеко? – спросил  Охтивой.
                - Нет,  версты  три  будет, - пояснил  Честень.
Тысяча  на  рысях  двинулась  вперёд.
                Патрикий  Фригий,  спафарокандидат,  направлялся  по  приказу  стратига  в  Аркадиополь,  Он  уже  знал,  что  морем  с  севера  напали  варвары.  Фригий  с  юных  лет  служил  в  войсках  василевса,  себя  он  не  мыслил  без  военных  походов  и  дружеской  попойки  в  дни  отдыха.  Сейчас  при  Василевсе  Михаиле,  служить  было  весело.  Василевс  заботился  о  воинах,  и  в  любых  спорах  вставал  на  сторону  солдат.  По  приказу  Василевса,  патрикий  Фригий,  был  этой  весной  отозван  из  Италии,  и  сейчас  командовал  акритами  во  Фракии.  Дорога  проходила  мимо  усадьбы  дината  Льва  Мелаина.  Фригий  решил  дать  отдых  лошадям  и  людям.  Воины  расположились  во  дворах,  а  сам  патрикий  и  оба  командира  банд  Фока  и  Николай  зашли в  дом  дината.  Лев,  встретил  гостей  радушно,  конечно  сейчас  лучше,  если  вокруг  тебя  будут  солдаты,  от  моря  ведь  не  так  далёко.  Двое  служек  быстро  накрыли  стол,  офицеры  заняли  свои  места.  Прочитав  “ Отче  наш “,  приступили  к  трапезе.  Лев  интересовался,  как   думают  отбиваться  от  руссов. Патрикий  Фригий  ,  с  обычным  пренебрежением  солдат  к  обывателям,  отвечал: -Я,  действую  согласно  приказу,  стратиг  Склир  опытный  полководец,  не  нам  ромеям  боятся  шайки  разбойников,  Язычники  разбегутся  при  виде  войск  Василевса. – И  чтоб  как – то  смягчить  сказанное,  продолжил, - За  эт и  полгода,  что  я  здесь,  серьёзных  боёв  не  было.  Так,  гонялись  по  горам  за  болгарами,  и  эт и  думаю  не  лучше.
                - Дай – то  бог,  дай – то  бог – кивал  головой  динат.Живя рядом с морем и на границе с Болгарией, он не по наслышке знал какими могут быть варвары.
Патрикий  поднял  кубок,  провозгласил  тост-
                - Исполайте,  деспоте! –
                -Исполайте,  деспоте! -  подхватили   сидящии.
За  окном  послышались  крики,  звон  мечей,  топот  копыт.  Два  раза ударил  и  замолк  колокол  на  часовне.  Так  и  не  выпив  вина,  офицеры  бросились  во  двор.  Командиры  банд  бежали  к  своим  людям,  Фригий  оседлав   коня,  ринулся  в  сечу.  Было  ясно  сейчас  не  до  манёвров,  с  двух  сторон  селения,  на  ромеев  налетели  варвары.  Не  дикие,  вооружённые  дубьём  и  пращами,  а  конные  воины  в  кольчужных  доспехах  и  высоких  шлемах,  в  руках  обоюдоострые  мечи.  Фригий,  сумев  собрать,  около  пятидесяти  всадников,  повёл  их  в  атаку.  Он  видел  знамя,  значит  там  вождь.  Сшибив,  метавшегося  пехотинца  Фригий  пустил  коня  в  намёт,  на  встречу  ему нёсся  раздетый  до  пояса  варвар,  в  левой  руке  его  блеснул  меч.  “Ничего  мы  и  с  левшой  справимся  “,  промелькнула  в  голове  мысль.  Направив  коня  с  правой  стороны  от  варвара,  наклонившись  на  левый  бок,  спафарий  нанёс  удар.  Меч  отбил  меч,  и  в  то  же  мгновение  солнце  померкло  в  глазах  Фригия.  Тело  свалилось  на  землю,  а  коня,  уже  подхватили  под  уздцы  русы.  Бой  закончился  быстро,  пленных  не  брали.  Динат  было  закрылся  в  своём  доме,  но  дверь  слетела  с  петель  и  его,  выволокли  во  двор.  Там  связав  ему  руки,  привязали  к  коню  и  пустили  по   дороге.  Попик  закрылся  в  часовне,  его  вытаскивать  не  стали,  а,  подперев  двери,  запалили  церковь.  Собрав  оружие,  русы  двинулись  к  морю.
                Охтивой привел свою тысячу к морю. После   стычки с ромеями были ещё разгромлены мелкие селения и два монастыря, воиск больше не встречали. В последних селениях жителей не было. Двое кметей  из сотни Хлуда, встртив тысячу проводили к выбранной стоянке. Сам, Хлуд , остался впереди . Люди быстро разводили костры , выставив дозор , стали ждать лодьи.Наконец появился ключ Ворона, и вскоре вслед за ним ,остальная флотилия. Аскольд расспросив дозорных , решил ждать Хлуда, и уже после этого решать о дальнейших действиях. Перед закатом солнца к стоянке подошла сотня Хлуда. С ними прибыли два болгарина. Хлуд пояснил , что впереди  , примерно в половине конного перехода , стоит небольшая крепость с посадом. Посад огорожен валом без стен , да и сама крепость имеет стены всего в три сажени.Расположена крепость в полуверсте от моря . Болгары рассказали о том ,что затеяли ромеи, Божан , крепкий мужчина сорока лет и молодой Зоран . По манере держаться было видно , что они привыкли к оружию.Божан пояснил; -Из городка, всё население ушло в Аркадиополь, остались мужчины способные держать оружие . Вместе с гарнизоном акритов их наберется не больше тысячи. Но главное, г реки расположили четыре банды за городом, чтобы ударить в тыл нападающим, а вот да льше по дороге в Аркадиополь, в верстах четырех от города , скрытно поставили гоплитов, тяжеловооруженную пехоту, в две тысячи душ, и кавалерийскую тагму , в тысячу мечей.               
                -Вловушку заманить хотят.-Сказал Охтивой.-Вот и славно ,
В свой же капкан попадут.
                Хлуд подтвердил рассказ болгар , начертив план он указал где стоят греки.После совещания решили завтрашний день посвятить подготовке. Конную тысячу Охтивоя и ещё три тысячи пеших , в полном вооружении, решено было отправить к приготовленной ромеями ловушки.Болгары и опасники из сотни Хлуда должны будут вывести их к месту.С утра мелкими отрядами тревожить греков , держать их в напряжении, и на другой день навалится на крепость.      
                Сидя у костра Божан рассказывал о жизни под ромеями.
                -Были у нас славные воители, ещё от хана Аспаруха дрожал Константинополь. Князь Крум разгромил ромеев и из черепа василевса Никифора , сделал чашу и пил из неё за победы и за славян. Маломир . сын Омуртага казнил брата своего за то , что крестился. Но при князе Борисе , нынешний василевс Михаил,разбил войско наше и самго князя пленил.Вернулся Борис из Констанстился, крестился сам и крестил бояр своих, да и среди простых болгар были у нас христиане. Столицу перенес из Плиски в Преслау, по ближе к грекам. Вот и наш комит переселился сюда и людей за собой увел. Теперь молимся родным богам тайно, комит знает о том , но закрывает глаза. А вот Борис, знатных бояр вырезал,52 семьи с детьми  грудными. Да что там , собственного сына ослепил и бросил в тюрьму.
                Молча слушали , Божана сидевшие у костра и в молчании их была уверенность в правоте своего дела. Близка была им боль единоязычного болгарина.
               

                Расставив войска, стратиг Склир ,ещё раз решил объехать местность . Во главе двух десятков акритов Склир направился к крепости. Будучи опоясанным патрикием ,нынешнюю должность стратига фемы, Склир воспринимал как наказание, х оть и близко от Константинополя . но так далеко от катихумехия.Склир надеялся ,что в скором времени он сменит доспехи на дивитисий. Проехав в недалеке от крепости стратиг направился к лагерю , где стояла тагма .В это время на башне крепости взвился в небо дым сигнального костра .Стратиг пришпорил коня. Подъехав к тагме Склир нашел её в боевом построении, переговорив с Леоном, командиром тагмы, Склир, отправился к гоплитам.Пехотинцы также в полном вооружении,были готовы выступить вперед. Сстратиг  ожидал развития событий.
                В это время, около двух десятков лодей пристало к берегу, и около тысячи русов мгновенно заполнили берег, и направились к посаду. Навстречу им из крепости вышло войско. Русы избегая боя вернулись к лодьям и отплыли. Не успев дать сигнала «отбой»,над башней опять взвился столб дыма. На этот раз, по прибрежной дороге к городу направлялась сотня всадников, но встретив построенное войско, развернулись и на рысях скрылись вдали.
                Не долго продлжался отдых для греков.Море наполнилось парусами лодей.К берегу теперь пристало пятьдесят лодей.Русы разделились; с полтысячи их остались на берегу , остальные двинулись к городу. Флотилия русов продолжала барражировать в  недалеке.Греки на этот раз не вышли из города. Русы запалив посад,отошли к лодьям и отплыли. Как тоько лодьи отплыли ,оставшиеся жители города , вышли тушить свои дома ,им помогали акриты.Трубы пропели «тревогу», к   городу неслась сотня всадников. Осыпав защитников стрелами, варвары развернулись и отступили.Весь день прошел в мелких стычках. Варвары не вступали в бой, ограничивались обстрелами из луков, тотчас уходя обратно.
