Их жизнь. В краю голубых озёр. Книга 3. Часть 6

      Людмилка и Роберт...               
 

 ..."А что, если попросить у комбата разрешения приехать Людмилке, как моей невесте?.. И расписаться в Оленегорском ЗАГСе?.. Тогда Людмилка станет моей женой, и будет иметь право провести со мной короткий отпуск... Нам дадут квартиру..." - Робка почувствовал, как бешено заколотилось сердце.- "Попытаюсь, попрошу комбата, я старательно выполнял все его поручения, он сколько раз говорил мне, что доволен моей службой... Попытаюсь!" - Робка, как на крыльях, подлетел к штабу, подошёл к дверям кабинета командира, отдышался, усмиряя дыхание, и постучал.
 
   - Войдите! - Услышал он голос комбата. Робка вошёл, вытянулся в струнку, отдавая честь, спросил, чувствуя, как дрожит голос:
   - Товарищ майор, разрешите обратиться по личному вопросу. - Командир оглядел его с ног до головы, увидел, что у младшего сержанта Гринцевича явно какое-то необычное лицо, и сказал:
   - Обращайся, Гринцевич.
   - Можно, я сяду? А то у меня... ноги, какие-то... ватные...
   - Да, да, конечно, садись! - Встревожился майор. Робка сел на первый попавшийся стул... и замолчал, все заготовленные слова куда-то улетели...
   - Тебе, может, водички налить? - Совсем уже забеспокоился Иноземцев.
   - Нет, спасибо... Я сейчас... Простите, не знаю, с чего начать... - Пролепетал Робка.
   - Я не тороплюсь, подожду, - подбодрил его командир. Робка несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул воздух, начал говорить, чувствуя, как дрожит его голос:
   - Товарищ майор, у меня к вам... необычная просьба.  Вы, только, выслушайте меня, пожалуйста!
   - Да, конечно, Гринцевич, ты говори, только не волнуйся, я выслушаю всё, что ты скажешь. - Голос командира звучал участливо. - Да не волнуйся ты так!
   - У меня есть невеста... Я её... очень люблю... В этом году она закончила Болховское педучилище... Это в Орловской области... И теперь работает в деревне Тагино... Тоже, в Орловщине... Мы и перед Армией мало виделись, она после восьмого класса поступила в педучилище...
   - Ну, ну, - подбодрил его майор.
   - Когда я был в отпуске, в феврале, мы только пять дней пробыли вместе... Я так по ней соскучился... сил нет... Товарищ майор, разрешите... ей приехать на Новый Год... чтобы мы могли с нею расписаться в Оленегорском ЗАГСе... Всё зависит от вас... пожалуйста...
   - Ну да, - усмехнулся майор, - замуж-то, ей выходить, не мне!  - Потом добавил:
   - Да шучу я! Шучу! - И задумался, поглаживая подбородок. - Да, ваша любовь в нашем батальоне знаменитая... Никто столько писем любимой девушке не пишет, как ты... И никто столько писем не пишет солдату, как твоя... Людмила... Её даже, так же зовут, как мою дочь... Хм, а что? Это даже интересно...
   
     Такого ещё не было в моей практике... Мне нравится, как ты добросовестно служишь, сержант... А она... согласится выйти замуж... вот так, вдруг... в Армии... Это, ведь, совсем не то, что в кругу родных и друзей, а?
   - Я думаю, она согласится, - сказал Робка. - Но, чтобы она могла приехать, необходимо ваше согласие, товарищ майор. Если вы его дадите, буду просить её приехать.

     Майор, несколько секунд подумав, сказал:
   - Ну что же, Гринцевич, я - согласен! Пусть приезжает!
   - Спасибо, товарищ майор! - Просияв, вскочил Робка.
   - Подожди, - остановил его Иноземцев. - Дай подумать. - Робка опять сел, чувствуя, как его губы растягиваются в неудержимой улыбке.
   - Так, - заговорил майор, - в пятницу старшина едет в Оленегорск за бельём... поедешь с ним, зайдёшь в ЗАГС, договоришься там, я думаю, что солдата, по идее, должны расписать... Давай, вот это - в первую очередь!
   - Спасибо, товарищ майор, я вам, так благодарен!

     Помещение Оленегорского ЗАГСа было довольно небольшим, невзрачным, особенно в тусклом свете заполярной зимы.  Пожилая, довольно полная женщина, подняла глаза на оторвавшего её от чтения газеты Робку.
   - Что вам угодно, молодой человек? - Хмуро спросила она.
   - Я хочу подать заявление в ЗАГС.
   - А где же ваша спутница? Ну, невеста ваша?- Уточнила она.
   - Знаете, дело в том, что она - учительница, работает в деревне Тагино, в Орловской области, это - очень далеко отсюда... Поэтому... я очень прошу вас, - он умоляюще посмотрел заведующей в глаза, - сделайте одолжение для нас, пусть она приедет к свадьбе... Назначьте нам день, пожалуйста! - Заведующая задумалась, помолчала, потом спросила:
   - А когда вы хотите пожениться?
   - Хотелось бы 31 декабря...- Сказал Робка.

     Заведующая раскрыла журнал учёта заявлений, пролистала его, затем сказала:
   - Могу расписать вас только 3 января, другие дни заняты.
   - Спасибо вам большое! Я  согласен! - Воскликнул Робка.
   - Итак, 3 января, 10 часов утра, не забудьте!
   - Что вы! Не забуду! - Просиял в улыбке Робка.

     Главное разрешилось. Есть согласие командира. Есть дата  свадьбы в ЗАГСе... Теперь надо писать письмо Людмилке и, на всякий случай,  её маме... нет, точнее: просить её помощи. Робка твёрдо знал: она - на его стороне!
     И он засел за письмо. Выдержка из его письма Людмилке:
    "Любовь моя, ты знаешь, как я скучаю по тебе, я много раз писал тебе об этом... И, я понял, что не выдержу ещё целый год разлуки с тобой... Я умру раньше... И тогда я пошёл к командиру.
   
     Я рассказал ему, как мы с тобой любим друг друга и попросил его разрешить приехать тебе, ты знаешь, что только жёны солдат имеют право приехать в часть для встречи с мужем... Я сказал ему, что мы с тобой хотим пожениться здесь, в Оленегорске... Что лучшее время - на Новый Год, у вас в школе в это время каникулы и директору легче тебя отпустить...
   
     Я побывал в Оленегорске, в ЗАГСе, и договорился с заведующей. Она назначила дату свадьбы на 3 января, в 10 часов утра. Другие дни заняты.  Ты прости, что я сначала не посоветовался с тобой, Людмилка, да? Но, ведь, не будь разрешения комбата и даты свадьбы в ЗАГСе, всё остальное невозможно...
     Теперь всё зависит от тебя, от твоего согласия на нашу свадьбу... Я всё прекрасно понимаю: ты, любимая, только начала работать, ты только привыкаешь к своей школе, к своим коллегам, к ученикам... А тут я со своей тоской...
     Новый Год на Севере, могут быть сильные морозы, дорога дальняя и, самое главное, тебе просто страшно будет... А, вдруг, беременность, а мужу ещё год служить, так вот, я твёрдо обещаю, что не буду стремиться к близости с тобой. у нас ещё вся жизнь впереди, вернусь из Армии, образуется наша жизнь, тогда можно будет подумать и о ребёнке...
     О нашей девочке, о которой мы мечтаем, о нашей Аурике, нашей Золотистой, правда? Если ты согласна на нашу встречу, я напишу письмо твоей маме, пусть она поможет нам, пришлёт телеграмму тебе о якобы, тяжёлой болезни твоего отца... Я думаю, ваш директор в курсе, что у папы астма? Так тебе будет легче получить отпуск и приехать сюда.
 
