Звездный воин. Начало. Глава вторая

  Михаил Петрович Корнилов, директор аэроклуба «Альбатрос», был вне себя от злости. Сам в прошлом военный летчик, он всегда был сторонником жесткой дисциплины. Был он среднего роста, плотного сложения, на вид ему можно было дать лет 50 с небольшим. На высоком лбу пролегли глубокие морщины, на голове были короткие седые волосы. Суровый взгляд серых глаз, прямой нос, плотно сжатые губы под густыми усами, весь его облик выдавал в нем бывалого вояку. Одет он был в темные джинсы и легкую кожаную куртку. Ни один пилот «Альбатроса» не выводил его из себя так, как двое молодых парней, которые только что устроили очередной спектакль в небе над аэродромом. До сих пор он многое спускал им с рук, отделываясь разъяснительными беседами, как оказалось, зря. Сегодня они перешли все границы, и Михаил Петрович был твердо настроен наказать их по полной программе.
  Коршунов и Крылов вошли в кабинет Михаила Петровича с разным настроением. Ястреба до сих пор трясло после того сумасшедшего полета, который устроил ему Дмитрий. Он не скрывал своей злости и досады от поражения в очередной их дуэли.
  Дима же вошел в кабинет с понурой головой, прекрасно понимая, чем ему грозят сегодняшние художества в небе над аэродромом.
 - Ну и что вы хотите мне сказать? – суровым голосом начал тяжелый разговор Корнилов.
 - Виноваты, Михаил Петрович, - тихо произнес Дима.
 - Что виноваты?! – сорвался на крик начальник «Альбатроса» - Сколько мне еще терпеть ваши бесконечные дуэли?! Коршунов, если тебе принадлежит один из самолетов на территории аэроклуба, то это еще не дает тебе права взлетать без разрешения, игнорировать команды диспетчера и уж тем более, препятствовать посадке и спокойному полету других пилотов»!
  Ястреб спокойно выслушал эту отповедь. На его лице не дрогнул ни один мускул и не появилось даже малейшей тени раскаяния. Он был абсолютно уверен, что только этой очередной нотацией, ну или может быть еще и разговором с отцом, как всегда, все и ограничится.
 - Крылов, а ты что творишь? – продолжал кричать Михаил Петрович, теперь уже обращаясь к Диме. – Ты же вроде бы собирался садиться. Зачем ты опять ввязался в эти идиотские игры?! Ты хоть понимаешь, чем для тебя мог закончиться этот штопор?! Да ты вообще мог из него не выйти!
  Значит, так! – подвел черту Корнилов. – Больше я ваши выходки терпеть не намерен! Сегодня вы оба перешли все границы. Я на год отстраняю от полетов обоих!
  У Димы внутри все сжалось. Морально он был готов к тому, что ему придется на время сдать свидетельство, но все же он не ожидал, что наказание будет столь суровым. Целый год он будет лишен возможности летать! Целый год без неба, без ставшего ему родным СУ-26М. Это же целая вечность!
  В кабинете Михаила Петровича повисла напряженная тишина. Лицо Ястреба было белее мела. Сжав кулаки он процедил сквозь стиснутые зубы хриплым от едва сдерживаемой злобы:
 - Михаил Петрович! Вы случайно не забыли, кто я?!
 - Мне плевать, кто ты и кто твой отец! – рявкнул Корнилов, которого ничуть не смутил столь наглая выходка. – Для меня во сто крат важнее безопасность полетов! И мне не нужны проблемы с ФАС из-за двух безответственных идиотов! (ФАС – здесь имеется ввиду Федеральная Авиационная Служба. Прим. автора). Все, разговор окончен! Немедленно сдать свидетельства и прочь с глаз моих долой!
  В ответ Ястреб зло посмотрел на бессильно опустившегося в свое кресло начальника аэроклуба и, швырнув ему на стол свое свидетельство пилота-любителя вышел из кабинета, громко хлопнув дверью и процедив напоследок: «Вы еще пожалеете!»
  Дима же все еще пытался осознать все произошедшее и действовал, словно на автомате. Не поднимая головы, он достал из кармана комбинезона свое свидетельство, положил на стол Корнилову и, медленно, не оборачиваясь, вышел из кабинета.
  Михаил Петрович с тоской посмотрел ему вслед. В этой ситуации ему было жалко именно Диму. Однако он был виноват не меньше Ястреба и понес заслуженное наказание.


    Мама Димы сильно переживала, когда сын рассказал ей о том, что его лишили свидетельства.
