Гл. 8. Будешь знать, как достаётся хлеб

Глава восьмая.
«Будешь знать, как достаётся хлеб!...»

Вот несколько выдержек из моего письма Лие, в котором, в редкую свободную минуту, я смог немного написать о нашей, с моим комбайнёром, работе:
«Уборка хлеба, Лиечка, и твой казак пашет, как вол. Веришь, на письма нет ни времени, ни сил. Всё забирает работа. Встаю в пять, а иногда и в четыре утра, и до десяти, до одиннадцати, порой и до двенадцати ночи в поле. Сейчас вот стоим с полным бункером зерна. Сломалась машина, которая возит от нашего комбайна зерно на ток. Ждём, когда пришлют другую. Совсем нежелательный простой. Но зато я могу написать несколько слов тебе, Лия.
Что за жизнь у меня сейчас? Работа и сон. Всё. Весь день трясусь на комбайне. Комбайн ползёт по пшеничному полю, ревёт мотор, сыпется зерно в бункер, жара и пыль. Роскошная такая, щедрая соломенная пыль. Чихаем и плюемся, сморкаемся, и постоянно трём глаза: то далеко не чистыми руками, то носовыми платками или подолами рубашек. В рубашке днём очень жарко. От пота и соломенной пыли чешется всё тело. Волосы превратились в какой-то пыльный, старый войлок.
Володя, крутя баранку комбайна и, глядя, как я никак не могу откашляться от пыли, посмеиваясь, сказал: «Вот так-то, Саня…Будешь теперь знать, как достаётся хлеб!»
Он сказал это просто, без тени пафоса, как обычно простые люди говорят и обыкновенное, и мудрое. А я вдруг уловил в его словах глубокий смысл…
Что ещё любопытно. Вот сидит он за баранкой  и плюётся от колючей соломенной пыли, тучами летящей на нас весь день. Или когда возимся вместе над какой-нибудь неисправностью. И начинает мой Володя на чём свет ругать комбайн и эту работу. И клянётся, что уж на следующий год ни за что не возьмёт комбайн. Будет спокойно крутить баранку на своём красавце «Кировце». Отработал восемь часов и сиди дома, пей квасок из холодильника и смотри в своё удовольствие телевизор.
Но приходит вечер. Спадает жара, пыль не так летит в открытую дверь кабины «Нивы». И Володя мой говорит, что вообще-то это интересная штука – убирать хлеб. А мне кажется, что он опять на следующий год возьмёт комбайн.
Добираюсь я домой с работы, нередко к полуночи, а то и позже. Все уже спят в доме. Беру полотенце, мыло, чистую одежду (спасибо тёте Инессе, каждый день стирает грязную), - и на речку. Чудесно ночью купаться! Только зубки немного цокотят, когда вылезаешь из воды. Добираюсь до кровати – и замертво. Отдохнуть не успеваю за четыре-пять часов и снова на работу.
Честно говоря, трудно, Лия. Никогда ещё в жизни так не работал. Чувствую, как всё больше накапливается усталость…»
Стать полноценным комбайнёром за столь короткое время я, разумеется, не смог. Я мог на какое-то время (полчаса или даже час) подменить за штурвалом комбайна Володю. Но этого было мало. Несмотря на крепкое здоровье и огромный опыт работы, Володя изматывался не меньше меня в этой каждодневной битве за хлеб. 
А тут ещё водитель автомобиля, которому мы должны были выгрузить очередной бункер зерна, сдавая назад, нечаянно своротил набок нашей «Ниве» жестяную трубу (кажется, техническое её название: шнек, – примечание это уже из другой эпохи, 20 ноября 2007 года, - А.Б.), через которую зерно выгружалось из комбайна в кузов.
Пришлось нам с Володей уезжать с поля и ремонтировать до конца дня в мастерских сильно пострадавшую «Ниву». Из-за этого Володя откатился с первого места на третье в соцсоревновании комбайнёров по пятому отделению. Ему нужен был помощник, которому бы Володя мог доверить работающий комбайн на несколько часов, чтоб самому отдохнуть. А потом дальше пахать на всю катушку и днём, и ночью на уборке ячменя и озимой пшеницы. Меняясь попеременно с опытным и надёжным напарником. 
Короче, я со своим двухнедельным опытом работы на комбайне не мог на должном уровне участвовать в этой сумасшедшей гонке, в этой жёсткой битве за урожай.
Пришлось уступить место помощника двадцатилетнему студенту, местному парнишке у которого был многолетний опыт работы помощником комбайнёра. Что ж, если бы вырос я здесь, в станице, то мог бы тоже, наверное, быть надёжным партнёром Володе в его тяжелейшей работе.
Поэтому я всё понимал и не собирался обижаться, что мне приходится уступить своё рабочее место более юному сменщику, но в то же время гораздо более опытному в нелёгких комбайнёрских делах и проблемах.

Окончание следует.