Людмила Лядова - Музыка - вот моя политика

                ЛЮДМИЛА ЛЯДОВА: "МУЗЫКА - ВОТ МОЯ ПОЛИТИКА"
 
Ее будущее определил когда-то сам Дунаевский, предсказав, что именно она заменит его по оптимизму. Не одно поколение восхищалось легкокрылым даром таланта этой женщины-композитора и пианистки с отнюдь неженским почерком.

Людмила Лядова...

Врял ли кого может оставить равнодушным яркая музыкальность, стремительные узоры ее мелодий и ритмов. Но сегодня все это богатство достается лишь тем, кто знает ее, любит и понимает. Жизнь идет, и молодежь стремится занять в ней все позиции... Но если кто-то из молодых впервые попадает на концерт Лядовой, то с удивлением открывает ее для себя как нечто новое: "Вот это женщина! Супер! А мы и не знали, что она такая...". 

Действительно, композитора и певицу, с которой связана целая эпоха советской песни, хорошо знает и помнит скорее старшее поколение, да и то как автора знаменитой "Чудо-песенки" или "Старого марша", исполненного совсем молодым Иосифом Кобзоном, а позднее - Юрием Богатиковым. Многие еще помнят ее и в дуэте с Ниной Пантелеевой.

Когда в 1946 году в Москве на Всесоюзном конкурсе артистов эстрады этот дуэт юных свердловчанок предстал перед солидным жюри, то Утесов после их выступления сказал:

- Как будто распахнулось окно в вишневый сад и к нам пришла весна.

С тех пор прошло более 60 весен ее сценической жизни, и она ни разу не ушла со сцены без восторженных оваций. Вот и сегодня очень трудно найти в зале хотя бы пару потухших, скучающих глаз - ее музыкальный фейерверк оживляет любую аудиторию.

- Людмила Алексеевна, вернемся к Вашим истокам. Как Вас с Вашей живостью и озорством, драками с мальчишками во дворе и двойками по математике удавалось посадить за пианино?

- Действительно, мне надо было родиться мальчишкой! Я в детстве больше дружила с мальчишками, чем с девчонками. Играли в "Казаки-разбойники", дрались и лазали по каким-то углам. Просто во мне было много энергии, и ее некуда было девать. Заниматься на фортепиано я вначале страшно ленилась, октавы играла с трудом, пальцы не растягивались. Потом уже втянулась. Но я очень рано полюбила оперу. Мама мне давала на мороженое 20 копеек, а я бежала в оперу, сидела на галерке и с упоением слушала музыку. Была очень впечатлительной и на "Чио-Чио-сан" обливалась слезами.

- А какая была любимая опера?

- "Кармен", с Фатьмой Мухтаровой. Она выходила на сцену босиком. Цыганка! Мама, конечно, радовалась, что я хожу не куда-нибудь, а в оперный театр. Иногда она со мной ходила, но не боялась отпускать меня и одну. Меня уже там заприметили и пропускали без билета. Но однажды злая тетка не пропустила меня на "Евгения Онегина", и я начала реветь... Мимо шел известный у нас в Свердловске бас-баритон Месняев и увидел меня, ревущую. "Милочка! Почему ты плачешь?" - "Меня не пускают..." - "Идем со мной!" - и провел.

- Ваша родители были музыкантами?

- Да, мама, по образованию хормейстер, прекрасно пела. А папа играл на скрипке, саксофоне, мандолине и тоже пел, у него был великолепный тенор. Когда приходили гости, у нас образовывалось такое трио: я за роялем, папа играл на скрипке, а мама пела. Мама меня воспитывала в строгости и с раннего детства приучала к большому труду. Когда я стала постарше, она внушала мне: "Мила, если хочешь поехать в Москву, ты должна ее покорить! Ты должна быть сильнее других". Так она развивала во мне честолюбие.

- А когда стало проявляться стремление не только играть классику, но и сочинять самой?

- Я очень рано начала сочинять. Сначала это были вокальные миниатюры на стихи Агнии Барто, которые я сама исполняла. Меня выкатывали на сцену прямо к роялю. В бархатном платьице с белым бантом, я была еще такой маленькой, что ногами еле доставала до педалей. Грамоту я знала, сама все записывала и однажды даже послала свои миниатюры в Москву, композитору Иорданскому на оценку. Помните его песню "У дороги чибис"? Мое письмо до него дошло, и он дал очень хороший отзыв.

Потом, во время войны, устраивались смотры, детские фестивали. Я поехала на три дня в Москву. Мой педагог Берта Соломоновна Маранц, ученица Нейгауза, устроила меня на квартиру к одному пианисту. Мама дала мне какие-то деньги, которые я тратила, конечно, совершенно бездарно. Смотр молодых дарований проходил в Малом зале консерватории. Я и Шурочка Мостовенко пели мои детские песни ("Спать пора, уснул бычок...", "Пастушок", "Бабочка" и так далее). Меня очень хвалили, в газете "Правда" писали: "Яркой индивидуальностью отличаются детские миниатюры Людмилы Лядовой".

