Казус

Лаская листву старых лип,
вдыхая сладкий аромат их крылатых соцветий,
верчусь в золоченых завитушках ажурной ограды парка,
вырываюсь на простор прямого, как стрела, бульвара,
расправляю крылья воздушных накидок,
кружу лепестки светлых зонтиков,
взлетаю, падаю,
с наглым свистом подхватываю налету широкий подол
шелковой сиреневой юбки...
Ах, этот жемчужно-серый башмачок с серебряной пряжкой,
так ладно обхвативший тонкую щиколотку,
ах, кружевной чулок от Любрэна,
с обещанием розовой нежности стройной лодыжки,
quelle passage!
Отвернитесь, сударь, как вам не совестно!
По щеке вас за эдакую дерзость,
ведь только этим утром я играл
тюлевой занавеской
в спальне почтенной вдовы прокурора,
пока вы так ветренно играли ее увядающей мечтой!
Еще один круг по гладкой поверхности шелкового цилиндра,
и прочь, прочь, мимо лотка с оранжем и лимонадом,
заглянуть под полог детской коляски,
подхватить фуражку сонного городового,
дернуть за синие ленты матроски мальчишку,
зазевавшегося на пролетающее мимо авто,
полно, господа, авто не летают!
Что за грохот, что за аmbre,
хотя дама на заднем сидении
чудо, как хороша,
позвольте расправить складки вашего дивного шарфа,
чтобы поймать в его шелковую сеть
стайку солнечных лучей!
Нет, господа, гоняться за авто –
это забава для легкомысленных гаврошей,
а я пролечу над набережной,
нырну под арку изящного моста
и опущусь в прохладу,
чтобы улечься в лиловых ладонях канала
до следующего
утра...