Наступила ночь. В городе и в запасном полку  не спали, готовые встретить врага во всеоружии. Не лучшим образом дело обстояло у гоплитов западни и в тагме кавалеристов. Ближе к рассвету тревога улеглась.           Склир                рассчитывал, что и следующий день пройдет также как,и прошедший, а может случиться,  варвары вообще откажутся от своей затеи. Выставленные дозоры, варваров не засекли хорошо, значит, они не ждут засады. Слклир приказал поднять себя с первыми лучами солнца,и прилег на кушетку в своем шатре.                Пятеро                солдат находились на посту охранения,по очереди надлюдали за местностью, двое отдыхали ,пятый был назначен старшим. Уже трети сутки не разводили костер, довольствуясь сухомяткой. В рассветных сумерках , старший дозора Хорина , растолкал гоплита Троила и вдвоем они спустились к ручью за водой. Троил,наполнял баклаги ,а Хорина следил за местностью.      Пропели две стрелы ,и оба воина упали за мертво на землю, лишь булькнула фляга о воду, выроненная солдатом. Лежащий в схроне гоплит даже не проснулся ,когда ему  перерезали  горло , ткнув голову в землю, что бы не было слышно хрипов.Двое наблюдателей даже не успели повернуть головы в сторону.  Без единого звука были сняты посты охранения гоплитов. Склира                разбудил часовой. Одев доспехи , стратиг вышел на воздух. Первые лучи солнца золотили вершины гор. Выйдя из шатра, Склир заметил как со стороны крепости ,поднялся  воздух столб дыма. Стратиг велел будить и строить тагму. Ели и сегодня день пройдёт как вчерашний , надо будет выходить на берег и показать варварам силу.- Думал, стратиг,-что бы даже не помышляли о высадке. Звуки боя донеслись не от крепости, а со стороны дороги в Аркадиополь. Склир послал десяток,узнать в чем дело. Не  успели скрыться всадники , как дорогу заполонили
бежавшие гоплиты. Без щитов и тяжелых копий,срывая с себя тяжелые доспехи, они , с криками о помощи и мольбами к небу, неслись подороге.                -Стоять,трусы!-Закричал Склир. Но,криком остановить бегущих, было невозможно.  Стратиг, дал знак и тагма, начала вытягиваться на дорогу.В это время  в тыл и во фланг, на тагму обрушелись конные варвары. Все смешалось. Вместо чётких действий войск, паника и ужас царили на поле сражения.Склир сразу понял, что пробиваться к городу, безсмысгенно, поэтому он направил отряд в  двести всадников, которые держались около него,по дороге на встречу хаосу.Набрать скорость , не обходимую для прорыва не удалось , из-за обезумевших гоплитов, а                .
 впереди уже были сомкнутые ряды варваров, прикрытые большими щитами и ощетинившиеся копьями. В тыл вот-вот ударит конница. Впереди стена копий, справа лес , но там скорее всего то же варвары, позади уже близко конные варвары, и тогда не раздумывая Склир , направил коня на крутой склон реки. На его счастье , конь  не опрокинулся, через минуту Склир в брод переехал реку. По склону катились люди и  кони.Лишь около десятка присоденилось к стратигу. Лесными тропами , вырвавшиеся из мясорубки, уходи ли к Аркадиополю.                Высадившись                на берегу, две тысячи руссов, под командованием Дира и тысячника Мураша, атаковали город. Аскольд повел свои две тысячи на греков, которые стояли по дороге на Аркадиополь. Грек и после стычки начали отступать по дороге , заманивая в ловушку по ранее составленному плану. Но все пошло не так, не по  плану. Н австречу им бежали безоружные  гоплиты подгоняемые русами. Аскольд приказал построиться в линии и не вступая в схватку, поливать бегущих стрелами. Видя бедственное положение своих войск , ворота крепости открылись,  что бы  пропустить бегущих. Этим воспользовались русы, и вместе с бегущими гоплитами и солдатами банд, ворвались в крепость. К вечеру город и крепость горели. Не больше сотни,потеряли русы в бою, да и то в основном в городе и крепости, где загнанные в угол оборонялись обреченные.                Три дня простояли ладьи русов на месте боя. Решали , идти дальше на Царьград , или повернуть к дому.Так-как  василевс с войсками ушел в Азию, а  хеландрии с греческим огнем были отправлены на борьбу с пиратами, к берегам Италии, решили идти на Царьград.                Император Михаил торопился в Константинополь. Василевс оставил армию у Черной реки, с собой взял только этериотов. Мощная , тяжеловооруженная, с ног до головы закованная в латы конница безсмертных- катафрактариев слишком медлительна.Василевс спешил. 200 ладьей, это минимум восемь тысяч мечей. Сэтими силами возможно штурмовать даже Константинополь.Русы это головная боль не только Византии, но и Рима.Римскую империю разрушили именно русы, кто-кто а василевс это помнил. Свежи в памяти и свирепые , безпощадные набеги русов  на Синоп и Амстриду.Патриарх Фотий уверял , что русы сейчас погрязли в усобицах, обезсиленны хазарами, и вот , как снег на голову , русы в самом сердце империи.Пришли отомстить за прошлогоднее избиение купцов.Хорошо, что мадьяры увязли сейчас в Германии, а то был бы кошмар.Под                покровом ночи, дромоны переправили василевса и 500 этериотов на европейский берег. Михаил не стал дожидаться высадки всех войск, а в сопровождении протоспафария Диона, магистра Агафия и паракимомена Грилла, с десятком этериотов направился к Буколеону. У врат дворца василевса встречали проэдр Василий и  папия Никифор. Не отвечая на приветствия, Михаил прошел в триклиний Юстиниана, где его ожидал патриарх. – Каковы  последние известия.- Спросил василевс.  –Варвары в пропонтиде.- отвечал Фотий.- Суд перекрыли?- продолжал расспрашивать Михаил. –Нет , ждали твоего прибытия.- Ответил проэдр.- Я уже приказал сегодня , сразу же как только ты будешь в городе , натянуть цепь.-Пояснил патриарх.- Но может быть , пока не стоит торопиться , ветер свежеет, на понте уже шторм.   Михаил обратился к проэдру .- Сколько войск в городе? Что с Склиром? Есть от него известия?  - Войск вгороде 12 тысяч мечей, в основном керкиты и гоплиты.  Конницы вместе с прибывшими этериотами , будет всего 3500. От стратига Склира ни каких известий.Закрылся в Аркадиополе, рассчитывать на него не приходиться.  Патриарх подошел к окну, и подозвал паракимомена Грилла. -Смотри в окно, как только я выйду, подзови императора.- Сказа л патриарх и направился к выходу. «Что-то опять задумал , еврейская лиса» - Подумал Грилл. Патриарх, за окном , опустился под проливным дождем, на колени в лужу.Грил позвал василевса. –Взгляни божественный! Михаил рывком поднялся и подошел к окну, за ним двинулись остальные. За окном ревела буря. Патриарх , стоя прямо в луже крестился , бил поклоны и воздевал руки к небу. Поднявшееся солнце не смогло рассеять сумрак ночи,по небу неслись низкие черные тучи, без единого разрыва. – Вознесем молитву спасителю! Патриарх начал читать молитву Христу и Богоматери. Все , кроме императора, опустились на колени. От     берега, отошли посл е полуночи, желая ещё затемно войти в Суд. Свежий северо-западный ветер, надувал паруса и лодьи легко и быстро прорывали даль моря.  Примерно через час после отплытия ветер стих, но черные валы моря высоко вздымались, где-то шел шторм. Убрав паруса и установив весла , по сигналу с лодьи Аскольда, лодьи пошли к берегу. Как бывалый варяг, Аскольд понимал , чем грозит шторм ночью на море. Звездное небо заволокло тучами, которые быстро неслись, по темному сейчас небосводу.  Сгустившаяся тьма не позволяла ничего рассмотреть. На волнах появились пенные гребни, и тут налетел ветер. Нос лодьи зарылся в волну ,и если бы был поднят парус, она сейчас же ушла бы подводу. Взбесившиеся волны не качали , а подбрасывали лодьи вверх, что бы тут же ухнуть со всей силой в бездну.  – Держи волну! – Стараясь перекричать гул моря , кричал Аскольд. – Уходим от берега!  В море!   Любая                мель, любая подводная скала, означала смерть. Найти удобный участок берега в темноте и урагане было невозможно.Только чудо сейчас могло спасти  любого кто находился в воле волн.На руках гребцов вздулись вены, но опускать руки равносильно смерти.Лодьи разбросало по пропонтиде. Поднявшееся солнце не могло рассеять сумрак , Все тонуло в серой мгле. Вблизи не было видно ни одной лодьи, только треск ломающегося дерева возвещал о том, что где-то или лодья налетела на другую лодью, или кто то наскочил на скалу. Гребцы менялись местами, многие валились с ног. Воду отчерпывали все, но кажется она не убывала. Неожиданно солнечный луч осветил дали. Аскольд поднял голову , держась обоими руками о борт , вглядывался в просторы моря. Ветер стих так же внезапно , как и налетел. Дождь прекратился, отставшие облака , догоняли своих братьев. Солнце ярко светило с неба ,как будто смеялось над людьми. От людей поднимался пар. Флота , нигде не было видно, где сейчас искать корабли? Море успокаивалось, словно насытилось, и сейчас урчало подобно сытой кошке. Невдалеке , примерно в полуверсте, был виден берег, отыскав удобное место, Аскольд направил лодью к спасительной земле. Шесть человек спрыгнули прямо в воду , и канатами подтянули лодью, закрепив их вокруг глыбы камня. Люди сходили с лодьи и добравшись до твердой земли , тут же падали без сил. Аскольд принял знамя,и поднявшись на возвышенность укрепил его, и только тогда опустился на землю. Вскоре подошли ещё четыре лодьи… Василевс                был в приподнятом настроении, когда на берегу гавани, патриарх, в окружении пресвитеров главных храмов города и клира святой Софии, служил благодарственную молитву. Толпа горожан заполнила все свободное пространство пристани и прилегающих улиц. Рядом с василевсом стояли знатные патрикии и военноначальники.  –Воспоем благодарность богородице, которая своею рукой опрокинула варваров, и отвела злобу их от своего града. Утешила сердца рабов своих!