Новогодние каникулы в Содоме и Гоморре

Не пугайтесь! Это совсем не страшно.  Даже вполне прилично. Правда, местами – грязновато. И много чего недоделано, недостроено и недоухожено, но в целом – эмоции положительные! Это я, конечно же, об Эйлате, маленьком курортном городке на самом юге Израиля, на берегу Красного моря. А почему «Содом и Гоморра» - это объясню чуть позднее. Итак, Эйлат.  А почему, собственно, Эйлат?  Во-первых, люблю Израиль всей своей космополитичной душой и телом - с некоторой примесью еврейской крови. Во-вторых, в Израиль не нужна виза! В-третьих, северную половину Израиля объездила в свой первый заход в страну  четыре года назад. Есть еще приятные для северянина «мелочи» - море (хоть и не «парное молоко», но, плавать можно, к тому же вода –очень чистая и прозрачная) и солнце (не палящее, а ласкающее бледную северную тушку)  – особенно, если это можно получить в разгар петербургской зимы. Есть еще одна причина: Эйлат – курорт  демократичный. Собирая в дорогу чемодан, я критически оценила свой скромный гардероб, который давненько уже не обновлялся. Оказалось, напрасно я переживала! Шорты, майка и шлепанцы – самая подходящая одежда днем. Еще - ветровка – от прохладного бриза (в Эйлате он - постоянно, либо с моря, либо из пустыни). Кроссовки, джинсы и теплый свитер – для экскурсии в пустыню или в горы. Вечернее платье и туфли на каблуках – для новогодней вечеринки.  Все! Даже, если вы выйдете на улицу в халате и тапочках, вряд ли ваш вид вызовет удивление.
Попала я в Эйлат не прямым чартерным рейсом из Петербурга, - как попадают нормальные люди, а опосредованным, то есть через Симферополь, Киев и Тель –Авив. Были на то свои причины, а уж приключения мои по дороге в Эйлат требуют отдельного рассказа, - но это в другой раз. Замечу только, что перелет из Тель-Авива в Эйлат (кстати, на рейс чуть не опоздала из-за того, что в Киеве задержали вылет!) стоил того, чтобы о нем упомянуть: небольшие поселения и городки, разбросанные в пустыне, над которой проходил наш ночной полет, сверкали, как эксклюзивные драгоценности на черном бархате витрины самого роскошного в мире ювелирного магазина... Я невольно подумала, а не нарочно ли строители этих мест выбрали именно такие пропорции, чтобы творения их именно ТАК выглядели, если на них смотреть сверху? Приземление в Эйлате вызвало шок: да нет же, меня ведь предупреждали об этой особенности города, что аэропорт для внутренних рейсов там прямо в центре города, но, все равно, когда увидела несущиеся навстречу с огромной скоростью крыши прибрежных отелей, пентхаузы, огни, пальмы, фонари, - обреченно подумала – «Вот и все. С Новым, блин, годом!»
Наша трехзвездочная «Аркадия СПА» оказалась всего в десяти минутах ходьбы от аэропорта. Правда, это я узнала на следующий день. А в день прилета меня - как положено - встретили и привезли в гостиничку, которая не разочаровала: в ней было все так, как мы с подругой хотели, а именно – удобное расположение, чистые полотенца, вежливый персонал и даже – красивый вид из окна – на море и иорданские горы. Вот только слышимость, как если бы стенки были из картона. Мы с подругой, тетки, в общем-то, спокойные, но причинили однажды большое беспокойство пожилым соседям-иностранцам. А дело было так: днем лежали мы на пляже, периодически залезая ненадолго в бодрящую и очень чистую воду, расслаблялись, не обращая ни малейшего внимания на маленькую русскоязычную компанию рядом. И вот, лежу я с закрытыми