парень в шапке летчика

Учился со мной один парень, сначала мальчик, а потом вырос и стал парнем. Помню, когда мы были в детском саду, он хотел жениться на одной девчонке, и даже пообещал ей подарить золотое платье. Но, видимо, передумал и вместе это со всеми стал есть казюли на площадке, и единственный из всех прилип языком к турнику на морозе.
 Второе уже что я помню: это красные портьеры и сцена дома культуры, приехал гипнотезер – шарлотан, и творилось какое- то шоу. Сашу вытащили на сцену и прилюдно стали лечить от заикания. Эффекта не помню, но кто-то хлопал, очевидно, своей глупости,потому что заикой он так и остался, но он мог спокойно и внятно говорить, заходился приступами редко, а когда говорил матом, то не заикался совсем. 
Когда нам было по семнадцать лет мы стали больше общаться, но не стали друзьями. Его отец был каменщик-алкаш, мой – строитель-алкаш. Вроде и почва для дружбы готова. Но нет. Нас перевели в один класс, и когда мы были на первом уроке немецкого языка  вместе, во мне все перевернулось. Он не мог прочитать и предложения, заикался очень сильно, волновался, стыдился, сразу видно, что для него это такая пытка. Но учительница его, как и всех, спрашивала каждый урок. Все упирались глазами в парты и ждали, когда он отмучается. Но в том и была его сила. Смог же он перебороть все свои комплексы, стать школьным диджеем, а следовательно, крупной шишкой в школе.  Сашка был крупнее всех в классе, мускулистый, с прямым взглядом, мощные челюсти, ровная кожа с румянцем. Он выглядел хорошо, но как морской пехотинец, правда, настолько же туповат. Притом глупость его не касалось учебы, учился он сносно, даже был хорошистом, то есть без троек. Но вот в поведении и общении он был тяжеловат. Но главное чего не понимал  - это люди и их тела. Как- то на медосмотре мне показали, что у меня нехорошие результаты ЭКГ и направили опять проверять сердце, он взвыл от непонимания, как у человека в 17 лет может болеть сердце. Даже головной боли понять не мог, чем меня одолевал часто. Как-то у нашей одноклассницы родилась племянница, и мы пошли смотреть на малышку.  Его напугало, шокировало, как выглядит маленький человек, он был обескуражен, смущен и не понимал, почему ее нельзя сносить в гараж, чтоб всем показать, чтоб остальные увидели ее. В гараже жила моя крыса, которая съела шторы у моей мамы и крысу выгнали из дома. Еще там были обломки всего, разве что не корабля, и там мы собирались по вечерам порой. Потом в гараже появился запорожец.
Как- то осенью, было обязательное развлечение – уборка школьного картофеля. Это невыносимое занятие, но веселее учебы, там можно было покопаться в грязи, покидаться картошкой и специальный бонус для меня – поблевать в ведро в автобусе, а потом проблеваться на природе. У меня не все было сладко со здоровьем в те года.  Потом все уставшие ждали автобуса, мы же поехали на славном запорожце, с надписью «таран- оружие героев» на капоте. Сашка надел пилотскую шапку с ушами,  огромные старые очки и неистово хохотал. Сидений в машине не было, мы с его соседкой сидели на ведрах сзади, мой друг детства, с которым мы родились в один день, на ведре, но спереди. Тут наш водила стал хохотать и орать пуще прежнего, выдернул руль, который никак по сути не держался, мы все посмеялись, потому что ехали в машине без руля. И вот добрались даже до асфальтированной дороги, на повороте руль опять вылетел, а о том, что тормоза не работали с первого нажатия и говорить не следует. Это само собой. Потому что запорожец был как консервная банка, пустой. И мы плавно въехали в бок Нивы со стариками. Это была первая в моей жизни авария. Было удивительно. Тот момент, как замедленный, четко понимаешь, что вот бок другой машины и тут удар. Это ощущение меня надолго поразило.
А потом мы сфотографировались с ним в позе руки на плече после экзаменов. На выпускном он сыграл на аккордеоне. И больше мы никогда не встречались.