Метанойя

Луч света сочился из узкого канала, омывая пыль, витающую в воздухе, легко подрагивающем от эха шагов, дрожащих голосов и трепещущих молитв. О белесые стены разбивался треск горящих свечей. Где-то в глубинах молящихся душ раздавались отголоски хорового пения, ниспосланного в греховное обиталище, дабы открыть сомкнутые туманом веки.
В царящую громкую тишину внедрился хаос, облаченный в рясы покоя и благоденствия. Мир, запятнанный грехами покаянием, вечной борьбой между собой и другими, битвой за и против и так и не нашедший грань своего расцвета, ворвался робкой походкой в храм. Рука, покрытая рубцами времени и отражающая жизнь от первой до последней минуты, легла на темное дерево, которое тут же приняло и возвратило жар, наполняющий душу грешника.
Скрипнула дверца… Шаг… Еще шаг… Скамья… Тьма… Решетка…Тишина… Ожидание…Боль…Страх… Отступление…Скрип…Шум…Опоздание… Возвращение.
Шум нарушил голос, постоянно тонущий в тишине, неспособный навсегда раствориться в ней и потому непременно воскресающий из небытия с легкой искоркой жизни, готовый в любой момент потухнуть.
– Я должна рассказать…исповедоваться не умею, - вновь волнение и желание отступить возникло, – Я испортила жизнь.
– Кому?
– Я у этого человека отняла ребро. Возгордилась. И решила, что он всего лишь часть меня. Мое существо всего лишь временное бремя, которое поддалось на искушение окружающего стада, грех поселился, захватил  и взрастил меня. Он развязал мне руки – теперь они могли отвергать отцовскую плоть; он вырастил мне стопы – теперь они позволяли избегать выполнение обязанностей; он вселил лукавый ум, который и выбрал своим обиталищем для себя; он вложил тлеющий уголь в сердце, который все сильнее и сильнее разгорался от малейшего движения чьих-либо глаз; он накрыл вуалью взор – теперь я вижу уродство ближнего и сладострастие дальнего; он вложил иглы в сеть моих ощущений – теперь прикосновение отцовской руки отдается тысячью  уколов и я бегу от них. Я бегу от своего создателя. Его ребро рвется от него вдаль, но я с ним, со своим отцом, я его люблю и ненавижу. Я боюсь его, и именно я испортила ему жизнь. Моя любовь и ненависть разрушила ту единственную связь, которая была предопределена. Я ребро, вонзившееся в сердце Адама…
– Да воздастся ему за его грехи. Исповедь совершилась. Ты чиста.