Победителей не судят

       Алексей и сам не заметил, как влюбился. Наташа, так звали его тайную любовь, поселилась в соседней квартире недавно и сразу обратила на себя внимание.  Тоненькая и хрупкая, как статуэтка, она легко переступала своими маленькими ножками, слегка покачиваясь на высоких каблуках. У Алексея перехватывало дыхание, когда она, поправляя длинные волосы, поднимала руки к голове, и платье обтягивало её красивую грудь. Он не решался к ней подойти. «Вот заработаю денег, куплю новый костюм, модные туфли, - думал он, - и обязательно подойду и всё ей скажу».

       Вместе с другом Серёгой они хватались за любую работу: укладывали брусчатку, таскали мешки с тяжёлым цементом, рыли канавы и ставили опалубку. Им повезло, когда они ещё в девятом классе познакомились с Санькой, который всегда находил такие заказы. И вот уже два года их дружная команда батрачила сообща. Этой осенью они «строили» дом новому русскому. Бригада была пёстрая: два каменщика,  два плиточника, бригадир, три студента и бомж.

       Уже второй день не везли раствор. Приехал недовольный хозяин, наорал, испортил всем настроение и уехал. Обиженные мужики,  проводив его мстительными взглядами, сели пить водку, а молодёжь откровенно скучала, не зная чем заняться. Положение, как всегда, спас Алексей.

       - А давайте устроим конкурс. Кто выиграет, тому в зарплату скинемся по сотенке. Я там, в бытовке видел много разного барахла. У кого самый прикольный прикид будет, тот и победит. Ну что, по рукам?

       Все дружно загалдели, заулыбались, предвкушая веселье, и приступили к делу.  Кто натащил в сарай столько старого хлама, было неизвестно. Приятели покопались немного в этом ворохе одежды, да и выбрали каждый для себя, что по душе пришлось. А когда переоделись, стали выходить из бытовки поочереди и, словно на подиуме, демонстрировать своё неповторимое чувство юмора. Выпивохи, которые в эксперименте не участвовали, сначала вытаращили глаза, потом стали смеяться всё громче и громче. Зрелище было, действительно не для слабонервных.

        Гена  вышел в женском платье и облезлой короткой шубе, в резиновых сапогах, а на голове у него была маленькая тюбетейка. Он показал в улыбке отсутствие двух зубов и отошёл в сторону. Серёга, худющий до неприличия, натянул на себя лосины, водолазку, а на ноги девчоночьи фигурные коньки. На свою маленькую голову он завязал бандану и завернулся в огромный длинный плащ. Засунув руки в карманы, он поднимал вверх широкие полы плаща и опускал их вниз, словно некормленая цапля, которая никак не может взлететь. Вовка - то ли побрезговал, то ли решил не участвовать в розыгрыше. Он нацепил свою собственную спецовку, испачканную краской, завязал под неё пионерский галстук, натянул строительные защитные очки и взял в руки веер. Проскакав по «подиуму» прямым галопом туда и обратно, Вовка скорчил гримасу и поклонился. Раздались жидкие аплодисменты.

       Лешка явился последним, как и положено звезде. На голове у него была ярко-красная вязаная детская шапочка с помпонами, сползшая на глаза. Из-под короткой куртки, которую он натянул на себя каким-то чудом, и которая порвалась в пройме и на спине, выглядывала сиреневая майка. На майке чёрным фломастером было написано: «А не пошли бы все новые русские на …» Огромные тренировочные штаны доставали мотнёй до колен. И на этой мотне, словно пастью бультерьера, был выхвачен кусок ткани. Рваные края при ходьбе приоткрывали голые ноги. Ботинки Лёшка подобрал разного размера, фасона и цвета. Один был выкрашен синей краской, другой – оранжевой. Кто был мастером-изготовителем этой чудной пары обуви, так и осталось для всех загадкой.

       Не победить Лёшка не мог, именно он общим голосованием получил титул главного придурка дня. Но ему было мало.

       - А давайте прогуляемся до магазина, на людей посмотрим, себя покажем, - предложил он. 

       - Ты чего, с дуба рухнул? – Завопил Генка, - да нас в милицию загребут в таком виде, да и холодно, октябрь на дворе.

       - Ой, тебе в шубе-то, какая печаль?

       - В шубе-то, да. А вот без штанов-то я как-то не привык!

       - Привыкай! Ты же сам хотел моржом стать! – поддержал Лёху Серёга, - я вон вообще на коньках пойду, и то ничего.

       - Пацаны! Мы вроде бы не больные и не пьяные, - подал голос Вовка.