     Теперь - решай! Теперь всё зависит от тебя! А я... я люблю, люблю, люблю тебя! С нетерпением жду ответа. Твой Робка."
     Очень трудно ему дались эти дни ожидания... Но, наконец-то, пришёл ответ.  Людмилка написала ему, что на всё согласна, что приедет, лишь бы директриса отпустила... Что точную дату приезда сообщит телеграммой. Попросила написать письмо маме, объяснить ей всё.   Нет слов, как был счастлив Робка, как он тискал,  прочитав письмо, Витьку Ширончика, как прибежал в кабинет комбата и, сияя глазами, воскликнул:
   - Она - согласна! Товарищ майор! - Иноземцев улыбнулся своей белозубой улыбкой и сказал:
   - Я рад за тебя, Роберт! Квартиру получишь! Машину в ЗАГС - тоже! Со свидетелями - сам договорись! Действуй, младший сержант!
   
     Робка написал письмо Людмилкиной маме, написал на Роддом, чтобы письмо не попало в руки Ильи Сергеевича. Он побаивался его непредсказуемой реакции, решив, что напишет ему письмо, когда всё свершится, поставит его перед фактом, как и свою семью.
   
     Вот это письмо:
    "Здравствуйте, Тамара Николаевна! Вы - мой друг! Вы - на моей стороне! Я всегда, когда общался с Вами, очень явственно ощущал Вашу доброжелательность ко мне. Вы никогда, ни одного плохого слова, не сказали мне, хотя поводов для этого было предостаточно!
     Я знаю, как виноват перед Людмилкой, сколько слёз она пролила из-за меня. Любая другая девушка на её месте, давным - давно бы плюнула на такого, как я...
     А она продолжала меня любить, не смотря ни на что...
     Я пишу это письмо на Роддом, потому что побаиваюсь реакции Ильи Сергеевича. Будет лучше, если он узнает обо всём позже. Мы с Людмилкой очень любим друг друга... Во всяком случае, я... Последний раз мы были с нею вместе в феврале... И за это прошедшее время я так соскучился по ней, что сил моих больше нет...
     Служить мне ещё целый год, второй отпуск мне не дадут, это точно. Тамара Николаевна! Я боюсь, что её уведут от меня! Она - девочка красивая, и не только внешне, ещё более красива её душа, в неё просто нельзя не влюбиться!
     Могу себе представить, как вокруг неё вьются парни... В общем, я всё рассказал командиру и попросил его разрешения на её приезд, на то, чтобы мы расписались в Оленегорском ЗАГСе. И он - согласился! Наша свадьба назначена на 3 января, в 10 часов утра.
     Я прошу Вашей помощи. Поддержите её в решении приехать ко мне! Пожалуйста! И, самое главное, пошлите телеграмму о, якобы, тяжёлой болезни отца, тогда директриса отпустит её на все каникулы, ведь одна дорога в оба конца займёт 6 дней!
     Я знаю, Вы поможете мне, Тамара Николаевна! Я пока, не могу назвать Вас своей мамой, но верю, что уже скоро смогу это сделать! Напишите ей! Поддержите её! Ах, да! Чуть не забыл: я ей написал об этом, пишу и вам: Я обещаю, что не буду домогаться её близости.
     Я понимаю, что она страшится  скоропалительной беременности,  ведь только начала работать. Вернусь из Армии, образуется наша жизнь, тогда подумаем и о ребёнке. Своей семье и вам с Ильёй Сергеевичем я напишу позже, когда свадьба состоится, боюсь сглазить. А пока, пусть это будет наш с Вами большой секрет, да? Ваш Роберт."

  ...В казарме творилось что-то непонятное. По всем углам собирались кучками и о чём-то шептались солдаты. При появлении Робки разговоры смолкали или круто менялась их тема. Даже его неразлучный дружок Витька стал куда-то исчезать, не посвящая Робку в свои похождения.

  ...Только что закончилась боевая работа. В воздухе находились больше десятка воздушных целей одновременно, сильные помехи изрядно мешали операторам, сидящим за экранами индикаторов, сопровождать цели.
     Робка стоял за планшетом, рисовал замысловатые маршруты истребителей, писал необходимые обозначения, чувствуя, как гудит от напряжения голова...

     Слава Богу! Учения закончились!
     Робка вошёл в казарму. Дневальный, Коля Кузьмин, ещё один Робкин друг, протянул ему телеграмму и два письма от Людмилки. Робка торопливо распечатал её и пробежал глазами:
    "Встречай 31го Московский поезд Целую Люблю Твоя Людмилка". Потом ещё и ещё раз, с наслаждением, с удовольствием! Слова телеграммы звучали волшебной музыкой. Зазвонил телефон на тумбочке.
   - Дневальный рядовой Кузьмин слушает! - Сказал в трубку Коля, выслушал сообщение и, сказав: - Есть! - Положил трубку.
   - Давай, Робка, дуй в штаб. Тебя комбат вызывает!
   - Иду! - Сказал Робка, посмотрел на Кольку сияющими глазами:
   - Людмилка завтра приезжает! Понял? Завтра!
   - Да ну! - Расплылся в улыбке Колька. - Счастливчик ты! А я свою Нину уже два с половиной года не видел! - Его лицо помрачнело.
   - Входи, садись, - сказал комбат, увидев вошедшего Робку.
   - Товарищ майор, по вашему приказанию прибыл! - Отрапортовал Робка.

   - Рассказывай, - сказал Иноземцев. - Я знаю, что ты сегодня получил телеграмму.
   - Так точно!
   - Ну, и как? Приезжает твоя невеста?
   - Приезжает, товарищ майор, завтра, Московским.  - Лицо Робки сияло, как начищенный самовар.
   - Вот и хорошо. Наведёшь порядок в гостинице, возьми кого в помощь, если надо, посуду, бельё, и т.д., возьмёшь на складе, я распоряжусь.  Понял?
   - Так точно! Спасибо большое, товарищ майор!
   - Теперь дальше. Завтра, к половине восьмого, к казарме подъедет машина, на которой школьников возим... Съездишь с дежурным по части, встретишь невесту... Всё ясно?
   - Ясно! Спасибо! Разрешите идти?
   - Давай, сержант, действуй! - Улыбнулся командир.
   
  ...К вечеру гостиница, а проще говоря, обыкновенная трёхкомнатная квартира, кстати, по планировке точно такая же, как квартира Робкиных родителей в Дагде, сверкала чистотой и порядком. Робка с Витькой расстарались, надраили полы мастикой, так что пол сверкал, как во дворце.

