Как жаль, что мы с тобою повстречались

В это воскресное утро Юра Колесов проснулся очень рано, аж в девять утра. Обычно в это время он только ложился, но сегодня был особый день. Накануне вечером ему позвонил Артур Борисов, случайный знакомый, навязавшийся в неразлучные друзья, и поинтересовался, не хочет ли он завтра утром выбраться на природу и выпить там много водки. А так же поиграть на гитарах и побегать за девочками, но для Юры центральными действиями предстоящего путешествия последние не являлись.
Артур вообще очень часто звонил, наверное, по три-четыре раза в день, и говорил каждый раз очень долго, в основном монологами. То и дело он предлагал где-нибудь по-свински надраться или накуриться, жизнь без стимуляторов была для него не жизнь. "Надо как можно больше развлекаться, тусить, для чего, по-твоему, мы живем? Чтобы отрываться, бухать, курить, трахаться! Я люблю трахаться, и ты тоже любишь. Скажи, любишь же? Конечно, любишь, все любят! Вот бы пойти сейчас телочек снять" - повторял Артур снова и снова. "Надо чаще встречаться, играть надо чаще, а то это не дело, дома сидеть и не играть никогда!" - так он говорил про свою панк-группу "Бритва", в которую насильно вовлек и Юру, и Пашу (о котором чуть ниже). В целом, Юра не особенно противился его нападкам, потому что тоже любил выпить и слушал панк-рок, но соглашался он через два раза на третий. И то сильно изматывался.
Сейчас случай был немного особенный - не так давно Пашу Зверева, их бас-гитариста, выгнали с работы за пьянство, и теперь, чтобы избежать лишних вопросов, он прятался от жены по своему рабочему графику. То есть, сутки через трое. Первый раз он скрывался в своем же подъезде, у друга, что жил этажом выше. Там же и ночевал. Следующую смену он промышлял с гитарой по трамваям, и настрелял за день целых триста рублей, которые вечером пропил. А ночь он тогда провел на железнодорожном вокзале.
А в этот раз ему пришла мысль отправиться с палатками и водкой в лес за городом, так сказать, в поход. Сию же секунду позвонил Артур, и Паша высказал ему свое предложение.
Паша жил на самой окраине города, прямо за его домом начинался огромный лесной массив, уходящий в сторону реки и стелющийся вдоль неё на несколько десятков километров. Артур с Юрой жили ближе к центру, в получасе ходьбы друг от друга. Обычно один сначала заходил за другим, а дальше они ехали вместе.
Так и в этот раз, Артур позвонил в дверь и тем самым разбудил Юру. Из дома им удалось выйти лишь минут через тридцать - после утренних умываний, завтраков и одеваний. Остановка автобуса показалась остановкой во времени - сплошная многокилометровая пробка в направлении центра города совершенно не шевелилась, тогда как в обратную сторону не ехало абсолютно никого. Артур купил себе бутылку крепкого пива, отхлебнул и на время забылся в мечтах. С собой у него был пакет, в котором переливчато булькал полуторалитровый жбан с водкой, то и дело постукивая по майонезному ведру с салатом оливье. У Юры за спиной болтался туго набитый рюкзачок. Через несколько минут, появился автобус, и друзья довольно быстро добрались до конечной, где их уже дожидался Паша с палаткой.
- О привет! - радостно сказал он. - Я думал, вы еще не скоро.
- Здорово, Зверье! - поприветствовал Артур.
Юра же молча пожал Паше руку.
- Надо еще пивка прихватить по дороге, - предложил Артур.
- Ага! - согласился Паша. - Можно еще в наливайку зайти, ебнуть по рюмочке.
- Ты не гони, в наливайку! У меня целый баллон!
- Не, пока прохладно, хочу портвешка.
Действительно, погода была приятная. Последнюю неделю непрерывно лили дожди, и, будто специально под выходные, прекратились, солнце высушило грязь, но еще не слишком сильно жарило. Хотя на сегодня обещали двадцать восемь градусов выше нуля.