глазами, как вдруг совсем рядом со мной бухается на песок что-то тяжелое, гремящее чем-то металлическим, шуршащее пакетами и  лопочущее воодушевленно мягким провинциальным говорком: «Ой, девчонки, тут такие кастрюлечки дешевые! И сковородочки тоже! Я и себе накупила и всем друзьям в подарок. Ой, а курточки какие хорошие! Штанишки! Я, тут вот, сыночке купила! Стасик, сыночка, перестань кидать в маму камешками, съешь лучше мандаринчик. И вы, девочки тоже». Я хотела было легонько подтолкнуть подружку в бок, но, приоткрыв глаза, увидела, что она трясется от смеха. Я присмотрелась к соседской компании повнимательнее: Вновь пришедшая тетка «с кастрюлечками», видимо, была тут предводителем. «Сыночка» Стасик оказался отнюдь не карапузом в ползунках, а верзилой лет шестнадцати в плавках. Я подумала: «А ведь хорошая тетка – обо всех заботится, и о родных, и о друзьях. И не жадная – всем подарки купила, всех мандаринами угощает». И тут же представила себя, увешанную кастрюльками и сковородками – подарками для родных и друзей, которые волоку через все кордоны… Вот эту самую тетку с «сыночкой» мы и вспомнили в четыре часа утра, готовясь отбыть на раннюю экскурсию в Иерусалим-Вифлеем. Гоготали, как нам казалось, негромко, но вскоре услышали стук в дверь. Открываю. За дверью – заспанная несчастная пожилая леди – You are talking and talking and talking all the time and we can’t sleep! Мне стало стыдно. Я извинилась. Ну вот, говорю подруге, - оказывается не такие уж мы с тобой хорошие соседи для кого-то,  - настоящий геморрой! Вечером, когда мы вернулись, в соседнем номере никого не было. Туда, по-моему, так никто и не заехал. Видимо, мы заработали себе в той гостинице репутацию очень беспокойных соседок! Ну, что ж, зато и нас никто не беспокоил!
А вообще в этой гостинице было очень много европейцев, - тех, которые предпочитают активный образ жизни и умеют экономить деньги.
Утренний кошерный завтрак тоже пришелся по нраву: салатики-овощи- травки, рыбка соленая и копченая, творог, сыр, что-то горячее, какие-то джемы, мюсли и прочие для меня излишества  и - вкуснейший чай – с медом, лимоном и мятой. Обслуживали трапезу симпатичные темнокожие афро-эйлатцы. Их приветливость и доброжелательность искупала недостаточное знание ими английского. Так, например, когда на следующий день не обнаружила  емкости с мятой, обратилась к официанту по-английски, а он, как ни старался, никак не мог взять в толк, что же я хочу. Так и ушел, обескураженный. Я уже совсем было «забила» на мяту, как вдруг увидела целую делегацию официантов – с разными емкостями в руках и бригадиром во главе – направляющуюся ко мне. В емкостях находились всевозможные травы – салат рукколла, китайская капустка и все, что угодно, кроме мяты. Бригадир неплохо говорил по-английски – быстро понял, что я хочу и с радостью притащил мне целую миску вожделенной мяты. В другой раз, когда я попросила у него штопор,  -открыть бутылку местного вина, которое мы приобрели на вечер, он дал мне еще и бокалы впридачу. Замечу, что в эту гостиницу иногда привозят группы израильских школьников. Так вот, на завтрак желательно попасть до того, как туда попадут детишки. Обычно, они сначала молятся в холле, потом спускаются на завтрак, где метут все подряд. Нормальный здоровый подростковый аппетит!  А уж галдят! Что, впрочем, тоже нормально. Поскольку мы с подружкой – две ранние пташки, то успевали и помолиться и позавтракать до детишек. Того и всем желаем!