 ...Всю ночь Робка не мог уснуть, ворочался на скрипучей койке с боку на бок всю ночь.  Время тянулось невыносимо медленно... не было больше сил лежать. Он тихонько встал, начал медленно одеваться в вычищенную и выглаженную вчера парадную форму...
    А время, казалось, остановилось, поминутно он поглядывал на часы... Наконец-то!.. На дворе послышался шум мотора, к входу в казарму подъехал школьный автобус. В это время были школьные каникулы и в автобусе находились  только водитель и дежурный офицер. Давным-давно одетый и сгоравший от нетерпения Робка бросился к дверям и чуть не столкнулся со старшим лейтенантом Козловым:
  - Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!
  - Здравия желаю и тебе! Ну что, поедем, герой дня? - Улыбнулся Козлов.
 
    Холодно. Полярная ночь. Около -20 гр. мороза.  Пронзительный северный ветер щиплет нос, но в тёплый вокзал совсем не тянет, страшно опоздать к поезду хоть на минуту...
    Вот и он. Мелькают сонные лица, смотрят с любопытством на небольшой вокзал. Выходящих мало. Вдали Робка увидел девичью фигуру в красном. Красным было всё: от сапожек до тёплого зимнего платка. Очень знакомая, любимая походка, небольшой чемодан.
 
    Горячие на морозе после тёплого вагона губы любимой - награда за всё: за муки ожидания, ночи тоски, бесконечные мысли о ней.
  - Здравствуй, Робка! - И с тихим вздохом: - Я так по тебе соскучилась!
  - Здравствуй, Людмилка! Любимая моя!  - Его глаза так радостно сияли, что нежность к нему охватила её. "Вот он, мой Робка... Невысокий, спортивная фигура... Боже мой, какой дорогой!"
  - Пойдём, Людмилка, в машину. Холодно. Вдруг, простудишься после тёплого вагона.
  - Пойдём, пойдём, - она прижалась головой к его плечу. В автобусе тоже не слишком-то тепло, но, главное, нет пронизывающего ветра.  Они сидели рядом, прижимаясь плечами, смотрели в глаза один другому.
   
    После леса, окружавшего часть, после однообразных солдатских шинелей, она, его любовь, казалась ему розой, прекрасной красной розой  в своих пальто и платке, красных сапожках.
  - Людмилка, расскажи, как ты добралась? Я очень волновался за тебя, так и не смог уснуть в эту ночь.
  - Устала я за эту дорогу, Робка, - погрустнело её лицо. - Сначала ехала 25 километров на тракторных санях, хорошо ещё, что мороз был не очень сильный. Это от Тагино до Глазуновки...
   
    Через Глазуновку ходит много поездов, но большинство из них - скорые, не останавливаются... Поэтому до Москвы добиралась на товарняке, хорошо, что машинист взял в кабину тепловоза... Так интересно смотреть, как рельсы и шпалы летят навстречу поезду! Совсем другое ощущение, чем из окна вагона...  А в Москве, - её голос потух, погрустнело лицо, - такая давка была! Ужас! В очереди за билетом отстояла больше четырёх часов... Ну, а дальше - на этом поезде... Слава Богу! Доехали! - Грустно улыбнулась она.
  - Спасибо тебе, Людмилка!  - Робка бережно обнял её за плечи, чувствуя себя виноватым за все эти мучения, что ей пришлось перенести. - Я тебя люблю! - Тихонько прошептал он ей в ухо.
  - Я тебя тоже люблю! - Тихо сказала она, с глубокой нежностью глядя ему в глаза. А потом отстранилась и спросила с тревогой:
  - А где я буду жить? Ты будешь со мной? Или в казарме?
  - С тобой, Людмилка, не тревожься, всё будет хорошо! Нам с тобой комбат выделил целую квартиру, кстати, такую же, как наша, в Дагде, только на втором этаже.
  - А ты писал им о нашей свадьбе?
  - Нет, пусть это будет им сюрпризом от нас!
  - Только, будет ли он приятным для них?
  - Будет! Обязательно будет! - Весело, с уверенностью в голосе сказал Робка и сжал её тоненькие пальчики, прижался щекой к её щеке.
  - Какая ты тёпленькая, в самый сильный мороз! Не то, что я, синею лицом, краснею  носом на морозе...
  - Так я же, дальневосточница! - Засмеялась она. - Родилась во Владивостоке!
  - Да, не то, что я, тепличное растение! - Улыбнулся Робка.
   
    Так, увлечённые разговором, они и не заметили, как подъехали  к дому. Скрипнув тормозами, автобус остановился. Робка спрыгнул первым вместе с чемоданом, потом снял Людмилку. Нет в мире приятнее груза, чем любимая девушка!
  - Ой, как здесь хорошо! - Восхитилась она, войдя в квартиру. Сверкала белизной скатерть на столе, блестел надраенный мастикой дощатый, крашеный светло-коричневой краской пол. - Здесь так уютно после дороги, - добавила она. Робка принял от неё пальто и платок, повесил на вешалку, быстро снял и тоже повесил шинель и шапку.
  - Я сейчас чайник поставлю на электроплитку, - сказал Робка и вышел на кухню, вскоре вернувшись с небольшим свёртком в руках.
  - Вот это - мой маленький подарок тебе! - Робка развернул свёрток. В его руках были  тапочки, сшитые  мехом вовнутрь и наружу из меха северного оленя.
  - Ой, какая прелесть! - Восхитилась она.
  - Их здесь называют лопарки. Их шьют местные жители - лопари из шкуры северного оленя. Примерь, пусть твои ножки согреются! - Людмила сбросила сапожки, обула тапочки.
  - Ой, как здорово! Так приятно ногам! Спасибо, Робка! - Она потянулась к нему, прижалась своими нежными губами к его губам. Робка замер, позабыв обо всём на свете, чувствуя только теплоту её изумительных губ.
  - Людмилка, ты сведёшь меня с ума! - Прерывистым от избытка чувств голосом сказал он.
  - Робка, кажется, кто-то стучит, - вздрогнув, прошептала Людмилка. Робка открыл дверь.
  - А вот и я! - Сияя улыбкой, появился в дверях Витька Широнин.
  - Людмилка, познакомься: мой друг, Виктор Широнин! - Сказал Робка, подталкивая вперёд вдруг заупрямившегося и сильно смущённого Витьку.
  - Да, заочно я вас давно знаю, - с улыбкой на лице проговорила Людмила, - а вот наяву вижу первый раз! - Бедный Витька не знал, куда девать свои руки, краска смущения не сходила с его лица.
  - Как дела в батальоне? - Спросил Робка.
  - Пока тихо, - ответил Витька, опуская глаза.
  - Ой, чего это я стою? - Спохватилась Людмилка. - Робка, ты обещал кипяток! - Она открыла чемодан, вынула круг колбасы, хлеб, банку сгущёного молока, банку молотого кофе, печенье, конфеты. - У нас есть какая-нибудь посуда?
  - А как же! У нас всё есть! - Робка вынес из кухни горячий чайник и подставку из доски.
 
