12. Холодный день

- Кто это?
- Рита.
- Рита, привет, - он долго копошился в замке, а я долго не могла отдышаться. Наконец он открыл.
- А я пьяный. Сильно.
На кухне сидит какой-то рабочий. Я шлепаюсь в кресло. Олег места себе не находит. Берет мою руку, целует.
- Ты, милая, когда приехала?
- Сегодня утром, в три.
- А я, собака, не встретил.
- Что за чушь, ты не знал, когда.
- Пойду рубашку надену.Я работал сегодня, грязный. Только что из душа.
Возвращается - нараспашку, манжеты болтаются. Приказывает:" Закатай". Под его тяжелым взглядом я кое-как это сделала, непослушными руками он доводит рукава до совершенства.
- Ко мне сестра сегодня приходила - она на бирже отмечалась, зашла: как живешь, Олег? Главное, не как мать - как я живу.
Значит, это была его сестра.
- Шифер наверх таскали, видела? Ну, и я тоже. Надо же штуку баксов заработать.
- Кран ведь был.
- Краном дорого. А мы - что муравьи... Сейчас поедим и пойдем. Ты ведь пойдешь со мной? Садись есть.
- Не буду.
Он разливает суп по тарелкам - себе и рабочему, тяжело грюкает кастрюлей об стол.
- Господи, я и вправду пьяный. Больше сегодня не буду пить, хватит. Ночь в ментовке - говорил, да? Тут, у нас, на поселке. И еще, гады, таскать будут...Нет, не могу я есть.
Швыряет ложку, встает, моет посуду.
- Ну ничего, в нашей стране с законом не конфликтует только дурак.
- А менты знаешь, как обращаются? Вежливо."Пожалуйста, Олег. На, Олег." И второй раз, и третий. И пятый. И десятый.
Его гость доел.
- Пошли, там Морис ждет.
Мужик вышел на площадку чуть раньше. Олег обувается у моих ног.
- Мне двое суток надо, чтоб трезвым стать. Только бы не уснуть. У меня весь мозг во вчерашней грязи. Одну бы ночь поспать.
Я стою перед бездной и не вижу ее.
- И тебе не надоело все это?
- Еще как надоело, - справился со шнурками, встает.- Поэтому я и подсел на все это. Я зол. Знаешь, как я зол?
Какая я неумелая дура!
Смотрит на себя в зеркало: "Да уж". Взъерошил волосы. Так еще хуже.
- К тебе всякая шваль ходит, мне говорят. А шваль это люди, а людей любить надо, бог велел.
- Ты не бог, всех любить.
- Не бог, да. Но если любить не будешь, то и тебя тоже.
- Переживешь.
- Да, переживу. Я уже пережил однажды, что меня не любят.
На скамейке ждет Морис.
- Господи, час прошел, я нисколько не протрезвел. Трезвым не знаешь, как опьянеть, пьяным не знаешь, как отрезветь.
Мы идем к кому-то, кто должен им деньги, но его нет, в саду, будет завтра утром.
- И что дальше?
Сидим на каких-то бревнах, молчим. Я прячусь за глаголами, фиксируя каждый шаг, но я живу в эти дни и не хочу отягощать их раздумьями будущего.
Олег стоит перед нами. Достал из кармана яблоко, надкусил, протянул мне.
- Не хочу.
- Возьми.
Подчинилась, сгрызла. Они решили что-то и поднялись.
- Я тебя под руку возьму, можно? А то упаду, боюсь.
Ему еще хуже стало. Морис заходит по известному адресу.
- Взял?
- Взял.
Возвращаемся. Олег держит меня за руку.
- Вы мне прям семидесятые напоминаете, - веселится Морис, - за ручку.
- Завидуйте молча, - огрызаюсь я.
Можно, конечно, и на шее повиснуть, да он и так на ногах не держится. В любом смысле.
Дошли до заброшенного садика. Мы дошли до заброшенного садика, мужики нырнули в дыру в ограде, а Олег остановился: " Ты не замерзла?"
Я, как была, в халатике на голое тело.
- Нет.
- А руки холодные, - стоит передо мной, держит их в своих.
- Твои не теплее.
- Ну, пойдем к ним.
Мужики устроились на пенечках, Морис достал пузырек на 250 мл. Олег фыркнул:
- Я-то думал.
- Ты сказал, не будешь.
- Не буду.
Он не выпускает моей руки. На сцене появляется стакан. Нащупал кольцо - я привезла из Екатеринбурга - глянул.
Полный стакан протягивают ему, он берет.
Я бросаю его руку.
- Ладно, я пошла.
- Эй, ты куда, - Морис вслед. Олег молчит.
Может,я и вправду замерзла.

Мать говорит, ты роман напишешь об этих пьянчужках, и Олег говорит тоже, но как писать, если я прожить это не могу, как слепой котенок, что тычется носом за лаской, как мне быть с тобой, Олег, как мне жить без жалости и без боли, как не любить, если люблю и все решено с полувзгляда.