       - А ты вообще молчи, дезертир. Ладно, пошли.

       Когда они вывалились на дорогу, шумные, разгорячённые и направились в сторону магазина, первый попавшийся прохожий так далеко шагнул в кювет, что набрал воды с грязью полные ботинки. Второй развернулся и побежал в противоположную сторону. Третьей была бабка, которая стояла, как парализованная, крестилась и тараторила одну молитву за другой, пока они не прошли мимо. Поднялся ветер, и стало холодно. Рукава куртки были Лёшке по локоть, руки замёрзли, в прореху штанов задувало. Генкино платье наэлектризовалось и прилипло к его кривым волосатым ногам. Один Серёга не унывал. Завернувшись в плащ, он цокал  коньками так уверенно, как будто всю жизнь только на них и ходил. А Вовка  шел, как пастух, позади этого странного стада, и тихо ржал, прикрывшись веером.

       Из-за угла вывернулась знакомая «Волга» и  с визгом затормозила. Казалось, что даже она вытаращила фары от изумления. Из машины выскочил бригадир Саня. Минуту он не находил слов, потом выпалил:

       - Не, мужики, вы вообще охренели что ли? Каменщики в кирпичную кладку гадят каждый день, хозяину мстят за хамство, плиточники  в позолоченный унитаз сморкаются. А вы решили меня угробить своими прикидами? Лёшик, дорогой, садись в машину, надо срочно на другом объекте кран починить, вода там хлещет. Поехали быстрей.

       - Сань, ты чо, куда я в таком виде?

       - Садись. Мы  с тобой туда и обратно.

       Когда Лёша и Санёк вошли в дом, хозяйка медленно сползла по стене на стул и онемела. Зазвонил телефон.

       - Лёш, ты давай тут работай, я отскочу, раствор везут, надо встретить.

       Санёк позвонил через час и сказал, что у него сломалась машина. У Лёшки потемнело в глазах, когда он представил что ему надо добираться в общественном транспорте. У хозяйки, которая уже пришла в себя от его странного вида и даже похвалила за работу, он попросил хоть какой-нибудь одежды.  Но не оказалось ничего.

       - Мы же ещё сюда не переехали, - оправдываясь, произнесла она.

       Никогда ещё Лёшка не чувствовал себя таким идиотом. Он находился  в центре города, где огородами не пройдёшь. На улице стало совсем холодно. В прореху штанов залетал в гости не только ветер, но и лёгкий снежок. Голые руки спрятать было некуда, куртка вся рваная и нараспашку. Один ботинок постоянно слетал с ноги, другой стиснул ступню, как испанский сапог инквизитора. Низко опустив голову и прихрамывая, Алексей упрямо шёл к остановке. Равнодушным к нему не остался никто: одни уступали дорогу, другие смотрели вслед и качали головой, а третьи крутили пальцем у виска.

       На остановке весь народ, как по команде отпрыгнул от него подальше. Он стоял, словно оплёванный, лязгал зубами и трясся от холода.
 
       Первое маршрутное такси проскочило мимо, едва Лёха поднял руку и бросился ему наперерез. Водитель чуть шею не свернул.

       Когда вторая маршрутка приветливо открыла двери  и пассажиры прилипли к окнам, пялясь на странного оборвыша, Лёшка уже торопиться не стал, чтобы не напугать водителя.  Он, неспеша, с достоинством направился к долгожданному теплу.  Но водитель, опомнившись, судорожно вдавил педаль газа, рванул с места и уехал, забыв закрыть двери.

       Пришлось сменить тактику и спрятаться за ларёк.  Потом дождаться, когда следующий водитель отвернётся на секунду и зазевается. Поймав момент и собрав последние силы и всё свое мужество, Лёшка  бросился сломя голову в открытые двери.  Получилось!  И ничего, что он, споткнувшись,  с грохотом ввалился в салон, перепугав пассажиров. Ничего, что слишком торопливо и резко протянул деньги кондукторше, чтоб она его не выгнала, ничего, что чуть  не попал ей по носу. Потерпят, он сам вон сколько выстрадал. Получив билет, счастливый Лёшка повернулся лицом к притихшим пассажирам  и с уверенностью законодателя мод оглядел салон. Но вдруг его словно кипятком ошпарило.  У окна прямо перед ним сидела побледневшая  Наташа и смотрела на не него изумлёнными глазами. А он стоял перед ней дурак дураком, почти в новом костюме и модных туфлях, оригинальный и неповторимый организатор и победитель конкурса. Единственное, что ему хотелось сейчас, это раствориться в воздухе или умереть, что впрочем, одно и то же.