Таки причем здесь «Содом и Гоморра»? А вот причем. Гид, у которого мы заказывали все экскурсии и который дал нам массу полезной практической информации, на мои вопросы по поводу местных особенностей: «А как здесь в пятницу магазины закрываются? А в субботу здесь разве что-нибудь работает?» Усмехнулся: «Здесь – Содом и Гоморра. И весь город на это самое работает».  «А насколько безопасны места общественного питания?» поинтересовалась подруга. Влад (так его звали) поднял глаза к небу и произнес: «Слушайте, забудьте всю ту дрянь, которую вы ели до того, как приехали сюда. Здесь все кошерно. Ешьте спокойно и безопасно – хоть в любой забегаловке. И вообще – ничего не бойтесь, гуляйте где угодно и когда угодно. Здесь даже маленькие дети гуляют ночью, пока родители спят. Люди здесь –вежливы и доброжелательны. Так что – вперед!» В забегаловку мы все же не пошли. В ресторан –тоже. А отправились в супермаркет – тем более, что он как раз по пути на пляж. Внизу, прямо под нашей гостиничкой тоже был супермаркет, но маленький, там мы покупали вкуснейшие орешки для пляжа.Однажды даже купили кошерный (!) бренди. Не советую: гадость отменная. А остальное – в другом, большом, по тентообразной крыше которого, напоминающей цирк-шапито,  мы легко ориентировались в городе. Выбор продуктов - очень приличный, цены – недешевые, но в общем, приемлемые. Однако, первый наш поход туда был озадачивающим. Купили творожок в упаковочке, - естественно, предварительно взглянув на дату. Приносим в номер, открываем – плесень! Оправившись после первого шока, начинаем хохотать: «Вот тебе и кошерно! Вот тебе и безопасно!» Идем с «вещдоком» обратно. Администратор – надменная черноокая крашеная блондинка - на мою самую вежливую просьбу о помощи (на английском) презрительно смерила меня взглядом прекрасных своих очей, дала понять, что не говорит ни по-английски, ни по-русски,  и указала перстом в сторону огромных размеров кассирши, которая оказалась славной добродушной теткой, посочувствовала нам, извинилась и вернула деньги. Если честно, подобных инцидентов у нас больше в этом месте ни разу не возникло. Правда, творожок (зернистый!) мы брали уже развесной, а не в упаковках. Персонал прекрасно говорил и по-русски, и по-английски (поскольку много гастарбайтеров из России и Украины). Кстати, они - гораздо вежливее и внимательнее к покупателям, чем местные продавщицы. Но это уже мелочи.   
Вторая особенность Эйлата – отсутствие светофоров. То есть они когда-то были, но потом эйлатцы решили, что могут прекрасно обойтись и без них, а функцию светофоров успешно выполнят круговые развязки на каждом перекрестке.  Весь транспорт по умолчанию пропускает вперед пешеходов. Светофоры же (не пропадать добру!) свезли на один из круглых перекрестков. Так получился своеобразный памятник – эйлатским светофорам.
Когда мы (плавными такими овалами) добрались до берега моря, причем, дорога от нашей гостиницы заняла минут пятнадцать спокойного хода, я увидела третью особенность Эйлата: с пляжа можно увидеть аж три страны: Иорданию, Саудовскую Аравию и Египет.  И мне сразу захотелось – в Иорданию и на гору Синай. А, вот, в Саудовскую Аравию – не очень…
Мы позвонили Владу, который быстренько нам все организовал: и Петру (Иордания), и гору Синай (Египет), и Иерусалим-Вифлеем с заездом на Мертвое море. А, чтобы мы вечером не заскучали – еще и бесплатную экскурсию по Эйлату с заездом на местную фабрику знаменитого эйлатского камня. Так началась наша культурная программа. Машину нам подали персональную, - т.е. только для нас двоих. Экскурсовод – Катя – бывшая соотечественница (они же потом постоянно донимали нас предложением услуг и на пляже, и в центре города) сразу же дала нам понять, что наша цель – не интересоваться культурными достопримечательностями, а ехать как можно скорее на ювелирную фабрику и купить там как можно больше изделий и, желательно, с бриллиантами. Правда, когда мы проезжали мимо какой-то пятизвездной гостиницы,  она сказала –не просто  уважительно, а с придыханием: «Здесь останавливалась Алла Борисовна» (прим. – Пугачева).  