-  Патриарх под крики «Алилуя», опустил хоругвь с ликом девы Марии в воды Суда.                Возвратясь        во дворец, василевс, приказал командиру этериотов , очистить берега от варваров. Фотий долго объяснял Михаилу, оставить в живых и отпустить, хоть немногих варваров. --  Эти русы с Киева.- Говорил патриарх, - сейчас, они не скоро отвадятся пойти на Царьград. Пусть сидят занозой у хазар. И надо сделать так, что бы северный медведь, не уселся в Киеве. – Хорошо, - согласился Михаил. – Но не торопись, пусть как можно меньше, останется в живых этих собак.                … Аскольд поднимал людей. Заставлял их осмотреть ладьи , привести оружие в порядок. Солнце перевалило уже за полдень. Русы высадились на европейском берегу,и хоть Царьград не был виден, он находился где-то недалеко.                К берегу пристали ещё две лодьи, на одной из них Ворон. Человек двадцать пришло по берегу, без кольчуг , но с мечами. С мечом, рус не расстаётся даже после смерти. Среди пришедших был Дир. Постепенно из места бедствия, организовывалась стоянка. На море показались ещё паруса, и к берегу одна, за одной пристали одиннадцать лодьей. Со спавшимися, прибыли  Хлуд и Мураш. Решили ждать до утра, надо дать людям отдохнуть и может ещё кто объявится.                Вдоль берега , под парусом и подгоняемая веслами, быстро шла лодья. Пристав к берегу , с лодьи спрыгнул рулевой Данко , бегом поднялся к знамени , возле которого находились старшие, и рассказал то, что видел.  – Когда кончилась буря, мы оказались рядом с Царьградом, но в Суд не входили. –Говорил Данко. – Передохнув,пошли вдоль берега, на север. Видели, греки, конно, около двух тысяч, идут по берегу  в эту сторону. Скоро будут здесь. Аскольд, немедля приказал строиться. В составленном полку, было не больше семисот человек. Вскоре дозорные протрубили сигнал «тревоги».                Греки остановились на рас стоянии двух полетов стрелы. Русы встали в строй,умывшись, в чистых рубахах, многие без кольчуг и доспехов. С улыбкой на лицах они ожидали атаки греков. Матерь-Сва подарила возможность , погибнуть нет от злых-слепых волн, а с мечом в руках. Но греки не атаковали, и когда русы, в едином порыве, готовы были сами броситься на греков, показалась толпа монахов несших хоругви. Среди монахов в темном одеянии, выделялись священники, облаченные  в богато изукрашенные одежды. Старший из них держал позолоченный посох в левой руке, а в правой, ручную кадильницу. Аскольд  приказал не стрелять. Подошедшие священники и монахи остановились в двух шагах от Аскольда, Дира и Хлуда.                – Почему пришли с мечом на земли империи? –Спросил Фотий.         -Не мы, начали прю. – Отвечал Аскольд. – Наших купцов, кто убил? Не греки ли?   - По закону Юстиниана, расплачивающихся фальшивыми деньгами. Велено предавать смерти. –Ведомо то.Только деньги те, честные, их в Итиле , на торгах, получили наши  гости. Рус до лихих денег, не позариться.  –Может то и правда, но пусть лучше рушиться мир, чем закон! Если дело только в этом, почему бы не уладить все миром? – Фотий, понимал , что грозить людям готовым умереть , безсмысленно. – Я , поставленный богом пасти души человеческие, и по слову василевса Михаила, облеченный властью, и не желающий пролития крови добрых христиан,предлагаю кончить дело миром. Готов ли ты князь , принять мир , и при слушаться к слову господнему? – Я не князь, а наместник княжий. Не мечом победили вы нас ,потому , я выслушал тебя, и если наши люди будут согласны на мир, то так и будет.  –То , что отобрано у ваших купцов, и потери от закрытия торговли, вы сполна покрыли добычей. – Говорил Фотий, - что  я могу сказать василевсу , когда вы оставите берега наши?  Аскольд, повернулся к полку и спросил? – Вы слышали?  Достойно ли нам принять мир от греков?                -Решайте старшие. – Был ответ.                Обменявшись мнениями с Диром и Хлудом,  Аскольд вышел вперед.- От имени людей наших и людей Киева, мы принимаем мир. День на отдых , день на сборы утром третьего дня мы уйдем. Вели, показать, где можно пополнить воду. Если согласны на том, клянемся Перуном и Даждь –богом, хранить мир. На том целую меч!  -Именем Господа Бога и  Девы Марии, утверждаю слова мои. Во имя Отца , Сына и Святого Духа! Аминь!                -Аминь! – Хором подхватили монахи. Фотий обещал, завтра с утра прислать проводников к реке и колодцам. После того как монахи ушли, русы ещё не которое время стояли в строю, затем выставив дозоры , разошлись к отдыху.                Утром, как и обещал патриарх, к лагерю русов прибыли проводники , вместе с ними пришли шестеро монахов и седьмым был священник.-Патриарх, отдал мне , своему слуге, земли северные, для проповеди слова божия. – Оратился Полиевкт, к Аскольду, Диру, Мурашу и Хлуду сидевшим,  возле не большого костра, у знамени. –Позволь мне . рассказать о боге мира Иисусе Христе, как любит Он нас грешных, как спас от геены огненной всех людей. –Что можешь , ты монах, сказать о боге твоем? Мы знаем наших богов  и боги наши помогают нам. –Вствавил Хлуд.  –Ваши боги суть истуканы каменные, да кумиры деревынные.- Продолжал монах, ничуть не смутившись.- Где были боги ваши во время бури? Почто не помогли вам?  -О богах , тебе лучше говорить с волхвами. – Отвечал Аскольд. – Знаю только, не дерево или камень славим мы, но богов в Роде Едином.  – А вот патриарх Фотий , молился деве Богородице, и она спасла народ божий, бурею ваш флот раскидав.- Помолчав, Полиевкт , достал из привезенного ларца книгу, пропитанную негорючим раствором. – Вот , ваши боги , коль бросить их в костер , сгорят, а слово божее не горит! С этими словами , Полиевкт, бросил книгу в костер.Языки пламени плясали вокруг книги, но сама она оставалась не вредимой. Подождав немного , Полиевкт, тонкой веткой вытащил книгу из костра. Затем взял в руки, бережно рукавом рясы, смахнул пепел и веером раскрыв страницы, показал варварам, что книга цела и нисколько не пострадала. Открыв книгу на Апокалипсесе Иоанна, Полиевкт прочел , смотревшим на него варварам: « Откровение Иисуса Христа, которое дал ему бог, что бы показать рабам своим , чему надлежит быть вскоре. И Он показал, послав оное через ангела Своего рабу своему Иоанну. Который свидетельствовал слово боже и свидетельство Иисуса Христа и что он видел. Блажен читающий и слушающий слова пророчества сего и соблюдающие писаное в нем; ибо время близко.»  Долго ещё говорил Полиевкт, что ждет слышавшего слова Иисуса и не уверавшего в него, рисовал картины Страшного Суда, и ещё о том , что Судный День близок. «Скоро придет Христос во славе своей , и будет карать не верных». Молча слушали его сидящие, и хмурились лица их. На прощание , попросил  Полиевкт что бы разрешили прибыть в Киев священнику, для сотворения служб и обрядов, что бы рабы божие , которые есть в той земле не остались без слова божьего.                – Мы не запрещаем ни каких  вер, каждый волен верить в  своих богов. Если надо для этого попа, пусть приходит, но не оскверняет Богов Предков наших.                Ночь прошла спокойно.Рано утром 19 лодьей вышли в море, и  направились к устью Днепра. До пределов земли греческой, корабли русов, сопровождало по берегу конное войско империи. Если бы ведали русы , сколько их братьев пало под мечами ромеев, и на европейском берегу и на азиатском, когда те обезсиленные после борьбы со штормом, выходили на берег. Ничто бы не заставило русов принять мир от извечного врага –греков.                В Киеве, с самого утра . люди смотрели в низ по Днепру. Уже верховые оповестили: «Идут». Уже знали,мало возвращаются из похода. Но, ещё не прошла незримая черта меж людьми. Которая скоро на счастливых, тех что дождался своих сыновей , своих залёточек, и тех кто будет до последнего всматриваться в лица , заглядывать в глаза с немым вопросом, может, отстала лодья , может ещё сойдет на берег родная кровинушка. С Горы ударили в било: идут! Из крепости, из посада люди спускались к Почайне. Одна за одной,лодьи приставали к берегу. На берег сходили хмурые лицом воины. Никто не винил их за то , что они остались живыми, но как самим им смотреть в глаза встречающих.         Вперед  вышел Аскольд, следом шли Дир,  Хлуд, Данко .Мураш. Воины встали в строй, и сейчас замерев,ожидали команды. Остановившись в пяти шагах от встречающих, Аскольд произнес.     – Не воинская удача отверулась от нас, не вражьи стрелы и мечи победили славян. Мы сохранили честь русского оружия, и если отступили , то по воле дядьки морского,но мы показали грекам , что негодно относиться к русам, как безсловесным овцам, что будут терпеть побои и плеть. Простите меня отцы и матери, что не всех  смог привести домой. Вечная слава павшим за землю русскую , за волю дедову!                Аскольд в пояс поклонился народу. Первыми к лодьям проходили пожилые мужи, за ними молодежь , и уже потом жены, девы.  Вот  где-то всхлипнула мать, вот ещё одна, тяжело опустился на колоду пожилой мужчина, он не подал голос, но по щекам текли слезы; мужчина не стыдится слез. Стыдно кричать , ломать руки , а слезы, они очищают.                Позже, осенью , когда уже встал Днепр, Аскольд пришел в храм Коляды, где в пристрое, на втором поверхе,  жил жрец храма,волхв Бус Кресень. Принеся требу куммиру , Аскольд прошел на верх.         –Слава Богам! Здрав будь, мудрый! – Приветствовал волхва Аскольд.-Слава Роду, слава Коляде! Здрав будь и ты князь! Проходи , вижу есть у тебя тяжесть на сердце.-Бус Кресень прошел за стол и предложил князю стул. После возвращения из похода Аскольд, по ночам долго думал, искал и немог найти ответов. И вот сейчас решил все таки,прийти к волхву.                – Знаю. Ты не желаешь видеть во мне князя, считаешь меня, чуть ли не врагом. Но я не враг Киеву, и мне близки заботы людей.Мы не воевали Киев, поляне сами звали Рюрика. Он  поставил меня князем, а не тиуном. Знаю также , ты был , да и сейчас есть противник, варягам.  – Отчего же?- Прервал Аскольда Бус Кресень. – Да я за вольность киевскую, и считаю зазорным Киеву быть под Новгородом. Но я не против княжей власти,  без князя народ как без головы. Не перебивай, князь. – Бус Кресень поднял руку.          – Если , что я и говорил, так  не против князя,а против самовластва варяжского. Там у себя в Новгороде варяги могут делать , что угодно, здесь в Киеве, другой уклад, и сдругими приходится  считаться. Аркона правит на море варяжском. Дикие висинки-деревенщина, ужас наводят франков и англов. Новгородцы , и полочане выгоду свою имеют, вот пусть там на севере и творят, что хотят. У Киева свои заботы, да ты и сам это понимаешь. Иначе думаю,и не пришел бы ко мне.                Бус Кресень встал, подошел к поставцу и выставил два стеклянных кубка, оправленных золотыми веточками и проволочками, византийской работы. Поставил глиняную бутыль с фракийским вином, на блюде виноград и кусочки фруктов. Налив в кубки вина . Бус Кресень, принес здравицу богам. – Ну,богам во славу, нам во здраву! Гой!                -  Ещё до князя Кия , была у нас Голунь. -  Намерено ровно повествовательно начал Бус Кресень. – Греки звали нас антами. От Днепра и Кавказа. До Дуная и Альп, все была земля русская или сарматская, как говорили греки. С готами дрались,но и роднились, с гуннами на Рим ходили, а где в это время Словенск был? Варяги в Новгороде , да по морю , меж собой дрались, да дань с набегов собирали. Так, как я скажи , должен бы относиться к Рюрику, да и вообще к новгородцам?                Молчал Аскольд. По всему получалось прав Бус Кресень. Но понимал Аскольд, что если встать на сторону Кресеня, то будет измена.                - Так, что же мне отделяться от Рюрика?                – А кто говорит об отделении? Ты роту Рюрику давал, но поступать должен,как народ Киева велит. Выход княжеский плати , но в драку  погоди встревать.                – Ещё хотел узнать у тебя, мудрый. О вере греческой, уж больно слова в душу запали.                - Вера в богов наших не запрещает веру в иных богов. Каждый волен сам,избрать себе бога. Вот ты ходил в земли франков, видел там латынян, хотел бы верить в того , в кого верят они? -  Нет. Они чужие мне и алчные, спят и видят , как бы подмять всех и вся под себя.- Ответил Аскольд. – Вот душа и не приняла их него бога.        – Но ведь греки тоже в исуса верят.- -  В Иисуса , да не  так, как латыняне. И молятся не так, и не слуги они папы римского.                – Бус Кресень . вновь наполнил кубки вином, отпив продолжал.        -В Царьграде, порядок верой поддерживается.  Там простые люди послушны. Всем правит василевс, слушая советы святых отцов. И все верят в бога единого, и нет больше других богов. И на Руси надо бы одного бога иметь. В простых житейских делах , родные боги помогут, а в государсвенных, один бог должен быть.          Аскольд осмелился открыться волхву.                – Вот скажи, мудрый, тебе открыты многие тайны.  Правильно ли я поступлю,если приму исусово крещение? Что мне людям потом говорить?                – Про крещение , скажу тебе, это лично твое. Ты думаешь, нет у нас    христиан? Ошибаешься, я точно знаю что есть, пусть не много,но есть. А что людям сказать? Да вот надо ли кому-то душу открывать? Я жрец бога Коляды, волхв, но и я в церковь христову хожу, и не мешает мне это, нисколько. Так, что думай князь сам. Я только вот , что скажу. Отношенее Царьграда к Киеву изменится, если будут знать , что князь в Киеве един с ними в вере. И легче будет с Хазарией говорить,чувствуя поддержку Царьграда. Да и с варягами в Новгороде, легче разговаривать будет. Против мощи царьградской ни кто не устоит.                О многом ещё говорили Бус Кресень и князь Аскольд. Ещё ни одну глиняную бутылку распечатал волхв, но не пьянел Аскольд. Весной, когда прибыли вместе с купцами греческими,  два монаха, Аскольд , Дир и Хлуд приняли крещение христово.                ---                ВОЛХОВСКАЯ ТРОПА.                ----           Весна в лето 6378(870) выдалась дружной.Весенние разливы неудержимо овладевают низменностями и щедро питают новгородские болота. Вода постепенно спадает и оставляет стоячие воды стариц и протоков. На пойменных лугах жирно удобренных волховским илом  буйно растут сочные травы. Трисветлый Ярило щедро проливает свои жизньнессущие лучи к жаждущей земле, буйная радость исходит от  всех уголков родной земли. В последних числах травеня к пристани Нового Города  пристали пять лодей.  По раскраске бортов и по разноцветным парусам, Рюрик . сразу понял, что пришли русины сРуяна. Отбросив церемонии, Рюрик сам выехал из кремля на встречу. Следом , как всегда в последнее время , за ним следовал  Доброгнев, молодой 18-летний витязь. Широкий в плечах , голова обритая, лишь усы начали опускаться к подбородку, своими концами. Никто бы сейчас не увидел в нем 10-летнего отрока, из глухой вятичской деревни. На обряде имянаречения, он выбрал себе имя Доброгнев, и жрецы, и старейшины одобрили это. Затем были годы обучения воинской науке в отряде берсерков Олега, (берсерк- БЕР – медведь, серк, сверк-удар молнии.) походы по северным рекам к лопарям , земгалам.  Вместе с князем ходил в боевые походы на ливов, к ятвягам, добирались до Булгар. Вот уже два лета он служил в княжеской дружине. Как-то, само собой получилось, что во всех выездах князя , Доброгнев, будь т о на охоте, либо в походе или в полюдьи, следовал слева и чуть позади. Рюрик уже привык, что со спины у него всегда находился Доброгнев. На пристани Олег встречал прибывших. Кроме Велеслава, который ещё прошлым летом отбыл в Аркону,  на лодьях пришли четверо волхвов и столько же радарей, Арконы. С ними прибыли два десятка воинов храма Свентовита. Предводительствовал ими Сильдур, ровесник Олега. По фибуле плаща и золотой гривне на шее, Олег определил,что Сильдур не только посвещенный воин Свентовита, но и сотник дружины.   Олег был рад за своего друга, с которым с малых лет делил хлеб и тяготы обучения. Не раз они кровянили друг-друга деревянными мечами, в учебных боях. Сейчас Олег сердечно приветствовал Сильдура. Неожиданно, звонкий девичий голос прорезал воздух.        – Брат! Олег , братушка!- Молодая с длинной русой косой, девушка в светло-голубом сарафане, бросилась к Олегу и повисла у него на шее.                – Свента, ты?!- только и смог сказать Олег. Горло перехватило, сухой , колючей теркой.                Сестра , он помнил её совсем малой, когда они с Рюриком покидали Руян. Свенте было восемь лет,с тех пор он ни разу её не видел, сейчас, она была уже невеста. Глубокие,  голубые, как небо глаза в пол лица, сама молодая красивая , гибкая своими руками , как веточками ольхи, обнимала брата.                – Я к тебе, ты же наверное один , белый ворон.                - Так ещё, маленькой она звала брата.                -Один. Конечно один,мне ещё  гулять и гулять. А вот тебе мы быстро жениха найдем.- Отвечал Олег.                – Искатель нашёлся.- С вызовом в голосе, сквозь смех говорила Свента. – Кто мил будет за тем и пойду.                - Хорошо, хорошо. – соглашался Олег. -  Ступай собирай вещи , домой пойдем.                Свента побежала к ладье . Велеслав,  стоял в стороне и улыбался, глядя на молодежь. Подъехал Рюрик, спешился, поздоровался с волхвами и воинами. Велеслав обратился к Рюрику.                – Князь, есть разговор, если можешь, сразу приезжай в храм.              – Я как, знал. Конечно, сейчас сразу же едем. – Ответил Рюрик.       – Вы. Езжайте, - сказал Олег, -Я, провожу сестру до дома и сразу к вам.                Волхвы, радари, воины двинулись в город. За семь лет. Маленькое городище выросло в большой город. Сейчас он пе рерос прежний, стоявший на берегах Ильменя. На обоих берегах Волхова, .расстроился город. Как и прежде селились по концам; словенский, неревский, людинов конец. За рекой, на правой стороне то ж словенский, и новый плотнический. Улицы мощенные сосновыми кладями, твердо и чисто, вдоль мостовой проложены пешие ходы крытые плахами или же сосновыми пластинами, что бы было удобно ходить. За оградами были видны вторые поверхи домов, крыши крыты тесинами или плашками , коньки украшены искусной резьбой. Ворота усадеб выходящие на улицу, были также изукрашены деревянной резьбой. Ветви, цветы, звезды, коловраты, каждый хозяин старался отличиться нарядом. Ближе к торжищу, рассположились дворы иноземных гостей, строили они сходно с новгородцами. За забором из заостренных лесин, в два – три бревна, поставлены избы, клети все под тесовыми крышами. Готский, Данский, Варяжский держались вместе, чуть отдельно Немецкий, Греческий, Булгарский и другие. Гордо высился на высоком холме , кремль. На насыпи поднимались стены крепости высотою в пять сажений. С высо кой башни острога, виден весь городи вся округа. За Волховом, новые концы расползались свободно, без валов и стен. Свободн;
