Не уходи...

    Где – я?
Надо вспомнить, что  же произошло со мной?
Да сегодня  же 26 января!  День рождения моей мамы. И год 2011 – её юбилейный.
Я, взял билет на самолёт – до Москвы. Только вот номер рейса не помню. Мог бы уехать на поезде:  но тогда бы опоздал на её юбилей. А мне, так не хотелось огорчать маму.
Тогда!  В 2004 году, она то же могла бы приехать ко мне, в Ростовский госпиталь на поезде. Но она, прилетела на самолёте,  в тот же день, как только узнала, что я нахожусь
в реанимационном отделении. Да!  Я поступил правильно и сегодня увижу свою маму.
Но, что произошло - потом?
Помню, как мы плавно приземлились в аэропорту «Домодедово». У меня не было багажа и с одной дорожной сумкой, я поспешил пройти зал, где встречают прилетевших пассажиров, чтобы потом  выйти на станцию к электричке. В зале, посмотрел на электронное табло часов: они показывали 16- 31. Мог, конечно, и не торопиться, всё равно  бы не опоздал. Но я, ровно как год не видел свою маму.
Потом, что было потом?
Взрыв! Да, взрыв и ослепительная вспышка.
Взрыв по мощности был таким же, как и под Гудермесом в 2004 году, но только произошло всё так неожиданно, что не дало мне время упасть на пол и сгруппироваться.
Там, под Гудермесом, у бандитов был последний шанс, той ночью выйти из окружения.
Мы это знали, только не знали место прорыва.  Ночью, когда они минами начали прокладывать себе путь прорыва, стреляя из миномётов, оказалось, что это место, было зоной ответственности нашего отделения. Той ночью, казалось, что небыло места,  куда бы ни упала мина. Они,  взрываются везде, и слева и справа и?                Всё!  Больше ничего не помню.
Но в ту ночь, мне повезло больше чем другим. Наверное, потому, что родился я в «рубашки». Это акушерка, принимавшая у матери роды сказала, что я буду счастливым.
И правда мне везёт. Попал под два взрыва, и живой. Говорят, что Бог человека испытывает три раза. Выходит, что я пережил уже два испытания. Правда, мама говорила, что когда я был маленьким, сильно заболел и чуть не умер. Но тот случай не в счёт, потому, что не помню.
Кстати, где она, сейчас может быть?
Наверное, сидит в коридоре и ждёт конца операции. Она, у меня, самая сильная женщина на свете – это точно. Я никогда не видел у неё слёз, даже тогда в госпитали, когда после операции открыл глаза, то увидел её улыбающеюся, без единой слезинки в глазах, как будто ничего и не произошло.
Быстрее бы закончилась операция, а то мама, наверное, и ждать то устала.
Я  в Ростовском госпитали, плохо помню как проходила операция, наверное потому, что был под сильном наркозом. Но, всё равно чувствовал запах лекарств и крови. Кровь, оказывается, тоже пахнет. Иногда выходил на секунду из наркоза, видел через накрывшую на меня ткань,  тусклый свет от лампы, слышал голоса врачей и конечно чувствовал боль. Но почему сегодня не чувствую никаких запахов, не слышу, голосов  врачей и нет чувства боли. Идёт операция, и я это вижу. Вижу всё, как на ладони, но почему - то, наблюдаю за ними с небольшой высоты.
Вижу операционный стол, на котором лежит тело, грудь и лицо покрытое тканью.  Из  под ткани, видна кисть левой руки. На руке - татуировка. Эта  же моя татуировка, и я не спутаю её не с какой другой. Я же помню, когда ещё учился в девятом классе, мне её наколол Колька Романов – одноклассник мой, с нашей улицы. Он, взял химический карандаш, послюнявил его и нарисовал на тыльной стороне ладони, полукруг:  означающее солнце и летящую чайку над волнами. Он, ещё сказал, что лучше него, никто не выкалывает татуировки. Соврал конечно, потому, что контуры наколотого рисунка получились не ровными: волны, на волны - то не похожи. Да и летящая чайка, получилась какая - то странная. Больше на ворону оказалась похожей. Я от отца, целую неделю  прятал руку. Он, конечно, увидел: промолчал, но посмотрел на меня так не одобрительно.   