Нам это было, что говорится, «по барабану». Катя посмотрела на нас недоуменно и презрительно. «А в этой гостинице любят останавливаться дайверы», - продолжала Катя, - «Иногда случается, что дайвер ныряет  в Эйлате, а выныривает уже в Иордании». Я не выдержала: «А что в таких случаях бывает?» Катя посмотрела на меня с нескрываемым неудовольствием:  вопросы, не относящиеся к ювелирным украшениям, ей были неприятны, также как женщины, не имеющие на себе ни золота, ни бриллиантов, и ответила безразлично: «Всяко бывает». И угораздило же ее в своей непритязательной экскурсии упомянуть масонов! Я, конечно же, заинтересовалась : масоны в Эйлате? Почему? Какой у них интерес? Катя, оказавшись не «в теме», моментально возненавидела и меня, и масонов всей душой. Посмотрев на мои руки и не увидев ничего стоящего внимания (маленькое серебряное колечко – не в счет), Катя  мысленно определила меня в самый «чмошный» разряд клиентов, перестала обращать на меня внимание и сосредоточилась на подруге, у которой на пальце тоже было маленькое скромное колечко , но, хоть, по крайней мере, золотое и с бриллиантиком. Описание фабрики эйлатского камня не стоит того, чтобы тратить на него много времени. Здесь Катя была, наконец, «в теме». Эйлатский камень – природное «содружество» нескольких минералов, включая бирюзу и малахит, безусловно, красив, но – на любителя. До недавнего времени его добывали в Копях Царя Соломона – природный парк Тимна, -примерно, в получасе езды от Эйлата, в настоящее время его, похоже, не добывают нигде. Цены на все изделия – заоблачные. Позже, когда мы с подругой увидели, сколько зазывал шастает по городу, предлагая бесплатные экскурсии, подобно нашей, и сколько гидов, подобных Кате, таскают обалделых туристов по фабрике, мы поняли, почему цены так высоки… Поняв, что мы ничего не купим, Катя вывела нас вон и вручила одному из водителей у выхода, холодно заявив, что нас могут отвезти либо обратно в гостиницу, либо в другое место, куда пожелаем. Мы (вот нахалки!) пожелали не в гостиницу, а…в бар «Три обезьянки», одно из популярных в Эйлате заведений.  Нас посадили в микроавтобус с пожилой респектабельной французской четой. Водитель подвез их к самому входу в «Хилтон». Если бы не лестница, он непременно вкатил бы их прямо в холл. Французы вышли. Мы остались, тихо радуясь, что теперь нас отвезут  к «обезьянкам». Однако, водитель и не думал трогаться с места: “Three Monkeys – there” – не поворачивая к нам головы, он неопределенно дернул подбородком в сторону середины Променада, - «three minutes”.  Нам ничего не оставалось делать,  как поблагодарить и выйти. «Обезьянок» мы нашли, правда, не сразу. Дело в том, что вечером и ночью напротив бара стоят огромные – из папье-маше – изображения этих самых обезьянок, а в дневное время, когда бар закрыт, их затаскивают внутрь, чтобы безбашенные туристы не порушили в своем неудержимом желании карабкаться на все, что угодно и фотографироваться в самых немыслимых позах. Вечер был ранний, обезьянок еще не вытащили, но персонал уже был на местах и мы забронировали столик на новогоднюю ночь.  Новый год мы там потом встретили весело – с  живой музыкой, коктейлями, десертами и фейерверком в полночь. Жаль только, что танцпол был маловат! Но наш столик был так удобно расположен, что у нас оказалось персональное пространство для танцев. И без мужского внимания мы с подругой тоже не остались!
Следует упомянуть, что Эйлат мы обошли весь самостоятельно всего-то за полдня. И нашли памятник эйлатским светофорам и еще много чего интересного, в основном - рукотворного: и скульптурные изображения музыкантов и музыкальных инструментов (в Эйлате - ежегодно проходит джазовый фестиваль), и морских птиц (то-то же на берегу "живых" чаек маловато!), и тех же масонов, - точнее, орудий их труда...   Более того, по сравнению с довольно «занюханным» туристическим центром, юго-западная часть города оказалась очень чистой и ухоженной: красивые (не помпезные!) домики, очаровательные фруктовые садики… Я посмотрела на табличку на одной из калиток – стоматолог такой-то… Понятно! Здесь живет местная интеллигенция. А там, где мы – Содом и Гоморра и все те, кто ее обслуживает.
Гуляя по Променаду , т.е. – по набережной - излюбленному месту туристических прогулок - мы услышали страстный призыв – на русском – «Крррреветки! Кальмаррры! Недорррого!   Хоррроший ррресторрран!» Это «подрабатывал» ради удовольствия (в свободное от основной работы время) – сам владелец ресторана «Залив». Этот небольшой прибрежный ресторанчик  оказался действительно приятным местом, в чем мы убедились, ужиная там в канун Рождества. Надобно сказать, что в Эйлате нет ни одной христианской церкви!  Но на православное Рождество сорвала я веточку туи, росшей по соседству с нашей гостиницей, поставила ее в стаканчик с водой, вырезала блестящие звездочки, - это была наша елка. Достали мы приобретенные в Иерусалиме и Вифлееме иконки, зажгли свечи. И было у нас самое настоящее Рождество! Несмотря на "Содом и Гоморру"...