    Вскоре они уже сидели за столом, пили горячий кофе, чувствуя, как приятно тепло разливается по телу. Негромко звучала музыка из радиоточки, что-то смешное рассказывал Витёк о своей деревенской жизни...
    Начался концерт Робертино Лоретти.
  - А давайте потанцуем! - Вскочила Людмилка и потянула за руку Робку, они станцевали танец, потом она пригласила Витьку, он засмущался, покраснел, держался на расстоянии, чуть ли не вытянутой рукой держал Людмилу за талию. И, всё-таки, пытался шутить, говорил какие-то милые глупости.
   
    Так по очереди она танцевала с ними, пока не почувствовала усталость.
  - Всё, парни, замучили вы меня после такого путешествия! Давайте теперь чайку попьём, заварка есть? - Спросила она.
  - Есть заварка! - Бодро  доложил Робка. - И не только она, но и кое-что ещё!  И вышел на кухню. Вернулся он со стеклянной вазой, наполненной шоколадными конфетами "Белочка" и пачкой чая, на обёртке которой  были изображены три слона.
  - Ух ты! - Восхитилась она. - Настоящий цейлонский чай и мои любимые конфеты!
  - Белочки для моей белочки! - Торжественно объявил Робка.  Он Белочкой часто называл её там, в Латвии, в Дагде, и в письмах.

    Людмилка с удовольствием раскрутила обёртку и вонзила свои белые зубки в конфету.
  - Уу, и орешков много, здорово! Берите, что смотрите! - Засмущалась она, видя, как оба любуются ею. Друзья тоже взяли по конфете и откусили по половинке.
  - Наверно, чайник закипел, сейчас принесу! - Вскочил Робка.  Вернувшись с чайником, он поставил его на подставку. - А заваривать-то, в чём?  - Пошёл опять на кухню, вернулся с маленьким фаянсовым чайничком.
  - Этот чай "Три слона " мне подарил комвзвода, Лазуренко, сказал: - Вот приедет твоя невеста, угостишь её вкусным чаем.

    Кстати: он и его жена Валентина будут свидетелями на нашей свадьбе. Он обещал. Смотри, девочка, не влюбись, когда увидишь его! - Робка, улыбаясь, смотрел ей в глаза. - Он - необыкновенно красивый мужчина!
    Высокий, стройный, плечистый, с тонкой талией, смуглый, чернобровый, волосы - как вороново крыло, большие чёрные глаза, ресницы такие, что тени от них на щёки падают, румянец, как у девушки, и губы тоже, пухлые, красные... Как у тебя! Улыбнётся - все девушки в обморок падают!
   
    Предупреждаю заранее, чтобы приготовилась и сопротивлялась всеми силами его чАрам... Влюбишься, это будет несчастная любовь, он любит свою жену и ни на кого не смотрит, он привык, что женщины ахают, увидя его... - Робка несколько секунд внимательно смотрел на Людмилку, улыбался.
  - Разыгрываешь? - Недоверчиво спросила она, глядя на Робку, потом перевела взгляд на Витьку.
  - Правда, всё - правда! - подтвердил тот. - От первого, до последнего слова!  Я сам, когда первый раз увидел его, тоже ахнул...
  - А жена его, тоже красавица? - Спросила Людмила.
  - Валентина красивая, среднего роста, стройная, изящная, густые русые волосы, большие голубые глаза, губы... как у тебя, Людмилка, похожие... Но рядом с ним ...все обычно на него смотрят, наверно, ей это обидно... Но что же тут поделаешь, сама за такого красавца вышла! Пусть терпит!
   
    Наверно поэтому они в клуб на танцы редко приходят, больше дома сидят. Вот такие дела, девочка моя!  Смотри! Предупреждаю!
  - Да, парни, заинтриговали вы меня! - Заинтересованно сказала Людмилка.
  - Есть предложение, - сказал Витёк, - давайте погуляем, пройдёмся по нашему городку, покажем нашей гостье, где у нас что, а?
  - Давайте! - Хором согласились Людмилка и Робка. День был пасмурный, как обычно в это время года. Ветер ослаб. Тихо шевелились ветви деревьев, мороз тоже уменьшился. Скрипел снег при ходьбе. Они шли медленно, Людмилка задавала вопросы, друзья отвечали. Витька взял на себя роль гида, оживлённо рассказывал, шутил, махал руками.
 
    Робка молча шёл рядом, взяв её под руку, посматривал на них, улыбался. Изредка парни отдавали честь встречавшимся офицерам, улыбались солдатам и сержантам по пути, видя их внимательные взгляды.
  - Такое чувство, что весь батальон высыпал на улицу, даже с боевого дежурства удрали! - Усмехнулся Робка. - И все взгляды к тебе прикованы, Людмилка!
  - Ну, не к нам же! - Засмеялся Витёк, нас-то они, как облупленных, знают. Не каждый же день невеста солдата приезжает!
  - А вообще, такое часто бывает?  - Спросила она.
  - Да при нас не было такого, - ответил Робка. - Это - первый случай. Жёны приезжали, у нас ведь некоторые женаты, кто призывался после отсрочки. Но невеста - ты первая!
  - Это приятно, что первая! - Засмеялась Людмилка.
   Начинало темнеть. Короток зимний день на Кольском полуострове. В четыре часа дня уже темно.
  - А солнце зимой у вас бывает? - Спросила она.
  - Нет, оно только в феврале начинает выглядывать, не зря же здесь зиму называют полярной ночью! - Воскликнул Витька. - Зато летом, при хорошей погоде, крутится по небу круглые сутки! Лето короткое, а ягоды успевают вызреть!
  - А как вы спите? Когда солнце на небе? - Спросила она.
  - У нас одеяла на окнах висят, объявят отбой, задёрнем одеяла, и вот она, ночь!
   -Интересно как! Вот бы посмотреть! - Воскликнула Людмилка.
  - Приезжай! И посмотришь! - Тут же среагировал Витька.
  - А пустит командир? - Засомневалась она.
  - Кто его знает, - ответил Робка. - А ты бы приехала?
  - Приехала бы! Вот ягод накушаюсь! - Загорелась она.
  - Только надо приезжать в августе, когда морошка созреет, - сказал Робка. - Какая это ягода! Она растёт на болоте, на кустах, сначала ягоды зелёные, позже - красные, а когда созреют, становятся жёлтыми и прозрачными, как жёлтая малина, она и по виду похожа на малину, только вкус другой.
  - А какой?
  - Трудно объяснить словами... Надо попробовать! Он и кисленький и сладкий... Но быстро привыкаешь, а потом за уши не оттащишь! А сколько морошки на болоте! Кусты аж жёлтые становятся, когда ягоды вызреют! У нас вокруг части - запретная зона, городские сюда не ездят... Нам, солдатам, тоже нельзя, но мы втихаря бегаем, лакомимся... Кто не рискует - не пьёт шампанское!
  - А почему нельзя солдатам?
  - Повышенная боевая готовность, всё время должны быть начеку...
  - А почему?
  - Вот почемучка! - Засмеялся Витька. - Но мне это нравится, я сам в детстве без конца задавал вопросы... Иногда мне за это по мягкому месту попадало...
  - Граница близко, часто вдоль границы американские самолёты летают, приходится всё время за небом следить, - ответил Робка.
  - А если на нашу территорию залетят?
  - Собьют, самолётом или ракетой. Поэтому увольнений для солдат и сержантов не бывает, - сказал Робка. - Витёк, а когда тебе на дежурство?
  - Завтра. Пойдём сегодня на Новогодний Бал? - Спросил Витька.
  - Да мы ещё не говорили об этом... Пойдём, Людмилка?
  - Не знаю... А девушек у вас много бывает?
  - Нет. Офицеры с жёнами, да дочери командира и начштаба, и всё...
  - Значит, будут часто приглашать... Нет, сегодня я хочу быть только с тобой, танцевать - только с тобой! - Прижалась Людмилка к Робке. - Витя, ты меня понимаешь? - Виновато улыбнулась она ему.
  - Ещё бы! Само собой! - Согласился Витька. - Простите меня, может быть, меня уже ищут...
  - Что ты, Витя! - Воскликнула она, чувствуя себя виноватой. - Ты что, решил, что я тебя прогоняю? Я только говорила про танцы в клубе...
  - Если бы тебя искали, то уже нашли... - Сказал Робка.
  - Нет, нет, ты только сегодня приехала, Людмила, вам надо побыть вдвоём! На вашем месте я уже давно послал бы такого нахала, как я, подальше! Вы же почти год не виделись! До свидания! До послезавтра! А может, и завтра смогу отпроситься, хоть на немножко... - Витька пожал им руки, улыбнулся. - Смотрите, не поссорьтесь, с влюблёнными это часто бывает.

