Лишь две тени, да сердце моё...

                Может быть нас с тобою и нету на свете,
                Лишь две тени, да сердце моё. (песня)

        Рая работала приёмщицей в меховом ателье. Принимала заказы на меховое пальто, дублёнки, реставрацию старых шуб и прочее. Женщина она статная, не лишённая всех женских прелестей, довольно бойкая, остра на язык. Семьи у неё не было, жила одна в центре города в старом  двухэтажном доме, который и не ремонтировали, и не сносили, он имел очень убогий вид, стоял в глубине двора и никому глаза не мозолил. В подвале этого дома разместилась сапожная мастерская, и шли туда друг за другом много народа, потому что дешевле брали за ремонт.

       Ателье, в котором работала Рая, размещалось недалеко от дома, можно дойти пешком или проехать всего лишь одну станцию на метро. Сегодня Рая сидела в приёмной и скучала. В этот день посетителей почти не было. Пришла одна дама, сдала на реставрацию старую шубу. И всё. Обычно народу было много, но пока ещё далеко до зимнего сезона.

       Вдруг дверь широко открывается и входит такой крупный мужчина, уверенный. Однако, красивым его не назовешь, но вот глаза коричневые и такие тёплые, с доброй улыбкой,  чувствовалась в нём и сила, и тепло, и доброта. Рая сделала вид, что никого не замечает, читает свои накладные и заказы, на компьютере что-то набирает, как будто корректирует. Посетитель постоял, огляделся, сел в кресло около стола, не дожидаясь приглашения.

— А Вам что? — спрашивает Рая, не глядя на него.
— Вот зашёл  заказать себе дублёнку лёгкую и тёплую.
— Вон стенд, посмотрите, какой Вам нужен материал,  а потом ко мне подойдёте, — так строго и не очень приветливо сказала Рая, а сама что-то разволновалась.

       Чем-то зацепил её посетитель и сама не поймёт, гордо вскинула голову и так вальяжно прошлась мимо него в примерочную. Посетитель был немного озадачен, почему приёмщица ничего не посоветовала и ушла.
Потом осмотрелся, выбрал то, что ему надо и опять сел в кресло у стола приёмщицы. Заискивать ни перед кем он не привык. Он же не виноват, что уродился такого роста и такого телосложения, что ни в одном магазине не может купить себе одежду и поэтому заказывает всё в ателье. Тут подошла Рая.

— Ну, что выбрали?
— Да, вот эта дублёнка светло бежевого цвета. Мне в магазине не купить, все размеры меньше моих, только на заказ.

       Гриша посмотрел на бейджик и увидел, что зовут приёмщицу Семёнова Раиса. Однофамилица! Понравилось ему и её имя. Про себя повторил «Рая, хорошо-то как, — подумал он».

— Вы проходите в примерочную, там снимут мерки Ваши и потом ко мне на оформление.
Сама Рая тоже разволновалась, у нового посетителя и глаза тёплые и ей показалось, что прислонить к его плечу голову тоже станет и тепло и уютно, и надёжно.

— Рая, — обратилась к ней закройщица, — оформляй мужчину. Он, конечно, большой и материала много надо. Посмотри, у нас есть в наличие этот цвет, — и подала Рае бумажку, на которой всё было расписано сколько чего надо.
— Ой, Мария Ивановна, у нас  такого маловато, может на другой замените?
— Закажи этот, что я написала.
— Хорошо, — поджав губы, произнесла Рая.

       Рая оформляла заказ, записала фамилию имя и отчество, и что поразило её, у них была одинаковая фамилия. Он — Семёнов Григорий. «Гриша, — про себя сказала Рая».
Когда он вышел, она посмотрела в окно, Гриша сел в большой автомобиль Volkswagen Touareg, открыл окно, покурил и тихо отъехал.
— Эх, — вздохнула Рая, — живут же люди.

       Грише назначили примерку через две недели. Он ждал с нетерпением. Нет, не дублёнка его волновала, плевать на неё, его волновала встреча с Раей, и он боялся, что в день примерки может быть не она, а её сменщица. Так и вышло.
Пришёл, а в приёмщицах сидит другая и сказала, что примерка переносится на неделю.

— Рая Семёнова в какие дни будет работать, — спросил напрямую, без предисловий, Гриша.
— Рая? А она в отпуск ушла.
— Куда-нибудь уехала?
— Да куда уедешь на нашу зарплату? Дома она, да на даче.
— Может быть номер телефона скажете, у меня к ней есть вопросы.
— А какие?
— Ну, это уж мы с ней сами разберёмся. Я ничего плохого ей не сделаю, я Вас не обманываю, я Вам честно говорю, умоляю, дайте её номер
— Какой смешной, — рассмеялась девушка, — честно он говорит. Вы ещё руку к сердцу приложите! А мне всё равно. Записывайте.
Гриша записал номер, вышел из ателье, сел в свою громадную машину под стать ему, закурил, немного подумал и набрал номер Раи.

