Сказка о маленькой веточке

   
               
               
      В этот вечер вся шумная компания  пришла в гости с букетами полевых цветов и пахучими  ветками черёмухи. Троица уже закончилась, отгуляли в лесах хороводы и  пикники.  Троицу  отмечал весь христианский мир. Это был поистине праздник зелени и прихода лета.  Зеленью  были  украшены церкви, дома, дворы. Повсюду, растущие берёзки, а их в селе Берёзовом  было  много, за  что  село  и  получило своё название,  были  украшены лентами, цветами и венками. При  советской власти, этот праздник не мог отмечаться  со всей  своей значимостью и пышностью. Ну, а с уходом старой власти колхозы переименованы  в кооперативные хозяйства и товарищества, где уже не очень церемонились с пьяницами. Селяне, как теперь себя именовали бывшие колхозники, могли позволить себе и на Рождество,  и на Пасху, а также на  Троицу  отметить всё так, как  положено, со всей  подобающей им обрядностью. Так что, и выездные пикники, и молодёжные хороводы теперь прославляли и праздновали Троицу. Именно в этом празднике  прослеживались  истинно  языческие мотивы дохристианских верований, о которых в своё время  писали  Н.В. Гоголь в своих известных «Вечерах на хуторе близ Диканьки» и А.Н.Островский в пьесе «Снегурочка».               
       Трезор, отвязанный, гулял по двору  и воспитывал  новоприбывшего  члена  семьи Персея. Чуть поодаль разгуливали Рыжик с Тимошкой.
       – Какой красавец! – воскликнули ребята, увидев нового члена семьи. – Теперь он будет с нами гулять по лесу, он же – охотничья собака!
       – Тяв,  тяв! – ответил  польщённый  вниманием  Персей. – Мне тут всё  нравится  и всё интересует, я не подведу своих предков.
      Бабушка поставила полевые цветы в керамическую вазу, а, посмотрев на сорванную ветку черёмухи, сказала:
      – Конечно, спасибо за цветы, ребята, но всё- таки лучше, когда они растут на своих местах, а  ветки черёмухи ломать не надо. Они очень приятно пахнут на своём родном дереве. Зачем их понапрасну губить. В августе появятся плоды. Каких вкусных пирожков и вареников я из них приготовлю!  А так постоят в воде и умрут. Больше не надо зря  рвать, а эти я уж поставлю в воду. Итак, сегодня я вам расскажу сказку о веточке каштана, которая жила в городе Одессе.
     В солнечном городе Одессе,  который с одной  стороны омывается  тёплым Чёрным морем, а с другой овивается степью, есть  одна улица, которую при советской  власти называли проспект Мира,  а теперь, как и прежде, называют Александровским проспектом. На ней была расположена школа №119. Последняя  в советские времена считалась самой лучшей, и в ней учились не только дети близлежащих домов, но и дети обеспеченных партийных функционеров из других микрорайонов  и даже других районов города. Напротив школы были устроены  небольшие скверики, в  которых раскинули свои  могучие ветви старые каштановые деревья. Их кроны касались друг друга верхней частью, образуя подобие  арочного пассажа над улицей. В своё время их саженцы были привезены в Одессу  Дюком де  Ришелье из   Франции в то время, когда он служил в Одессе губернатором. А сами  саженцы  попали во  Францию из далёкой  Индии во  времена правления кардинала де  Ришелье,  родственником  которого  являлся Одесский губернатор. Когда садовник высаживал саженцы в саду грозного кардинала, последний  любил сидеть на терассе и наблюдать за работой. Одновременно  он принимал своих поданных и издавал обязательные для исполнения приказы: КАЗНИТЬ или МИЛОВАТЬ!
      Если во время царского режима деревья были в относительной безопасности, то при Советской  власти  бедные каштановые деревья оказались во власти неразумных школьников, которые на переменах и после уроков от нечего делать повадились весною рвать молодые веточки, которые потом,  пожмакав в руке,  безжалостно  выбрасывали. А осенью  эти злые  создания  палками  сбивали  каштаны,  хвастаясь друг  перед другом, кто больше собрал. Потом, набрав полные портфели и карманы каштанов, не знали,  что с ними делать, и радостно бросались ими друг в друга, либо в проходящих мимо школьниц, которые пронзительно визжали и пытались как можно скорее покинуть зону обстрела.  А оказавшись  в безопасности,  поворачивались к  мальчишкам  и показывали им языки или крутили у висков.