Мы пешком догуляли и до Большого Кораллового рифа (рядом с египетской границей) и до Дельфиньего рифа, и видели много интересного, о чем написано в путеводителях – и это – правда! Рекомендуем! Правда, путеводители умалчивают об одной маленькой детали, а именно, - на милом чистеньком песчаном пляжике Дельфиньего рифа, где не было никого, кроме дельфинов, отдыхающих, дайверов, павлина, кота и петуха, ужасно пахло…верблюдами, хотя ни одного верблюда я там не видела. Когда мы уже прилично отошли и от пляжа, и от дельфинов, мы, наконец, увидели верблюда. Гордо подняв голову и расставив задние ноги, «корабль пустыни» неторопливо и с достоинством справлял большую нужду прямо на тротуар. Надменная морда его выражала весьма красноречивое послание стоявшему рядом погонщику: «Ну ты, чмо  двуногое, убери за мной!» Впоследствии я убедилась, что верблюды – существа весьма недружелюбные: так, уже в Иордании по дороге в Петру, на одной из бедуинских стоянок, я попыталась сфотографировать этого мизантропа. Он все время отворачивал морду, а когда я приблизилась на расстояние, видимо, нарушившее его интимную зону, он таки повернул морду и злобно зарычал. Я благоразумно отскочила. Слава богу, не успел плюнуть. А то я не сумела бы достойно ответить. Верблюдов я за время своего путешествия видела довольно много, еще чаще ощущала их запах: сами они не моются, а погонщиков, очевидно, запах не беспокоит – принюхались. Ну и бог с ними! Гораздо интереснее была поездка в Петру. Надо сказать, что этот таинственный город в скалах давно меня манил, а потому, попав в Эйлат, я не могла упустить шанс посетить Петру, - ведь это всего-то в двух часах езды от Эйлата, не считая времени на прохождение несложного таможенно-пограничного контроля на израильско-иорданской границе. Сама граница минутах в десяти езды от нашей гостиницы, но, поскольку наш автобусик собирал и других туристов, то пришлось минут сорок покататься по городу. Наш турлидер сказала, что забирает нас так рано, чтобы мы к открытию границы были первыми, иначе там собирается очередь, в которой иногда можно простоять часа два. Приехав, мы сразу же заняли первые места у самой «вертушки», но, оглянувшись, увидели, что чуть позади, на скамеечках уже расположилась с бутербродами небольшая группа, ухитрившаяся прибыть еще раньше нас. Я повернулась к нашему турлидеру – «Похоже, мы здесь не первые», на что Нина (турлидер) с лукавой улыбкой ответила: «Если бы они были первые, то они стояли бы здесь, впереди нас, а раз они – там, значит, они – не первые». Обожаю логику израильских турлидеров! Нина оказалась права: группы подъезжали одна за другой со всего Израиля и даже из Египта, и к моменту открытия границы «хвост» за нами был уже внушительный. Мы быстренько выполнили все несложные формальности и вошли в буферную зону. Впереди – врата в Иорданию. Над вратами – надпись на английском: «Добро пожаловать в Иорданию». Чувствую – что-то не так. Перечитываю снова и понимаю – в слове Jordan (Иордания) отсутствует первая буква. Хохочу и пытаюсь достать фотоаппарат. Благоразумная подруга меня одергивает: «Ты что – это же буферная зона!». Я цитирую: «Театры начинаются с вешалки. Королевство начинается с вывески. Ничего себе, королевство!» Переходим границу. Бандитского вида иорданский гид забирает у нас паспорта. Нам немного не по себе. Пытаюсь шутить, говорю подруге: «Сейчас вернут, а у тебя штамп, что ты в браке с каким-нибудь Абдуллой». Подруга ежится: «Не дай бог». В ожидании возвращения гида и паспортов присаживаемся на скамеечку и достаем свои «сухие пайки», именуемые брекфастбоксами, которые нам заботливо приготовили и поставили на стойке портье в нашей гостинице. Нас тут же обступают полчища рыжих тощих голодных иорданских котов. Подруга бросила одному из них корочку хлеба (как вы понимаете, израильские завтраки не предусматривают ничего мясного, а сыр мы хотели съесть сами) – и на нее тут же налетела вся свора. Весь свой хлеб мы отдали котам, а сами подумали: «Интересно, а нас-то покормят здесь обедом, как обещали – или как?» Вскоре гид вернулся вместе с нашими проштампованными паспортами. Штампы были простые пограничные. Словом, никакого обмана. Сам гид, несмотря на мрачную