Весть о победе Единца,быстро распостранилась по русскому войску. Рюрик сам, а сним Олег, Ингорь и Сильдур прискакали к костру , где со своей сотней расположился Единец. Рюрик поклонившись герою, и воздав ему славу, лично надел на шею Единца золотую гривну.                Лучи закатного солнца золотили верхушки деревьев. Русы готовились к битве. Воины обмывались водой, надевали чистые, белые рубахи, у каждого с собой  была горсть родной земли, по поверью Мать-Макошь встречала павших витязей, и видя,  что они несут с собой родную землю, сопровождала их на Вепесовы Луга, радуясь что русы, оберегают родную землю. К сложенным дуньям*» жертвенный костер уложенный особым образом» русы приносили требы; горсть зерна, испеченый хлеб, яйца, мед. Около большого жертвенного костра, разведенного рядом с двух аршинными куммирами Сентовита, Даждь-Бога и Перуна, жрецы выпустили огнебокого петуха, птицы Перуна. Птица важно ходила внутри опашки и склевывала просыпанные зерна. Жрецы, не смотря на проведенную бессонную ночь, одевали доспехи и с оружием в руках, занимали места в рядах войска.  Впереди стоял передовой полк , черниговцы никому не уступили права, первыми встретить врага. Сразу же за передовым  полком, рассположился большой полк, по бокам поллки правой и левой руки. Во главе полка правой руки стоял воевода новгородский Рулев, во главе полка левой руки князь ростовский Брячислав, опытный пятидесятилетний полководец, проведший всю жизнь в походах. Конные полки возглавляли Олег, Сильдур и вятичский тысячник Дежень. Рюрик имел под  своей рукой кроме личной дружины витязей, конную дружину  полочан и русов-донцов. Осеннее солнце медленно разгоняло ночной туман, последнии клочки тумана унес утренний ветерок, и высоко поднявшееся солнце, осветило пространство будущей битвы. Два войска стояли друг перед другом. Перед хазарамископились степные кочевники, находившиеся в постоянном движении. Вот долетели звуки труб, и орды степняков, лавой устремились к русскому войску, большинство к передовому полку. По  сигналу , первые ряды воинов разошлись на шаг и развернули щиты боком, давая проход лучникам. Установив тяжелые , составные луки, лучники под  правую руку воткнули в землю длинные стрелы, с каленными наконечниками, что бы ни олного мигане терять на перезарядку. Большие рехотные луки били дальше, чем луки конников. По сигналу , тысячи стрел взмыли в воздух, неся на своих остриях смерть, вслед летели еще и еще. Воздух наполнился пением летящих стрел и щелчками отдачи тетив. Точно туча смертоносных ос обрушились на стремительно приближавшуюся лаву лаву степняков. Почти каждая стрела нашла свою жертву. Тело ли человека, хоть и прикрытое кожей или легкой кольчугой, круп , шея коня , все было добычей стрел. Падали конм, люди но орда продолжала свой стремительный бег. Лучники, использовавшие свой арсенал, быстро отошли в глубину порядков полка, первые ряды сомкнулись. Русы прикрылись щитами и ощетинились копьями. Степняки налетели словно на каменную стену. Моментально, перед рядами русского войска, образовался вал из падших коней и людей. Орда уходила в сторону, осыпая противника стрелами. Кочевники торопились, уже катилась по полю вторая волна атаки, плотный строй ударной кавалерии из торков, печенегов, хазар. Русы встретили  «полдень помоши», залпами из глубины строя, и сомкнув шиты, вросли в землю. По сигналу, полки правой и левой рукипродвинулись вперед, что бы не дать возможности хазарам, свободы маневра. Почти одновременно хазары нанесли ударпо передовому полку и по флангам русского войска. Черниговцы приняли на себя удар конницы, после копий, в дело пошли топоры, секиры, палицы. Северы выдержали удар, но первые ряды , в некоторых местах были прорваны, бой распадался на отдельные единоборства. Князь Ингорь, собрав вокруг себя, боьшинство воинов, организовал «черепаху», и медленым шагом «черепаха», двинулась разрывая порядок хазар. Легкие конные отряды кочевников, перегруппировавшись, пошли в атаку на левое крыло русов. Навстречу им встал строй пехоты и по приказу Рюрика, Сильдур повел в атаку конный полк. Разметав легкую конницу кочевников, Сильдуру пришлось отводить своих витязей из под удара  накатывающегося вала тяжелой латной конницы «вечера победы». Земля стонала под копытами тяжелых коней, медленно, но неуклонно наращивая скорость на русское войско, подобно девятому валу шторма, катилась стена бронм и стали. Северы из передового полка, не успевали встретить врага единым фронтом. Отдельные группы были сметены лавиной латной конницы. На смерть стояли черниговцы вокруг своего князя.  Княжич Ростислав видел, как пал знамённый, около князя, и как с десяток хазар неслись к Ингорю, который в это время отражал натиск хазар в разорваной шеренге черниговцев. Левый бок шеренги был открыт перед хазарами.  С криком ;-Отец!- Ростислав , а за ним дядька-наставник, который стремился оберечь княжича, укрывшись щитами, встали перед хазарами. Первого хазарина Ростислав принял на копье, но не смог устоять под массой коня и опустился на колено. Дядька-наставник, секирой развалил грудь коня второго хазарина, отпрянул в сторону и встал прикрывая собой княжича. Тяжелое копье хазарина, прошило доспехи, пробило грудь, но все таки он успел ещё секирой, развалить врага почти на двое. Ростислав поднялся с колена и отбил мечом удар копья, но следующий удар боевым топором, пришелся в левое плечо. Князь Ингорь рванулся к сыну, но палица хазарина, проломив щит опрокинула его на землю. Со своего места Рюрик видел, что северы свою задачу выполнили, напор хазар спал. На первые ряды большого полка , хазары навалились уже не единой стеной, и при этом потеряли набранную скорость. Манерв пехоты, направил удар хазар на преграды и атака захлебнулась. Сразу же по сигналу, полки правой и левой руки развернулись и ударили по флангам хазарского клина. Конные полки по крыльям русского войска разорвали строй торской конницы, которая так и не успела перегруппироваться. Хазары оказались в мешуе, и им оставалось только надеяться на слепой случай, что бы вырваться из мясорубки. Рюрик возглавил атаку латной конницы, все быстрее увеличивая скорость, направил удар на ставку каган-бека. Около шатра каган-бека на невысоком холме, царила паника. Вот, только что, сметая все перед собой шла в атаку наемная гвардия. Казалось , ни что на свете не сможет остановить это лятящее к своей цели копье.  Менахем, чувствовал себя новым Давидом. И вот это копье, потеряв ситлу остановилось. Мелкие отряды кочевников, разметались как пыль, перед конницей русов, все ближе и ближе знамя с атакующим соколом. Под каган-бека подвели коня, и отряд в две сотни наемников, прикрывая своего господина, уходил от погони , бросив и шатры ставки, и обоз, и гибнущее  войско. До позднего вечера, отряды витязей преследовали бегущего врага. На поле битвы собирали оружие, поднимали раненных, сносили павших. Из деоева повозок хазарского обоза, уложили основания огромных крад, на кроды были уложены павшие герои. Вечером следующего дня Рюрик, как князь – жрец, возжег кроды от живого огня. Искупительную жертву принесли русы, за свободу отчей земли. Победа была полной, и как ни странно, при всем бешенном натиске врага,  погибло немногим более пяти тысяч человек. Хазары были разгромленны полностью, от всего шестидесяти пяти тысячного войска каган-бека, спаслось не больше горстки особо «удачливых» беглецов. Сам каган-бек с двумя сотнями наемников, сумел вырваться из смертного мешка. Да, печенежский род, хоть и поредевший на половину, ушел за Волгу. Рюрик дал приказ, что бы всем прнимавшим участие в битве, в награду была дана золотая гривна. Раненного черниговского князя, воины на руках принесли в город. У Ингоря была сломана рука и три ребра, но броня спасла жизнь. Только не было больше у князя наследника.                Ранним утром, стража Итиля открыла ворота города перед небольшим отрядом . Пропыленные, уставшие воины, прикрывали собой каган-бека Менахама, как будто и сейчас опасались погони. В утренней тишине простучали копыта лошадей, пробуждая обывателей от сладкого сна. За каган-беком закрылись ворота цитадели. Купеческий караван переправлялся через Яик. Позади остался трудный переход по плату Устюрт. Это был один из последних рахдонитских  караванов, на Великом Щелковом Пути. Ещё стоял невредимым сеттельмент в Чаньане, но из Кантона, больше уже  ни кто не придёт. Страшная резня, устроенная воставшими, под руководством Хуан Чао, потрясла весь юго-восточный Китай. Правительственные войска империи Тан, в беспорядке бежали от обозлённых поборами селян. Ладно бы ,  если б китайцы, резали друг друга, а то их ярость была направлена на иноземцев. Из Кантона удалось выбраться, только тем , кто заранее ушел из города. Богатый рахдонит Самуил сын Иеугуды, из колена Левина, сейчас был рад, что все закончилось довольно удачно. По совету писчика из своей конторы, старого  иудея Даборана, он заранее упаковал деньги, щелк, драгоценные камни, и буквально накануне разграбления Кантона, вышел из сеттельмента со своим семейством. Самуил давно уже привык доверять советам Даборана, ни одна сделка одбренная писарем, не заканчивалась  без прибыли. Знания законов отцов, Даборан, прекрасно переводил в плоскость торговли и политики. Благодаря ему , Самуил был принят в домах высоких чиновников-мандаринов, и потому когда Даборан сказал,что надо уходить, бросить дом , забыть долги, он не раздумывая последовал этому совету, тем более, что прозвучало это , как пророчество. И вот сейчас  Самуил испытывал радость, что  наконец –то закончился трудный путь. Пусть потеряно в Китае много, но можно считать, что остался в прибыли, те суммы, что должны были ему мандарины и долги щелководов равны жертве, козлу отпущения. Самуил надеялся, что Даборан, подскажет ему способы возмешенния потерь, и он верит , что вернет с наваром утраченное от злобы гоев . Впереди лежал Итиль, столица каганата. Там под прикрытием стен и наемников, стоял большой дом семейства Самуила. Через два дня караван, в котором находились Самуил и Даборан, въезжал в Итиль. Город показался Самуилу каким-то  притихшим. На базарной площади, которая всегда отличалась шумом , разноголосьем, большинство лавок не работали, невольничий рынок пустовал, не видно было даже вездессущих нищих. Въехав в цитадель, которая