Фильмоотека глава 21

То он слышал,что зовёт его мать,издалека,с порога дома,а он на речке ,ловит рыбу с ребятами,а мать зовёт,не переставая,как заведённый будильник,а у него клюёт, и поплавок уходит под воду, и большая рыба ведёт лесу вдаль,на течение,чтобы там дернуть и освободиться,однако он успевает подсечь и сейчас борется с этой сильной рыбой,схватив удилище что есть силы и выкрикивая непонятные ему самому слова отчаяния,призыва,радости,страха,-но никто его слов не слышит и мальчики сидят у своих удочек так,как будто ничего необычного не происходит,будто и он, также как они,тихо сидит и ждёт поклёвки,а не стоит сейчас у края реки ,весь напряжённый,с согнутым к воде дрожащим удилищем,прикладывая истощающиеся силы,чтобы хотя бы подтянуть рыбину к берегу поближе,а мать зовёт всё громче,в её голосе ужас и обречённость,но пойти к ней и отозваться, и даже сойти с места он не может,весь прикованный к утлому берегу огромной рыбиной,рвущейся на свободу,и уже такую силу тяги и сопротивления рыбы он чувствует,что кажется,сейчас сам бросится в воду  и эта чудовищная рыбы потащит его,понесёт по воде,повлечёт далеко,на глубину,откуда и выплыть будет уже невозможно и где он останется ,возле своей рыбы ,навсегда,- и сразу никто даже не заметит из мальчиков того,что он уплыл,утянут рыбиной-,так они поглощены своими поплавками и своим ожиданием поклёвок,а поймут,как проснутся,только спустя долгое время,когда стемнеет и рыбалка сойдёт на нет,поплавки станут не видны и комары начнут охоту за кровью,и вот может быть тогда, они осмотрят место ,на котором он стоял и ловил, и спросят друг друга:а где Алёшка?,-а никто и не сможет из них ответить,и станут они думать,что он тихо ушёл домой,его же кажется звала мама,вот он и ушёл от них,ничего не сказав,-и ни банка с червяками,ни хлеб в комочке, ни его сброшенная кепочка-бейсболка,валяющаяся на берегу не вызовет в этих мальчиках никаких подозрений на его счёт-,они быстро соберутся и убегут по домам,не догадываясь даже о том,что он уже далеко там,на большой глубине,вместе со своей громадной рыбой,которая кружит вокруг него,словно крепко привязанная и не хочет уже, наверное,и не может он него уплыть,не может его бросить,потому что так и должно было быть,так задумано было,чтобы эта рыба всегда теперь была возле него,а он рядом с нею,и всегда на глубине,далеко,где никогда никто не найдёт,и они будут так кружить вечно,-а мать зовёт его,не переставая,и голос матери пронизал насквозь всё его существо,так она звала его,но ответить тем более он уже не мог,отсюда ответить,с этой потрясающей глубины,не мог бросить свою рыбу и просто уплыть от неё,не мог вернуться на сушу и прибежать и сказать ей,что :мама,я здесь!-и успокоить её,не мог,а рыба поплыла дальше,и он за ней,думая лишь о том,чтобы не отставать,а рыба тянула и плыла,и плыла,сама выбирая им путь,среди глубин и бездн,уже не реки,а моря,среди пропастей океана,и вернуться к маме он не сможет уже никогда,он и сам понимал это,никогда рыба уже не отпустит его,никогда не захочет с ним расстаться,-а мать не прекращала звать его,даже среди глубокой ночи,и днём,и спустя дни и недели,она звала его,а он не мог даже откликнуться:рядом с ним всегда теперь плавала его рыба,о которой он должен был теперь всегда думать и безпокоиться,чтобы рыбе было рядом с ним хорошо и она не надумала уплыть,не надумала порвать эту ожившую леску,по которой уже успела заструиться кровь,от рыбы к нему,а его кровь в рыбу,и леска стала от того ярко красной,набухшей и мягкой,-
а мать не прекращала звать его,даже понимая,что он никогда уже не придёт и не отзовётся,она так звала его,что больше никогда не возвращалась в дом,и даже не спала,а звала и звала,не ожидая уже от него ответа,- он был так далеко,рядом с рыбой,но всегда,даже сквозь толщу глубин,слышал как мать зовёт его и кроме этого зова ,ничто больше не тревожило его,ничто больше не нарушало его покоя,и когда он заметил серебристые чешуйки ,выросшие на своих пальцах,а у рыбы заметил маленькие пальчики,проросшие на плавниках,он не испугался,а только улыбнулся,освобождаясь и от этой иллюзии зова матери,-но мать ещё звала его,даже лишившись голоса и рассудка,звала не переставая.
То слышались ему крики и пение ранних петухов,когда в деревеньке под Стапсом пришлось ему две недели лежать больным с воспалением лёгких и бредить в высокой температуре,лет так тринадцати он был тогда и ничто не предвещало в нём начбеса,-а был такой себе светловолосый мальчик с большими серыми глазами и пухлыми губами ,с большим интересом к женскому полу,не упускавший момент посмотреть оголённое женское тело и запомнить для своих особых впечатлительных радений и размышлений о месте женщины на этой земле,уснащённых и долгими фантазиями на тему совокуплений всего живого, с оголением тайно своего детского члена и мечтательным онанированием,долгим и непредсказуемым,с всплывающими картинами всех виденных им образцов женской плоти,в виденных позах и поворотах,наклонах и рассадке,дополненных успешным фантазированием и выдумкой,кончавшихся или трусливым припрятыванием члена в трусы под одеяло или струистыми брызгами детского мальчишеского секрета,в котором его генетический портрет ещё слабо был представлен и не смог бы ещё достаточно уверенно отпечататься в нутряном оформленном женском естестве,что не мешало ему проводить достаточно часто свои половые опыты с самим собой,но росла уже и сила мышц и та нервная энергия мужской злости,которая одна даёт развитие всему мужскому организму,направляя его по тропе войны и побед,вопреки всем мнимым и реальным преградам на пути к женской половой щели и ко всему с нею связанному,спаянному в культурном и бытовом смысле,освящённому опытом тысячелетий,и что мальчик-мужчина чувствует как мощные и упругие толчки гордости и ненависти,и желания убить соперников,-и петухи часто приходили ему в воображение картиной своего гарема и ловкой половой работой на курах,что заканчивалось свежими яйцами на столе и гоголем-моголем,и омлетом,и ещё чёрт знает чем,до чего фантазия его не могла дотянуться и что скрывалось в дебрях кулинарии,а пение ранних петухов он стал тогда связывать с успешным окончанием петушиной ёбли и скорым вылуплением яиц,из которых выдалбливались цыплята,бегающие как привязанные за квочкой,вечернее же ку-ка-ре-ку он помышлял как начало петушиной оргии,что и подтверждалось резаными криками и хлопаньем крыльев,-целый день петухи выхаживали гордо по двору и клевали свои зёрна,он же видя их,ощущал свою неполноценность в сравнение с их уверенностью и боевым видом,петухи его не замечали,он для них был ничто,досадная помеха на пути,проявляющая нездоровый интерес к петушиной семейной жизни,про всё это начбес смог вспомнить лишь вот сейчас,уставясь остекленевшими яблоками глаз в поблёскивающие зрачки магистра,и ему показалось ещё,что и магистр видит то,что и он видит,и вспоминает детское прошлое с ним вместе,испытывая то же,что и он.Жуладка стымкала сносло долотко.

03.03.2012г.