Доказательство теоремы Ферма

Как узнать, что муж тебя любит, если на все вопросы соответствующего содержания ответ исключительно «Угу!» – и так на протяжении десяти лет? Нет, само по себе то, что десять лет спустя всё ещё «угу», о чём-то говорит. Если бы «не угу», давно бы уже не угукал тут.

Но любовь – это вам не закон всемирного тяготения, который в доказывании не нуждается. Скорее, теорема Ферма. Её вон сколько лет самые светлые математические умы пытаются доказать – и всё никак. Не выходит каменный цветок. Которые умы были похитрее, задвинули даже теорию, что теорема этого Ферма вообще недоказуема, потому что в ней изначально ошибка. Вследствие неразборчивости почерка автора. Естественно. Если не можешь чего-то кому-то доказать, тут вообще лучше сразу в морду. Главное, повод подходящий: «А что это у тебя почерк такой неразборчивый, сука?».

*     *     *

Так вот. Любовь. Теорема Ферма, значит. Хочешь, не хочешь, а свалить на неразборчивый почерк номер не пролезет. И даже «угу» не спасёт. И десять лет «в одной квартире, одним хозяйством» – в свете сложности бытия как бы ни о чём. Придется доказывать.

Если исхитриться, признание можно из подследственного выбить. По старой правоохранительной традиции. Некоторые барышни так и думают, что можно. И в стремлении получить вензель под протоколом совместной жизни используют негуманные методы, запрещённые Женевской конвенцией.

Некоторые начинают плакать или показательно хворать. Какой-нибудь загадочной хворью, которую отечественная медицина ещё совершенно не изучила, а значит, спасения нет. И вот нежная камелия, хранительница домашнего очага и светлая фея Галадриэль в одном лице, стоя буквально на краю могилы, просит о такой малости!

Что интересно, некоторым помогает. Некоторым из некоторых. Статуя Командора отверзает уста и замогильным тенором выдавливает сквозь закованные судорогой голосовые связки: «Ну ты это… Ты того… Ты не реви… Я тебя это… Того… Люблю!».

*     *     *

Некоторые идут дальше. Среди этих некоторых порой встречаются и те некоторые, которым не помогли слёзы и неведомая смертельная болезнь. Когда относительно приемлемые мировым гуманизмом средства не приносят успеха, барышни пускаются во все тяжкие. Из тяжких особенно хорошо идут чугунные сковороды, советские утюги и мельхиоровые статуэтки с гравировкой «Васе и Маше в день N-ной годовщины счастливой семейной жизни».

Но тут всё сложно и требуются математические способности. Чтобы рассчитать, сколько лошадиных сил упадут на башку дорогого мужа, если стартовый вес орудия возмездия – «икс», снаряженная масса оскорблённой фемины – «игрек», а ускорение свободного падения тела есть константа и составляет 9,8 м на секунду в квадрате. То ли поделить, то ли помножить. Промахнёшься действием – и на тебе, вместо искреннего признания в светлых чувствах прокурор просит года полтора в колонии общего режима. А адвокат настаивает на аффекте  и вручении почётной грамоты как пострадавшей от высоких отношений.

Тем, у кого нет математических способностей, лучше выбирать орудие возмездия полегче. Типа скалки или, на худой конец, продукции Tefal. Нет, они реально думали о нас, когда разрабатывали свою бытовую технику. Потому что ни утюгом, ни сковородкой их производства никого до некролога зашибить невозможно. При увеличении иксов и игреков и постоянном 9,8 ихняя продукция просто гнётся или разваливается на пластмассу и алюминиевый поддон. Но при этом таки наносит противнику ощутимый вред. Хоть и самой лёгкой степени тяжести.

