Развлечения для весьма состоятельных леди Гл. 6

Василий стоял в будочке междугороднего телефона-автомата и накручивал диск. Пристроясь в другую будочку, смежную,  Дарья тоже стала набирать номер.

- Почему ты мне не сказал, что парашютист был наркоманом, - прошептала она.

- Собирался сообщить тебе на кефире, но не вышло, как ты помнишь. Я разговаривал с ребятами из местного уголовного розыска, они сказали, что члены команды, которых сейчас, естественно трясут, не замечали за ним такого пристрастия, а то бы он уже давно из нее вылетел. Ребята говорят - в последнее время этот парень нервничал, но они не могли понять причину. А у его  жены я узнал - видимой причины не было, зарплату он получал, небольшую, но регулярно. Больших долгов не было. Похоже, виноваты наркотики. Здесь очень недорогое зелье. Молодежь съезжается сюда со всего СНГ оторваться, и дурь можно купить за копейки.

Выходит, парашютист, который так потряс Дарью, всего-навсего наркоман. Круг замкнулся и - слава Богу - никакого расследования ей не придется проводить. Однако была еще одна отрезанная голова…

-Дарка, шухер! – прошептал Васисуалий, - расходимся, идет моя жена.

И они,  нашкодившими школьниками, ринулись в разные стороны, бросив трубки на рычаги. Все же Даша успела сообразить - их одновременное бегство будет слишком заметно, быстро вернулась к телефону, схватила трубку и стала говорить какие-то слова.

Ваське не удалось далеко уйти, его перехватила супруга.

Даша нервничала в телефонной будке. Ну, чего он тут стоит? Уводил бы ее подальше. И тогда она тоже спокойненько убралась бы восвояси. Незнакомый мужчина, который непонятно почему ждал, когда она освободит именно этот телефон, спросил громко, словно нарочно:

-Девушка, поделитесь, как вам удается звонить без карточки?

И откуда он взялся, умняк менделеевский?
Не отвечая, Даша положила трубку и как можно спокойнее направилась к столовой. Вдоль этой «дороги жизни» стояли кошки с  протянутыми лапами. Вперед можно было идти без страха, но по пути обратно, из столовой, отдыхающих встречало многократное требовательное «Мяу!». Здесь же обитали Григорий и Константин. Две громадные белесые дворняги, чаще всего сытые и миролюбивые. Отличались они друг от друга только покалеченной лапой Константина. Как и большинство бесхозных псов, они были умны и сообразительны. Домашние собаки  обычно не превышают уровнем развития интеллекта своих хозяев, похоже, на подсознательном уровне хозяева не позволяют им развиваться лучше себя. А дворовые - это гении общения животного мира.

С утреннего моциона  у моря, в столовую  Григорий и Константин ездили исключительно на канатке, не ожидая  очереди, проходили на посадку и устраивались с максимальным комфортом.  Путешествовать они предпочитали лежа, а это означало, что в восьмиместную кабинку, кроме них, вмещалось всего три человека. В отличие от кошек, Григорий и Константин никогда не попрошайничали, точно зная – они и так любимы здешним народом, как приезжим, так и местным. Попробовал бы кто не любить таких ребят!

Сейчас, глядя в проницательные глаза Григория, Даша мечтала: хорошо бы его научить передавать сообщения Василию. Они вновь не договорили.  И почему эта жена такая назойливая? Ведь никакого романа между нею и Васисуалием и в помине не было. Зачем же ревновать и портить людям отдых? Как неразумны порой бывают жены. Сами просто наталкивают на желание сделать назло. И все же Дарья твердо знала – «назло» ничем хорошим не заканчивается, а значит, придется терпеть васисуалеву жену, как есть, в натуральном исполнении.

Стараясь оставаться незаметной, девушка притерлась к белой колонне ротонды, и стала наблюдать за отдыхающими, которые бодро подтягивались к месту приема пищи. Подошел и Василий в окружении своего семейства. Когда его жена неосторожно отвлеклась на раскладку с безделушками, Даша немедленно пристроилась за широкой спиной и спросила:

-Тебе удалось узнать что-нибудь о тех двух утопленниках?

-Утопленниках? - не поворачивая головы, уточнил Вась Васич. - А вот и они.

