Ценности

Поругаться со всеми, обидеться на весь мир и уйти. Куда бы уйти, только?.. Ах, да, у него же есть старая квартира. Рональд успел подзабыть про нее. Жизнь с семьей - маленьким сыном и женой – заставила забыть обо всем. Кроме живых еще, слава Богу, родителей и работы, естественно.

Но вот, с работы его уволили. Жена расстроилась, они поругались, Рональд ушел. И бредя по улице к дому матери, он долго пытался отогнать от себя заплаканное лицо сынишки и расстроено-упрекающий взгляд жены. Неуютно от этих картин было, ведь Рональд действительно их любил.

Как оказалось, отец как раз гостил у матери (они жили раздельно), и молодой человек как-то даже обрадовался. Если не мама, то уж папа-то точно должен его понять и что-то посоветовать! К исходу разговора родителей и сына, Рональд понял, что нет, не суждено ему здесь найти поддержки. Оба в один голос твердили ему возвращаться к жене, объясняя, что такие ссоры – обязательная часть семейной жизни и без этого никуда. Помиритесь, мол, все забудется, и снова счастливы будете. И вновь Рональд накричал на близких и дорогих людей, хлопнул дверью и скрылся в темноте.
 
Вот так прошел вечер следующего после увольнения дня. Молодой человек рассчитывал на поддержку от жены, улыбку сынишки, понимания родителей… Ведь, по логике, его всего лишь сократили. В чем же он, Рональд , виноват? Почему близкие этого не понимают? Он снова найдет работу и все будет хорошо. Будет же. Но почему все не так?

За такими думами он добрался до заброшенной квартиры, обнаружил, что там давно отключили и электричество, и газ, и воду. Похоже, почтовый ящик был забит квитанциями. Но сейчас не до этого. Сейчас на балкон, сигарету в зубы и сделать затяжку. Потом другую. И так, пока не кончится вся пачка. За новой идти не охота. Может в квартире заначка есть? Запустив некогда забытый у родителей,  но сегодня вернувшийся к хозяину ноутбук, Рональд отправился на поиски запасов на черный день. Он парень вообще запасливый, так что должна где-то быть хотя бы одна пачка.

И действительно. В  шкафчике туалета, на самом верху валялась запылившаяся пачка «More». Теперь можно обратно на балкон. По пути запустить программку on-line ТВ. Для фона, так сказать.

Рональд любил курить на балконе. Легкий ветерок обдувал его, ночной город светился как новогодняя елка, а сам он чувствовал, что если зайти сюда, вдохнуть глубоко и закурить сигаретку, то все сразу наладится. На заднем плане ноут показывал какой-то фильм, герои которого что-то яростно друг другу доказывали.

Вдруг, фильм прервался на экстренные новости. Диктор предупреждал, что на город, его город, скоро упадет самолет. Сказав людям координаты для эвакуации, и напомнив, что с собой нужно взять, мужчина с экрана с пугающим хладнокровием назвал районы города, которые могут задеть последствия катастрофы. Рональд с надеждой, наполненной ужасом, слушал их, боясь услышать название лишь одного – где живут самые дорогие его сердцу люди. Он его не услышал. Глядя на экран, на этого холодного и спокойного мужчину, Рональд медленно осознавал, что сам он, в отличие от родных, находиться в эпицентре предрекаемых событий.

Он вышел на балкон и снова закурил. Нет, он не будет бежать – бесполезно, не успеет. Двенадцатый этаж, а самолет вот уже, летит, будто глядя на него таким же расстроено-упрекающим взглядом, как и любимая жена. Обнять бы ее сейчас, сказать, что понял, что есть вещи важнее криков и задетой гордости, даже личных чувств. Поцеловать сына и хотя бы напоследок увидеть его счастливую улыбку и услышать  такую забавную фразу «юбъю маму и папу», которая всегда вызывала улыбку на лице. Самолет все ближе, в руках телефон – Рональд уже набрал номер жены и напряженно слушает длинные гудки. Родной голос с паникой спрашивает: Рон, ты слышал, что происходит? В каком ты районе? Рон, отвечай!

 - Любимая, оказывается, в жизни нет логики. Я люблю тебя и сынишку. И родителей. Всегда знайте это. Простите меня…

Что было дальше, Рональд не узнает. А мир не узнает, что помог одному простому парню, понять то, что не каждому вообще дано понять. И только Судьба слегка улыбнется на прощанье или, может, уронит скупую слезу. Кто же знал, что плата за такой урок, слишком высока? Кто же виноват, что иначе люди не учатся?