В итоге ему уже ничего не остаётся, кроме как доказывать теорему Ферма своей хрупкой и беззащитной Софье Ковалевской. А то ведь она может и в Марию Склодовскую преобразоваться. Радионуклиды – это вам не сковорода Tefal, от них не увернёшься …

*     *     *

Какие там ещё варианты есть? Ну, можно родить сына. Но чаще раза в год этот вариант осуществить физически невозможно. А больше трёх раз в жизни – экономически невыгодно, несмотря на обещанные государством капиталы. Итого – три исторических раза… При самом удачном раскладе – пять. А то и десять. Но всё равно не вариант.

*     *     *

Кофе с круассанами в постель воскресным утром помогают только первые год-два, много три. Потом выкручивайся, как хочешь. Изредка удивительный эффект даёт минералка с лимоном – тоже утром, после корпоратива в офисе. Но тут сложнее: данный биостимулятор работает только в комплексе с мирной встречей героя накануне вечером в три часа ночи.  Лозунги: «Где шлялся, паразит?» и «Почему на тебе чужие губы из помады за бешеные деньги?» исключаются.  Только «Милый, ты устал? Ложись скорее, а я пока застираю тест-драйв Dior на твоей новой рубашке!». Тогда утром минералка с лимоном. Возможно, дойдёт и до доказательств.

*     *     *

Можно сделать ставку на холодное пиво к финалу Чемпионата мира по футболу. Подавать за 30 секунд до того, как сборная России порвёт последнего оппонента всухую. Только на этот вариант лучше заранее не рассчитывать – никакое пиво столько лет в холодильнике не простоит. Да чего там, никакой холодильник столько не простоит. Даже ЗиЛ. Но если чудом вдруг всё же угадаешь момент, не факт, что долгожданное признание достанется именно тебе, а не Аршавину или Акинфееву.

*     *     *

Вообще природа рекомендует мимикрировать. Способность подстраиваться под условия окружающей среды спасла уже много жизней насекомым и пресмыкающимся. Возможно, и пару-тройку семейных союзов тоже выручит. На практике это может выглядеть так: раз «угу», значит, «угу». Просто меняем постановку вопроса: «Милый, ты меня угу?». И тут наступает широкий простор для последствий. Включая эротические.

*     *     *

Короче, если хочешь убедиться, что муж тебя по-прежнему любит, не стесняйся в выборе средств. Экспериментируй. Открывай новые возможности. Когда-нибудь что-нибудь непременно сработает.

Да, есть ещё один вариант. Не то, чтобы последний, просто, как всё, лежащее на виду, не вполне очевидный. В таких примерно случаях моя мама говорит: «Разуй глаза, обуй ноги!». И вот если разуть-таки свои прелестные глаза, можно увидеть много интересного.

Мне, например, муж дарит цветочки. Не такие, с лепестками, а в журналах. Где учат, как самостоятельно вырастить те, которые с лепестками. Он же знает, что мне гораздо интереснее и приятнее вырастить розу или фрезию, чем получить мумифицированный трупик в пёстром целлофане. А сама я журналы не покупаю – привычки нет. И вот он берёт со стеллажа себе «Известия» и «Русский репортёр», а мне – что-нибудь про цветочки.

Ещё он копает клумбы на даче, чтобы мне было куда посадить многочисленные георгины и годеции. Хотя терпеть не может земляные работы. И при этом быстрее меня запоминает, в какой коробочке у меня рассада бархатцев, а в какой – анютиных глазок. Тогда как у меня к весне в извилинах остаётся общее название для всей флоры мира: «хренотень». Подай ту хренотень, где эта хренотень… А он помнит, как оно называется!

Ещё он приносит мне конфеты. Идёт за хлебом насущным, за солью-гречкой, но в итоге в пакете оказываются ещё и шоколадки во вкусно-ярких обёртках. А поскольку конфеты я ем не часто, но всегда хочу их неожиданно, он обеспечивает мне запасы вкусностей. Чтоб если мне взбрендит укусить «рафаэлку» посреди глубокого вечера – она у меня есть.

И никакого «угу» не надо. Не говоря уже про доказательства теоремы Ферма с неразборчивым почерком.