       Вообще-то, до Второй мировой  войны  и какое-то время после войны существовали отдельные женские и мужские школы. Но потом  их всё-таки  решили  объединить,  так как в женских школах был идеальный  порядок,  муха  пролетит – слышно, а в мужских – что-то наподобие «Хулиганской империи». Но когда  их объединили, то, со временем, девчонки  научились  давать  сдачи так, что иногда и  мальчиков можно было пожалеть, особенно,  если какой - нибудь  задира, стараясь повысить свой авторитет,  пытался одну ударить, другую за косу дёрнуть, над третьей насмешки устроить. И  горе  было  такому хулигану,  если все  обиженные  объединялись и, после урока собравшись вместе и втянув в это мероприятие других одноклассниц,  устраивали  ему в укромном  уголке засаду и старательно лупили.
       А каштаны спокойно себе росли напротив школы не в силах  дать сдачи  хулиганам, которые их обижали.
       Вот так на одном из каштановых деревьев родилась маленькая веточка. Как всем маленьким детям ей казалось, что мир прекрасен.
       – Здравствуй, солнышко! – повторяла веточка каждое утро. – Здравствуй, голубое небо! Здравствуйте, птицы!
       – Какая же ты наивная, – ворчали  другие  ветки  постарше. – Ну  что тут особенного: солнышко, небо, птички. Вот  поживи с наш век,  посмотришь на всё  другими  глазами!
       – Ж-ж-жа, – отвечал жук Бронзовка. – Жи-жи-жизнь – сложная штучка!
       Он был жук - философ и часто любил рассуждать о смысле жизни и о высоких материях.
       – Сложная? Ну, так что  же? Лечь и умереть? – отвечал воробей.  – Вот я по три раза в год вывожу своих птенцов  в дупле  каштана или под  крышей дома, но не все они выживают: один выпадет из гнезда на землю, другого - кошка съест,  третьего - галка схватит,  а то иногда и глупый  школьник домой  тащит. Моих деток  я кормлю нежной пищей: гусеницами, бабочками,  жучками  всякими. А школьник этого не знает и даёт ему хлеб или кашу. А потом птенец ноги вытянет, а  он рыдает в  три ручья. Покупал бы себе на Староконном рынке попугаев и канареек, а не брался моих детей  воспитывать!
       – Много ты понимаешь, – отозвался с  верхушки  скворец. – А  вот   когда я  был маленьким и  желторотеньким,  то был сильно любопытным. Однажды я так вытянулся из гнезда, что упал на землю. Так если бы не проходящий мимо школьник, я бы стал завтраком первой пробегавшей кошки. Этот добрый мальчик меня домой принёс, а его бабушка  меня  мясом   выкормила.  Когда я смог  летать, и ветер случайно открыл форточку, я в неё вылетел, и как говорится – был таков!
      – Что же ты не остался жить у человека, раз тебе было так хорошо при нём? – съехидничал  воробей.
      – Ну, знаешь ли? Свобода лучше, чем в клетке сидеть, – просто ответил скворец.   
      Время шло... Вот уже наступил  месяц май, и на  каштане  начали  распускаться красивые цветы, а вслед за ними  нежные листочки. К  цветочку  около  веточки  подлетела бабочка и, вытянув  свою  трубочку, начала пить с него нектар. Своими мягкими лапками бабочка нежно щекотала пестики и тычинки цветочка.
      – Бабочка, давай с тобой дружить! – предложила веточка.
      – Давай, веточка, – ответила коварная бабочка. – У тебя такие нежные листочки! Я на них уложу колыбельку для моих малюток, а ты их покачаешь, когда они плакать будут.  Они  ещё не  вылупились из яиц, но когда  вылупятся,  увидишь, какие они  прелестные крошки!
