Глава IV. Сказки севера

Полная, высокая луна сквозь узкую щель в толстых шторах, оставляла тонкую полоску разделяя небольшую комнату на две части. В левой был маленький столик с кипой бумаг, разноцветными ручками, и маленькой, наспех сделанной флейтой. Около стола стоял стул, уже было подкосившийся от старости, но заботливые руки вдохнули в него вторую жизнь. В другом углу небольшой комод, почти пустой, зато на нем стояло настоящее зеркало! Такая простая вещь - зеркало, и такая редкость на этой планете. Старые, привезенные еще с Земли ценились очень дорого, а сделанные здесь, по древним технологиям из стекла и серебра, были еще дороже. Это зеркальце было с Земли, и из-за какого-то необъяснимого страха перед этим странным предметом, большую часть времени оно было отвернуто к стене.
В правой же части комнаты стояла небольшая кроватка, с железными решетчатыми спинками, с периной меж них. Такой роскошной кроватки не было у большинства знатных особ, это считалось какой-то забытой классикой, на столько дорогой, что в условиях постоянной войны и страха, считалось неразумным приобретением. В этой кроватке лежала маленькая девочка, лет пяти, а рядом, на табуретке сидел ее отец. Свои белые как мука волосы, он стриг коротко, седина добралась уже до его бровей. Лицо испещренное морщинами, усталостью и болезнью била мелкая дрож, и казалось что этот человек уже устал жить и хочет на покой. Что было правдой. Только глаза, огромные голубые глаза, чуть увлажненные слезой, искрились, они излучали тепло и любовь, ведь он смотрел на свою дочь. Ее мать умерла от давно побежденной и забытой болезни - рака мозга. Он так сильно любил ее, что готов был отправится на тот свет за ней, но взглянув на свою полутора летнюю дочь понял ради чего стоит остаться. Ведь дочь была так сильно похожа на его жену, те же прямые золотые волосы, те же глубокие зеленые глаза. Со временем и в ее поведении стали все больше проявляться привычки от матери.
- Спи, дочка, спи моя дорогая! Завтра у нас с тобой важный день! Завтра последний день, когда я буду дома, а потом на целый месяц мне прийдется тебя оставить, меня вызывают на работу.
- А тебе можно на нее не ходить? Пап! Ну останься, пожалуйста!
- Я не могу. Я бы хотел остаться тут, с тобой, но мне нужно на работу. Тем более что это последний раз! Ведь отработав этот месяц, меня отправят на пенсию! Тогда мы с тобой будем неразлучны. А пока, тебе прийдется пожить в школе.
- Я буду писать тебе письма каждый день!
- Но ведь ты не умеешь писать!?
- Тогда подпиши конверты, а я буду присылать тебе свои рисунки!
- Хорошо! Но при одном условии - ты сейчас закрываешь глазки и засыпаешь!
- Да! Я уже сплю! Честно-честно!

Поворочавшись немного она уснула, а ее отец не сразу смог заставить себя встать с табурета. Поцеловав дочку в щеку, он тихо вышел из ее комнаты, прошептал «Спи сладко», и направился на улицу, где его давно ждали.
- Почему так долго?
- Не твое собачье дело! Я дочурку спать укладывал! Субординацию соблюдай, щенок!
- Простите, сэр! Просто мы уже устали тут стоять. У нас для вас письмо и устное сообщение. Вот, держите конверт.
- Та-ак! Надо же, главнокомандующий сам пишет мне письмо!? Какая честь! - с неподдельным сарказмом сказал он.
- И сообщение из генштаба: «Последняя миссия. И самая сложная, не подведи!»
- Я за все годы ни разу не подвел, так и передайте им, скажите им «Не ссать! Я знаю свое дело!»
- Но, сэр!
- Что «сэр»? Это приказ! Исполнять!
- Так точно, сэр!