 ...Они пошли на ужин в солдатскую столовую, хотели было сесть за один из столиков в солдатском помещении, но в этот момент их увидел проверявший качество пищи старший лейтенант Мельников, замкомандира по санитарной части. Он подошёл к ним, галантно слегка склонил голову, сказал:
  - Здравствуйте!
  - Здравствуйте!
  - Прошу вас, отужинайте в помещении для офицерского состава. Иначе, боюсь, что получу нагоняй от комбата. Невеста нашего сержанта - почётный гость!
  - Спасибо! - Зарделась Людмилка. Они сели за стол, причём Мельников отодвинул стул, приглашая Людмилу сесть. На ужин была тушёная со свиным жиром картошка и по тушке минтая. Людмила была очень удивлена, увидев, что картошка сверху посыпана мелко порезанными перьями зелёного лука и укропом.
  - Ух ты, откуда это у вас?
  - Помнишь, я писал тебе, что мы строим теплицу? Вот, к Новому Году зелень вырастили! - Похвалился Робка.

 ...В пол-двенадцатого ночи они собрали Праздничный стол из своих запасов, Робка выставил на стол бутылку шампанского, он уговорил водовоза Эрика купить для него три бутылки шампанского, истратив на шампанское и конфеты "Белочка" почти все свои деньги.
    Они проводили старый 1966 год бутербродами с колбасой и чаем "Три слона". Из радиоточки весь вечер лились песни, в батальонной радиорубке крутили пластинки с самыми популярными песнями, пластинки принесли офицеры, радиоточки были везде: в каждой офицерской семье, в казарме, столовой, командном пункте, штабе, на радиорелейных станциях, на плацу, у казармы, и вообще, где только их можно было поставить.
   
    И вот, зазвучали удары Кремлёвских курантов. Робка раскрутил проволоку, удерживающую пробку, и вместе с последним ударом курантов пробка выстрелила в потолок, шампанское полилось в бокалы. Наши герои встали, стукнулись бокалами, глядя в глаза один другому сияющими глазами, воскликнули:
  - С Новым Годом, Людмилка!
  - С Новым Годом, мой Робка!
    Они медленно пили восхитительный напиток, поставили бокалы на стол, обнялись и слились в поцелуе... А за окнами в это время начали пускать петарды, ракеты, раздалось несколько очень громких хлопков, это рвались взрывпакеты... А как же! Новый Год - громкий праздник!
    Они долго стояли у окна, потушив свет, любовались фейерверком за окном. Вдали, над военным аэродромом, небо тоже озарялось часто взлетавшими ракетами...
    Потом они долго танцевали под песни из радиоточки, прижавшись друг к другу, слившись губами... Каждой клеточкой своих тел ощущая близость любимого человека...
    Это была восхитительная ночь!

    Робка постучал в дверь с табличкой: ЗАГС.
  - Да,да, - послышалось с той стороны. Людмила вошла в помещение взволнованная, проговорила еле слышно:
  - Здравствуйте!
  - Здравствуйте! - Чуть громче её проговорил Робка, который мало чем отличался бледностью от Людмилы. За ними вошли свидетели, их было трое: супруги Лазуренко и дежурный по части, лейтенант Халлиулин, высокий, тонкий, гибкий, с чёрными большими глазами, которые невольно притягивали взгляд.
  - Здравствуйте! - Вежливо, но холодно, поздоровалась сидящая за столом заведующая ЗАГСом.  - Ваши документы, молодые люди! - Тут же потребовала она. На стол легли военный билет Роберта и паспорт Людмилы. Женщина придирчиво изучила страницу за страницей военный билет и отложила его в сторону. Той же участи подвергся и паспорт. Вдруг её брови грозно сошлись на переносице.
  - Что это такое? Вы где проживаете, гражданка? - Тяжело остановился на Людмиле её взгляд. - У вас нет прописки с места жительства! Уже пол-года нет!
  - Что вы? Не может быть! - Загорячился Роберт. - Дайте мне посмотреть! Пожалуйста!
  - Смотрите! - Протянула паспорт заведующая. Да, действительно, прописки не было, был только штамп о выписке из Болхова.
  - Знаете, когда меня, после распределения, направили в Глазуновский район, я выписалась, а прописаться... забыла... Новое место, работа в школе, первые трудности... забыла... - Еле слышно сказала Людмила.
  - Очень жаль, молодые люди! Но помочь ничем не могу! Не имею права вас расписать, раз нет прописки!
  - Послушайте, ведь она проехала расстояние от Орловщины до Кольского полуострова! Зимой проехала! Вы знаете, что такое на тракторных санях проехать зимой 25 километров? - Горячо спросил Роберт.
  - Не пробовала! - Буркнула заведующая.
  - А жаль! Не мешало бы попробовать! Может, вы тогда прежде подумали, чем ответить отказом!
  - Нет, нет, не могу! Всё! Хватит меня уговаривать! Надо было прежде подумать, а потом в ЗАГС идти! - Лицо женщины было непреклонным.
  - Забыла я, ну, забыла... Вы всегда и всё помните? - Лицо Людмилы было очень бледным, глаза налились слезами.
  - Ведь вы же женщина! Ну представьте себя на её месте! Вдруг с вами такая история произошла! Неужели ей уезжать ни с чем? Как она в глаза родителям посмотрит? Они, ведь, уже в курсе, а? - Горячо и страстно вступилась за Людмилу Валентина.

    Её поддержали офицеры. Все заговорили разом, умоляюще глядя на заведующую.  Лазуренко, в упор глядя в зрачки женщине, медленно склонился к её лицу, взял её за плечи... В помещении наступила тишина.
  - Мы... все... вас... очень... просим! - Медленно, вкрадчиво, бархатным голосом попросил он.  Женщина не могла оторвать взгляда от его глаз, её щёки покрылись ярким румянцем, на лице появилась нежная улыбка.
  - Ну, хорошо, я постараюсь, но мне надо посоветоваться... Хорошо? - Лазуренко отпустил её плечи, выпрямился.

