В Африку гулять... Глава 14

    Нельзя сказать, что неафишируемое прессование Британской империи производилось на почве личной неприязни к её населению и тем более королеве. Напротив, к примеру, англичанки, с их стройными ножками и крупными бюстами вызывали очень даже большую приязнь. А ведь у красивых мам и дети красивыми рождаются, а значит и комплексов разных с рождения, нахватывают меньше. Но вот повзрослев, обратное - комплекс полноценности (в ущерб другим народам и расам), сдобренный казуистической демагогией, стараниями правителей, пропитывал этот тогда еще трудолюбивый и добрый народ.
         Имперская идеология разъедает мозги как ржа железо. И паразитировать за чужой счет привыкается очень быстро. Зачем что-то создавать самому, когда знаешь, что можно куда-то сплавать и это отобрать у менее технически или организационно продвинутого. Даже высшей расчетной денежной единицей в стране стал уже не традиционный поунд (фунт серебра), а золотая гинея, где география происхождения металла заложена была в самом названии.

     Но за все требуется платить. И если расчета за кучерявую жизнь самому избегнуть удалось, то детям или внукам от била отвертеться по любому не получится. С процентами! Правдами и неправдами съедутся в Лондон дети Африки и Азии свою долю социала требовать. Поскольку люд этот по сравнению с коренными менее прихотлив, то падающие с неба бенефиты и пособия из различных фондов будут более чем достаточными для того, чтобы и не трудясь (если нелепые телодвижения по производству детишек за труд не считать) жить, причем по их понятиям комфортно и не ломаться на полях, складах, заводах и шахтах. Максимум на что себя бабай утрудит на новой "родине" - сядет зад в лавочке растить, а остров захлестнет бэби-бум. Правда, новорожденные "английские" граждане на 2/3 будут желто-коричневых оттенков.
         Так что выдавливание английских колонизаторов из Африки, в первую очередь, направлено было на то, чтобы отсрочить час расплаты. Ведь в заморские территории приплывали они с целью разбогатеть по скорому и в родной Мидленд вернуться. А правительство, которому с этой затеи так же нехило перепадало, красивую упаковку грабежу стряпало - несение прогресса и цивилизации! Не спрашивая африканцев - нужно ли им это. Хотя на южную оконечность континента бриты явились, оттяпав территорию ранее Голландией занятую в тот момент, когда последнюю Наполеон захватил, а потом свою армию в Россию замерзать погнал. Так что для одних та война обернулась сожжением столицы, а для других - весьма перспективными территориальными приобретениями. Уже живших в Капской провинции голландских переселенцев новая администрация по началу не трогала, но потом, рядом форисейских законов, основным из которых была как бы отмена рабства в британских колониях с 1836 года, выдавила их с обжитых земель.

   На первый взгляд благородное начинание в реальности оказалось подменой одной формы рабства на другую, порой еще более извращенную и жестокую. Пенса, врученному чернокожему за день работы в шахте, едва хватало на дрянную еду, причем в копи негров загоняли, раздевая донага, чтобы некуда им было спрятать что-либо ценное. Хотя, если случалось на такое наткнуться, место для заначки все равно находилось и все бриллианты, сияющие в британской короне через самое темное место на земле прошли.
       Бородатые землепашцы ( бур - по голландски и есть крестьянин) взвалив свой нехитрый скарб на воловьи упряжки, покинули свои дома и пашни, и ушли обживать новые земли, в надежде на то, что за горными перевалами загребущая ручонка королевы Виктории их уже не достанет. Причем за многими упряжками поплелись не только белые, но зачастую и кафры. Без цепей! Хотя официальный Лондон и окрестил их рабами. Особенностью ментальности зулусов была верность. Другу. Долгу. Вождю. Хозяину. Но только если сам кафр его таковым для себя признавал. И зависело это не от размера оплаты и тем более страха. "Набор" был весьма многогранен. Потому то, хоть и были случаи, когда слуги-кафры, жертвуя собой, спасали своих господ-англичан, в основной же своей массе комплиментарности между этими народами не образовалось и новые хозяева крыли свою обслугу почем свет, причем на их взгляд вполне заслуженно.
     Вышло так, что два народа, считавшие себя высшими, все же дошли до разборок. Снобы- англичане изумлялись, почему дикари, вооруженные первобытным оружием, не желают относиться к ним как к полубогам.

