Знакомство с Чегетом

   В память о родителях (вспоминая 1973г.)

   Есть на нашей планете уголки, где совершенство окружающей природы поражает воображение. Схимонах Иларион назвал Кавказ «школой премудрости Божией», в этой школе человек может познать  мир в той первозданной красоте, в которой он был сотворен, почувствовать и осознать свое место в этом мире: поборовшись с горами, ощутить свою ничтожность, смирить гордыню, обуздать тщеславие и возродиться в новом духовном качестве...

  Эльбрус, Домбай, Баксан, Донгуз-Орун, Чегет – Знакомые с детства названия, магические завораживающие слова, сулящие что-то невероятное, притягивающие, будоражащие душу.  Наконец-то я туда еду, наконец увижу все это своими глазами.  Все же ехать  было боязно. Боязно не потому, что там Большие горы, что я не справлюсь. Боязно, что вдруг развенчается легенда, сотканная воображением из рассказов моих родителей, которые познакомились и полюбили друг друга там, в этих горах, под ярким солнцем, синим небом, на фоне ослепительных ледников под сенью Большого Кавказа. С тех давних пор папа старался не пропустить ни одого сезона - мама лишь изредка сопровождала его. Он возвращался всегда какой-то новый, загадочный. На  обветренном  загорелом лице светились, излучали сияние, ставшие яркими и голубыми его серые с золотыми искорками глаза. От него веяло простором, силой и высотой, и казалось, что он прилетел сюда не на самолете, а на собственных крыльях, отросших за две недели, проведенные  в горах.

  ...Горы. Они начались  внезапно! Вершины  сверкали темно-голубыми и бирюзовыми ледниками и казались совсем близкими. Мы подъехали к Терсколу: выгрузились  из машины, и - вот он, Чегет - великий и ужасный, перед глазами северный склон со всеми  вершинами и кулуарами. Это потом мы узнали название каждого из них, и что сам склон – северный, тоже узнали позднее.

Пока устраивались, упали сумерки. Что день грядущий нам готовит?!

Говорят, наш проводник обычно берет хорошо катающихся лыжников, что  он отлично ставит технику, исправляя годами накопленные ошибки, и при этом водит по интереснейшим маршрутам, что от самостоятельного катания такого удовольствия  не получишь и таких красот не увидишь.

Новый день - новый шаг к приключениям.

 Устроившись в кресле подъемника, я так бы и ехала до самого верха, погрузившись в тревожные предвкушения, если бы не окрик сзади: « Посмотри направо, там Эльбрус!»  Справа, действительно, был Эльбрус, двуглавый великан, во всей своей красе, без единого облачка - две вершины, обрамленные яркой синевой.

Завораживающая, поистине неземная красота!

И в их кругу колосс двуглавый.
В венце блистая ледяном,
Эльбрус огромный, величавый
Белел на небе голубом.
               А.С. Пушкин.

 Слезаю с подъемника, пытаюсь застегнуть  ботинки.  Ну ботинки, конечно, новые, клипсы застегиваются туго, но чтобы так сразу начало стучать в висках, закружилась голова и возникла одышка – этого я не ожидала! Промелькнула мысль - надо бросить курить, но не задержалась, перекур –  повод сделать остановку в многокилометровом спуске без боязни привлечь к себе насмешливые взгляды друзей. Но этой хитрости я научилась  позднее, а сейчас  начался мой первый спуск с Чегета.
 Ушел вперед первый из нашей группы, выбирая дорогу меж проталин, пошел второй, третий,  моя вроде очередь… Пытаюсь  ехать технично – ничего не выходит – склон слишком крутой. В голову приходит мысль: кататься-то я не умею, не умею совсем!… одышка…  ломит затекшие ноги в новых ботинках - Ой-ёй-ёй, сей же час помру…
    
 Спасение пришло неожиданно – проводник привел к месту, где вовсе нет снега –  Остановка, отдых...

 Второй спуск в этот день показался еще более кошмарным: с Шагобана через Ретранслятор на Доллар. На Югах, на первом спуске, были жесткие выглаженные ветрами поля, но нераскатанные  склоны Севера - совсем другое дело. На Ретрансляторе - подобие того, что называется пухляком. Не смотря на то, что, по здешним понятиям, было мало снега, ноги перестали слушаться уже через несколько десятков метров, длинные траверсы отбирают последние силы, но впереди Доллар, там бугры, а я ведь умею кататься по буграм… Зря, зря надеялась. Бугры – неправильное слово для того, что я там увидела: это не бугры, это ужасные монстры, как вообще тут люди катаются?!

Ясная солнечная погода следующего утра слегка развеяла ощущение усталости, не исчезнувшей за ночь. И эта чудовищная боль во всех мышцах!  Первый спуск – мучительное преодоление себя. Говорят, что акклиматизация идет три дня, но уже не верится, что это когда-нибудь закончится!