Потом меня даже печатали в небольших сборниках, когда еще было издательство "Музгиз" на Неглинной. А в газете напечатали мою песню о лесе, потому что как раз в то время Сталин дал указ делать лесонасаждения, чтобы поля не выдувало.

- Во время войны Вы уже были студенткой консерватории?

- Да, я училась в Свердловской консерватории сразу на двух факультетах - фортепианном и композиторском. Я тогда писала, как я их называла, "оборонные песни". Например, "Скулодробительный удар" на стихи Матусовского:


     Из-под Андриаполя
     Немцы шибко драпали,
     Под холмом оставили
     Теплые места...

Она тоже была напечатана в газете. Потом были "Маруся-партизанка", "Три Тани". Я выступала перед бойцами, студентами, в колхозах, на заводах, как со своими песнями, так и с песнями наших композиторов - Покрасса, Дунаевского, Мокроусова, Соловьева-Седого, Блантера... А когда мы с Ниной Пантелеевой получили на конкурсе первую премию и звание лауреатов, то все композиторы сами стали приносить нам свои новые песни.

- Когда и где это произошло?

- В 1946 году в Москве, на Всесоюзный конкурсе артистов эстрады. Он проходил в ЦДРИ, и зал был переполнен. За столом жюри сидели прославленные мастера эстрады - Леонид Утесов, Ирма Яунзем, Клавдия Шульженко, Ружена Сикора, Владимир Хенкин. После успеха на конкурсе все, собственно, и началось...  Нас стали всюду приглашать, передавать по радио, писать о нас в газетах.

- Но потом, кажется, ваш дуэт распался?

- Да, это было в 1952 году. Я сама разорвала дуэт. Нина стала зазнаваться, себя выпячивать, хотя обработки всех песен были мои. Ведь почему все звучало так хорошо? Потому что там были не только простые терции и удвоения нот, но и кварты, квинты тритоны, секунды, что и придавало им оригинальность и свежесть.  С тех пор я начала и писать много, и выступать, одна за роялем. Мое счастье, что я не только пою, но и играю, и сочиняю - никому кланяться не надо. А в 1951 года я была уже принята в члены Союза советских композиторов, во главе которого стоял Тихон Николаевич Хренников.

- Кажется, раньше о наших композиторах больше заботились, чем сейчас? Как Вам жилось в Советское время?

- Мы ездили в Рузу, в Дом творчества композиторов. Там были тогда прекрасные условия и для работы, и для отдыха. Предоставлялся отдельный коттедж с инструментом: твори и отдыхай - делай, что хочешь. Там я написала свои крупные вещи - оперы, оперетты, мюзиклы, фортепианный концерт, который очень понравился тогда Вану Клиберну. Там полюбила рыбалку, и зимнюю, и летнюю. Со многими нашими композиторами мы вместе рыбачили, а в Дорохово встречались в кафе "Уголек".

Зимой играли в хоккей. Меня называли "ШП", что значит "швой парень", и всегда ставили в ворота. Мы все тогда были очень веселые! Это сейчас не разберешь - кто веселый, кто ноет, кто плачет, а кто начинает политикой заниматься. Я всю свою жизнь занималась только музыкой, потому что считаю, что МУЗЫКА – ЭТО МОЯ ПОЛИТИКА. И через музыку мне всегда хочется передать людям мою энергию и любовь к жизни. После концерта ко мне подходят и благодарят. Часто слышу от публики: "От Вашей музыки хочется жить!"

-Сейчас, когда все смела "попсовая волна", Вам нелегко приходится?

- Мне живется нетрудно уже потому, что я никогда не плачу и не жалуюсь. Считаю, что те, кому надо, - меня понимают. И приглашают, и подхватывают целым залом мои песни. А помощи ждать от государственных структур сейчас не приходится. Столько чиновников развелось! Можете представить - 550 человек в Думе? А в других государствах - девять-десять человек.

Сейчас в Доме Ученых я веду цикл вечеров о нашей советской песне. Рассказываю людям о Птичкине, Френкеле, Бабаджаняне, Долуханяне, Цфасмане, Колмановском... Напоминаю их музыку, аккомпанирую, а певцы и певицы исполняют их песни. Я и сама тоже это делаю, так как людям нравится, когда я пою. Ведь я пою убедительно, нормальным голосом, безо всяких фонограмм.

- Людмила Алексеевна, как Вы считаете, такой перекос в эстраде в сторону глупых, дешевых песенок когда-нибудь выправится? Вернутся ли наши любимые песни?

- Круг-то все равно вертится! Вот пример с Матвеем Блантером. Прошел его столетний юбилей, а песни его живут, как будто только вчера все это написано. Все песни его живые, мелодичные - "Враги сожгли родную хату", "Летят перелетные птицы", "Черноглазая казачка". Я была в Брянске на праздновании его 100-летия и заканчивала концерт "Катюшей", которую подхватил весь зал. После этого в Государственном Кремлевском дворце я тоже заканчивала концерт Блантеровской "Катюшей" и тоже весь зал, стоя, вместе с артистами и оркестром пел эту песню. Какой же вывод? Вот эти песни бессмертны. Но приходят новые и говорят - долой все старое! Вот мы сейчас вам покажем! А что они показывают? Две-три хорошие песни, а в массе своей  - все дешевка. Зато все себя называют "звездами"!