      – Глупая наивная веточка,  -  проворчала  опять одна из старых веток. – Нашла с кем дружить.  Бабочкины  дети  не  милые  крошки, а  страшные монстры! Вот объедят они твои молодые листочки, когда вылупятся и выползут из своей колыбельки. Дружить надо с пчёлами, а не с бабочками.
      – В чём проблема? - раздался  из  дупла  голос  воробья. – Забыли, что я самый сильный, самый задиристый.  Я  переловлю  всех  монстров,  когда  они  вылупятся из своих яичек, и мои дети их с удовольствием скушают!
      – Все  гусеницы  будут  мои! – послышался голос ещё одного обитателя. Это был небольшой паук, который свил  себе паутину между ветвей. Но так как он  боялся птиц, то коварно сидел в засаде между  ветками. А когда в  паутину  попадала муха или бабочка, выскакивал из засады и ловил.
      – Чик-чирик!  Эх, попадёшся ты  мне  когда-нибудь на обед! – угрожающе чирикнул воробей. Но паук,  более ловкий, умудрялся скрыться, пока воробей на него нацеливался.
      – Ж-ж-жы-ы-ы!– прозвучал  голос   молодой  пчелы. – Я хочу-ж-ж напиться нектару.
       – Лети,  лети  ко  мне,  милая! – пробовал зазвать её из засады коварный паук, подражая голосу веточки.
       – Ах, ты, разбойник! – проскрипела  старая  ветка. – Вот  и  тебя  когда-нибудь съест воробей или синица!
      Когда пчела приблизилась к маленькой веточке,  желая  напиться  сладкого нектара, коварный разбойник уже держал наготове своё лассо.
       – Улетай, милая  пчёлка!  Улетай! – прокричала  веточка  насколько хватило её молодых сил, но пчела, казалось бы, не слышала.
       – Помогите  же, кто-нибудь! Эй! Где вы,  жуки, птицы? – кричала веточка. – Он сейчас съест бедную пчёлку!
       – Ж-ж-ж! – раздался звук огромного шершня. – Ладно, веточ-ж-ж-ка, коли ты так слёзно просишь, я схвачу этого раз-ж-ж-бойника вместо пче-ж-ж-лы.
      И как только паук вытянулся, чтобы бросить своё лассо на бедную ничего не подозревающую  пчелу,  огромный  шершень  ужалил его и, схватив парализованную жертву,  понёс  её  в своё  гнездо. По организации  гнездо его было устроено аналогично пчелиному улью,  но  только  пчёлы питались весной и летом нектаром, а шершни как хищники ловили  для своих личинок и царицы  других  насекомых и пауков. Ну, а пчёлки,  вдвое меньше их по размеру, были у них в меню особым деликатесом. Конечно, молодые шершни сами часто становились  жертвами крупных пауков. Но если шершень был довольно крупным и мог сам справиться с ядовитым для всех насекомых пауком, то в битве он смело атаковал паука и одерживал победу.
       – Почему  вокруг  такая  жестокость? – спросила  маленькая веточка. –  Пчёлы,  мухи собирают нектар с цветков, а их едят пауки и шершни.  Гусеницы  едят мои листочки, а их самих тоже едят птицы и пауки. Ну, почему нельзя всё изменить?
      – Что поделать?.. Так уж устроен мир. Одни довольствуются соком, другие – травой и листьями. Кстати, они для нас очень опасны! А третьи – хищники едят  травоядных,  –  объяснила старая ветка.
       Она прожила  уже  немало.  На  её  глазах произошло много разных драм и трагедий. Она  видела,  как гусеницы ели листья, как их  самих  поедали  воробьи и синицы. Ну, а мелкие  пташки  порой сами становились добычей галок и кошек. А иногда и дети стреляли из рогаток в  голубей и  воробьёв.  Но когда ветка пробовала их воспитывать, её не слушали, и голос её тонул в  городском  шуме.  А  дети принимали его за шелест  веток, колышущихся при порывах ветра.
       – А что  находится в  здании через дорогу? – спросила маленькая веточка у воробья.