Друзья прошли пару кварталов и завернули в рюмочную. За одним столиком стояло четверо мужиков с дешевым пивом, второй был свободен.
- Звереныш, возьмешь мне тоже, - Артур протянул Паше пятнадцать рублей.
Юра от предложенной порции отказался. Вместо этого он достал бутылочку с водой и запил ей небольшую горсть таблеток активированного угля.
- Ты чего? - спросил Артур.
- Фигня, пьянею быстро.
Не соврал. Пьянел Юра действительно быстро, обычно первым выходил из строя, и его частенько приходилось провожать до дома или, в особо запущеных случаях, вытрезвлять дома на свободной койке.
Следом за рюмочной зашли в магазин, взяли там два литра пива на дорогу. Пить его на улице приходилось осторожно, так как небольшой район на отшибе изобиловал сотрудниками полиции. Как назло от них сегодня не было продыху. Пришлось зайти во дворик, и там спокойно распить баллон на лавочке. Когда до дна осталось уже совсем немного, рядом с лавочкой остановился серый бобик с буквами "ППС" на дверце.
- Чего распиваем? - раздался голос из бобика. Баллон тогда стоял рядом с лавкой, на асфальте. Артур пораскинул мозгами и ответил:
- Ничего не распиваем.
- А это тогда что?
- А это не наше.
- Так выброси тогда.
Артур послушно взял и положил баллон в урну. ППСники уехали.
- Ты что, совсем долбоеб? - спросил Паша. - Раз не твое, нахрена выкидывать?
- Да, вы это, осторожней бы пили, - неожиданно пролился сзади женский голос. К лавочке подошла миниатюрная девушка с короткой стрижкой, и Артур тут же оживился.
- Тут на каждом углу мент, - сказал он. - А как тебя зовут?
- Маша, а что?
- Очень приятно, Артур. Это Юрий, а это Зверь.
- Паша, - поправил Зверь.
- А ты чего тут гуляешь по утрам, одна? - продолжал Артур.
- Ну, надо же людям что-то кушать.
- В магазин гуляешь, понятно.
- Не рановато пить-то? Еще весь день впереди.
- Поговорка есть такая: "выпил с утра, и весь день свободен".
- Не знаю такую поговорку, сам придумал?
- Это Кульганек сказал. Музыкант. Журналист, - похвастался знаниями Артур.
- Вообще-то, это Довлатов*, - поправил Паша. - Пошли уже давай.

* - не правы в этом случае оба (прим. автора)

- Не важно. Ты какую музыку слушаешь?
- Я? Всякую слушаю. Рок слушаю.
- Рок слушаешь? Я тоже рок слушаю. Айнштурценде нойбаутен любишь?
- Не знаю, наверное, стороной прошла.
- А зря! Обязательно послушай. Вот, Соник юс, наверное, точно любишь, - было видно, что Артур уже не в меру пьян. Юра пытался ему намекнуть, что все, мол, хватит, но так и не смог.
Согнувшаяся на краю лавочки Маша выглядела сейчас удивленным ребенком, однако на лице у нее отражалось необъяснимое чувство, похожее на сострадание, которое делало её взрослее, если не старило. Уходить она видно не торопилась.
- Маша, а сколько тебе лет? - все продолжал Артур.
- Ээ...
- Вот только не надо тут говорить, что неприлично, и так далее. Так сколько?
Паша толкнул Артура в плечо, тот не отреагировал.
- Тридцать два.
- Не обманываешь?
- Нет.
- Дети есть?
- Это что, допрос?
- Не допрос, мне просто интересно.
- Нет.
- А на инструментах играешь?
- Нет. В детстве училась на скрипке играть, несколько месяцев.
- Отлично же! Ребят, возьмем скрипачку в группу?
- Эй, эй, я же только в детстве училась, сейчас ничего уже не вспомню.
- Не бойся, научишься, у нас тут мультиинструменталист есть, - Артур указал на Юру. - Он вообще как Брайан Джонс, за день любой инструмент освоит. Кстати, какая у тебя фамилия?