По беломраморным ступеням ротонды поднимались два молодца одинаковых с лица. Побитые, поцарапанные физиономии, со свежими  следами сражений не на земле, а на морде. За несколько метров от них разило перегаром. Видимо, парни не долго кормили  акулу. Скорее всего, они ей не понравились на вкус, и морская тварюка их выплюнула, а потом долго полоскала рот. 

-Это что же получается? Утопленники с набитыми мордами живы, парашютист оказался банальным наркоманом, словом, все о-кей! Только сдается мне, что кто-то меня за дуру принимает, – злобно рассуждала Дарья, отвернув голову от Васькиного насмешливого взгляда, - Значит необходимо вплотную заняться первой отрезанной головой, а там и до остального доберусь. И поскольку Васька был надежно изолирован от нее, Дарья решила действовать сама. Конечно, одна отрезанная голова лучше двух, но… так не бывает.
 
Очень рано, еще до того, как санаторский персонал приедет автобусом из деревни, в которой он весь и живет, Даша выбралась на  трассу и, тормознув крутейший  автобус ЛАЗ, - ровесник исторического материализма, поехала в город.  Водила, возрастом под стать своему  четырехколесному другу, лихо рулил по серпантину, и временами у девушки от страха темнело в глазах. Попробовав их закрыть, Даша с удивлением обнаружила, что это помогло, и буквально через пятнадцать минут благодарно перекрестилась на  автовокзале.

Теперь вниз, к переговорному пункту, мимо крикливого базара, на набережную, а потом - резко вверх, вдоль ограды собора Василия Златоуста, к домику женщины, которая не дает ей спокойно отдыхать. Видение белых шарфов преследовало  Дарью постоянно и надоело до чертиков. Назрела необходимость избавиться от него.
Адрес относительно легко удалось узнать у другой художницы на набережной, посулив серьезного покупателя   живописи, не терпящего  промедления в делах. Это сработало мгновенно, и адрес художница продиктовала, не забыв напомнить  о своих выдающихся полотнах.

Постучав в калитку, и не получив ответ, Даша распахнула ее  и оказалась в дворике, уставленном копиями античных богов по соседству с вождями мирового пролетариата. Зевс-громовержец припал к уху  неистового Виссариона, похоже, парни вспоминали о славном прошлом или строили планы на будущее, специализация ведь у них родственная, оба не дураки, кого-нибудь замочить во имя светлых идеалов. Гипсовый Пальмиро Тольятти прижимается к девушке  с веслом. Ой, как не осторожно, а если она повернется?  Все пространство двора заляпано пятнами синей шелковицы и запятнанные боги с укоризной смотрят на незнакомку.

-Доброе утро, - приветствовала Даша пожилую женщину во дворе.

Это не та, которую она хотела увидеть.

-Я хотела бы поговорить с художницей... Мне понравилась ее картина...

Сзади скрипнула калиточка, в которую Даша вошла, и возникла девушка в длинном  платье с закрытыми рукавами.

-Тетя Рая, - крикнула она, я привела вам двух курортников, по два доллара брать будете?

-Тут к тебе пришли, покупатель, - отозвалась тетя Рая, и  лукаво сверкнув золотой фиксой, удалилась на свою половину двора.
Дарья повторила  легенду о желании  посмотреть ее картины. Девушка пошла в дом, жестом пригласив следовать  за нею. Большая стеклянной веранда - типичная мастерская художника - буквально подавляла  огромным количеством гипсовых слепков, картона, отвернутых к стене картин. Вдали синело море и солнечные блики, отражаясь от поверхности воды, играли солнечными зайчиками по стенам и всему убранству помещения. 

Хозяйка мастерской взяла одну из картин и поставила перед гостьей на мольберт. Это была та самая, совершенно непередаваемая мазня, с быком и Европой. Первый раз Даша заметила ее на набережной, недалеко от гостиницы «Черноморская». Там расположился вернисаж под открытым небом - живопись, мелкая скульптура, безделушки, ароматические травы, засушенные рыбы и другие обитатели моря. Живопись самая банальная, зачастую написанная с фотографий и адресованная самому непритязательному  покупателю. Там же, на маленьких скамеечках, трудились рисовальщики портретов, с очень профессиональными работами и естественным желанием польстить заказчику.

