Неординарное происшествие

   В ночь с 23-го на 24-е февраля, 19.... года в 01час. 10 мин., в доме участкового уполномоченного Киреева Николая Петровича, неожиданно прозвенел звонок.

Жена Николая Марина, вздрогнула, вылезла из под одеяла и, накинув на плечи что-то из одежды, на цыпочках пошла в коридор, откуда доносились трели соловья. Этой птичкой они с мужем называли, порой ненавистный им телефон.
Она догадывалась, откуда был звонок, ибо это происходило по нескольку раз в день.
Муж ведь работал в милиции.

Сняв трубку, не стала отзываться, дабы не будить Николая, хотя его, в данный момент, проблематично было бы и пушкой разбудить.
Накануне же был праздник и Киреев, с сотоврищи, его отпраздновал по полной программе. Нет, Николай не был пьяницей, но в определённые дни позволял себе расслабиться. Конечно не в рабочее время.
Он был весёлым, интересным и компанейским парнем, за что Марина его и любила.
Теперь он спал на диване богатырским сном и с таким же богатырским храпом.

    Звонивший - дежурный райотдела, был понимающим мужиком и передал информацию Марине, которая заключалась в следующем: в их селе скончался некий гражданин и что надо выдвинуться к месту его кончины и, в случае некриминальности этог факта, доставить усопшего в городской морг. Обычная работа участковых.
Марина положила трубку, вздохнула, поправила волосы и пошла будить мужа.

К её удивлению Николай проснулся быстро, потряс головой, как-бы ставя мозг на место:
- Ну, что там опять? - спросил он и зевнул.
- Да ничего особенного, - ответила Марина и объяснила ситуацию.
- Началось в колхозе утро, - промычал Николай, слегка ругнувшись,
- Я даже догадываюсь кто это может быть. Помнишь, я тебе говорил, у Михеича мужики вчера пьянствовали? Тоже праздник отмечали. Так они пили по-тяжёлому. Вот кто-то из них, видать и загнулся. Публика ещё та. Приезжие. Я их раньше у Михеича видел.
 - Ладно, ничего не попишешь. Пойду машину искать. Криминала там никакого не должно быть. Мужики хоть и алкаши, но спокойные.
С этими словами Николай быстро оделся и исчез в морозной ночи. Марина же пошла восстанавливать равновесие прерванного сна.

Участковый сразу направился к хибаре Михеича, старого местного аборигена. В домике горел свет. Он понял, что не ошибся, что надо идти именно туда.
Добрался, приоткрыл дверь и рявкнул:
- Не двигаться! Руки к верху,рюмки на стол! Вы окружены, сопротивление бесполезно, предлагаю сдаться, выходить по одному!

Услышав звук, похожий на падающий мешок с картошкой, Николай вошёл в дом.
Так и есть. Тут была вся вчерашняя честная компания.
Один человек лежал у печки, зажав в руке гранёный стакан. Содержимое стакана было разлито тут же. Второй мужик, приличного телосложения, лежал ничком на кровати. А из под неё выглядывал пьяный, в усмерть напуганный Михеич.
Киряяя.., (так называть себя Николай позволял не каждому) - жалобно протянул он, - ты что-же нас так пугаш-то? Мы тута тихо-мирно...
Вон и Сеньку напужал, что он бедняжка скопытился, ишшо и водку разлил.
- Вот таперича сам и приводи его в чувствие.

- Так. Кто кого убил, чем, за что и где труп? - спросил Николай у пьяной публики.
- Дык вона, на кровати отдыхат, сиротинушко, - объяснял Михеич, с трудом вылезая из под кровати.
- Преставился родненький, царствия ему на небеси, - тихим голосом продолжал он, в тоже время пытался перекреститься, стоя на карачках.
- Киря, ты уж поверь старому хрычу. Сам преставился. Сердчишко видать не выдержало, будь оно окоянно...

