Если хочется, то можно!

На зеленом капустном листу жила зеленая гусеница. Она совсем недавно вылупилась из яйца и еще совсем не знала мир, который для нее казался каким- то  загадочным и каждый  день открывал одну из своих новых сторон. Ей он казался прекрасным и завораживал своим разнообразием.
Светило яркое солнце и жаркие солнечные лучи, отражаемые различными предметами,  прыгали солнечными зайчиками и раскрашивали всю природу яркими цветами. На соседнем капустном листе расположилась колония тли. Она, как будто расположившись на южном пляже, принимала солнечные ванны. Колония насчитывала пару десятков различных особей тли. Здесь, как и в человеческом обществе наблюдались  и мелкие представители, и особо крупные тоже. Они расположились под солнцем и подставляли ему для прогревания, то один, то другой, свои бока.  И тихо еле  шевеля своими губами, попивали капустный сок, который  они тут же высасывали из  капустного листа.  Выпив  капустного сока и медленно переварив  его,  они, тут же не двигаясь со своего  места, откладывали  довольно внушительный, сравнивая с их размерами, кристалл  сахара. И заботливые юркие муравьи, как бы ухаживая за тлей,  тут же уносили эти сладкие фекалии себе в муравейник.
Тля считала  себя аристократией, которая  нежится на солнце и рабочие муравьи являются ее прислугой, убирающая  за тлей и обслуживая  ее. Но муравьи думали  о тле совсем по-другому. Они считали  ее своей дойной коровой, которая мирно пасется на капустном пастбище и которая дает превосходное сладкое молоко, в виде сладких фекалий. Муравьи с большим удовольствием это молоко собирали, и  относили  к себе в муравейник. Этим фекальным молоком  потом питались царица-мать, молодые муравьи и сами рабочие муравьи.
Иногда на капустный лист, на котором расположилась колония тли, прилетал их страшный враг  божья коровка, которую они очень боялись  и не любили. Прилетев  и напав на колонию тли, божья коровка, как дикий хищник, пожирала несколько особей тли, которые славились своей не поворотливостью. Но божья коровка всегда их настигала и успевала съесть нескольких особо неповоротливых , пока муравьиный арьергард, услышав о нападении хищника, ускоренным маршем ни прибегал на  капустное пастбище и не отбивал нападение врага на своих кормилиц. Отбив атаку непрошеного гостя муравьи еще долго  не уходили с пастбища, ждя возвращения божьей коровки.
Часто божья коровка залетала на капустный лист, на котором жила и питалась наша гусеница. Прилетев на лист к гусенице, божья коровка, как маленькая заведенная игрушка, бегала вокруг нее и постоянно бурчала:
- Вот ползаешь тут без дела. Ничего не делаешь. Никакой от тебя пользы нет. Только, что и ешь, и ешь. Не будет от тебя никакого толка. Ничему ты никогда не научишься. Не зря говорят, что рожденный ползать летать не может…
И так каждый раз, прилетев на капустный лист, божья коровка отчитывала гусеницу, приводя гусеницу все  более в уныние и ощущение своей ненужности. Гусеница после таких встреч постоянно находилась в депрессии, рассуждая о своем пребывании в этом мире.
Иногда, на капустный лист  к гусенице прилетал  красивый мотылек, садился, закинув ногу на ногу, и начинал рассуждать о сущности жизни и что он мотылек достиг в этой жизни. Он хвалил себя и рассуждал о своей красоте, рассказывал неправдоподобные истории из своей еще столь короткой жизни.
Гусеница смотрела на него с упованием, представляя себе на его месте и думала: « Как это прекрасно быть таким мотыльком и летать везде, слизуя нектар с различных цветков».  Ей это казалось просто раем и ей очень хотелось попасть в этот рай и быть таким же мотыльком, летающим по красивым полям и садам. Она это представляла в своем воображении. И от этого она  еще больше расстраивалась, и ей хотелось есть. И она с остервенением начинала  грызть капустный лист, заедая свои желания капустой.