 - Ну на кой тебе сдался этот Коршунов?! – причитала она. – Тебя же наказывали за это в армии! Тебе что, мало показалось?! И чем ты теперь будешь заниматься? Опять перед своим компьютером сидеть целыми днями?
 - Ну мам, успокойся! – ответил Дима, просто чтобы хоть как-то ее утешить, хотя сам был расстроен не меньше. – Год не такой большой срок, пролетит, оглянуться не успеешь. И потом, ты не забыла, мы с Танькой и Толиком завтра с утра на Карпаты собираемся.
 - Ну не год же вы там, в горах сидеть будете! Ох, горе-то какое! Другие из армии серьезными взрослыми людьми возвращаются, а ты как был непутевым, так им и остался! Вот все неприятности от богатых сыночков! И отца твоего они сгубили, и теперь тебя подставили под удар!
  При упоминании об отце у Димы болезненно сжалось сердце. Еще очень не скоро он забудет тот злополучный день, когда, только-только отслужив в армии, он вернулся домой и застал маму в слезах. Накануне вечером его отец, Олег Сергеевич, инженер одной строительной компании, возвращался домой с работы. Как вдруг пьяный отморозок на шестой «Мазде» выскочил на встречку и на полной скорости, около 200 км/ч, протаранил его вишневую «десятку». Оба погибли на месте еще до приезда «скорой». Дима тогда целую неделю ходил словно во сне. Ему все казалось, что вот сейчас отец войдет к нему в комнату в своей неизменной коричневой шерстяной жилетке-безрукавке на белой рубахе, улыбнется своей грустной улыбкой, обнимет его ласково, по-отечески и скажет тихим голосом:
 - Ну наконец-то, сынок, вернулся. Ты изменился, совсем взрослым стал. На мужика похож.
  Однако отец лишь изредка являлся ему во сне. Диме часто снилось, что они идут вместе по тенистой аллее в парке, неспешно разговаривают. Дима рассказывал ему о маме, о своей жизни, своих переживаниях. Отец что-то тихо ему отвечал. А иногда Диме казалось, что отец печально смотрит на него с небес и с укоризной качает головой. Вот и сегодня Дима снова расстроил его и маму.
  Мама Димы, Ольга Витальевна Крылова, маленькая хрупкая женщина, домохозяйка, как и любая мать в своем сыне души не чаяла. Всегда и во всем она очень переживала за него. После смерти своего мужа она запретила Диме даже думать о покупке собственной машины. Скрепя сердце, она отпустила Диму в аэроклуб, понимая, что небо для него это все. А после того, что случилось сегодня, она явно об этом жалела.
 - Ну что ты стоишь? – отвлек Диму мамин голос от печальных воспоминаний. – Где ты опять витаешь? Пошли уже собирать вещи! Тебе же завтра вставать ни свет ни заря.
  Следующий час ушел на упаковку чемодана. Мама настоятельно советовала взять с собой побольше теплых вещей.
 - Ну мам! Мы же не Эверест покорять собираемся! – пытался спорить с ней Дима. – Мы едем всего лишь на две недели. Жить будем в гостинице.
- Ничего, пар костей не ломит! – стояла на своем Ольга Витальевна. – На дворе конец марта, в горах еще снег лежит, так что лишним не будет.
  В конце концов, Дима вынужден был уступить. К вечеру все вещи были собраны и упакованы.
  После ужина у Димы зазвонил мобильный телефон. Звонила Оксана, переживавшая за него не меньше мамы.
 - Ну ты как, оклемался? – участливо спросила она.
 - Да, все в порядке, - спокойно ответил Дима.
 - Ты особо не расстраивайся. Михаил Петрович тоже за тебя переживает. Вот увидишь, он немного успокоится и снова разрешит тебе летать.
 - Это вряд ли, - с сомнением в голосе произнес Дима. – Михаил Петрович очень принципиальный человек. Тем более, что это уже не первый случай, когда мы с Ястребом выясняем в небе отношения.