 Вечер приготовил очередной сюрприз – наш проводник решил идти в Гранде!

 Гранде считается одним из  опаснейших  кулуаров Чегета: для того, чтобы до него добраться, необходимо подняться пешком от верхней станции подъемника  с трех тысяч на три с половиной тысячи метров. Сам факт такого восхождения уже нелегкая задача. К тому же  вход в кулуар  крут настолько, что  стоя поперек склона, можно коснуться его рукой нисколько не нагибаясь. Кулуар с неустойчивым снежным покровом, готовым сорватьсявниз лавиной от любого неловкого движения, превращал нашу идею в авантюру, неоправдано рискованную.

Было просто страшно, но никто не хотел признаваться в этом даже самому себе. Вечер прошел в  обсуждении  почему нам не нужно этого делать: техники нет, специального снаряжения нет... Но решение идти было принято единогласно. Одна надежда, что поймают и завернут на безопасные склоны Юга.

 Тревожная ночь, прерывистый сон... Но утром просыпались легко, а чего просыпаться то, если и не спали почти.

 Мы первые на подъемнике - желательно подниматься пораньше, пока под солнцем не размягчился снег. Лыжи на рюкзак - и с места в карьер, чтобы не догнали.  На такой высоте ходить желательно ровно: вбиваешь ботинок  в фирн, потом другой, Опора на палки - и вперед, шаг, еще шаг - медленно, но верно. Наш же рывок  подорвал еще не освоившийся организм. Дошли до седловины и спуска в кулуар. Чтобы начать спуск, надо собрать волю в кулак, а эта воля такая капризная, размазалась по горе и не хочет собираться, но гордость  столкнула вниз. Как ни странно, вход в Гранде оказался неприятным, но не смертельным. Гораздо веселее было внутри: презрев наставления о том, что нельзя допускать  резких движений и подрезок снега, просто плюхаюсь на рыхлую поверхность склона. Взбитый пушистый снег внезапно взметнулся вверх, залепив  лицо, набился в нос, рот, мешая дышать…
Спуск по Гранде стал окончательной катастрофой для моей изрядно поубавившейся уверенности в том, что я  умею кататься на лыжах, а так же для робкой надежды, что за прошедшие дни, хоть чему-то удалось научиться. По кулуару просто  сползла. Невозможный для меня уклон. Настоящий глубокий и рыхлый пухляк, по которому кататься я не умею, и огромный чудовищный снежный карниз над головой, сковывающий сознание, волю,  лишающий способности  ехать, а не жалко ползти…

 Молчаливый, заметно побледневший  от злости и страха за нас проводник, многократно пожалевший за время спуска о сём авантюрном походе,  усугубил мое растерянное состояние.
Но все рано или поздно кончается. Закончился и этот  маршрут – горы на этот раз простили нам наше нахальство. Мы выкатились на плато, куда сходятся лавины сразу из нескольких кулуаров.  Стоять  прямо на  лавинах, спрессованных  до состояния сахарной головы, непередаваемо волнующее ощущение: опьянение, упоение, восторг.

  Потом мы прошли еще один, показавшийся совсем не сложным, кулуар с ледяным водопадом и длинным лавинным выкатом, и я впервые за последние дни  ощутила удовольствие от катания, а немного повеселевший  инструктор сказал,  как же он чертовски рад, что все мы живы и здоровы, лишь тогда я осознала, где мы  побывали, и какие же мы идиоты!

 Но что сделано, то сделано:  восторженная гордость захлестнула теплой волной, вознаграждая за пережитый страх, неловкость, отчаяние,  порождая спокойную  уверенность в собственных силах и тихую радость от того, что все уже доказано и не недо более рисковать понапрасну.

 Горы стали дружелюбными и родными: гостеприимные семейные Юга с грандиозными полями, экстремальные Севера с  пушистыми кулуарами и буграми Доллара,- все стало доступным, все возможным. Акклиматизация закончилась: больше не было одышки,  не болели мышцы. Я прошла испытание, несмотря на дикое «не хочу» собственного организма. Грозный, неприступный, невозможный Чегет стал моим Чегетом!

 Теперь я могла полностью погрузиться  в атмосферу первозданной природы, в холод ледников и снегов, утреннюю неземную красоту величественного Эльбруса.

 Что есть горы?  Искренний восторг:  первобытное чувство свободы, опьяняюще-свежий воздух, единение с природой, полёт, скорость и наслаждение от владения собственным телом. Можно бесконечно радоваться снегу, склону, морозному солнцу или падающим снежинкам. Чем дольше здесь пребываешь, тем  сильнее влюбляешься в окружающее и начинаешь ощущать себя маленькой неотъемлемой частицей той мощи и силы, которую являет собой Божий мир.