За операционным столом вижу людей в белых халатах, с масками на лицах. Это реанимационная бригада врачей. Самый главный из них, вон тот мужчина в очках, со скальпелем в руке: вот он сейчас склоняется над телом. В Ростовском госпитале меня  оперировал  то же мужчина и надо же, какое совпадение!   И он,  носил очки.        Выходит, что мне и сегодня с хирургом повезло.
Вижу, как хирургу помогают две девушки – это реанимационные сёстры. Они, мне ещё по Ростовскому госпиталю запомнились, потому, что первого человека, которого я увидел после операции, как раз и была реанимационная сестра, видимо выводившая меня из наркоза. Она улыбнулась мне так, что если бы не защитная маска на лице, то я, наверное, увидел бы её рот, растянутый до ушей. Она, тогда, ещё сказала, что до свадьбы заживёт, и подмигнула мне. Зажить – то давно зажило, а вот свадьбы, пока, не было. Но это – пока?
Сегодня же маме скажу, что та реанимационная сестра, вовсе и не сестра, а моя невеста.  Да она уже давно и не реанимационная сестра, а практикующий врач. Мне вот кажется, что самые красивые женщины – это врачи. Наверное, потому, что когда они одевают, белую шапочку и защитную маску, то скрываются все дефекты лица, если конечно они у них есть. Остается, открыта  полоска с глазами, и тогда, мы видим только глаза.                А они, у всех женщин одинаково красивы. Вот это!  Я точно знаю.
Рядом с операционном столом, виден прибор, соединённом с телом проводами: это
осциллограф. Мне хорошо видно, как на его мониторе, записывается пульсирующая линия. Сейчас, этот прибор диагностирует работу моего сердца. Я, в пульсирующих  линиях, конечно, не разбираюсь: но чувствую, как только запись на мониторе начинает быть похожей на морские волны, мне становится немного не по себе. Да и пооперационной бригаде врачей вижу, как они сосредоточенно работают над телом: видимо торопятся. Особенно заметно это, по работе хирурга.
Всё равно успеют! Я же в рубашке родился.
Быстрее  бы закончилась операция, а то вон, волны на мониторе начинают немного вытягиваться в прямую линию и меня какая - то невидимая сила начинает затягивать  вверх, как пушинку в трубу. А самое обидное,  это, держаться самому не за что.
Как назло, волны начали вытягиваться в прямую линию.
- Доктор, давайте быстрее! Я не могу удержаться на одном месте. Меня как пушинку бросает: то вверх, то вниз. Быстрее, доктор, быстрее!
Но почему он со злостью снимает перчатки и бросает их. Ну и пусть, что линия на мониторе стала прямой. Пусть!  Но я  же ещё живой.
Почему они уходят?  Оставив реанимационную сестру зашивать разрезы.
- Доктор, не уходите! Я помогу вам!  Куда  же вы!
Девушка!  Ты осталась одна: посмотри, пожалуйста, на монитор. Тебе его, конечно, не видно. Тогда, посмотри на мою левую руку!  Она же рядом.
Видишь!  Я шевелю пальцами. Теперь, посмотри на монитор.
Видишь!  Моё сердце забилось вновь. Теперь, зови доктора! Только быстрее, быстрее!
Доктор!  Быстрее одевайте перчатки. Теперь?  Берите скальпель и режьте моё тело!     Мне, всё равно не больно. Только не уходите!  И не пугайте меня больше.
Доктор!  Быстрее делайте, что нибуть, вы же видите,  как волны на мониторе начинают  вытягиваться в прямую линию.
Быстрее!  А то неведомая сила, затягивает меня в тоннель. Там много света!                Но я не хочу туда!
Но куда же вы!   Доктор, не уходи!  Слышишь, не  у – хо – ди – и – и…..
               
                Эпилог.

               Господи,  помилуй.
Помяни,  Господи  Боже  наш,  в  вере  и  надежди  живота   вечного
преставльшагося  раба  Твоего,  брата  нашего  и  отпущай  грехи,
и  прости  все  вольная  его  согрешения  и  невольная,  избави  его
вечныя  муки,  и   дари  ему  причастия  и  наслаждения  вечных.
              Прости  меня,  Господи!
              Могло  же  мне  такое,  на  Святую  Троицу  присниться.
              Ещё раз  прости  меня,  Господи!
               
                12.  06.  2011.