 - Кстати, про Ястреба! – вдруг оживилась Оксана. – У нас сегодня такое шоу было, после того, как ты уехал! Где-то после обеда я была в кабинете у Михаила Петровича, мы обсуждали текущие дела. Вдруг в кабинет, без стука, входит Вячеслав Николаевич, отец Ястреба. Михаил Петрович, поняв, о чем пойдет речь, попросил меня выйти. За дверью, возле кабинета стоял сам Ястреб с торжествующей улыбкой. Мол, сейчас отец наведет тут шороху и укажет вам ваше место. Через пару минут, после того, как я вышла, из кабинета раздался крик Михаила Петровича. Я, конечно, давно работаю в аэроклубе и многого тут наслушалась, в особенности от механиков. Но босс сыпал такими выражениями, что я невольно закрывала уши.  А те же механики, которые проходили мимо, замирали с удивленными лицами и с уважением присвистывали. По окончании разговора, Вячеслав Николаевич вышел из кабинета бледный от злости, схватил сына за руку и увел куда-то в сторону. Я вхожу в кабинет и подношу Михаилу Петровичу стакан воды. Спрашиваю: «Ну, как все прошло?» Он отдышался, немного успокоился и говорит: «Кажется, мы друг друга поняли». В этот момент в кабинет снова входит Вячеслав Николаевич и выталкивает вперед своего сына. Видел бы ты лицо Ястреба, когда он выдавливал из себя извинения. Кулаки сжаты, голос хриплый, смотрит куда-то в пол. В конце концов, Михаилу Петровичу это надоело. Говорит: «Будем считать, что я его простил. Но наказание я отменять не собираюсь! Я слишком хорошо знаю Николая, чтобы не доверять ему!» В конце разговора Вячеслав Николаевич при всех взял с Ястреба обещание извиниться перед тобой в самое ближайшее время.
 - Ну уж нет! – ответил, заразившись веселым настроением от Оксаны. – Нет у меня никакого желания с ним встречаться. Может через годик я все забуду и мы спокойно поболтаем. А сейчас, уволь! И потом, я же тебе забыл сказать, я завтра уезжаю.
 - Куда это? – удивилась Оксана.
 - Да Толик с Танькой зовут с собой на Карпаты. Отдохнем пару недель, покатаемся на лыжах, поднимемся на одну гору. А потом, со свежими силами, вернемся к делам.
 - Везет! – грустно протянула Оксана. – А мне до отпуска еще два месяца пахать. Ну ладно, желаю хорошо отдохнуть.
  Оксана повесила трубку, а Дима вдруг задумался. Да уж, тот еще бесплатный цирк был сегодня в офисе Михаила Петровича. С одной стороны смешно, а с другой не очень. Диме вдруг даже стало немного жалко Ястреба. Его, Димы,  отец в детстве тоже иногда сурово наказывал, за какие-нибудь серьезные проступки. Однако он никогда не стал бы его так публично унижать. Тут Ястребу не позавидуешь.
  От мыслей Диму отвлек новый телефонный звонок. В этот раз звонил Толик.
 - Здорово! – раздался в трубке его бодрый басовитый голос. – Ответь-ка мне по секрету, это не ты сегодня над нашим домом кружил?
 - Ну да, я, - с тоской протянул Дима. «Неужели сейчас и он будет мне на мозги капать!» - подумал он про себя.
 - Запомните этот момент, - продолжил он вслух. – Мне в ближайший год летать не придется.
 - Чего это так? – удивился Толик.
  И Дима вкратце рассказал об очередной своей стычке с Ястребом.
 - Ну ты даешь! – удивленно присвистнул Толик. – И чего вам спокойно не летается! Обязательно нужно было повыпендриваться друг перед другом?
 - Толик! – взмолился Дима. – Я тебя умоляю, хотя бы ты не грузи! Тем более, что мы оба свое получили, а Ястреб в двойном объеме, сначала от Михаила Петровича, потом от отца.
 - Да ладно! – развеселился Толик. – Что, серьезно, отец наконец-то его вздрючил?!
 - Да, мне только что Оксана рассказала.
 - Ну, наконец-то, его поставили на место! А то что-то он зазнался совсем!
  Ладно, - перешел он на серьезный тон. – Ты мне лучше вот что скажи. Ты готов к нашему вояжу?
 - Да, все давно собрано и упаковано, - в тон ему ответил Дима.
 - Хорошо, тогда завтра к восьми подъезжай к Киевскому вокзалу. Смотри, не опаздывай. В 9 нам надо быть во Внуково. Об авиабилетах не беспокойся, я забронировал для нас три места до Ивано-Франковска. Лететь придется с пересадкой в Киеве. Миграционные карты тоже у меня. Если не будет никаких форс-мажоров, в пять будем на месте. Останется только получить багаж. Еще через час будем в гостинице.
 - Хорошо, не беспокойся. Не подведу.
 И попрощавшись, Дима отключился.
 В этом был весь Толик. Всегда у него все расписано по минутам. Дима же немного нервничал. Все-таки он в первый раз летел за границу.