внешность, оказался весьма добродушным, осведомленным и очень неплохо говорившим по-русски. Сразу представился: «Меня зовут Рафат. Не путайте с Арафатом! Если бы я был Арафат я был бы сейчас совсем в другом месте». Правда, русский его - с характерным малороссийским акцентом: десять лет он провел на Украине – в Харькове. Пять лет учился там в политехническом. Сказал, что хорошо помнит только первый год, а потом «было очень много пива и водки». Потом еще пять лет работал переводчиком. Жил с девушкой Леной, хотел увезти ее с собой в Иорданию, но она не согласилась и он вернулся один. Брак в Иордании – дело дорогое, девушки местные на добрачные отношения не идут. Не принято.Два года учился на гида, но - гидом много не заработаешь. Поэтому Рафат теперь учится на фармацевта, - видимо, чтобы заработать денег и жениться. Сообщил, что  у многих иорданцев – русские жены, оттого, по его мнению, что «девушки плохо знали географию и думали, что Jordan – один из штатов Америки». Иордания – страна небогатая, но в жителях ее – какое-то достоинство. Торговцы, предлагающие сувениры,  не бегут за туристами, не хватают за рукава, как это происходит в той же Палестинской Автономии или в Египте. Даже торгуются сдержанно и достойно, как европейцы. И еще – иорданцы великолепно держатся в седле. Я ими любовалась. По дороге в Петру Рафат рассказывал много интересного о стране, ее жителях,  бедуинах и их традициях. В самой Петре он тоже рассказывал о набатеях, древнем кочевом народе, построившем в скалах этот город, об их божестве, чье имя я не запомнила, поскольку оно было очень созвучно Дошираку, и о загадках Петры , – а ни была ли она изначально задумана, как «царство мертвых»? Но где тогда обитали живые? И зачем они построили такую сложную ирригационную систему? К тому же он очень артистично преподнес нам знаменитую Сокровищницу, сосредоточив наше внимание на чем-то совсем незначительном, так, чтобы изумительное строение открылось бы нам совершенно неожиданно. Это ему удалось! Группа лишь тихо выдохнула – «а-а-ххх»…  Я выдохнула вместе со всеми, но почему-то ожидала от Петры большего… сама не знаю чего. Я подумала, что в целом, Петра – просто красивый хорошо ухоженный и организованный туристический объект, что я рада, что моя мечта побывать здесь – исполнилась, но вряд ли я когда-нибудь сюда вернусь… и взяла на память маленький местный красноватый камешек. Тушки усталых обессиленных туристов вывозили в повозках и на осликах. Мы же вошли и вышли сами. Обед, которым нас покормили, был обильным и вкусным. Выходя из ресторана, мы ничуть не походили на тощих пограничных кошаков. Потом начался дождь, похолодало и мы двинулись обратно. По дороге заехали в город Акабу – веселый, полный энергии и жизни – и посмотрели оттуда на Эйлат, откуда каждый день глазели на Акабу. Рафат показал нам местную дискотеку и сказал: «это, чтобы вы знали, что иорданцы тоже умеют танцевать». В красивом ювелирном магазине, куда он нас привез, я чуть было не купила в подарок сыну бедуинский кинжал, но вовремя опомнилась. А потом мы переходили границу.  Я обернулась на рассмешившую меня утром надпись над вратами королевства Иорданского. Все буквы были на месте. Остряк из Москвы предположил: «Евреи каждую ночь отстреливают букву, а иорданцы каждый день приклеивают ее на место». Вспомнив экскурсовода Катю и то, что она рассказала о дайверах, спрашиваю: «А как, по вашему мнению, поступают с дайверами, которые ныряют в Эйлате, а выныривают в Иордании?» Жена веселого москвича сходу отвечает: «Раздевают и смотрят: обрезан, значит, еврей!» «Но, позвольте», - говорю, - «ведь мусульмане – тоже обрезанные!» «Значит, обрезают повторно – и выпускают». Такое вот веселое королевство!
Еще через пару дней рванули мы с подружкой Тимошкой в Иерусалим и Вифлеем через Мертвое море.  Подробно описывать путешествие не буду, поскольку уже писала ранее о своей поездке по этим местам еще четыре года назад. На Мертвом море подруга купила дорогущий комплекс по уходу за лицом и маску Клеопатры в придачу. Я колебалась – почти как Гамлет – купить или не купить? Потом подумала, что, вот, Тимошка будет Клеопатрой, а я, значит, нет?! И тоже купила. Теперь мы обе – Клеопатры.