    Заведующая сняла трубку, набрала номер, коротко объяснила ситуацию, некоторое время молча слушала, потом сказала:
  - Хорошо. До свидания. - И положила трубку.  Её лицо расплылось в улыбке. Нежным голосом она проворковала:
  - Разрешили вас расписать. Пишите заявления. Вот бланки. - Наконец все формальности были улажены. Бледные и взволнованные Людмила и Роберт поставили свои подписи.
  - Людмила и Роберт! Позвольте мне поздравить вас с очень торжественным днём в вашей жизни! С этой минуты, вы - муж и жена! В нашей стране образовалась ещё одна молодая семья! Берегите свою любовь, пронесите её через всю свою жизнь! Будьте счастливы! - Стоя, нежно улыбаясь, не сказала, а проворковала, ещё совсем недавно такая неприступная и суровая женщина... Контраст - поразительный!
   
    Губы молодожёнов слились в поцелуе. Выстрелила в потолок пробка от шампанского. Все наперебой желали молодым  счастья и любви. В эти мгновения шампанское казалось удивительно приятным...
    Лица Людмилки и Роберта светились таким откровенным счастьем, что у всех как-то посветлело на душе. Как-будто солнце выглянуло из-за туч...
 
 ...В квартире - очень тепло и уютно. Людмилка жарит котлеты из фарша, который Робке удалось достать в столовой, а он в это время чистит картошку... Её тоненькая фигурка склонилась над электроплиткой, волосы рассыпались по плечам.  Робка смотрит на неё не отрываясь, любуется её изящными движениями, присев на край стула и застыв в этом неудобном положении.
  - Людмилка, ты у меня... очень красивая... - Говорит он и улыбается, на его лице - искреннее восхищение.
  - Разве? - Задорно спрашивает она, в глазах прыгают золотистые искорки.
  - Ты у меня... очень и очень! Красивая! - Убеждённо подтверждает он, вскакивает со стула, подбегает к Людмилке, хватает её на руки и кружит по комнате, зарывшись лицом в её волосы, вдыхая их аромат, потом садится на диван, опускает её на свои колени, обнимает за плечи, целует её шейку, ушко, шепчет:
  - Я люблю тебя! Люблю!
  - И я тебя люблю, - шепчут её губы. - Ой, - вдруг вскрикивает она: - Картошка сгорит! -  Слышится короткий стук в дверь.
  - Да, да! - Кричат одновременно они, повернув головы к дверям.
  - Что я вижу? Молодые муж и жена занимаются хозяйством, точнее - обедом! И это - в такой знаменательный день! - Восклицает Витька Ширончик, появляясь в дверях. Его лицо раскраснелось с мороза, широкая улыбка, белизна зубов.
  - Это, Витя, мы к твоему приходу готовимся! Вот как! - Оживлённо говорит Людмилка. Оглушительно стреляет пробка, пена льётся через край бокалов.
  - Дорогие мои друзья! - Проникновенно говорит Витёк. - Толкать длинные речуги я не привык... Просто, от всего сердца, я желаю вам огромного счастья, большой любви на  всю жизнь! - Бокалы опустели.  Все трое почувствовали лёгкое, приятное головокружение.
  - Давайте танцевать! - Вскакивает со стула Людмилка. - Хочу танцевать! Петь! Веселиться! Смеяться! - Отчаянная, весёлая бесшабашность в каждой черте её лица.
  - Я сбегаю к Лазуренкам, попрошу у них магнитофон. Я быстро! - Говорит Робка и скрывается за дверью.

    Вскоре он возвращается с магнитофоном в руках.  Людмилка танцует с друзьями, приглашающими её по очереди, спустя время, запыхавшаяся, усталая, говорит:
  - Фу, устала! Ноги гудят! Пойдём, погуляем, а? - Робка помогает ей одеть пальто, друзья накидывают на плечи шинели, смотрят, как она обувает свои красные сапожки...
    Довольно сильный мороз, особенно после тёплой квартиры, пощипывает лица и носы... Ели, пушистые и очень красивые  от необыкновенно длинного заполярного инея, стоят молча, притихшие, не шевелят ветками, как бы любуясь собственной красотой.
   
    Алмазными взблесками сверкает ослепительно белый снег под светом фонаря на столбе, громко поскрипывает под ногами снег.
  - Ой, что это? - Вдруг вскрикивает Людмилка, подняв к небу голову. В звёздной черноте неба разливается неяркий, какой-то неземной волшебный свет. Плотно прижатые друг к другу вертикальные полосы различной длины переливаются, колеблются всеми цветами радуги. Вся эта необыкновенно красивая стена медленно и величаво перемещается, распространяя вокруг радужный, завораживающе прекрасный свет.
   
    Друзья стоят молча, зачарованные этой удивительной красотой, не в силах оторвать взгляд от холодного очарования северного сияния... Стена начинает распадаться, медленно таять, незаметно растворяясь в черноте ночи... Остаются только серебристые штрихи, похожие на несколько небрежных мазков  кистью художника, потом и они исчезают...
  - Это... северное сияние... да? - Тихо спрашивает Людмилка, глядя на друзей.
  - Да, Людмилка, это - северное сияние!  Я тебе писал о нём. На Кольском полуострове - это довольно редкое явление, - говорит Робка, грусть светится в его глазах. Он думает о близкой разлуке, сердце сжимает, как тисками, боль ударяет в голову, ещё недавно такое оживлённое его лицо мрачнеет.
  - Что с тобой? Ты почему помрачнел? - Тревожно спрашивает Людмилка.
  - Да нет... ничего... что ты! - Торопливо говорит Робка, боясь ей испортить настроение. Витька стоит молча, смотрит на них всё понимающими глазами...
 

    Они видят идущего к ним солдата. Он подходит и, козырнув, говорит:
  - Здравствуйте!
  - Здравствуйте! - Отвечают все вместе.
  - Людмила и Роберт! Командир приказал мне сообщить вам, что он приглашает вас прибыть в столовую.
  - Когда? - Спрашивает Робка.
  - А прямо сейчас, - отвечает солдат и улыбается.
  - И меня тоже? - Удивляется Людмилка. - Я же, не военнообязанная!
  - Он не приказывает, - опять улыбается солдат, - он приглашает!
  - Надо идти, Людмилка, - говорит Робка. - Приглашение командира - закон для подчинённого!
  - А меня-то зачем? - Опять спрашивает Людмилка.
  - Там узнаем, - отвечает Робка. - Спасибо, Толик! - Говорит он солдату.
  - Идите... Надо идти, - говорит Витька. - Ни пуха! До завтра! - Добавляет Ширончик. - Пойду в казарму, наверно, меня уже ищут.
  - Давай, Витёк! - Говорит Робка.
  - До завтра, Витя! - Говорит Людмилка.
   