Два солдата развернулись и бодро зашагали по домам, а он смотрел им в след и полушепотом скзал «Вот клоуны...» Через четверть часа, письмо догорало в камине, а сам он, лег на диван, и по военной привычке, уснул прямо в одежде.

Солнце бликами играло через окно, теплыми лучами било по закрытым глазам, заставляя проснуться. Открыв глаза, он увидел перед собой улыбающуюся дочь.
- Наконец-то проснулся! Доброе утро, папочка!
- Привет, мое солнышко! Ты давно проснулась? Как спалось? Что снилось? - спрашивал он, садясь на диван и протирая глаза от сонной пелены.
- Мне снился океан и дельфины, а потом появился какой-то страшный человек в черной одежде и сказал что мы все обречены. Очень неприятный сон.
- Ну, это всего-лишь сон! Не думай об этом, просто забудь, - с улыбкой сказал он, старая чтоб его голос не дрожал, ведь сам он видел тот же сон.
- Да, наверное... Ты не забыл? Сегодня твой последний день дома! Ты обещал что мы подем гулять в лес, а потом ты отведешь меня в школу!
- Конечно я помню! Давай позавтракаем, и будем собираться на прогулку.
- Давай! Я уже принесла коробку с крыльца.
- Молодец! А ты ее не открывала?
- Нет!
- Кто первый добежит, тот и откроет! - сказал он и кинулся на кухню. Перед самым входом он остановился, резко развернулся, подхватил дочь на руки, несколько раз обернулся вокруг себя, поставил ее на пол перед собой уже на кухне.
- Ну вот! Ты первая!
- Так не честно! Ты мне подыгрывал!
- Ну и что? Зато ты первая! Давай, открывай коробку!
Она открыла коробку, в ней оказались две бутылки молока, две порции рисовой каши, большой апельсин и два больших куска мяса местной птицы, похожей на Земную курицу, только больше в два раза. Это был обычный завтрак, так еду приносили всем высокопоставленным военным, но ему единственному приносили фрукты. Позавтракав, они отправились в лес, что был в двух километрах от их домика. Он впервые вел дочь туда, хоть и много рассказывал об этом удивительном месте.
Они молча шли по узенькой тропинке, вдоль которой росла изумрудно-зеленая трава до колена, среди которой как пятна виднелись яркие цветы. Чем глубже они уходили в лес, тем плотнее друг к другу становились деревья, их кроны накрывали друг друга пытаясь отнять себе как можно больше солнечного света. Где-то высоко, в деревьях кто-то шевелился и пронзительно пел, эта планета была раем для птиц. Одни были серыми, с огромными, не пропорциональными крыльями, другие разноцветными и аккуратными как попугаи, третьи черными с клювами причудливых форм. Мелкие грызуны выбирались из своих нор только ночью, днем слишком опасно бегать. Огромные деревья, через свои кроны пропускали только узкие круги света, и на этих кругах росли кусты, усеянные яркими ягодами, а когда деревья разрастались сильней, и кустам не хватало света, они умирали оставляя после себя лишь тонкие ветви торчащие из земли. Насыщенный кислородом воздух  и громкое пение огромного количества птиц пьянило, заставляло кружиться голову, а запахи цветов только усиливали это необычное ощущение эйфории.
Прогулявшись несколько часов по лесу, они устало брели обратно в город, где их уже ждали в школе. Обычно дети не оставались там на ночь, но, если ситуация была сложной, могли жить там несколько месяцев. В зале собрались родители и их дети, учителя, воспитатели для совсем маленьких детей. В забитом зале не было скамеек и сидений, все плотно жались друг к другу, и, казалось, что те кто в середине толпы с трудом могли дышать. Новая операция военных потребовала дополнительный кадровый резерв, и потому очень многим детям прийдется остаться в школьных стенах.