Гид Николай был безупречен. Группа – 52 человека (!) была очень непростой, причем, более разношерстной компании– и по возрасту, и по образованию, и по интересам, - я не помню. Вдобавок, погода оставляла желать лучшего. Когда наш автобус подъехал к смотровой площадке в Иерусалиме, лил проливной дождь, видимость была почти нулевая, а Николай сказал: «Вам придется поверить мне на слово, что при ясной погоде, вид отсюда – замечательный». Мы поверили. Я-то уж  точно, поскольку имела возможность в этом убедиться ранее. Николай умело и тактично гасил какие-то вспышки раздражения и недовольства отдельных граждан, вызванные непогодой, тем, что в Вифлееме пришлось постоять в очереди в церкви Рождества Христова, что не все экскурсанты отличались пунктуальностью, что кто-то что-то не успел купить или купил не то, что хотел и т.д. Он умудрился никого нигде не забыть и не потерять, и, несмотря на то, что нам не удалось в тот день побродить по  Иерусалиму из-за дождя, но зато мы очень много времени провели в Храме Гроба Господня, где Николай провел нас по всем его закоулкам – и рассказывал, рассказывал, рассказывал… Было очень удобно, что перед  тем, как мы покинули автобус, он раздал нам всем наушники, так что мы везде могли его слышать и нам не мешал шум разноголосой и разноязыкой толпы вокруг.  Выйдя из Храма, мы направились в Стене Плача. На мужской «половине» шло настоящее веселье – плакать там уж точно никто и не думал - и мне сразу захотелось туда. Увы! Если бы я только осмелилась, меня бы точно побили камнями, даже если бы их пришлось выковыривать из этой самой Стены… Кстати, Стеной Плача ее называют только русские, а все остальные – Западной Стеной. На женской половине все было тихо и пристойно.  Честно говоря – скучновато, но делать нечего, раз мне можно – только сюда…  От Николая узнала, что записки, которыми нашпигована Стена, периодически выковыривают, вывозят куда-то и сжигают, чтобы все просьбы шли прямо к Богу… 
А потом была гора Синай, описанная мной в «Летальном восхождении на гору Синай». Не хочется повторяться. Отголоски этой поездки до сих пор дают о себе знать – в снах или в виде неожиданно накатывающих тяжелых воспоминаний. Рассвет на горе Синай, трансформированный моей камерой, получился фантастическим,  неземным, что вызывает восторг у моих родственников и друзей. Я же, стоя тогда на вершине горы с камерой, не чувствовала ничего, кроме усталости и пустоты. Недаром меня никогда не тянуло в Египет. Думаю, это была моя первая и последняя вылазка в ту страну.
Десятого января утром улетела домой моя подруга. Мне же предстояло вылететь поздно вечером. Весь день я отдавалась морю и солнцу. А вечером Эйлат сделал мне царский подарок – потрясающий закат, который менялся каждую минуту – и я сделала все возможное, чтобы поймать хотя бы несколько его минут.
Потом поэзия закончилась. В эйлатском аэропорту мне был учинен строжайший допрос сотрудниками службы безопасности - ведь паспорт мой оказался испещренным штампами арабских государств – с кем я встречалась, кто мне что передавал и т.д. Спросили даже, какие связи на Ближнем Востоке у моего бывшего мужа, как звали моего отца и насколько типично такое имя для русского человека. Я отвечала, что никакой информацией о связях бывшего мужа с кем бы то ни было не располагаю, что имя папино для русского человека нетипичное, но для поляка – в самый раз. В общем, отвечала терпеливо, с внутренним уважением к тому, как люди выполняют свою работу. Больше раздражала необходимость постоянно поднимать и предъявлять к досмотру тяжеленный чемодан – соль Мертвого моря, видимо, «фонила» как взрывчатка. Наконец, я в Тель-Авиве.  Мой вылет рано утром. Расположившись на ночлег в самом удаленном кафе международного аэропорта, свернувшись калачиком на огромном своем чемодане, я, засыпая, подумала, что не знаю, хочу ли я еще раз приехать в Эйлат, но в Израиль – непременно!