На рыбалке. Цикл Рыбаки и рыбалка

   Озеро Песковатое расположено в пяти километрах от нашего села, среди пойменного леса. С одной стороны оно примыкает к высокому и густому тополёвому лесу, называемому Хохлацким, а с другой стороны выходит к большой красивой поляне, называемой Титовой. Это озеро является старицей Дона, который за свою долгую историю многократно менял своё русло, оставляя в пойме старицы, подобные озеру Песковатому. Сейчас река отошла метров на пятьсот южнее к меловым кручам.
   Берега озера со стороны леса заросли густым лозняком, оплетённым хмелем и ежевичником, а со стороны поляны покрытыми камышом, кугой и чаконом. Мелководные озёрные затоны сплошь покрыты кувшинками, кустами осоки и мельчайшей ряской. Середина озера всегда чистая от всякой растительности и окаймлена по краям колониями белых лилий. В отдельных местах, где берег лишён растительности, проглядывает чистое песчаное дно без ила и корней отживших растений. От того, наверное, и называется это озеро Песковатым. Во время весенних разливов Дона озеро почти ежегодно затапливается полыми водами, очищается ими и облагораживается. В озере растёт, ставший уже редкостью, водяной орех с его колючими звездообразными плодами, называемыми по-местному "колюшками".
   Много в озере всякой рыбы. Водятся здесь краснопёрки, подлещики, караси, окуни и щуки. В камышовых зарослях попадаются в вентери приличные лини. Плотва здесь распространена беспредельно. Под корнями рогоза и чакона в илистом грунте водятся раки. Наиболее крупные из них встречаются под корнями деревьев, растущих непосредственно на берегу озера, а также под корягами и стволами, упавших в воду старых деревьев, и навсегда захороненных в водных глубинах. Селятся раки и в крутых обрывистых берегах, где они строят для себя глубокие норы.
   У берега к стволу большой вербы железными цепями прикованы две лодки-плоскодонки. Здесь же лежат и их вёсла, нанизанные на цепи своими уключинами. В корме каждой лодки под деревянным настилом спрятаны самодельные корцы из прорезиненного комбайнового ремня, предназначенные для удаления воды из лодок. Большая чугунная деталь, не известно от какой машины, с длинной цепью лежит на дне одной из лодок. Цепь прикреплена к корме лодки, а деталь служит вместо якоря. На другой лодке, оборудованной более комфортабельно, имеется настоящий якорь, и наглухо, закреплённое кресло-стул. Всё сделано для полного удобства при ужении рыбы с лодки в озере.
   Я приехал на озеро Песковатое на рассвете августовского дня. Восток только что начал светлеть, ночная дымка ещё стояла вокруг озера и на поляне. Белый пар клубился над поверхностью воды. Озеро жило и дышало теплотой  и утренней свежестью. В густых кронах деревьев и в лозняке уже щебетали невидимые мною птицы. Лес просыпался, оживал, наполнялся шумами и звуками. На росшей у озера и на Титовой поляне траве была такая роса, обильная и крупная, что стоило пройти два-три шага, как обувь и брюки промокали насквозь до последней нитки.
   Рассвет наступал очень быстро. Пока я настраивал свои нехитрые рыболовные снасти, отковывал одну из лодок и отчерпывал корцом из неё воду, вокруг заметно посветлело. Отчётливо стали вырисовываться купы деревьев на Титовой поляне, небо посветлело, растворив в свете наступающего дня мириады своих звёзд. Потянул свежий, едва уловимый, ветерок. Восточная часть неба порозовела. Оживление природы на озере, в лесу и на поляне заметно нарастало. Вода в озере была прозрачной и приятно ласкала своим теплом, опущенные в неё, мои руки. Камыши вокруг шептались, слегка шевеля своими сочными зелёными листьями-языками. Подавали изредка свои голоса лягушки. Заплескалась рыба на озёрной глади.
   Я оттолкнул лодку от берега, и она тихо поплыла по чистой глади озера. Усевшись на корме, я одним веслом направлял движение лодки в нужном мне направлении. Сегодня я собирался ловить краснопёрку, и поэтому мне особенно осторожно и тихо надо было подплыть к большому озёрному затону, почти сплошь покрытому кувшинками и водной ряской. Краснопёрка любит тишину и очень пуглива на всякий шум и всплески.