Но возьмите тех же Френкеля, Фрадкина, Мокроусова, Хренникова. Какая у них изумительная музыка! Будут у них юбилеи - и их снова будет петь вся страна. Публика наша не так глупа, как из нее такую делают. Наш зритель все видит, слышит и понимает, только сказать, быть может, пока не может...

- А почему же полные залы "попса" собирает?

- Потому что туда идет, в основном, молодежь. Причем такая, которая не хочет ни о чем думать. Они не знают ни Пушкина, ни Лермонтова, ни Куприна, ни Шолохова... Они заполняют себя этим барабанным боем и балдеют от этого. А от такой с позволения сказать музыки все бывает – и преступления, и убийства, этот факт доказан. Ведь музыка тоже бывает как созидательная, так и разрушительная.

- В наше время, когда поп-звезды работают только за большие деньги, Вы, я знаю, ухитряетесь заниматься еще и благотворительностью...

- А почему нет? Как же можно просить деньги, например, у музыкальной школы? Я прихожу к ним и показываю им свою музыку. Принимают всегда "на ура". Слава Богу, мне хватает и на кусок хлеба, и на кусок масла, даже на икру хватает. Сейчас хочу в одной школе провести открытый урок - "мастер-класс".

- Чему будет посвящен урок?

- Я часто работаю с певцами, и когда ко мне приходит молодая певица, я сразу обращаю внимание на то, какой у нее посыл, какая дикция. Помню, когда ко мне в свое время пришла Эльмира Жерздева, то дикции у нее не было, хотя голос был прекрасный. Я ей что-то подсказала, поправила. Она считает себя моей ученицей. Очень важно, когда и голос есть, и этот посыл дикционный. Надо, чтобы всем было понятно, о чем ты поешь.

- Что Вам помогает держать такую хорошую форму? Вы занимаетесь спортом?

- Нет, специально не занимаюсь. Раньше лыжи любила, но ломала руки-ноги и подумала: "Нет, все-таки мне руки еще нужны." Временами занимаюсь плаванием, рыбалкой. Рыбалка - это такое колдовство! Сидишь и глядишь на этот поплавок, и столько мелодий в это время приходит...

А в конце лета 2002 года я впервые летала на дельтоплане! Меня друзья пригласили погостить у них в Старочеркасске под Ростовом. Там у них свой дом. И зять моей приятельницы предложил мне полетать на дельтоплане. Я тут же согласилась, хотя никто не мог поверить, что я полечу. Он садится вперед, я - за ним, он меня привязывает, и вот по кочкам, по кочкам, мы разлетелись - и раз, наверх! Дух захватывает! Потрясающе! Мы долго летали, а когда приземлились, все просто были в ужасе, как это я не испугалась. А я ничего не боюсь.
   
- Я знаю, что когда Вы недавно были в Америке, то не пропустили в "Дисней Лэнде" ни одного захватывающего дух аттракциона.

- Да это было огромное удовольствие. Мы летали в Америку вместе с Галиной Ненашевой и выступали там с большим успехом. В Голливуде я около недели жила у Ларисы Чирковой и Миши Шнейдера. Она певица, а он баянист. Вот Миша и повез меня в "Дисней Лэнд". Я испытала там все, что можно. Но это не для всех, надо иметь крепкое сердце. Садишься в лодку, и она летит наверх, потом вниз и в воду -  только брызги летят! Африканская река, откуда вылетают крокодилы, бегемоты - все это здорово сделано. Или такой эффект: смотришь фильм, где с экрана на тебя бегут мыши, и такое чувство, что они уже бегут по ногам. Все вскакивают - визг, ужас! В общем, впечатление осталось потрясающее, хотя в Америку я больше не полечу.

- Почему?

- Мне там не понравилось. Я была в Бруклине, где ничего интересного нет. Мулерман там сидит с протянутой рукой, ищет концерты за доллары. Мне этого не надо - я предпочитаю жить здесь. В свое время мне тоже пророчили наши композиторы: "Ах, какая ты талантливая! Поезжай в Америку, ты там будешь в золоте купаться!" Видно, кому-то я здесь очень мешала... Надо жить здесь и любить свою родину. К сожалению, родина не очень любит своих талантов...

- Вы это ощущаете на себе?

- Я не особенно на этот счет переживаю. Я живу своею жизнью, занимаюсь творчеством и люблю людей. Хороших людей. И каждый день благодарю Бога за то, что я жива-здорова. Мой девиз такой: - Довольствоваться малым, тогда тебе Господь даст больше.

                Беседу вела Татьяна Кузнецова
                2004 год

Вспомним ее, например, в Колонном зале.
Паутиночка (Л.Лядова-М.Танич), 1986 год:

lf=list_related

Или в дуэте с Ниной Пантелеевой.
"Пути-дороги" - эту песню им подарил И.О.Дунаевский, когда в 1946 году дуэт занял первое место на конкурсе в Москве:

http://www.youtube.com/watch?v=KFhSIswWHyE