   Но и в языке зулусов, все чужие (иноплеменные) назывались УМФАГАЗАНА, второе значение этого слова было низкие. В итоге, верховный комиссар Британской империи по делам Южной Африки сэр Барл Фэр, только прибыв в Наталь осенью 1878 года, уже в ноябре объявил зулусам ультиматум, абсолютно уверенный, что прекрасные английские винтовки есть лучший аргумент при разговоре с дикарями. Не подумав, что с помощью тех же англичан, уже веками среди народов черного континента проходила жесткая селекция, и не достаточно мужественные или сильные давно были перевезены за океан. Чувство собственного достоинства у оставшихся оказалось сильней страха перед технической новинкой. Кожаный щит не спасал от пуль конкретного бойца, но бесстрашие всех было броней народа. Кетчвайо - один из наиболее могущественных и смелых вождей зулусов смог собрать 30 тысяч воинов и ультиматум отверг.
           20 полк британских колониальных войск воспринял приказ подавить в крови непослушание как выезд на пикник, и господа офицеры, дабы не скучать на природе, не забыли прихватить с собой молоточки и воротики для игры в крокет. В 200 милях от Претории войска сошлись и поле окуталось ружейным дымом. 5-6 залпов удалось совершить стрелкам до того момента, пока выжившие зулусы, вместо того, чтобы в панике разбегаться, с максимально возможной скоростью донеслись до цепи красных мундиров и продемонстрировали, что копьями они владеют лучше, чем те штыками. Колдуны и шаманы все никак не могли понять предназначения крикетных ворот и посчитав, что это у англичан предмет культа (что отчасти и было правдой) отправили трофей побежденным. 22 января 1879 года оказалось первым днём в ряду колониальных неудач империи, над которой никогда не заходит солнце.

   После разгрома под Изанлванной колониальным властям потребовалась победа любой ценой, дабы ею прикрыть позор поражения. На их взгляд, для этого опять лучше всего подходили крестьяне-буры, которым место под солнцем доставалось итак дорогой ценой. Еще в 1876 году им в союзе с племенем амасвези пришлось пережить напряженную борьбу с племенем сескуни, данником и союзником Кетчвайо, а также большим другом англичан. В 1877 году в ЮАР вторгся Преторийский конный отряд (менее взвода всадников) и без боя аннексировал территорию Трансвааля - набожные крестьяне еще не понимали, зачем белым нужно воевать с белыми в черной Африке, и вновь уподобившись библейскому народу, двинулись опять в глубь континента.
  Предыдущая легкость захватов и побудила сэра Джорджа Колли показать свою крутизну на, как он считал, трусливых фермерах, и он двинул войска к горам Биггасберг. Обороняющихся было много меньше, но уходить дальше они больше не хотели, поскольку видели, что миром разойтись им все равно не удастся. К тому же ружья у них были не хуже, а, воюя в горах - кто выше, тот и прав. 30 января, при форсировании горных проходов красным мундирам опять было нанесено сокрушительное поражение. Соотношение потерь превышало более чем 10 к 1, причем сайт был не в пользу Британии. В частности и не броские одеяния крестьян помогли тому, ну и то, что не гнушались они лопатами руки помозолить и ложементы (окопы) подготовить заранее. Даже не зная мудреного названия того, что делают - руководствуясь исключительно крестьянской рассудительностью.

    Эта же рассудительность подвигла их не почивать на лаврах, ибо на своей шкуре ощутить смогли британскую настырность, и свою победу воспринимали только как дарованную им господом, в которого они фанатично верили, временную передышку. А для дальнейшего противостояния с врагом, способным собрать против них огромные силы, им требовался серьезный союзник. Казалось бы, и тут бог послал его в виде зулусов. Совокупи они своё мужество и ружья с кафрским мужеством и числом, и алчные колонизаторы навсегда будут вышвырнуты с юга континента. Но тем, кому надлежало бы стать союзниками в борьбе с сильным общим врагом и между собой были вечными врагами. Потому то решено было просить помощи пусть и дальше, но зато у единоверцев - немецких колонистов, разговаривающих на родственном голландскому языке и близких по ментальности, и туда с дипломатической миссией отправлен был хороший охотник Питер Мориц, отличившийся на перевале и пообещавший соплеменникам непременно добраться живым. Что и сделал, хотя было это не просто. Бургомистр первого встречного небольшого старательского городка оказал крестьянскому парню максимальное содействие и связавшись со Свакопнунгом по телеграфу, тут же отправил туда и гонца. В дипломатии парень был не искушен и не на много больше того, что написано в принесенном им официальном послании смог от себя добавить. Да и послание, сводилось больше к просьбе о помощи - писавшие его так же академиев не заканчивали, тратя основную часть творческих сил на штудирование Библии. А ведь крышивание - есть услуга платная не спроста. И становиться союзником в борьбе с империей не было равнозначно союзу для борьбы с мелким племенем. Требовались терки, причем обстоятельные и по существу, ведь даже в случае оборудования в горах укрепрайона, на закрытие остальных тысяч миль границ не было ни сил, ни средств.

   Но и проигнорировать просьбу, успокаивая себя тем, что это пока далеко, было нельзя. Хищник, рано или поздно, сжирая по очереди все на своём пути, все равно добрался бы и до нас. Воевать же надо на чужой земле и малой кровью! Потому то сразу же ушла депеша к нашему семейному полководцу Николаю, а мне, хоть уже и не молоденькому, преодолевая сопротивление любимой Мэри, пришлось садиться в потертое седло и в сопровождении Питера (и, разумеется, охраны) отправляться на рекогносцировку и переговоры уже по взрослому. Ведь на англо-бурскую войну я точно помнил, что империя собрала полумиллионную армию - возможностями она располагала, когда цель оправдывала средства. А бриллианты с золотом (да и масса прочих вкусностей) целью были достойными. Только та война случиться должна была еще через двадцать лет, и недопустить её возможно было либо сейчас, либо никогда. Дело было за малым - настроить союзников на серьёзный лад и договориться обо всем еще на берегу.