   Я медленно подогнал лодку к небольшому затону, тихо затормозил её движение в гуще кувшинок, и стал готовиться к рыбной ловле. Ловить краснопёрку я собирался в небольших прогалинах и маленьких окнах среди кувшинок и водной ряски. Наживкой служили навозные красные черви, кузнечики, личинки короеда и замешанное на постном масле тесто. Я решил попробовать вначале ловить на навозного червя. Наживив на крючок жирного красного червя, я осторожно забросил удочку в ближайшее, облюбованное мною окно, которое находилось среди огромных листьев лилий. Не успел ещё поплавок, как следует, установиться на поверхности воды, как его резко повело в сторону. Я потянул удилище и выхватил из воды крупную золотистую краснопёрку, которая затрепетала, извиваясь в воздухе, и через две-три секунды уже была в лодке. Когда я её снимал с крючка, она была тёплой и ослабевшей. Золотистая её чешуя резко гармонировала с кроваво-красными плавниками – в этот момент краснопёрка была похожа на «золотую рыбку». Я опустил её в ведро с водой и она, словно поняв, что попала в неволю, начала усиленно плескаться и прыгать. Одну за другой я поймал несколько крупных краснопёрок. Всё искусство моей ловли заключалось в точности попадания рыболовной снасти в выбранное мною окно. Стоило только промахнуться и не попасть в окно, а ещё хуже зацепиться крючком за лист лилии или за её стебель, скрывавшийся в воде, как эта чуткая рыба тут же уходила и начинала ловиться другая рыба – небольшие окуньки и плотвички. Нужно было искать другое окно, где краснопёрка была ещё не напугана. Ещё хуже, если краснопёрка с крючка срывалась – в этом случае нужно было убираться с этого места подальше.
   Солнце уже давно поднялось из-за леса, туман над озером рассеялся, а серебристая роса на Титовой поляне была выпита теплом и солнцем. Увлечённый рыбалкой, я всего этого не заметил. Ловил я краснопёрок, преимущественно на кузнечика. Несколько десятков крупных и средних краснопёрок, (мелких краснопёрок я выпускал обратно в озеро), плескались в ведре, стоявшем в лодке. Пришёл я в себя, когда солнце заметно пригрело, и мне стало жарко. Взглянув на часы, я увидел, что было уже одиннадцать. К полудню, когда воздух сильно прогревается, краснопёрка уходит в глубину и клюёт редко. В это время ужение следует прекращать. Но я этого делать не хотел, сидел в лодке и любовался красотой окружающей природы. Хохлацкий лес был теперь наполнен таинственными звуками и пением птиц. Красивая Титова поляна пестрела ковром трав и разноцветных цветов. На небе появились кудрявые белые облака, которые заметно темнели и собирались в дождевые тучи. На западе полнеба затянулось синей дымкой. Подул слабый ветерок, и озёрная поверхность покрылась лёгкой рябью. Солнце всё чаще стало прятаться за облака, и, наконец, надолго скрылось в подошедшую с запада тучу. Вдали стал погромыхивать гром. Приближалась гроза. В такую погоду иногда на озере хорошо ловится окунь. Я решил и здесь попытать удачу. Выплыв из затона, я остановил лодку возле большого камышового куста у самого края лилий, и закрепил её якорем. Настроив удочку на большую глубину, я стал её забрасывать в небольшую протоку между колонией лилий и камышовым кустом. Не успел ещё крючок опуститься на дно, как поплавок резко ушёл в воду. Я подсёк и выхватил из воды крупного тёмно-зелёного окуня с резными чёрными кольцами на толстом теле. Бояться, что он сорвётся, не приходилось, так как окунь хищная рыба и заглатывает крючок с наживкой так, что его мне потом с трудом приходилось вытаскивать из широкого рта окуня. За какой-то час перед дождём я поймал три десятка крупных окуней. Попадались и мелкие окуни, которых я тоже выбрасывал назад в озеро. Ловился окунь на красного навозного червя. Клёв прекратился с первыми крупными каплями дождя и резкими порывами ветра из-под тёмной грозовой тучи. Я смотал быстро снасти, вытащил из воды якорь, воткнул в уключины вёсла, и быстро поплыл к берегу.
   Гроза надвигалась из-за леса. Тёмная туча окутала уже всё небо. Огненные трещины молний полосовали небо, а раскаты грома сотрясали тишину. Всё живое вокруг притихло перед грозным дыханием стихии. Лодку я приковывал к дереву, когда дождь уже хлестал во всю свою силу. Ветер притих, крупные чистые капли дождя плясали на поверхности озера и рассыпались шрапнелью в камышах. Всё вокруг было в сплошном потоке воды, низвергавшейся с неба. Земля, нагретая августовским солнцем, утоляла свою жажду. До последней нитки промокший, но довольный удачной рыбалкой, я спрятался под густой кроной огромной вербы, пережидая дождь.