       – О-о-о! Там находится 119 школа, – прочирикал испуганно воробей. – В ней учатся эти изверги, которые стреляют в нас из рогаток и ломают ваши ветки.
       – А почему они так поступают? – продолжала спрашивать веточка. – Их учат этому в школе?
       – Нет,  – ответил воробей. – В школе их этому не учат, но они, выбежав  со школы, делают всё наоборот. Вообще говоря, людей не понять. Зачем они держат детей в  школе, если они так не любят книжки!
       – А почему ты считаешь,  что  они  их  не  любят?   –   полюбопытствовала   веточка.
       – А вот, когда я сидел под крышей  и наблюдал,  что происходит  в школе, я увидел, как  на  уроке  одна  большая  женщина им что-то читала из книжки, а они  это  записывали длинными палками. Но потом,  вдруг, раздался  звонок такой  громкий, что у меня уши  заломило.  Хотел улететь, но было интересно, что будет дальше. Ну, так вот, большая женщина взяла под  мышку  какую-то  большую плоскую книгу и ушла. А эти дети как начали друг в друга книгами швыряться! Мне казалось, что могут попасть в меня, хотя я был для них не виден. Один кидает учебник в другого, а тот, поймав «снаряд»,  кидает его в первого.
       – Вот бы попасть к ним на урок и послушать, что им там говорят! – мечтательно произнесла веточка.  – Но я прикована к дереву, и мне никогда не попасть в школу.
       – Ой, даже не  мечтай об этом, а не то эти изуверы прибегут в сад, оборвут нас, а потом, поигравшись, выбросят на помойку, – сказала старая ветка.               
       – И то, правда, –  философски заметил жук бронзовка. – Вот мой родной брат был тоже  очень  любопытный,  потому  и залетел в открытую форточку в школу. Там его поймали, привязали  нитку к лапке и ходили с ним таким образом по школе. Он, бедолага, летал на нитке, а улететь дальше длины нитки не мог. Дети весело смеялись над его мучениями, пока одна учительница не отобрала у них моего бедного брата и не выбросила его за окно.
        – Ну,  твой брат в рубашке родился, – заметил  майский жук.  – А вот моего не  пожалели. Вначале его умертвили в банке с эфиром, потом высушили и теперь он красуется в школьной  коллекции.  А я с  болью в сердце смотрю и думаю, почему мой брат был таким легкомысленным и позарился на угощение, которое ему предложили эти коварные дети.
       В  это  время в  школе  прозвенел  звонок  на  большую перемену, которая длилась в школе 20 минут. Ласково пригревало майское солнышко. Несколько мальчишек решили  выбежать  на  это  время  в  садик напротив школы.  Очутившись в садике, они вначале  гонялись друг за другом, а потом их внимание привлекли распустившиеся цветы и молоденькие листья каштанов.
       – Эй,  вы! Трусы!  А я полез на дерево! – крикнул один мальчишка, по-видимому, самый отчаянный из них.
       – Смотри, не порви  штаны и пионерский галстук, а то девчонки засмеют! – ехидно заметил другой пионер.
      Но первый пионер уже лез вверх и, примостившись на одной крупной ветке, рядом с которой росла наша маленькая героиня, уже вертел ладонью, упёршись большим пальцем в  свой  нос,  как бы дразня других ребят, которые не рискнули за ним  последовать. Но,  вдруг, он  внимательно  посмотрел  на меленькую веточку и протянул к ней руку. Старшие  ветки пробовали её заслонить, но мальчишка их отогнул и, недолго думая, с хрустом обломил пушистую  веточку.
       – А вот что у меня есть! – похвастался он ребятам сверху.
       – О-ой-ой! – казалось, вскрикнула  бедная  веточка,  которую  пронзила  резкая  боль.
       – Лешка!  Быстро лезь назад –  перемена  заканчивается!  –  закричали  внизу  ребята.
      Быстрыми  движениями,  достойными  ловкости  обезьяны или кошки, герой нового времени спустился со своей добычей и побежал с ребятами на следующий урок.
