Выкидыш

                Выкидыш

Младший брат Боба был очень похож на девчонку. Когда тот под стол пешком ходил и только-только научился говорить, он своё имя Вова выговаривал как – «Ова». Для него это был тяжелый труд. На произношение трёх буковок собственного имени Ова тратил весь запас воздуха своих маленьких лёгких.
   - Так значит, тебя зовут Вова? – переспрашивал его кто-нибудь из взрослых и делал вид, что это неправда. - А мама твоя говорит, что тебя зовут Вовунчик?!..
   Вова, моргая огромными глазами в знак согласия, молча, кивал головой, что, мол, точно так, как ты сказал. И с умным, как у маленького Ленина, лицом произносил загадочное – «Чунчик».
  В коммунальной квартире ему обычно помогал другой карапуз – чуть постарше и, положив, как на Библию, руку на Вовину головку подтверждал: «Да Чунчик он, Чунчик!» Так и привязалась к нему это прозвище.
   Чунчик играл только с девчонками, визжал – как они, и, когда подрос, всё рассказывал маме; и за это получал от старшего брата.
  …В тот день пацаны – Боб, Петька и Владик торчали во дворе и мучились от безделья. Мальчишки сидели на лавочке и не знали, куда себя деть. Идти купаться на реку Алей им не хотелось, Гонять на велосипедах не было вдохновения (на улице не было видно Кати Крамарь и Тани Комаровой).
  И вот, невесть  откуда, вынырнул запыхавшийся и взъерошенный Чунчик. Ему уже стукнуло семь лет, но отличить его от девчонки всё ещё было невозможно. 
  - Бобка! Там в больнице пацана выбросили! – обратился он к своему старшему брату, не опасаясь получить за «бобку» увесистый щелбан в лоб.
    Такое вольное обращение всегда заканчивалось для обидчика потасовкой. Но ошеломлённый странным известием Боб опешил и не сумел как следует разозлиться. 
  - Чьёго пацана? Куда выбросили? – спросили одновременно Петя и Владик.
 - Да, ничьёго. Он ничей! В больнице на подоконнике лежит и пикает. Мы с мамой к тёте Гале в поликлинику ходили…  Она сказала, что мальчишка с утра на подоконнике лежит и пикает. И никто его не забирает.
   Соврать Чунчику ничего не стоило. Но ТАКОЕ насочинять ему было не под силу. Пацаны поверили сразу, но решили, что здесь что-то не то!..  Не могут в больницах дети «валяться» на подоконниках, орать, а на них никто не обращает внимание. И тут Чунчик изъявил желание пойти и забрать мальчишку.
  Не сговариваясь, они вчетвером направились к поликлинике. По дороге Владик подобрал картонную каробку из-под обуви, чтобы было, куда положить найдёныша, которого почему-то пацаны решили назвать Спартаком.
  Идти было недалеко. Поликлиника находилась через дорогу, на той стороне проспекта Ленина. Но Чунчик продолжал удивлять пацанов, и на этот раз своим мужеством. Он запросто прошёл мимо сердитой вахтёрши, разузнать что и как, а Боб, Петька и Владик остались в кустах напротив главного входа здания больницы.
  Минут через пять- десять Чунчик, совершенно ошарашенный, подбежал к мальчишкам с другой стороны, со стороны гаражей. Он выбрался через открытое окно на первом этаже больницы.
  - Он там! В траве лежит. Молчит и не шевелится,.. может спит?!
  Чунчик чуть не плакал. Таким возбуждённым и расстроенным мальчишки его никогда не видели. Он шмыгал носом и с мольбой  смотрел своими  огромными глазами на старшего брата.  И пацаны бросились вслед за ним к тому месту в высокой траве, где сходятся углом гаражи и кирпичный забор поликлиники. Там на земле лежал свёрток из серого нечистого тряпья. Оглядевшись по сторонам, друзья обступили его, присели и скрылись в высокой траве.
  - Не дышит и не шевелится, - прописклявил Чунчик, размазывая под носом убежавшую житкость.
  - Как ты его нёс? Он наверно задохся! – напал на Чунчика Владик и стал осторожно разворачивать грязную тряпицу, в которую, был завёрнут малыш.
  …Маленький человечек лежал, сжав кулачки. А свои ручки он держал так, будто пытался удержать в них что-то очень дорогое для себя… бесценное, а это дорогое и бесценное у него вырвали!.. Он был мёртв.