Прошло некоторое время, и гусеница из маленькой стройной превратилась в большую и толстую. В таком положении, в котором она оказалась, ей еще больше не хотелось находиться. Теперь она видела себя толстой и неуклюжей. Ей все труднее становилось передвигаться. Но ей все больше и больше хотелось есть. И она ела и ела, заедая свое расстройство.
Но в своих мыслях она оставалась стройным мотыльком, порхающим над цветками. Ей надоела, есть капусту, и хотелось пить божественный нектар.
Пришел день, когда в душе гусеницы началось какое- то движение. Ей не хотелось больше есть капусту. Она чувствовала, как что-то происходит у нее внутри и внутренне чувство говорило ей, что что-то с ней должно произойти. Она к чему-то готовилась, непонятному и необъяснимому. Гусеница чувствовала в себе какие-то изменения.
И вот, в один из обычных летних дней, гусеница ни с того, ни с сего, покинула свой капустный лист, на котором она прожила всю свою жизнь с рождения и никуда с него не отлучалась, и поползла в укромный уголок. Она сама не понимала, что она делает и куда ползет. Но внутреннее чувство ее толкало туда и она чувствовало, что с ней там что-то должно произойти. Гусеница ползла в небытие.
Забившись в щели между досок забора, который находился рядом с капустной грядкой, гусеница начала вырабатывать паутину, которую она обматывала себя. Гусеница не понимала, что она делала, но внутреннее чувство заставляло ее это делать. И она этому не сопротивлялась. Так в течение нескольких часов, гусеница обвила себя плотным коконом.
Время тянулось очень медленно. Внутри кокона было темно. Гусеница находилось в полусонном состоянии. Казалось все кругом остановилось, и время, как бы замерло и стоит на месте. Гусеница чувствовала, что с ней происходят  какие-то изменения, какой-то процесс шел у нее внутри. Но что именно происходит, для гусеницы было неведомо.
Прошло несколько дней, как гусеница себя заточила в кокон. И вот внутренне чувство снова потребовало от гусеницы выбираться из кокона. Внутренний голос требовал грызть кокон и вылазить на  солнечный свет. Гусеница начала грызть кокон, выплевывая выгрызенную паутину кокона.  Наконец маленькое отверстие и в кокон проник дневной свет. Это еще больше придало гусенице сил, и она еще сильнее начала вгрызаться в кокон, пробираясь наружу.
Через некоторое время, отверстие для того, чтобы выбраться из кокона было готово и гусеница наконец-то выбралась наружу. Она так отвыкла от солнечного света, что сразу не могла ничего видеть. Наконец-то зрение к ней начало возвращаться. Гусеница поняла, что в ней многое изменилось. Во-первых, она стала тоньше и вместо членистого тела у нее отчетливо стала видна голова, грудь и брюшко. Во-вторых, вместо сорока ножек, которые крепились у нее на каждом членике ее тельца, теперь появились шесть ножек. В-третьих, на голове появились длинные усики. И самое главное, что в самый последний момент заметила гусеница на спине у нее начали появляться упругие крылья, две пары самых настоящих крыльев. Гусеницы не верилось, что с ней это произошло, она стала самым настоящим мотыльком. У нее есть крылья  и она может взмыть  в небо.
И гусеница, которая только стала мотыльком, взмахнула крыльями и взмыла вверх. И теперь она могла воочию увидеть все то, что она не могла видеть сидя на капустном лице. Эти прекрасные цветущие сады, покрытые цветами, источающими изумительный аромат. И прильнув к цветку гусеница-мотылек, вкусила прекрасный вкус нектара, который свел ее с ума.
Гусеница-мотылек подумала: «Неправду говорят, что рожденный ползать, летать не может. Но если сильно хочется, то можно».

8.03.2012 г.