      В классе, в котором учились эти ребята,  должен  был начаться урок русской литературы. Чуть  ли не перед самым звонком на урок мальчишки прибежали в класс, и Лёша, бросив  веточку  на  парту,  достал учебник русской литературы и дневник, в котором  пестрели  сплошные «неуды» по поведению.  При  своих  неплохих знаниях предмета он  не  мог  спокойно  удержаться  на  месте и всё время
куда-то лез.  На уроках на него  градом  сыпались  замечания учителей, так  как он  постоянно  с  кем-то разговаривал  и  вертелся, как обезьяна.
      В класс вошла  учительница  русского языка и литературы – Юлия Самойловна. Поздоровавшись с учениками, она сказала:
      – Итак, дети, начинаем урок. Сегодня на уроке мы будем изучать творчество великого русского  писателя  Ивана  Сергеевича  Тургенева.  Вы  знаете, кто такой Тургенев? – спросила учительница.
      Поднялся  лес  рук, но учительница вызвала, как всегда, отличницу Аню Бережкову.
      – Тургенев  был  великий  русский  писатель.  Он не хотел такой жизни, которая была в России. Он хотел с ней бороться, – начала Аня свои накрепко вызубренные слова, которые касались всех великих русских писателей,  изучавшихся  в школе, в соответствии с жёсткой единой  программой  советских школ, о которых всегда спрашивала Юлия Самойловна. А Аня на всех уроках отвечала одни и те же заученные фразы.
      – И с тобой тоже! – тихо буркнул со своей пары Лёша.
      – Гришкин! Опять паясничаешь! У тебя рот когда-нибудь замолчит? – строго сказала учительница.  Но тут  она увидела на его парте сорванную веточку. – Что? Опять по деревьям лазил? А зачем  ветку  сорвал?  Быстро иди  налей  в пустую банку воды и поставь в неё  бедную  веточку. Учу  вас,  лоботрясов, что нельзя рвать ветки. Изучаем творчество Тургенева, Чехова, Толстого, которые  так  любили русскую природу. Раз не понимаете на словах,  будете сейчас писать сочинение о бедной несчастной веточке, сорванной такими варварами, как вы, а Тургенева будем изучать на следующем уроке.
       Когда веточка  была поставлена в банку с водой, принесенную только что Лёшей, она, напившись воды, начала рассматривать класс. Веточка уже знала, что дни её сочтены:
       – Хоть что нибудь  узнаю  из  жизни  людей!  Послушаю, что они в школе изучают...
       Следующий урок был урок географии. Веточка с интересом слушала  рассказ  учительницы Зинаиды Игоревны о дальних странах, людях, животных и, конечно, её братьях и сестрах, росших в тропических странах.
       – Увидеть бы цветущую магнолию или орхидею! – мечтательно произнесла веточка.
       – Всё! Уже поздно мечтать... – проговорила  скептически  муха. – От  людей  уже не вырваться тем, кто к ним попал.
      Последним  уроком  была  история.  После  уроков учительница заторопилась в учительскую. Школьники были в  лирическом  настроении и  начали  на  прощание  кидать друг в друга учебниками, по-видимому, изображая из себя восставших  революционеров на  баррикадах.  Один  учебник  попал в банку с веточкой, и банка опрокинулась набок. Из  неё начала выливаться вода.  Одна  девочка подбежала, подняла банку и  снова поставила в неё веточку. Однако, она  не  досмотрела, что часть воды вытекла, и веточка не достаёт до оставшейся в банке воды. После ухода школьников дежурные убрали класс, и уборщица его закрыла до следующего дня.
       – Пить, пить... – шептала веточка. – Я умираю от жажды...
       Но  её  никто кроме мухи не слышал. А муха, даже если и хотела бы помочь, то не в силах была поднять банку и добавить в неё воды.
      Наутро,  открыв  ключом дверь, уборщица  выбросила  в мусорное ведро высохшую ветку. А учительница  русского языка  Юлия Самойловна  зачитала на уроке  лучшие сочинения, которые школьники написали на прошлом  уроке, проверенные ею дома. Они  были написаны в такой трогательной форме, что можно было прослезиться, читая добрые слова о судьбе маленькой веточки, сорванной с каштанового дерева.