    Робка открывает дверь столовой, пропускает Людмилку вперёд, входит за нею.  Празднично украшенная столовая, гирлянды под потолком. Большущий плакат напротив входа: "Людмила и Роберт! Будьте счастливы!" - Огромными буквами.
    Соединённые в виде буквы "П" столы вдоль трёх стен. За столами встают офицеры и их жёны. В центре стола - командир и его жена, рядом с ними - два пустующих стула, по бокам стоят "старики", т.е. - солдаты и сержанты, которым осталось прослужить последний год и осенью они все демобилизуются.
   
    Людмила и Роберт ошарашенно смотрят на всё это... Через несколько секунд начинается оглушительная овация. Яркий свет ламп. Прямо-таки удивительная для солдатской столовой роскошь празднично сервированного стола поражает наших молодожёнов.
    Любовно, со вкусом, приготовленные блюда, разнообразное домашнее печенье, торты, яблоки, виноград, мандарины, апельсины, груши, дорогие шоколадные конфеты, мясные рулеты разного типа, фаршированный заяц, селёдка под шубой и т.д. Чего только не было на этом столе!
   
    Праздничные, весёлые лица улыбаются им со всех сторон. Людмилка в светло-
    розовом платье, подчёркивающем тонкую талию, в красных сапожках, красивые стройные ноги, гордая посадка головы, густейшие пепельные волосы волнами по плечам, взволнованное, смущённое лицо, тонкие тёмные брови, густые длинные ресницы, яркие, пухлые губы, небольшой носик, придающий лицу задорное выражение, освещающие лицо большие голубовато-серые глаза - такой предстала молодая жена Роберта присутствующим. Их усадили на почётные места во главе стола, рядом с командиром и его женой.
   
    Могучий, высокий, с крупной седеющей головой и широкими плечами, встаёт командир:
  - Дорогие товарищи! Мы все собрались здесь, чтобы отпраздновать очень большое событие в жизни нашего батальона! Позвольте от имени всех присутствующих здесь, и отсутствующих товарищей, которые несут боевое дежурство и караульную службу, поздравить виновников торжества - молодую учительницу Людмилу и нашего сержанта Роберта, с образованием новой молодой семьи!
   Дорогие наши молодожёны! Желаем вам счастья большого на долгую жизнь, крепкого здоровья, больших успехов в работе! Да, да! В работе! Ведь, раньше, чем через год, Роберт демобилизуется и начнёт работать! А пока ты здесь, служи честно, хорошо, как служил до сих пор!
 - И вам, Людмила, как молодой учительнице, я желаю больших успехов, чтобы вас любили ученики, чтобы помнили всю жизнь свою учительницу! И пусть у вас будут хорошие, красивые, как вы, честные дети!  - Людмила смотрит на командира, краснеет, смущается, опускает голову. Командир замечает это, весело смеётся и заканчивает:
 - Да! И дети! Ведь дети - это цветы жизни! Это - самое прекрасное, что есть на Земле! И только дети, только они, дают смысл самой жизни! - Все чокаются наполненными лимонадом стаканами, наперебой выкрикивают поздравления, окончательно смутившие Людмилу и Роберта.
 
   К ним подходит высокий, стройный и гибкий Пашка Евсеев.
 В его руках два подарка, перевязанные широкой красной капроновой лентой:
 - Людмила и Роберт! От имени всех "стариков" поздравляю вас! - Смущённо говорит он, протягивает им по подарку, отходит, на его щеках полыхает румянец смущения...

   Людмила недоумённо смотрит на футляр электробритвы "Харьков", а Роберт на коробочку духов "Ромео и Джульетта".  А потом они смотрят на Пашку, смеются и обмениваются подарками...
   Все вокруг хохочут, хлопают в ладоши, а Пашка, поняв свою ошибку, так заливается краской, что даже слёзы на глаза выступают...

   После того, как перепробовали все необыкновенно вкусные блюда, особенно после солдатского пайка, поели фруктов, напились лимонада, после нескольких, под оглушительные крики "Горько", поцелуев, заставивших Людмилку краснеть не меньше Пашки, встаёт командир:
 - А сейчас, - он медлит, улыбается, "Какой красивый, когда улыбается!" - думает Людмила, - а сейчас, - повторяет командир, - объявляется танец жениха и невесты!
   И тут же поплыли звуки вальса, исполняемые солдатским ансамблем: аккордеон, труба, саксофон, электрогитара, ударные.
 - Пойдём? - Тихонько спрашивает у засмущавшейся Людмилки Роберт.
 - Пойдём, - потупив глаза, соглашается она. И они закружились...
 - Как здОрово играет ваш ансамбль! - Восхищается она. - Какие молодцы!

   А потом Людмилку наперебой приглашают солдаты и сержанты Робкиного призыва. Кроме неё и жён офицеров на свадьбе присутствует жена Янки Грамбергса, приехавшая к нему в гости, молодая, симпатичная, темноволосая женщина.
   Гремит ансамбль, помещение столовой маловато для такого мероприятия. Ну, ничего, солдатские уши привычны для такого шума, женщинам, правда, потруднее... Приглашают и жён офицеров, конечно, тоже, шум, смех... В окна столовой смотрят молодые солдаты, кому не посчастливилось погулять на этой свадьбе.
 - Фу, меня совсем закружили! Еле на ногах стою! - Смеётся очень счастливая Людмилка, сияют её глаза, алеют ярким румянцем щёки, полыхают губы, рассыпались по плечам волосы... "Какая моя жена красавица!" - Откровенно любуется ею Робка, смотря на неё безумно счастливыми глазами.
 - Ты счастлив? - Спрашивает она.
 - Абсолютно! - Восклицает он.
 
   Несколько часов шумного веселья пролетают незаметно. Встаёт командир, подаёт рукой знак музыкантам. Становится тихо. Все смотрят на него.
 - К сожалению, дорогие мои, всё хорошее быстро кончается. Мы - воинская часть. Скоро отбой. Солдаты должны выспаться, мы - тоже. Поздравьте ещё раз молодожёнов.
 - Поздравляем! Поздравляем! - Тут же закричали все присутствующие: - Счастья, любви, много детишек! Долгих лет жизни! Благополучия во всех делах! Любви до гроба! - Несётся со всех сторон.  Роберт обнимает Людмилку за талию, прижимает к себе, она кладёт голову ему на плечо и тоже обнимает рукой.
 
   Оба стоят смущённые, покрасневшие, с сияющими глазами и лицами, улыбаются, говорят:
 - Спасибо! Спасибо! Спасибо!
 - Ну вот, пора и расходиться! - С сожалением говорит командир.
 - Товарищ майор, минутку, - говорит Роберт.
 - Да, конечно,- тут же реагирует командир.
 - Мы вам всем очень-очень, благодарны! - Смущаясь, говорит Роберт. - Всем, всем, кто присутствует, кто готовил этот замечательный стол!  Всё с такой любовью приготовлено, столько времени ушло на это. Вы такой драгоценный подарок нам с Людмилой сделали!  Это - память на всю жизнь! Так неожиданно! Так приятно! Правда? - Смотрит он на Людмилку.
 - Правда! - Подтверждает она и опускает глаза, улыбаясь.
 - Спасибо! Большое спасибо! - Добавляет Роберт и кланяется всем.  В ответ гремят аплодисменты. Все улыбаются, глядя на них...
 