Выдержав некоторую паузу, Участковый посетовал: - Конечно, столько водки выжрать... Так и трактор не выдержит.
Тем временем, мужик, лежащий возле печки, очухался и, не осознав до происходящего до конца, поднял голову промямлил: - Ну, что? За упокой его души грешной... И поднял стакан.
- Наливай.
- Акстись, юродивай. Совсем дурь прёт из башки. Чего глаголишь-то при участковом? - начал оправдываться Михеич, пряча в сторону глаза.
- Мы тут малёхо помянули усопшего, пущай ему земля пухом будет, - продолжал он,
- Ну, саму малость. Не серчай ужо, а?
Михеич уже совсем освободился от подкроватного пространства, а мужик со стаканом наоборот залез туда.

- Успокойтесь! А то сейчас всех к стенки и расстреляю пустыми бутылками. Тут их на дивизию хватит,
- Николай сделал строгое лицо и осмотрел тело их умершего собутыльника. Криминалом, в этом ночном происшествии и не пахло. Не выдержало видать сердце у мужика количества выпитого,
- Никуда, никому не отлучаться. Я поду за машиной.
Мужики боязливо переглядывались и, вроде бы начали трезветь.

Николай поднял с постели местного и безотказного Пашу, почтальона-водителя в одном лице, работающего на задрипанном ГАЗ-52 и вместе с ним поехали на загрузку умершего.
На этот раз мужички мужички сидели в доме тихо и вспоминали своего товарища хвалебными словами.
В три минуты они загрузили того в кузов и траурная машина покатила в морг. Морг естественно находился в городе, а город в сорока километрах от того села, где совершилось это печальное происшествие.

По просёлочной дороге машина тряслась на ухабах так, словно колёса у неё были квадратные. По трассе дело пошло попроворнее. Немногим более, чем за час добрались до города. Помещение морга находилось на другом его конце. В обход ехать было лень и водитель поехал напрямик, через центр. Всё равно движения никакого, но он всё равно боялся гаишников, ибо автомобиль выглядел отнюдь не ново, а как дребезжащая консервная банка, которую пинают на асфальте малчишки.
И если бы понаблюдать со стороны, то можно было бы крайне удивиться.

Представьте себе самодвижущуюся груду железа с подпрыгивающим капотом и надколёсными крыльями, которые при попадании колесса в рытвину, действительно взмахивали ими, словно чайки над морем.

Город имел одну особенность: три центральные улицы шли на возвышенностях параллельно друг друга. Чтобы перебраться с одной на другу, требовалось преодолеть довольно-таки крутой подъём.
Вот этот-то маршрут паша и выбрал. А морг как раз и находился за этим бугром, практически на берегу живописной реки.

Ну ничего. Добрались нормально. Участковый долго будил санитаров, чтобы приняли труп и оформили документы.
Наконец показалась сонная физиономия санитара, эдакого громилы со скотобойни. Конечно недовольная ночным визитом (видимо тоже праздник отмечали).
- Ну чего вы всё ездите и ездите. Покоя от вас нет,- бурчал он себе под нос, - В нашем театре тишь да благодать. Ну что у вас там?

Николай объяснил и они зашли в помещение.
- Пить будешь? - спросил санитар
- Нет, надо ещё в райотдел ехать...

В это время к ним врывается Паша с выпученными глазами:
- Мм-му-мужик сбежал! - заикаясь заорал он.
- Стоп! Какой мужик и откуда сбежал? - Николай никак не мог понять Пашу.
- Тт-тто есть труп пропал, - тыкая пальцем в окно продолжал водитель

Все вышли на улицу и поняли в чём дело. Задний борт деревенской колымаги был открыт. Крюки на бортах всё-таки не выдержали интенсивной тряски, борт открылся и усопший мужик где-то по дороге выкатился.

- Ммдааа... - Киреев почесал за ухом, потом, для порядку за другим.
- По логике вещей потеря должна произойти тут, рядом. На подъёме. Поехпли.
Паша замотал борт, подвернувшейся под руку проволокой и они поехали, в освещённую фонарями ночь. Город всё же.

- Паша дуй быстро тем же маршрутом, каким и ехали. Никуда не денется.
И действительно, вскоре они увидели пару милицейских машин, одну гаишную и одну гражданскую. Возле них суетилась группа людей.
- Точно. Вот здесь. Давай же быстрее, - Николай торопил Пашу.
- Да, точно. На сей раз мы приехали. Видишь гаишники стоят? - сопротивлялся тот.