- Какая разница?
- Что значит "какая разница"? Тебе без разницы, какая у тебя фамилия?
- Ну ладно... Щас скажу... Фамилия как у... Как у министра связи.
- А какая фамилия у министра связи? Зверюга, какая фамилия у министра связи?
- Щеголева, - проговорилась Маша.
Паша с Юрой взяли Артура под руки и поволокли от лавки. Маша рассмеялась и помахала рукой на прощание.
- А работаешь где? - донеслось до Маши издалека.
- В суде! - крикнула она и ушла.
Друзья отправились дальше по улице, в сторону реки. Артур еще стоял на ногах, но все норовил повернуть обратно, очень хотел к девочке. Отговорить его так и не удалось, поэтому приходилось постоянно держать его под руки.
Жилая застройка кончилась, и теперь по левую сторону дороги раскинулся заброшенный завод, его бетонная стена убегала вниз до самой реки. А справа был лес. Паша знал в нем каждую тропинку в пределах двух часов ходьбы. Пройдя с километр вдоль завода, друзья перешли дорогу и оказались в лесу. Солнце уже начинало поджаривать, близился полдень.
Артура удалось-таки убедить не возвращаться Юриной фразой "да из тебя ебун-то никакой".
- Да, наверное, так и есть, - согласился он и на том успокоился, видно, по пути несколько протрезвел.
Лесная тропа постоянно петляла то вверх, то вниз, заставляя путников спотыкаться и громко ругаться матом. Грязь от недавних дождей пока не высохла здесь до конца, и иногда в тишине сначала раздавалось хлюпанье ботинок, а потом уже мат. Еще значительно досаждали комары со слепнями - вблизи реки их было несметное множество.
Через четверть часа Паша вывел друзей на большую поляну почти идеально круглой формы. Он сказал, что раньше здесь было футбольное поле, но его забросили - слишком далеко от цивилизации находилось. Да и подростки сейчас больше предпочитали погонять елду, а не мяч.
Именно здесь была торжественно откупорена водка. Паша разлил по пятьдесят грамм, выпили. На этот раз Юра не отказался и проглотил все в один присест. Однако, Артур заметил какой-то подвох.
- А чего это ты перед водкой припил? - спросил он.
- Растительное масло. Говорю же, пьянею быстро. Я же таким макаром как вы вообще до смерти допьюсь.
- Ну ты вообще блин паровоз. Сначала углем закинулся, теперь маслом.
Все рассмеялись. Артур почти уже пришел в себя, начал вполне связно травить байки про то, как на днях бухал с пацанами. Рассказал, что лазил в одно недостроенное здание и нашел там кинозал, в котором можно было бы выступить "Бритве", если притащить барабаны и комбики. О генераторе он, видимо, и не думал.
Паша вовремя его перебил и поведал всем историю о том, как он побывал на том самом заводе, мимо которого они недавно прошли. Из описательной части, конечно же, никто ничего не понял, зато за обнаруженные там нашивки "Гражданская оборона" все порадовались. Паша обещал поделиться.
Мимо них изредка проходили грибники, обычно - по двое-трое мужиков предпенсионного возраста. Бывала с ними и молодежь, но не так уж часто. На одну из таких компаний Юра обратил свое внимание - по тропинке пошатываясь, шли старичок со старушкой, да девочка-подросток со следами серьезной умственной отсталости на лице.
- Они же не вернутся, - сказал Юра, когда грибники прошли.
Паша на этот счет сочинил строчку: "Осенью ходили по-грибы, а весной искали грибников". Трагично все это звучало.
Спустя час двинулись дальше, в сторону реки. В следующий раз они остановились на крутом склоне, в шести или семи километрах от цивилизации. Огромная масса воды медленно текла, казалось, у них под ногами. Солнце пекло во всю силу, изнывающий от жары Артур сидел голый по пояс, то и дело вытирая лицо и шею потной футболкой. Жбан постепенно пустел.