   Ярко светят звёзды.  Улыбается им Луна. Мороз после тепла столовой кажется небольшим и приятным.
 - Я вас провожу, молодые, - говорит командир, подойдя к ним. - Любуетесь ночью? Ночи у нас - красивые! А вот, если повезёт, и увидите северное сияние, Людмила, то это - вообще сказка! Ты уже видел, Роберт?
 - Да, видел, и не один раз! -Отвечает, улыбаясь, Робка.
 - И я увидела! Сегодня! - Говорит Лудмилка. - Красота - неописуемая!
 - Надо же! Какой подарок к свадьбе! - Командир с высоты своего роста смотрит на Людмилу, откровенно любуясь ею:
 - Красавица у тебя жена, сержант! Ей Богу! Красавица!  - Людмилка стоит, потупив взор, смущённая.
 - Я знаю! - Отвечает Робка. - Спасибо вам, товарищ майор! Если бы не вы, не было бы у нас этой Новогодней сказки... Спасибо!
 
 - В жизни должны быть радости, дети, особенно, в солдатской жизни, и, особенно, в жизни нашего батальона, у нас нет увольнительных, вы, солдаты, ничего не видите, кроме нашего маленького городка, телевизора, да старых фильмов по воскресеньям в клубе, - задумчиво говорит командир.
 - Не только, - добавляет Робка: - ещё у нас есть праздники, художественная самодеятельность, танцы, ансамбль какой хороший, как они сегодня старались!
 - Да, да, ну, пойдёмте, молодые люди, провожу вас! - Командир подхватывает под руку Людмилу и они втроём шагают к домам семей офицеров.

   По дороге командир рассказывает Людмиле про Кольский полуостров, про летнее незаходящее солнце, обилие ягод и грибов, особенно про морошку, из которой здесь делают, и вино, и компоты, и варенье... Людмила это всё уже знает, но, всё-равно, очень приятно послушать...
 - Ну вот, мы и пришли! - Улыбаясь, говорит он. - Счастливой вам ночи!
 - И вам! Счастливо!  - Они смотрят ему вслед, как он идёт, распахнув полы шинели, высокий, могучий.
 - Спасибо вам за всё, товарищ майор! - Кричит ему вслед Робка. Командир поворачивается, молча машет им рукой и исчезает в дверях подъезда соседнего дома.
   
...На следующее утро Валя, жена Лазуренко, стучит в дверь их квартиры, вручает им полную корзину мясных деликатесов со свадебного стола, фруктов и торт. Людмилка, очень смущённая этим подарком, говорит:
 - Что вы, Валя, мы не можем взять... Здесь слишком много всего... На что Валя отвечает:
 - Так, ведь, для вашей же свадьбы всё это и готовилось! И покупалось! Кому же и брать, если не вам! Это был наш общий подарок, от всех семей офицеров, этот свадебный стол, командир велел поросёнка к свадьбе заколоть... Так что, Людмила и Роберт, меня женщины послали к вам с этой корзиной, это - наше общее решение. Тебе, девочка, ещё долго до дома добираться, в дороге пригодится. - Людмила и Роберт, очень тронутые этим подарком, принимают корзину.
 
 - Счастья вам! - Улыбается им Валя и сбегает по ступенькам вниз.
 - Ты знал о свадьбе?  - Спрашивает Людмилка, внимательно смотрит на Робку.
 - Нет, абсолютно ничего не знал! Для меня это был такой же сюрприз, как и для тебя! Честное слово! - Отвечает ей Робка.
 - А Витя, знал?
 - Он, партизан, может, и знал, но молчал! - Говорит Робка. - Так и не раскололся! Вот придёт, мы его допросим, с пристрастием! А пока, давай позавтракаем, а то мне уже кушать что-то захотелось! Режим - страшная сила!
 - Это - правильная мысль! - Соглашается Людмилка. - Ставь чайник на электроплитку!
 - Есть, ставить чайник на электроплитку! - Вытягивается в струнку Робка и прикладывает кисть правой руки к виску.
 - А головной убор где? - Лукаво спрашивает Людмилка.
 - Извиняйте, промашка вышла! - Виновато улыбается Робка.

   Так, с шутками и прибаутками они сервируют стол. И тут раздаётся стук в дверь.
 - Да, да! - Кричат молодожёны. Дверь открывается, вваливается Витька Ширончик с каким-то свёртком в руках и заявляет:
 - А вот и я! Что, не ждали?
 - Нет, - протестует Людмилка, - ещё как ждали! Мы решили тебя допросить, с пристрастием!
 - Даже, может быть, с применением особо жестоких мер воздействия! - Добавляет Робка.
 - Помилуйте! Пощадите! - Хнычет Ширончик. - Я - хороший! Меня, скорее всего, оклеветали! И это - происки врагов! Я - свой! И вообще, вы бы без меня, с голоду поумирали! - И он с торжественным видом разворачивает солдатский бушлат, а там - кастрюля с горячей картошкой и свиными шкварками, аромат такой, что аж головы у наших героев закружились...
 - Так, быстренько сели, а то я боюсь, сейчас упадёте от запаха!  Но, это ещё не всё! - Торжественно заявляет он и лезет за пазуху, достаёт бумажный пакет с пучком перьев зелёного лука, петрушки и укропа.
 - Ах, Боже мой! - Вскрикивает Людмилка и закатывает лукавые глаза. - Всё, Витька, ты - прощён!
 - Особо жестокие пытки - отменяются! - Добавляет Робка. - Ты - настоящий друг!
 - Витя! А теперь мы тебя будем сражать наповал! Смотри! - И она достаёт из-под стола и ставит на стул корзину, которую принесла Валя.
 
 - Ух ты! - Восклицает Ширончик. - Откуда?
 - Оттуда! - Злорадно говорит Людмилка. - Со свадебного стола! Колись! Знал, или нет?
 - Знал...- Опускает повинную голову Ширончик.
 - Эх ты! Знал и молчал! Тоже мне, друг называется, мы бы хоть морально подготовились, я бы хоть туфельки взяла, а так пришлось в сапожках танцевать! - Журит его Людмилка, а в её глазах бесенята прыгают...
 - А как я мог сказать? - Оправдывается Витька. - Меня стариканы строго-настрого предупредили: "Скажешь им хоть слово, и ты - покойник!" Это вам, то есть! А жить-то, хочется! Жёны офицеров несколько вечеров вместе собирались, угощение готовили, ездили в Оленегорск, фрукты и виноград покупали. Стариканы тоже с получки скидывались на стол и подарки для вас. И всё - под грифом "Совершенно секретно!" .
 
 - Робка, а ты, правда, не знал? - Спрашивает Витька. - Или знал, но просто нам подыгрывал?
 - Нет, Витя, - уже серьёзно, отвечает Робка, - ничего не знал, до последней секунды...
 - Значит, сюрприз удался! - Улыбается Витька. - Офицеры на командном пункте говорили: "Надо всё сделать так, чтобы нашим молодожёнам эта свадьба на всю жизнь запомнилась! Чтобы она особенная была! Не как у других!"
 - Получилось?
 - Ещё как! - Восклицают эти самые молодожёны.
 
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/03/06/1784