охранялась двойными караулами, Самуил увидел, что вокруг дворца каган-бека установленны виселицы, на которых болтались трупы наемников. Виселиц было так много , что Самуил сбился со счета. Или смена династии, или взбунтовались наемники, решил про себя Самуил. Перед воротами усадьбы, Даборан распрощался с семейством Самуила, он должен был отвезти книги и другие документы  судье Бэхаи сыну Анании. Самуил прощаясь с Дабораном, уверял того ,что в его доме Даборан в любое время найдет покой и всё,  что потребуется. Вечером того же дня,  Даборан, умытый и отдохнувший от долгой дороги, уединился от домочадцев с Бэхаи. Судья утром приказал слугам во  всем  слушаться гостя, а сам отбыл по делам. И вот сейчас,  после сытного ужина, иерофанты остались одни, слуги были удалены на женскую  половину дома. Взяв с  собой легкого кипрского вина и фрукты, Бэхаи с Дабораном удобно  расположились на подушках и неторопливо  вели беседу. Даборан в кратце  рассказал, что рпоизошло в Китае. Жаль конечно выгодного торгового партнера, но главное пришлось уходить с востока  материка. Сейчас там во всю действуют ведические волхвы, в который уже раз они оказались сильнее. Волхвы вышли из тайги и объединились с адептами конфуция, последние события показали,  что нужно подготовиться и начать атаку с разных направлений, в одиночку с Сибирской Русью не справиться. В  степной  полосе Азии, особенно за Алтаем, идет процесс создания мощных  союзов скифо-сибирцев. Ни один из тех, кто был послан в города ариев, назад не вернулся. Даборан, разработал план по внедрению к правящей элите агентов влияния, но сейчас лучше отступить, выждать время. Одной  иудейской диаспоры  мало, да и нельзя гоям читать талмуд, воздействовать придётся хорошо проверенным методом, схимой христианства,  причём любого направления, и даже лучше использовать арианскую ветвь. Свое слово  в средиземноморье оно  уже сказало, и пусть  действует подальше от  византийского  обряда. Да и молодой, агрессивный ислам, должен получить выход на тюркские массы. После обсуждения дел  на Востоке, Даборан живо включился в дела Хазарии, на  сегоднящний день,  мощное и единственное государство под управлением богоизбранного народа. Бэхаи подробно  осветил события последних  дней. Каган-бек Менахем, подражая царю Соломону, завел  себе гарем, возомнил  из себя нового Иисуса Навина,  отстранился от учителей, перестал  прислушиваться к мнению  кагала,  и что совсем нетерпимо, сумел закрыться от влияния иерофантов. Прошли времена золотого века Хазарии, вместо  богобоязненого мудрого Обадии, власть в руках у деспота. Сколько  я говорил ему , что не время сейчас идти  войной на  Север, нет собрал армию и пошел востанавливать дань. С дани много не наскребешь,дань нужна не для обогащенния, а что  бы акумы знали хозяина. Престиж  Хазарии пошатнулся,  но зато  есть веская причина отстранить Менахема  от власти. Завтра в Доме  Завета пройдет публичное покаяние, по  всем законам моисеевым. Я знал  исход этой  битвы,  когда Менахем только ещё спешил на встречу своей  судьбе, плети давно уже замочены в  солевом растворе. Власть уже перешла к дому Вениамина, завтра только остается утвердить на кагале.  Сегодня  главная забота в другом. Все  попытки проникнуть на  Север, рушаться как песочные замки. Борейский Камень прикрывают булгары, сейчас когда поклонились Магомеду, они словно  с цепи  сорвались. Все фактории, что были заложены,  сож-жены, рахдонитам путь  перекрыли, но булгары полд беды. Русь – вот  проблема. Мало  того, что  в Новгороде наши купцы, могут появляться, лишь  одевшись в мусульманина, дальше на море Варяжское не  пройдешь. Дикие варвары, хуже степняков, свели почти на нет, все деяния Карла. Да  ещё заноза Руян, есть такой остров. Ни кто  не знает  где точно, там осинное гнездо. Сила  большая у жрецов того острова, весь  Север Венедии  служит им. Писал  мне Иезекиль из Кордовы, как новый Аттила «бич божий», обрушились на  Испанию не галлы,  не франки или даны, а именно  русы. Хваленная гвардия халифа ничего поделать не смогла. Пока не  сломаем русский остров,  мира в Венедии не будет. Но это забота  сафрадимов, сейчас там большая сила собралась,  вплоть до жрецов Амона. У нас сейчас головная боль русы  у славян. Им мало Новгорода, князь их Рюрик объявил себя Великим Князем Руси,и начал собирать земли. Правда кроме Новгорода, Ростова, Полоцка, остальные земли славян, числятся союзниками. Боюсь, после похода несчастного  Менахема, Рюрик распространит Русь на все земли. Сейчас уже Русь, в силах  противостоять Византии и нам, конечно  по отдельности. Но не далеко то  время, когда  не устоять ни Византии, ни Хазарии, ни германским королям. Если сумеет Русь создать единую арийскую державу, боюсь нам придется бежать в Африку, Египет уже  не спасёт. Ватикан лопнет  как мыльный пузырь, в Европе и сейчас все на волоске держиться. А тут еще карманный бек героем себя возомнил, ничего завтра узнает, что есть кара господня. Отличный агнец на заклание. Не воевать нам надо, уже  не раз иудеи бьются об одни и те же камни. Только страх господен может удержать народ  Авраама,в теле  Израиля, что б не смели даже помыслить о своеволии. Даборан, после  событий в империи Тан, был так же  настроен на самые суровые меры по  отношению к евреям, только страх может заставить исполнять закон. Необходимо увеличить армию, благо  злата и серебра хватает. Но  не армия победит варваров, армия нужна для самих  иудеев. Пусть идут  к гоям с золом, пусть развращают  их вседозволенностью, властью, вином, благо  падки на  власть и вино все гои. Главный удар , под юбкой у еврейской шлюхи. За беседой быстро пролетела темная осенняя  ночь. Темны и коварны замыслы иерофантов. На следующий день,зал  главного Дома Завета был заполнен до  отказа, прчти всё мужское население  евреев Итиля собралось в синагоге.Циттадель Итиля, итак отделенная от  основного города, усиленно охранялась парными караулами наемников, с внешней стороны. Гои не должны ничего видеть. Интерес подогревался тем обстоятельством, что впервыепростые  евреи присутствовали при публичном покаянии того, кто ещё не давно вершил судьбы. Бэхаи скромно сидел в глубине зала ничем не  выделяясь из основной массы, так  же незаметно вел себя и Даборан. Тишина опустилась на зал, когда по центральному  проходу провели Менахема. По пояс раздетый, с напокрытой  головой, только честный иудей может  носить головной убор, а Менахем отступник. Не причёсанные волосы лохмами падали на  плечи, с побелевшим лицом, он он представлял жалкое зрелище, но  вместе с тем, вызывал неприязнь и даже отвращение. Два служителя синагоги шествовали по бокам Менахема, взойдя на помост центральног хорала, служители грубо,удерживая руками, принудили Менахема опуститься на  колени. Затем, взяв приготовленный свиток , служители начали медлено разворачивать его перед глазами Менахема. Кающийся, читал в вслух свои прегрешения, все было в этом свитке; утаивания сборов от  раввинов, большой гарем, и взятие в жены богопротивной язычницы, ибо сказано в  Торе:утроба не еврейки  есть утроба скота. Было и  то , что позволил гоям – русам, одержать победу в битве, чем нанес великий ущерб престижу Хазарии. Самое же главное, Менахем, отвернулся от раввинов, слушать раввина и исполнять его  распоряжения- прямая обязаность всякого  иудея. “ Кто не признает хотя бы одно изречение веры евреев, тот есть минаенин”. Свиток опустился до пола, служители бережно свернули его обратно и передали раввину. “Малкус!”- взревел зал.- “Малкус! Малкус!” Служители бросили Менахема  лицом вниз на помост, словно на плаху, затем сами обнажились по пояс и достали длинные ремённые плети из ведра с солвым раствором. Малкусование не простая, забава и учатся подобному умению не один  год. Необходимо ударить  так, что бы кожа у преступника , под плетью лопнула, а сама плеть как бы прилипла к спине, не давая брызнуть  крови, потм особым образом протянуть плеть вдоль раны, что бы соль проникла не  только в кожу, но и вошла в кровь, и вместе с кровью попала в органы. “Г-г-гах-х!”- выдохнул  зал, вслед за первым ударом плетей. Всего 39 ударов, но  таких, что простой человек не выдержит, закричит. Первые семь ударов, Менахем , сжав зубы терпел, зал от  этого ещё больше распалился, если терпит, не кричит , значит подобен гою, не человек. “Г-г-гах-х!”летело  по залу вслед каждому удару плетей. Менахем не  выдержал, закричал, затем крик перешёл  в стон и в залёбывающиеся всхлипы… Наконец все 39 ударов , были отмерены. Служители , тыльной стороной рук, оттерли пот с узких белых лиц, настоящие ашкенази. Под гул голосов они подхватили кровоточащее тело за  ноги, и по  центральному проходу, поволокли к выходу , как падаль. У входа в синагогу они бросили бесчувственное тело Менахема около дверей, и стояли  рядом следя за  тем, что бы каждый выходя из  зала, плюнул на преступника. На следующий день, после публичного  покаяния, Мена-хема нашли  в саду, повешенного на суку яблони. А после полудня, Вениамин, торжественно  въехал во дворец каган-бека. Уже ночью ,в доме судьи Бэхаи, собрались Даборан и Самуил со  своим старшим сыном Ицхаком. Даборан  прощался с Хазарией. Его путь лежал в Египет, в Александрию. – Всё , что ты говорил  мне, можешь смело рассказать Бэхаи.  Он не остаивт тебя без мудрого слова.- Говорил Даборан. Бэхаи молча кивал головой в знак согласия. За вином , в дружесской беседе, Бэхаи предложил Ицхаку, поехать в Любечь, к славянам. Там , в среде евреев, Бэхаи, обещал Ицхаку всемер-ную поддержку. Даборан, представил Ицхака, как прошедшего науку тайных ядов  в Китае. Самуил расспрощавшись со старцами, ушел домой, а Ицхак до  утра обсуждал с  иерофантами дела у славян.                Рождение воина.

