Ивовый прутик

      Пришла весна и принесла с собой запах будущего лета, свежей травы, чистой талой воды. Подснежники на проталинах поднимали к тёплому весеннему солнышку свои нежные бутоны. Воздух, напоённый свежестью и ароматами пробуждающейся природы, был густым и терпким.

      По проселочной дороге, неспешно двигалась лошадка, запряженная  в телегу на которой восседали два монаха, отец Сергий и пожилой инок  Спиридон.  Ехали, молча, каждый думал о своем, под звуки мерно поскрипывающих колёс. Работа была сделана, на телеге возвышалась большая вязанка тонких ивовых прутьев. Из них умелые руки братии сделают красивые корзины.

                - и что это они все меня избегают,
       Неожиданно нарушил тишину Спиридон,
                - правда им моя не нравится, а ведь я поступаю честно. Вон брат Варфоломей плохо двор подмёл, а Ефрем хлеб не пропёк, эх да что там говорить...
       Со вздохом прервал свой монолог монах, ожидая, что ответит отец Сергий. Вопрос словно повис в воздухе, старец не промолвил ни единого слова. Спиридон подумал, наверно отец Сергий задремал. Но тот неожиданно, словно пёрышко спрыгнул с повозки, вытащил из вязанки ивовый прутик и как в детстве мальчишкой, подставил его под спицы колеса. Прутик изогнулся, и весло стал перескакивать от спицы, к спице издавая звуки из далёкого детства.

         Пожилой монах улыбнулся и подумал, вот уж воистину, что стар, то млад. А Сергий с весёлой искоркой в глазах, словно подшучивая над озадаченным монахом, заговорил:
                - смотри Спиридон, как прутик весело по спицам прыгает, как ты думаешь, он колесо не повредит.
                - ну что вы смутился в ответ инок.
          А Сергий, словно мальчишка не унимается:
                - а ну, возьми вон ту берёзовую жердину, и засунь  её в колесо.
                - Да что вы отец Сергий, не на шутку всполошился монах, так мы точно колесо испортим.
                - вот Спиридон, и правда твоя словно эта берёзовая дубина в колесе. Варфоломей, что двор плохо подмёл, накануне получил известие о гибели своего брата, а Ефрем, который хлеб не пропёк, всю ночь с сердечным приступом промучился.
           Старец умолк, а лицо инока покраснело, словно солнце на закате. Через минуту отец Сергий продолжил:
                - правда, людская, сынок, очень относительна, только Божественная Правда, Отца нашего, абсолютна. И гласит она  Возлюби ближнего как самого себя.
            В открытые ворота монастыря заехал уже другой человек. Уехал дубиной берёзовой, а приехал ивовым прутиком.