Паша был пьян, в нем проснулась гиперактивность, и он бегал по склону, вопя во все горло:
"Я голос из канализации, я совесть вашей цивилизации"
Или
"Бабы, бабы, бабы! Наши бесполезные друзья"
Ну, или еще что-нибудь.
Артур же наоборот, помрачнел. Он рассказывал Юре истории своей неудавшейся любви во всех подробностях, нужных или ненужных. Он искренне страдал, чуть не плакал:
- Настя... она была единственная. Я ведь ей концерты устраивал, когда у неё концертов не было. Я её записал у себя дома, теперь у неё даже альбом есть. Она жила через дорогу от меня... Мы часто встречались, и дружили долго. Я любил... И сказал ей. А она уехала, ****ь, в эту Пензу. И там родила. А ведь я любил... не влюбляйся, Юр, никогда не влюбляйся! Тебе же лучше будет...
Артур еле шевелил языком. Слеза скатилась по его щеке. Паша ушел в кусты. Солнце зашло за невесть откуда взявшееся облако.
Неожиданно Юра обнял левой рукой вконец захмелевшего Артура, и сказал:
- Да не парься ты, и не такое в жизни бывает.
- Бывает...
- Просто такие дела.
- Дела...
Правой рукой Юра достал из глубокого кармана складной кинжал, и резко всадил Артуру в брюхо. Затем надавил на него и толкнул как можно дальше от себя, выпуская внутренности. Пахнуло говном и спиртом. Артур высвободился из захвата, но его руки лишь безвольно повисли. Тело несколько раз дернулось и завалилось на бок. Он был еще жив, но не мог произнести ни звука - только булькал и пускал кровавые пузыри. Тогда Юра прервал мучения, перерезав ему горло.
Весело посвистывая, вернулся Паша. Увидев труп, он сначала раскрыл рот и выпучил глаза, а потом сосредоточился, взвесил все "за" и "против", и спросил:
- Чего теперь с ним делать будем?
Юра ничуть не удивился Пашиному цинизму.
- Ничего, - ответил он. - Оставим здесь.
Друзья собрали свои вещи, упаковали мусор и спустились вниз к реке. Там Юра снял окровавленную одежду и одел чистую, которую достал из своего рюкзака. Грязную убрал в рюкзак.
Они шли вдоль берега около двух часов, молча, изредка посасывая оставшуюся водку прямо из горла. Затем, завидев наверху первые признаки дачного массива, поднялись и дошли до автобусной остановки. На автобусе они доехали железнодорожного вокзала, а там сели на электричку, с которой через несколько станций сошли.
Во все стороны от станции на многие километры простиралось невспаханное поле. Друзья выбрали случайное направление и долго-долго шли, пока не уткнулись в небольшой ручеек, утонувший в зарослях. Там они развели костер, сожгли рюкзак и стряхнули пепел в воду.
Паша вернулся домой в десять вечера и прямо с порога признался жене, что его лишили работы. Он сказал, что собирается по этому поводу незамедлительно напиться. Жена устроила скандал и никуда Пашу не отпустила. Тогда он ответил, что все равно уйдет, и вышел в открытое окно с третьего этажа, прямо на глазах у двухлетней дочери. Он остался жив, хотя оказался навсегда прикован к инвалидному креслу.
Юра же пришел домой, как ни в чем не бывало, и продолжил жить, как и жил всегда. Но через несколько дней он прочитал в газете, как 24-летний Артур Борисов на днях совершил в лесу харакири. Юра стал ожидать визита полиции к себе в дом, или хотя бы звонка. Но ничего не происходило. День за днем он ждал, даже надеялся, что его заберут. Стал подозревать всех родных и друзей в сговоре с полицией. Но никто так и не пришел, и никуда его не вызвал. В конце концов, Юра сошел с ума и попал в дурдом.
Как его родители не пытались, а вытащить сына из психушки не смогли. Так и лежал он там почти двадцать лет, пока не умерли бабушка, мама и папа.
Тогда Юре сделали смертельную инъекцию, и главврач больницы обзавелся просторной четырехкомнатной квартирой.

30-31 января 2012 года