В первых числах  цветеня 6396 лета, лёд на Волхове вскрылся. Весеннее половодье началось на три недели раньше обычного. В ночь  на Ярилу Вешнего, в княжьем тереме не спали. С вечера была натоплена баня, и сейчас Свента, в окружении бабок  и повитух, готовилась к родам. Радостные хлопоты были в самом разгаре, во двор княжеского  терема верхом прибыли Олег, Рулев, воегаст, Сильдур и Хлад, каждый со своими ближними боярами. Двор сразу же наполнился веселым шумом. Рюрик, в одной нательной рубахе, в наброшенной на плечи делей, запросто встречал боевых друзей, особо не выделяя Олега как родственника.  Ближе к  светанку,  на порог бани вышла чаровница Потаня, молча  обвела взглядом собравшихся воинов, Потаня сообщила  Рюрику, что схватки начались. Чаровнице передали круглый щит витязя, накрытый алым одеялом. Первые лучи солнца позолотили  верхушки теремов, заиграли на проклюнувшихся почках деревьев. В рассветной тишине прорезался крик новорожденного. На порог бани вышла волхова Ладослава.  –Принимай сына , князь!-    Рюрик и Олег прошли в баню. Олег остался в предбаннике, а Рюрик прошел в моечное. Свента, полусидела на полоке покрытом одеялами  и покрывалами, рядом с ней на щите лежал новорожденный. Волхова и чаровница, вдвоем поднесли щит с младенчем к Рюрику. Князь, обнажил меч и трижды рассек воздух под щитом,затем положил обнаженный меч рядом с  новорожденным, и произнес: - “Ничто не оставлю тебе , кроме этого меча!” Во дворе терема, воины славили Ярилу, славили Предков, славили новорожденного. Мимо стен кремля, из  города, молодежь, впервые после зимы, выводила скотину на  траву. Красная Горка, светлые весенние дни, сила ярого солнца грела землю. Рюрик знал,  сила Предков, вела отныне сына его. В начале серпеня того же лета, новгородский гость Скула, в крещении Сергий, закончил свои торговые дела в Итиле.Воскресным утром  , Сергий отпра-вился в церковь, как всегда делал, когда бывал у греков или в Хазарии. Отстояв службу, он подошел к  исповеди. Сложив крестом руки,  Сергий наклонил  голову, священник покрыл его голову покрывалом. Скула  каялся, что  не мог ходить к исповеди  и причастию из-за не имения в родной  земле храмов христианских. Священник отпустил  ему не  вольные грехи. Скула после причастия, покидал  церковь с удовлетворением на  душе. У ворот ограды церкви, его догнал молодой  хазарин, и сунул в руки не большой  кусок тонко выделанной кожи. Отойдя в тихое место, Скула развернул послание и прочитал,  написанное буквицами Всеясветной грамоты, адресованное ему. Сергия приглашали, сегодня ночью, быть в доме купца греческого Леонида. Ближе к полуночи Скула пришел по указанному адресу. Приглашенные устроились в не большой беседке в глубине сада. Слуги накрыв на стол удалились, собравшиеся удобно улеглись вокруг небольшого столика, уставленного блюдами с фруктами и вином. Кроме самого владельца дома грека Леонида, Скулы  в беседке, вокруг стола, расположились пожилой хазарин Самуил, служитель христианской церкви Илия из греков, тиверец Переяр, в крещении Василий, и гость из Любеча Гладыш, в крещении Петр. Беседа о  делах и товарах, направленно перетекла к проблемам веры. После солунских братьев, в Хазарии большинство не тюрского населения приняло  христианство. Здесь  в Итиле , да и во всей Хазарии, христианство довольно мирно уживалось с исламом,и во всем поддерживало иудаизм. Старые «языческие» капща, были разрушены, но простые селяне, особенно из славян продолжали в тайне поклоняться старым Богам, и с тоской смотрели на север. В беседку вошел ещё один  человек, лицо которого было укрыто капюшоном. Илия поднялся и отвесил поклон. – Я к твоим услугам , повелитель.- произнес Илия.  В ответ незнакомец что- то долго говорил на иврите. Илия, выслушал, повернулся к Сергию и приказал следовать за ними. Сергий поднялся , и они в троем удалились в глубь сада. Илия представил Сергия, и незнакомец поздоровался на хорошем славянском диалекте, правда чуть картавя и как бы роглатывая букву «р». Сергий не  удивился, он давно слышал от купцов Итиля, о мудрости иудейской. Хазарин так и не назвал  себя, он расспрашивал Сергия о  Новгороде, о Рюоике, об Арконе. Сергий прямо сказал, что пока на Руси правит Рюрик, ни о каком  продвижении веры христианской говорить бесполезно. В лучшем случае,  христиан не будут трогать, но никуда допускать не будут. Хазарин спрашивал, что именно для себя хотел бы иметь Сергий. Он обещал со своей стороны , сделать так , что бы Сергий торговал в Итилеи в других городах Хазари, на равных с иудеями.  Договорились , что Сергий, в Любече, встретится с главой кагала Ицхаком. Тот подробно осветит, что  нужно  сделать, поможет во всех делах, составит соглашение, причем, все законно, с  соответствующими  печатями. Сергия не надо было уговаривать, тот давно в тайне ненавидел Рюрика,  и как мог вредил. Постоянно помогал денежно тем, кто выступал против князя. Договорились, что в Любеч , Сергий поедет на  легке, а уже от Ицхака, получит товар по половинной цене. На том и порешили. Рюрик, с дружиной возвращался из  похода к карелам. Из небольшой дружины в полсотни витязей, и около шестисот человек поволья, никто не пострадал, лишь несколько человек были с обморожениями. И как назло, от случайной стрелы, был ранен сам князь. В Новгород возвращались перед Комоедицей, ещё по зимнику. Рюрик ехал в санях, но после Ладоги, пересел на  коня, правла  без кольчуги  и доспеха. Ран, хоть  и легкая, давала о себе знать. Рюрик ехал во главе  дружины, и в это  время пропела стрела, Рюрик вскрикнул. Стрела вошла в правое плечо, от неожиданности он чуть было не  выпал из седла. Ни кто не ожидал, что почти  на  виду Новгорода, затаится вражина. Доброгнев,  пустил  коня в намет. Из  ближайшей опушки выметнулся всадник, и по льду уходил от погони. Вскинув  лук, почти не целясь, Доброгнев послал стрелу, беглец упал. Подъехав, Доброгнев спешился, привязал за  ногибеглеца веревку,и возвратился к отряду. Рюрик тяжело дышал, лицо с закрытыми глазами, по серело. Судорожно вздохнув, Рюрик открыл глаза и… умер.  -Яд!- Вскричал Доброгнев. – Жаль этого на смерть свалил. - Да,  это ж греческий работник Скулы. Я их часто  видел вместе, на одной  улице живем. – Сказал молодой парень из повольников.    - Я в город. – Сказал Доброгнев. – Со мной,  ещё десяток, надо успеть задержать Скулу, что бы не ушел. Этот видать докладывать спешил. Эх, если бы князь  был в доспехе, лук то у  падали ,охотничий. – Видно ведали о ранении. -  Догадался кто-то из дружины. Десяток, во главе с Доброгневом, на  рысях удалился в серую, предвечернюю мглу. Заехав в город, Доброгнев, приказал  запереть ворота, и ни кого не выпускать, а сам с дружинниками направился к дому Скулы. Разделившись, одни пошли к берегу на склад, остальные к дому. Скулу не застали ни  дома, ни на складе. Из расспросов домочадцев выяснилось, что Скула ещё вечером, отправив наймита, с тваром выехал  из Новгорода. По его словам, он торопился по  зимнику попасть в Булгар. Уже затемно, отряд с телом Рюрика, вошел в кремль. Свента уже знала о беде.Княгиня стояла на крыльце терема, в свете факелов, без дохи, в одном домашнем платье. Она молча  наблюдала, как дружинники занесли тело князя в терем. Ни слезинки не пролила Свента , слёзы куда-то ушли из глаз. С белым отрешенным лицом, с направленным куда-то в даль взглядом, стояла Свента на крыльце  терема. И казалось будто  сама  Мара*(ведическая Богиня, Богиня  Нави, Владычица в смерти.)  встречает своего суженного.                Вечером следующего дня, на княжье подворье, из Ладоги прибыл Олег. Свента  поднесла сына Ингоря брату. – Вот брат , ты  сейчас ему за отца. Свершилось, как говорил Велеслав. Учи не только бою, но как обустраивать землю Русскую. Из рюриковичей ты один сейчас остался, и по Ингорь мал, на тебе лежит княжеская забота. Странно было слушать речи назидания от младшей сестры, но понимал сердцем и душой, что устами Свенты, с ним сейчас разговаривает сама Лада Богородица. Свента продолжала.