В  строю живописных полотен с различными сюжетами и неодинаковым качеством исполнения, одно заставило ее  буквально заметь. Это была большая и красивая картина,  под стать вычурной раме, крашеной бронзянкой. Сюжет - древнегреческий, нюансы - современные. Изображен бык, подозрительно смахивающий на буренку, а на спине у него сидит девушка с волосами, подобными дыму, валящему из трубы тепловоза. Возле произведения то и дело останавливались крупные мужчины с золотыми цепями, возможно видя в животом нечто родственное - такое же крепкое и напористое, но не покупали, видимо, недовольные   Европой. Мысленно они раздевали ее и недоуменно поглядывают на художницу, которая не догадалась, что Европа, похищенная Быком, должна быть, по меньшей мере, привлекательной. А иначе, зачем столько шума  в древнегреческой мифологии?

Художница совершенно не реагировала на хмыканья и похаживания крепких мужчин. Сейчас Даша незаметно рассматривала ее - голова повязана шелковым шарфом по самые брови, отсутствие на лице косметики придает лицу неповторимый шарм, оно и стильное и отрешенное одновременно. Если представить его в макияже, то оно станет выразительным и даже красивым, но исчезнет очарование неясно прочерченных линий глаз, бровей, губ. Такая внешность и такая живопись!
 
Назвать изысканным вкус широких слоев покупателей, было бы некорректно, но не до такой же степени! Дарья старалась придумать какие-нибудь слова в пользу того, почему эта картина могла ей понравиться.  Художница не помогала ей, не расписывала, в скольких международных выставках она принимала участие, в каких музеях и частных коллекциях хранятся ее работы, как обычно поступают ее коллеги. Просто молчала.

-Вы знаете, там, на набережной она показалась мне выразительнее, - наконец призналась Даша, так и не придумав достоинств картине.

Художница как-то сразу успокоилась, неужели она знает, какую мазню предлагает людям и испытывает муки совести по этому поводу?

Дарья еще походила по мастерской, посмотрела  другие полотна, выставляемые хозяйкой  на мольберт, однако, и другие ее работы производили не лучшее впечатление - греческая мифология с легким эротическим налетом, написанная неумелой кистью.

Нужно было произносить фразы. Реакция Таси - так назвалась девушка, Дашу обескуражила. Вроде  и не хочет, чтоб покупатель приобрел работу. Продолжая рассматривать художницу исподтишка, она не могла отделаться от мысли, что напрасно побеспокоила ее и что вообще виновата перед нею.  Возможно, дело в том, что женщины такой внешности - утонченные дворянки -  провоцируют в людях непонятное чувство вины, и у Дарьи, рабоче-крестьянской дочери, возникли такие же ощущения.
 -А может, я все усложняю, вдруг пришло Даше в голову, - и эта утонченная особа - начинающая художница, которая просто стесняется предлагать  свои работы настырно и активно?

Так и не найдя ответа на свои вопросы, Дарья шла от дома Таси, ругая себя последними словами за то, что не спросила прямо о девушке с отрезанной головой. Ведь именно рядом с этой художницей она видела ее  за час до трагедии.

Подавленная мыслями о собственной непоследовательности Даша шла  в произвольном направлении, поскольку утратила цель, а новую еще не обозначила. Она не заметила человека, который, нарушая законы диффузии, резко отделился от стены дома, и пошел следом. Однако, сделав несколько шагов, незнакомец остановился, и вновь слился с каменной поверхностью. Из калитки дома художницы белой тенью выскользнула Тася и  побежала в противоположную  сторону. В нескольких метрах от  дома, на перекрестке, она резко взмахнула рукой и  заезжий «жигуль» принял ее в свое  чрево. Автомобиль тронулся с места, злобно взвизгнув, но незнакомец в стремительном броске оказался рядом с автомобилем в тот момент, когда Тася что-то говорила водителю.

Все это Даша увидела  боковым зрением. Первое и правильное побуждение толкнуло ее за разросшееся в широкий куст спиленное дерево. Она успела увидеть, как уехала машина с Тасей, а незнакомец вновь потрусил в прежнем направлении, высматривая, скорее всего, ее.  Поскольку Даша «испарилась», по его  заключению, высказанному вслух, то он, потоптавшись возле куста, быстро пошел вниз,  к переговорному пункту, озадачив девушку за кустом текстом: «Рембаза, Котельная, пять. Попались обе, голубушки».

Продолжение: http://proza.ru/2012/03/08/1001