7 Нам не грозит лепаж кавалергарда

1 июля. 6 ура.
 
Витин день рождения. Наташа пишет: "Тут как-то Витя заходил пару раз. Говорит: голодает. Я была на даче. Виталий не догадался дать ему что-то из продуктов, т.к уже спать собирался. Последний раз застал меня Витя. Игорь с Сашей не чешутся. В армию Саша идти не хочет, боится, что будут обижать. За квартиру не платят с тех пор, как Эрика умерла(1год). Воруют зелень, овощи и продают".
 
Стоп! Сегодня мне сон  приснился: я иду в колхозный сад, за огородами. Там размывы и овраги. Запустение. За дорогой в саду кое-где мерцают яблоки. Через дорогу какие-то люди с мешками пытаются проникнуть в сад, но трусят,боятся меня. Принимают за сторожа. Я машу им, не бойтесь, мол, и сам наявляюсь в сад. В саду избущка, туда сбивается народ. Весело. Смотрим, сторож крадется. Кое-кто дает деру, а мы запираемся в избушке и хохочем. Потом и сторож оказывается в избушке и мы обьясняем ему, что стережет он частное добро, которое произведено вот этими людьми. Бывший колхозный сад перешел в частные руки. В самом деле, - этот большой сад когда-то сажала вся деревня. Здорово было, хоть и колхоз. Мечталось: зацветет - какая красота будет! И было так.
 
Вот и не верь во сны. "В общем одно расстройтво с ними - продолжала Наташа. Ведь теперь по закону если три меяца не платишь, могут выселить." И еще: "Умерла Жорина мать, звонила тетя Саша". Весной я ее еще застал. Ездил к Жоре Васильцу горевестником по поводу Николаевой кончины, тогда и свиделись. Она была парализована, но, кажется, узнала меня, руку протягивала, что-то сказать хотела. А ведь лет 25 не виделись. Когда-то еще в деревне носил я им книжки из библиотеки: ей и деду Ивану, родителям Жориным. Дед Иван был главный садовод и пчеловод. Он как раз и зачинал новый сад. Понравился им "Собор Парижской богоматери", Гюго, помню. Я эти книжки еще каким-то старичкам носил по благословению моей тайной любви, библиотекарши Валентины Геронтьевны. Это было эхо двадцатых годов, отголосок ликбеза(ликвидация безграмотности). Существовало такое движение - книгоношество. Вот я на этом поле и проявился. А до книг я проявился по другому. В школе мы немножко побузили и ободрали стенку в классе. Я оказался крайним и директор школы, дядя мой Петр Иванович, приказал мне привести стенку в порядок, побелить, то есть. И вот иду я из дома в школу с ведерком  разведенного мела в одной руке  и с квачом в другой. Иду мимо деда Ивана, а он новый забор себе поставил и я решил приукрасить его, вот порадуется дедушка! Взял и побелил ему от улицы забор. На обратном пути из школы дед Иван уже меня поджидал с ведром воды и тряпкой, пришлось поработать, вымыть забор. Запомнил надолго.
   
После Наткиного письма долго гадал, как же звали Жорину мать: Поля - нет, Пелагея - нет... Замечательно, что ответ пришел во сне сегодня. Проснувшись, услышал трепет крылышек: Проня! - и птичка улетела.
   
Расписался я тут, а ждет меня с вечера заготовленный "Энджин воидж абстракт", за который сейчас и сяду до завтрака. А то потом текучка заест. Подпоршнеые полости цилиндров смотреть, и машинный отчет и еще кипу бумаг перешерстить и переснять. И послать.

И, наконец-то выспался. А Вите, дай Бог здоровья! Я на него, правда, злюсь. Хоть и не знаю, за что, всё, что может быть и - ничего, не понимаю. Такая у него сложилась судьба.
   
Еще временами терзает меня мысль, что узнав о Колиной смерти и что на меня все надежды положены в смысле помощи, я возмутился - все на меня! А ведь того не подумал, что радоваться надо, что ты кому-то нужен. Все потом сделалось и устроилось. Но первую минуту трудно себе простить. Куда я делся такой хороший? Не дай мне Бог зачерстветь, не дай.
   
Вот Кумар. Или Богхадур. Или Ханна, дитя, абсолютное доверие и порыв. Пришла мысль и ушла: что мы для сикхов, когда стрижемся наголо, для хохмы? - А буддисты? - заметил мне один индус. Есть о чем думать всем нам.  Это если про истину кто чего скажет.
   
Читая Бродского, натыкаюсь на:... ибо поэт стремится не к признанию, но к пониманию. Вспомнил, как я когда-то поэту Энли Плетикосу записал на память: Поэты стреляются не от потери внимания - от непонимания. Это на его мне:

Нам не грозит лепаж кавалергарда,
Иные ныне времена сейчас,
Но пулями незримыми инфаркта
Жизнь также метко попадает в нас.

А день выдался тяжелый. Цифири замучали, гудеж в ногах.