- Я была одна у Рюрика, и он был у меня единственный. И не гоже  мне разлучаться с ним. Вместе мы пойдем в Ирий. С Велесовых Лугов будем смотреть на землю русскую. Олег понимал, что ни какие  слова сейчкас не переубедят Свенту, да и отговаривать, значит оскорблять сестру. Отговаривать, кого бы то ни было, исполнить долг по отношению к умершему, уподобиться изгою. Тело Рюрика, в специально срубленной домовине, на санях отправили в Ладогу, на место первого княжения и к курганам Трувора и Синеуса. Погребальный поезд, сопровождала вся дружина  Рюрика, и старшая, и молодая. Не далеко от берега озера, отроки, под управлением жрецов, готовили краду. В центре, из  валунов выложили круг, сделали насыпь.  Краду подняли в рост человека, сухую щепу и солому уложили во внутрь. Затем соорудили помост и на него установили лодью. Лодью загрузили сушняком и щепой, и всю укрыли покрывалами, приготовили место для тела князя и княгини. Обмытого ,переодетого в праздничные одежды Рюрика  уложили в центре лодьи. Рюрик был в полном доспехе,  с  мечом, в ногах положили щит, в головах два кувшина  с водой и мёдом. Рядом уложили блюда с кашей , жареной свининой, курицей, наполнили жаровню углями. Ближе к закату, Свента, в окружении ближних бояр, подошла к краде. Витязи подняли  Свенту на руки, поднялись к лодье, подняли Свенту над бортами. Жрец потворник спросил, что видит Свента, и та отвечала. - Вижу отца и мать свою. Во второй  раз подняли Свенту над бортом мужи, и та отвечала на вопрос жреца. – Вижу родственников своих и Рюрика, всю родню.                В третий  раз подняли Свенту , и она воскликнула. -  Вижу мужа  моего, сидящим на поляне под яблоней,  рядом отроки и витязи. Рюрик , лада зовет меня. Так ведите же меня быстрей к нему! Свента  со жрецом радарями и отроками, взошла в лодью. После этого,  ввели коня Рюрика в полной сбруе. Жрецам и радарям передавали сираву и подношения, а те укладывали всё в лодью. Солнце зацепилось краешком за верхушки  деревьев. Олег, раздевшись по пояс, стоя спиной  к крадезапалил погребальный костер. Воины запели величальную песню. Бояре мечами ударили в щиты, под славления Богов. Пламя жарко охватило краду, и в небо поднялся, завиваясь столб огня. Лучи заходящего солнца, ярко осветили берег Ладоги, и всех собравшихся на тризну. Боги радовались вместе с людьми и приняли души уходящих , в  Ирий. Младшая дружина устроила забавы и игрища, кулачки,  и стенка на стенку. Витязи из  ближних бояр показывали удаль в конных ристалищах. Огонь факелов и огонь от крады, ярко освещали место приготовленное к страве. За столами поднимали братины с мёдом, пили во славу Богов, Предков, за достойную встречу Рюрика в Лугах Велесовых, пир небесный продолжался земным пиром.   После того, как погребальный костер прогорел, уже  под утро, собравшиеся на тризну, насыпали курган, высотою в пять сажен. На вершину положили доспехи, мечи, копья. Через три дня Олег с ближними боярами и все собравшиеся на тризну и дружинники, и селяне, и огнищане, и горожане, пришли к кургану и  досыпали его до высоты в девять сажен. На вершину установили столб из сосны, на столбе было вырезано имя Великого Князя  Руси. И вновь были игрища, пели песни, славили Богов. Русы не закапывают в  землю своих любимых и лучших сынов, на съедение червям. С пламенем крады души ушедших в тот же миг возносятся  к Светлой Сварге.













От автора.

Почему я написал про Рюрика?  Удивительно, сегодняшнюю государственность, Россия ведет  от Рюрика. А что нам известно о первом Великом Князе Руси? Из школьной программы нам известно, что Рюрика позвали на  княжение в 862г.,кому  интересно тот скажет ,что Рюрик подавил восстание Вадима в 864г., в 879г. Рюрик умер… Кто он  был? Каким он был? За что его  помнят на Руси? Вопросы, вопросы, вопросы. Дописались до шведа, до датчанина, до норвежца, даже фрисландского Рорика сюда же приплели. Даже люди повернувшиеся к прошлому Руси, о Рюрике спрашивают;”А что он  наш?” И вот я набрался храбрости и как мог , так и рассказал об основателе России, как национального государства. Много спорят о летописных источниках, и каждый ссылаясь на них, обвиняет эти источники в  неточности, предвзятости, мифологизме, и берет в доказательство лишь то,что укладывается в его версию. Отношение господствуюшей историографии к землям славян русских, больше походит на навязывание идеологии оккупантов, чем на отношение истинных сынов земли отцов. И  не было-то наших предков нигде, жили какие то дикари на окраинах германского мира и балтийской общности,  при чем говорят  всегда “балто- славянская общность”, а не наоборот. Из подобных статей складывается мнение; вот балты это культура, цивилизация, а славяне так,  дикари сидевшие  на деревьях, или в болоте дыша через тростиночку. А по словам церкви, которая претендует  на русскую, наших предков вообще не было, и языка не было , пока не пришли греки и  не принесли “свет христов”. И забывается, а у молодых умов даже не возникает знания и памяти о том , как “толпа дикарей” разгромила отборную наемную гвардию паучьего каганата, и принуждала правителей самого мощного  государства того времени, считаться с собой. И что , все это совершили дикари, не знавшие порядка? А ведь летописец говорит о “наряде”, а не о порядке. Современники, называли землю отцов  наших, “гардарика” -  страна городов, и это в то время, когда в Европе, городов , как таковых не было,  конечно кроме  оставшихся от  владычества Рима. Ну ладно это скандинавы, что жили в деревнях, в виках - весях по- нашему. Но вот арабы со своими Вавилонами, Дамасками, Александриями, так вот эти арабы, насчитывали десятки городов землях “ас-сакалиба”. Не буду называть имен,  но сегодня это лицо в каждой телепередаче, с серьёзным видом утверждает, что наших  предков, а получается и его  предков, не было. Раз нет письменных свидетельств, значит ничего  не было, вот его аргумент. А то, что “просветители” сжигали книги, грамоты, сжигали не только  книги, горели люди и жрецы, и те кто помнил своих Богов и своих Предков. Да что  говорить если даже музыкальные инструменты свирели, рожки, гусли, барабаны подлежали сжиганию. Был якобы, “путь из варяг  в греки”, и на этом пути предприимчевые норвежцы, шведы, датчане и остальные германцы основывали свои  княжества и королевства. Но вот , что интересно; ну нет на русской земле ни Смольштадта, ни Нойбурга.  И дети , и внуки “завоевателей”, да и они сами, с гордостью называли себя русами, и носили русские, вполне славянские имена. В современной Германии, русское ухо легко слышит родные названия, даже в онемеченом  проиношении; Лейпциг – Липецк,  Дрезден –Дроздяны, Шверин – Зверин, Росток – Ростов. Посмотрим на карту, нужно иметь совсем дурную голову плыть, от  устья Двины далеко на север, чтобы  потом , через трудности прохода против течения, двух волоков, длинного почти  тысяче километрового  пути, придти туда, куда можно легко  и просто добраться без этого “крюка”. Они что предки скандинавов, были больными на всю  голову? Современники  знали о чем говорят, когда писали, что Новгородцы суть варяги , до сегодняшнего дня. Путь из варяг в греки, есть путь из Новгорода в Константинополь, а не через Новгород.  И об этом мне рассказали не сообразительные *финские парни*, что звали гребцами проплывавших мимо них шведов, а глупые славяне стали так себя называть. Просто нельзя принимать на веру то, что написано в энциклопедиях.  Да я продлил время жизни и княжения Рюрика на десять лет, сами *академики* призывают не доверять  летописям. По летописи получается, что  Игорь сын Рюрика,родил Светослава 64 года, я ничего не утверждаю,  но все таки привык мыслить самостоятельно, а не  принимать на веру клише *академической* истории. Я бы мог  привести в свое оправдание выводы *академиков*, которые соотносят нашего Рюрика с фрисландским Рориком. Тот родился  где – то в 800-802гг., получается что Игорь, его сын родился, когда тому было под восемдесят. Да и зачем владеющему землями по площади большей, чем вся фрисландия с Францией и Германией в придачу цеплятся  за клочок земли.Да  и годы жизни тезок не совпадают. Оставим подобное  на совести подобных авторов и профессоров.  Не знаю, получилось ли у меня показать Рюрика, не персонажем вымышленной истории, а человеком живщим во времена становления европейских наций, и давшим начало царской династии. Я мало затронул события предшествующии призванию Рюрика, да и от самой легенды почти  отказался. Как мог я старался показать Венедию и  Русь,  окружение, в котором рождалась моя страна, без отрыва  от прошлых времен. Что  получилось,  судить тебе читатель.