   - Его надо похоронить, - раздался над их головами голос Ирки Леонтьевой – Петькиной сестры. Она давно кружила около них, пока любопытство её не пересилило. Ирка была старше Чунчика, но младше остальных пацанов, и всегда совала курносый нос не в свои дела.
  - Пошли к тете Лизе и покажем его, - заупрямились Петя и Владик, не желая слушать Петину сестру.
     Но Чунчик, готовый вот-вот расплакаться, заупрямился:
  - Ага! Покажем, расскажем, а потом нам попадёт. Ирке то ничего не будет, а нам всыпят и из школы выгонят!..
   - Это нас выгонят! А тебя ещё в школу не записали, - подступил к Чунчику Петя и начал задирать виновника событий. И неожиданно предложил идиотское решение – куда деть мёртвое тельце малыша.
  - Давайте запихаем свёрток в щель между гаражами. А, чего?!. Мы же не виноваты, что его выбросили. Когда Чунчь его забирал он уже всё,.. мёртвый был.
  И тут произошло невероятное. Чувственный и жалостный Чунчик, который всегда тискал в руках котят и щенят, целовал их, который только что распустил нюни, боялся, что его не запишут в школу; этот добрый и безобидный мальчуган бросился с кулаками на Петю и повалил его на спину.
  - Тише пацаны! Погодите. Чего вы раскричались! – вмешался Боб и, как разъярённого котёнка оттащил Чунчика от Пети.
  - Ирка правильно говорит: его надо похоронить…


..Вечером  того же дня, как стемнело, в больничную палату, где лежала мама выброшенного малыша, тихо вошла посторонняя женщина.
  Через минуту обе эти женщины, молча, вышли на улицу и, найдя во дворе поликлиники укромное местечко, заговорили шепотом.
  - Ребёнок пропал! Галя, её койка рядом  с моей, вынесла свёрток в туалет. Но в ящик с мусором не положила. Положила на подоконник. Говорит, не смогла – живой ещё, пикает…  А в  обед свёртка на подоконнике не стало. Куда он пропал, и кто его взял – ума не приложу. Не знаю.
  - Это нехорошо! Очень нехорошо, - заговорила вторая женщина. – Я хотела тебе помочь,.. прикопать где-нибудь во дворе!.. Ты же моя сестрица. А теперь, прямо не знаю, что и думать. Кому он понадобился,..  может собаки утащили? А врачи, что говорят?
  - Врачи говорят, что дня через три выпишут…
               
  Свадьба была в разгаре, а гости подходили и подходили. Места в кафе «Юность» много, но тётя Галя сама рассаживала опоздавших. Она следила, чтобы у дорогих гостей на столах находились все приборы, вилки, ложки, полные бокалы и рюмки – она женит сына своего Серёженьку,.. да и невеста неплохая.
  - Пейте, гостички, дорогие! Кушайте!
  - Горько! Горько! – кричали молодым пьяные голоса, и молодые не скупились на поцелуи.
   - Давайте и мы выпьем, - предложила тётя Галя, подсаживаясь к столу к очень красивой незнакомой гостье, и взгляды их встретились. Мгновение они молча смотрели друг на друга, вспоминая что-то очень далёкое из своей жизни… И когда память, как по волшебству, доставила каждую из них в одно и тоже время, и в одно и тоже место – на лицах двух женщин улыбки растаяли, и появилась досада. Они пригубили из своих рюмочек, поковыряли вилками в тарелочках с закуской, и незнакомая гостья чуть слышно произнесла:
  - Это,.. вы!?
  - Да,- ответила тётя Галя, - это я.
  - Вот мы и встретились,- сказала красивая незнакомка и вышла из-за стола. Это была мама выброшенного малыша.
   Всего несколько минут назад эта восхитительная и великолепно сложенная женщина королевой подходила к накрытому свадебному столу, и десятки мужских голов, чуть не свернув себе шеи, разглядывали её и, облизываясь, строили недвусмысленные планы относительно её одинокой персоны. Она это видела и чувствовала всем своим телом. И всё рухнуло! Исчезло!..
  Красивая женщина прошла в фойе и у зеркала поправила своё безукоризненное «каре» и вышла на улицу.
  Она опять одна. Всегда одна. В мире не было никого.

В Михайло-Архангельском храме часто можно видеть пожилую женщину с приятным лицом праведницы. Это наша знакомая – мама выброшенного малыша. Она, прося у Бога прощение, беззвучно молится, зажигает свечи, осеняет себя крестным знамением и не знает, что её малыш лежит в земле на стадионе под первым клёном у билетных касс. Малыш похоронен в картонной коробке – как настоящий маленький человечек. Рядом с ним лежит кот Кузя, убитый слесарями в подвале, и безымянный котёнок, и перепёлка.
  Простил её Бог? Наверно простил!.. Прощают того, кто раскаивается. И вы её не осуждайте.