Огромная темная комната, слегка освещенная светом колышущейся свечи, рядами выложенные матрацы, и тихое шуршание ворочающихся во сне людей напоминали ему казарму. Он стоял на коленях, гладил свою дочь по волосам, а его лицо как-будто превратилось в маску, в маску грусти. Он знал что может не вернуться, может остаться инвалидом, и тогда не сможет дать дочери ничего, кроме своей любви и тепла.
- Пап! Я не могу уснуть... Расскажи мне сказку! - тихо прошептала она.
- Хорошо! Закрывай глазки, а я буду рассказывать! - шептал он в ответ, озираясь по сторонам, наблюдая сколько же еще родителей не покинули своих детей. - В одной маленькой деревушке, недалеко от нашего города, жила маленькая девочка, по имени Элис. И однажды, гуляя около своего домика, она заметила белого кролика, это такое маленькое животное с длинными ушами, который был одет как человек. Она погналась за ним, но тот куда-то исчез. На следующий день она увидела его уже в своем доме и вновь побежала за ним. Кролик бежал от нее не разбирая дороги, и уже почти загнанный в угол он прыгнул в зеркало, стоявшее в углу. Зеркало не разбилось, а кролик исчез за ним. Элис подошла к зеркалу, недоверчиво прикоснулась к нему пальцем, и почувствовала что зеркало холодное, и обвивает ее руку, оставляя ощущения как от ледяной воды. Они испугалась, хотела упереться второй рукой в зеркало и освободиться, но сама провалилась в зазеркалье. Она оказалась в малюсенькой комнате и едва помещалась в ней. На ощупь она нашла маленький стол на полу, и на нем какую-то крошку. Она подняла эту крошку, стала внимательно приглядываться, и разглядела надпись «Съешь меня». Не задумываясь он съела крошку и сразу же начала уменьшаться в размерах! Она стала такой маленькой, что столик был уже как раз в пору, а одежда в которой она очутилась тут застилала комнату и она с трудом выбралась из всех этих огромных складок...
Он остановился, потому что почувствовал как чья-то рука приближается к его плечу. В темном помещении он был уверен что дочь ничего не заметит и мог действовать раскованно. Перехватив руку, второй рукой он вцепился в ногу подошедшего человек, и с силой дернул вниз. Чуть приподнявшись, он мягко опустил тело на пол, молниеносно выхватив нож из спрятанной на голени кобуры, и сделал небольшой надрез на горле «противника».
- Клетус! Это же я! Опомнись! - шепотом, скорей от пересохшего горла и страха, чем от нежелания будить детей, кричал человек, прижатый старым воякой Клетусом к полу.
- Ты зачем сюда вообще пришел? Я тебя сейчас не зарежу только потому что моя Элла рядом. Но если она не спит, если она все слышала, я клянусь, ты позавидуешь мертвецам! - шепотом рычал он.
Отпустив своего недавнего «противника», он убрал нож обратно, склонился над дочерью, погладил ее по волосам и поцеловал куда-то в висок. Он внимательно смотрел, не откроет ли она глаза, но она уже глубоко спала. Клетус медленно встал, посмотрел вокруг, чуть левей и сзади стоял человек, одетый как военный разведчик, в черную одежду скрывающую все, даже лицо, только глаза блестели - результат операции на глазах, благодаря которой они могли прекрасно видеть и в темноте. Клетус еще раз взглянул на дочь, но она так и не открыла глаза.
- Я же просил не появляться рядом когда я с дочерью. Я просил. И я предупреждал! - с этими словами он выхватил нож, и со всего размаху ударил разведчика в печень. Оставив там нож, он посмотрел ему прямо в глаза полные боли, и сказал, - Я предупреждал.
Тихими, но быстрыми шагами он вышел из школы, проходя мимо караульных, стоявших у входа в школу, он сказал им «Сан.часть!» и перешел на бег. Прибежав домой, он наскоро собрал свое любимое холодное оружие, пару именных пистолетов и направился к пункту сбора. Ему предстояла сложная миссия.