Добро пожаловать!

Наш фамильный герб: два пивных бокала, которые в ручках держат геральдический щит с семейным дивизом: «Пей до дна», венчают развесистые оленьи рога, свесившиеся в сторону бокалов. Сколько не устанавливали их вверх, чтобы напоминали корону, так нет же – все к бокалам опрокидываются.

Со времен посадки нашего генеалогического древа, мои предки свято следовали семейному девизу, от чего в моем лице авторитетные эксперты находят все признаки дворянского вырождения. Это потому, что семейные браки в нашем роду, как и в каждой порядочной дворянской династии, заключались исключительно в рамках узкого круга: кто не пьет, тот не с нами. Мои беспечные предки разбазарили все родовое достояние: что в карты проиграли, что пропили, что бабам на туалеты извели, так что к приходу к власти закрытого акционерного товарищества «Ленин, Сталин и Ко» реквизировать было уже нечего и мою родню внесли в списки стойких пролетариев. И родственники никогда не покушались обнажать глубоко закопанные дворянские корни, успешно сотрудничая с акционерным товариществом вплоть до его банкротства.

Может я бы и до сих пор пребывал в полном неведении относительно своего благородного происхождения, если бы не счастливый случай: роя колодец под фундамент для «беседки для размышлений» (то есть под туалет, по простому) под нашим генеалогическим древом, в народе это древо зовут по простому яблоней… А, хрен бы без его плодов человечество так размножилось…

Так вот, роя, значит, колодец под фундамент, я обнаружил между корнями генеалогического древа странный блестящий предмет… Генетическая память тут же подсказала: это же он – наш фамильный герб! Тем более, что после отмывания, он оказался из чистого золота.

Так вот, откуда моя фамилия – Пивнович! Да и поместье, в котором я родился и живу, тоже Пивновичи называется. Вот, оказывается, откуда идут корни моей стойкой неприязни к физическому труду. Я же генетически на управление запрограммирован. Когда программа, наконец сработала, и я пришел к власти, моим первым шагом стало восстановление былого блеска потускневшей дворянской чести и я вернул в семью утраченные имения: Междугорбие, Сухоручье, Липучки и прочую мелочь вроде мыса «Ап-чхи».

- Кельнер, еще по бокальчику всей компании.

Больше всего, ну кроме всех известных мужских удовольствий, я люблю чтобы критиковали. Должность у меня такая, что бы садить, а без критиков кого посадишь?

Ворье сажать, подсказываете. Так на этих же места не хватит! Кто же у нас не крадет? Правильно, тот кому красть негде… Взяточников? Так этих еще больше… И, кроме того, это же электорат! А кто же из здравомыслящих будет рубить сук, на котором сидит? А вот на критиков, места как раз хватит, так что добро пожаловать к тем, которые уже сидят…

- Еще по бокальчику! Нажрешся на работе сухомяти, я участковым у нас в Пивновичах работаю… Притащишся с работы домой, забежишь в беседку под генеалогическим древом, и размышляешь, размышляешь…

- А, вы что подумали? Что? Уже и помечтать нельзя?

- Ну, что, мужики? Осушили по последнему и разбежались? На службу пора… Я тут в центре по делу…