Пушистящее средство

Кошки хорошо пушистят душу. Случаются и казусы.
Мы как-то ночью повздорили, я и мой кот. Кто видел моего кота, тот не удивится, кто знаком со мной – тем более. А было так.
Кот дотянул до мафусаиловых годков, в основном питаясь кровью любящих хозяев и попутно укорачивая им жизнь, и в преклонном этом возрасте приобрёл новую, пагубную для нас привычку. Нужно отметить, что он у нас такой, самостоятельный и фантастический. Всегда отличался изобретательностью в поисках посильных для него способов скрасить наш, признаться, довольно однообразный, мещанский досуг. Если бы проводились чемпионаты среди домашних кошек по этой тематике, то наш кот не уходил бы оттуда без медали.
Не довольствуясь достигнутым, как уже было сказано, кот с недавних пор обнаружил пристрастие к поздним обедам. Пришла ему фантазия кушать по ночам. Поздний обед не вчера изобретён. Аборигены Британских островов садятся за стол в шесть вечера, а я, к слову, предпочитаю обедать ближе к полуночи. Но кот переплюнул и меня, и уж тем более – ту жалкую пародию на поздний обед, которую практикуют сэры и пэры. Он повадился навещать кухню in the wee hours of the morning, как говорят в туманном Альбионе. То есть, часа так в четыре, в пятом... когда особенно сладок сон, а наш обязательный дворник ещё только достаёт и точит напильником верную лопату, чтобы ровно в пять (час пробуждения богов!) начать зверски скрежетать инструментом по неровному асфальту, сгребая снег в бесполезнейшие кучи.
Но ещё раньше и громче злодея дворника начинал скрежетать кот. Обратившись в чуму астраханскую, он расхаживал по квартире (к сожалению, она невелика) и тонким голосом поносил спящих хозяев, которые лучшее время суток тратят на бессмысленное пыхтение в подушки. Поскольку самый чуткий сон в нашей семье у меня, то мне и приходилось выбегать в тёмное пространство на бой с зарвавшимся и возомнившим о себе домашним любимцем. Дезабилье, сонный и небритый, я не имел в этом поединке ни малейших шансов. Кот запросто побивал меня hands down, а побивши, воротил нос от поднесённого на блюдечке "Вискаса"... "- Девушка, а если я попрошу у вас, например, 15 копеек? – Ну... я дам. - А я не возьму!" (подслушанный в троллейбусе в незапамятные времена диалог).
И однажды пробил час, и наступил denouement, и озарилось светом небритое лицо попранного в очередной раз меня.
- Ах, так? Если ты и сейчас не станешь кушать, тогда... я...
О, страшные, в пылу и расстройстве вырванные бессонницей слова...
- ... это блюдце тебе на голову!
Кот фыркнул и замахал что было сил хвостом: не стану кушать! В следующее мгновение "Вискас" был у него на физиономии. Кискас фурией метнулся куда-то мимо меня и пропал во тьме. А я встал с колен и нога за ногу поплёлся в одинокую каморку. Там я упал на жёсткое ложе и стал переживать. Было очень стыдно, жалко кота и даром потраченного корма. "Вот так, - мстительно бичевал я сам себя, - вот, был у тебя друг... а ты его... теперь он уж никогда, никогда не придёт к тебе сидеть на коленях и хватать когтистой лапой за бородёнку... а ведь он сиротинушка... нету у него ни родителей, ни детей, ни других близких родственников… кроме тебя, бесстыжего…".
Вдоволь вкусив морального овса, я понял, что если немедленно, сейчас же не найду кота и не извинюсь, то произойдёт нечто ужасное. Накинув видавший виды шлафрок, пошёл на поиски. Поиски оказались недолгими. Точнее сказать, и не пришлось никого искать. Кот сидел на полу рядом с дверью моей комнаты, и его энергичное "ры" упредило меня уже на пороге. Сиротинушка был очень занят: лапой усердно намывал усы и нос, при этом умильно поглядывал в мою сторону и всячески демонстрировал готовность сотрудничать... во всяком случае, именно так можно было истолковать энергичное кивание головой.
Что-то мягкое образовалось у меня внутри. Я сел на стул, который поставлен у нас в коридоре для таких случаев, и уставился на кота, как ротный старшина – на земляка-новобранца. Кот искусно притворялся, что не замечает моих терзаний, и усердно возил лапой по одному и тому же месту, как он обычно и делает. Надо сказать, что он давно перенял у нас некоторые привычки, например, научился сидеть почти по-людски: на попе, привалившись спиной к стене. Наша кошка, которая, увы, во всём берёт с него пример, переняла и эту манеру тоже, но с небольшой поправкой. Так как умываться она не любит, то просто садится поперёк коридора, развратно выкатив животик и разбросав лапы, через которые семья то и дело спотыкается. Но о нашей кошке я, может быть, расскажу в другой раз. А пока про кота.
Ему тем временем надоело мыться. Наскучив попусту махать лапой, кот встал, подошёл ко мне и запрыгнул по-свойски на колени. Там он вольготно улёгся и, по своему обыкновению, занялся ловлей моей так называемой бороды. Я же деликатно поглаживал котовье брюхо (у него одно из домашних имён, в своём кругу, "пузобрюхий", и совсем неспроста, уверяю вас). О недавнем инциденте мы, не сговариваясь, молчали...
Совсем наладились отношения в постели. Со словами: "Разумная строгость следует быть, нужно иногда и порядок дать!", - я привычно уступил другу часть подушки. Дюжий, ражий сиротинушка, изобретательно растаращив лапы, как всегда, выпихнул меня и с оставшейся части территории. Во дворе взвыла работящая лопата дворника. Под её оргазмические стоны и всхлипы мы и уснули с бедолагой в обнимку.
Два горемыки, два странноватых существа, по неизвестной никому причине повстречались и подружились по эту, неглавную сторону зеркала.


2010.