Здравствуй, Козочка!

А было это в далекую послевоенную пору. В небольшом провинциальном городке дети целый день были предоставлены самим себе – родители денно и нощно работали – восстанавливали страну из руин.

Целая ватага детворы бегала, галдела, гоняла мяч, играла в жмурки. На бегу же, как говорится, не отходя от станка, малышня и завтракала, и обедала  - ломтем хлеба ли, немытым огурцом, или зелеными сливами, сорванными тут же, во дворе.

Заводилой в этом дворовом содружестве была Лизавета – очаровательная девчушка со вздернутым носиком, с лицом, усыпанным веснушками и копной выцветших на солнце кудрявых волос, условно разделенных на два хвостика, за которые каждый уважающий себя мальчик непременно должен был дернуть хотя бы раз в день. 

Лизавета с самых юных лет слыла этакой Козой-Дерезой: ловко лазая по деревьям и крышам дворовых сараюшек, перепрыгивая через заборчики палисадников, она задавала тон озорства всей ребячьей ватаге; могла и сдачи дать обидчику.
И девочкам из «приличных» семей мамы с укоризной выговаривали за разорванные платьица:

- Опять эта Коза заставила вас лезть на крышу веранды! Как не покалечились еще – там же гвозди кругом! Некому эту Козу выпороть: отец-то сгинул на войне!

А девчонки так хотели дружить с этой «Козочкой»: такая она была забавница!
А какие истории она рассказывала друзьям теплыми и темными южными вечерами:  мурашки по коже так и бегали от страха! Это уже потом, став взрослыми, эти дети увидят знакомые рассказы, опубликованные на страницах книг известного мастера детективного жанра – писательницы Елизаветы Пенкиной.

Сашка, самый отъявленный задира, чаще других дергавший за соломенные хвостики «Козы-Дерезы», считал себя прирожденным летчиком: после 7-го класса он собирался учиться в Школе ДОСААФ.
Сама Лизавета собиралась стать учительницей: лидерской хватки ей было не занимать,  да и слушала ее ребятня, раскрыв рты. Уважали, значит!

И только этот зловредный пацан Сашка Сидоров,  которого во дворе чаще называли не по имени, и не по фамилии, а легко и просто: Сидор, - минуту назад сам с замиранием сердца слушавший истории Лизаветы, мог сказать, пусть даже и с ноткой восторга в голосе:

- «Ну ты, Коза, и выдала сегодня!»

Лиза каждый раз хотела смертельно обидеться на противного мальчишку, но он так очаровательно улыбался при этом, что она, не выдавив в ответ заготовленного «Сам дурак!», удалялась, гордо неся свою прелестную кудрявую головку.

Шло время, взрослели ребята.
Все очевиднее становились особо дружеские отношения, установившиеся  между главными действующими лицами – Сашкой и Лизаветой. Но еще долго в случае, если дочери из «приличных семей» отправлялись ли в кино на последний сеанс, или сбегали на танцплощадку, мамы им по привычке выговаривали:

- «Опять эта Сидорова Коза вас с истинного пути сбивает!» - Хотя на самом деле у Лизаветы были уже совсем другие заботы.

Минули годы. Почти все дворовые друзья пошли по намеченному пути: кто учился, а кто уже и работал.
Лизавета стала студенткой филфака. Яркая, красивая, смешливая девушка поневоле притягивала взгляды сокурсников. А Сидоров, Сидоров ревновал! Однажды даже полез в драку, вообразив, что Витька Рассказов ухлестывает за его подружкой. Скандал вышел нешуточный,  и Лизавета дала понять Сашке, что между ними все кончено.

В  армию Лизавета Сидора не провожала – только из окна видела,  как ее дружок, враз из крепкого симпатяги превратившийся  в наголо обритого хмурого парнишку, с хилым вещмешком топает на сборный пункт. Сердечко ее защемило, но не промолвила она ни слова, и даже не высунулась из-за оконной занавески: лишь помахала ему вослед, когда он в последний раз с
тоской оглянулся на ее подъезд.

Письма он не писал и кумушки во дворе судачили: мол, доигралась Коза со своими ухажерами, вот Сидоров и бросил ее. Первое письмо из армии пришло месяцев через восемь. Лизавета – всегда сильная и сдержанная натура, не сразу вскрыла  его  -  даже пальцы задрожали от волнения.
В потертом солдатском треугольничке письма она боялась прочитать приговор своей любви. Когда же она  вскрыла наконец письмецо, и прочитала первые слова, выведенные знакомым круглым почерком:

- Дорогая моя Козочка, здравствуй! Привет из доблестного воинского подразделения №… - щеки ее вспыхнули румянцем, и бусинки слез заискрились в уголках  глаз, когда она дочитала письмо до конца:

… а сейчас, Лизавета, я готовлюсь к поступлению в авиационное училище. Целую тебя, моя ненаглядная Козочка, люблю сильно- сильно! Весной приеду на побывку. Дождешься?
   
 - Дождусь! – едва слышно прошептала девушка и кадрами немого кино поплыли перед ней картины их счастливого, несмотря на все тяготы послевоенного времени, детства и начала их первой - наивной, светлой и чистой, совсем еще детской - любви.