— Слушаю вас.
— Рая, здравствуйте, Вам звонит Григорий Семёнов. Две недели назад я заказал в вашем ателье дублёнку.
— Так, помню, а в чём дело?
— Ни в чём, Рая, хочу с Вами встретиться и поговорить.
— На какую тему? Если задержали примерку, то я здесь не причём, я сейчас в отпуске.
— Я хочу с Вами поговорить на другую тему.
— Господи, в чём дело-то, о чём нам с Вами говорить?
— Рая, не вешайте трубку. Прошу встретиться и всё! Я Вас не обманываю, я Вам честно говорю — прошу встретиться!
— Вам срочно?
— Да, конечно, да. Как можно срочнее. Я могу к Вам подъехать часам к шести вечера.

       Рая помолчала, вспомнила его крутую машину и его тёплый взгляд и его такого могучего, крепкого и не смогла отказать. Иногда случается так: увидишь человека всего один раз, а так зацепит, что не забудешь.
— Хорошо, Григорий, подъезжайте к метро «Таганская», я там буду Вас ждать у выхода на кольцевой, я Вас узнаю.
— Так и я Вас не забыл.

       Всю дорогу, пока ехал, Гриша вспоминал, как Рая гордо встала и вышла из приёмной, ему показалось, что он не посмеет к ней подойти, а тут сил не было ждать, когда она вернётся из своего отпуска. Что же в ней такое было? Объяснить он не мог, но и забыть тоже не мог, ждал эти две недели, как чего-то необычного, сверх всякого естества. Ехать было недалеко, если бы не пробки, то за десять минут обернулся бы. Подъехал, огляделся. Увидел её, не выходя из машины. Стоит высокая, статная, всё при ней, и кокетливая шляпка вызывающе сидела слегка набок. Он хотел посигналить. Но решил: «нет, лучше подойду, неудобно, мы же ещё не знакомы». Когда он  подходил к ней, она тоже его увидела и встретила без улыбки, строго и серьёзно.

— Рая, здравствуйте! — Гриша уверенно взял её за руку, её ладонь слегка дрогнула и она, кажется, почти потеряла равновесие, но тут же взяла себя в руки, и уже с волнением смотрела на Гришу — такого надёжного, такого …, — если Вы никуда не торопитесь, то можно зайти в ресторан «Чёрная кошка». Посидим, побеседуем и познакомимся, - продолжал Гриша, а Рая кажется забыла обо всём на свете.
— А почему именно в этот ресторан решили?
— Я там часто бываю, обстановка приятная и народа всегда немного.
— Ох, — вздохнула Рая, — решили так решили, я здесь ещё не была.

       Когда они туда зашли, то Рая сразу обратила внимание, что в углу стоит пианино, светло-коричневого цвета, можно, наверное, и поиграть. Она когда-то училась в музыкальной школе и часто играла на фортепиано. И внешний вид инструмента, как у неё дома. Играть она, конечно же не будет, и пока они выбирали столик на двоих, к пианино подошёл молодой мужчина с красивыми глазами и шикарными тёмно-русыми усами, высокий и стройный, задумчиво глядя на инструмент, открыл крышку, сел за пианино  и стал играть «Мурку». Играл мощными аккордами.

       Рая обратила внимание на его пальцы красивой формы, с изгибом вверх на концах. Высокий лоб и чувствовался в нём какой-то внутренний надлом. Играл красиво, нервно, с лёгким юмором к этой песне. Его пассажи, арпеджио до самых высоких нот перекликались с красивыми аккордами. Оформление в ресторане вполне подходило к песне тридцатых годов и манере игры молодого человека. Всё это создало атмосферу интимно-щемящую.
 
       Рая, тихо улыбаясь, посмотрела на Григория и поняла, почему именно сюда он её пригласил. Здесь можно расслабиться, душевно поговорить. И никто не нарушит это состояние. Рая с Гришей сделали заказ с лёгким красным вином, Рая мельком поглядывала на играющего  музыканта. Гриша заметил её взгляд и сказал:

— Этот молодой человек  перенёс тяжёлую душевную травму. Семён его зовут. Когда служил в Армии на Северном Кавказе в конце 80-ых, любил свою однокурсницу, она приезжала к нему в Армию несколько раз, а когда он вернулся, она уже была с другим. Хотела вернуться к нему, он тоже пытался забыть обиду, но обида не давала ему покоя. Он говорил: «и с ней не могу, и без неё не могу. Забыть бы рад — не получается, да и простить хочу, но не могу». Теперь так и живёт с болью в душе и с этой обидой, потому что от неё этого не ожидал.  Он здесь частый гость, играет хорошо, я сам люблю его слушать.

— А что ещё он играет кроме Мурки?
— Мурка — это его визитная карточка, посетители сразу же понимают, что пришёл Семён. Он и вальсы Шопена играет. Вальсы Шопена почти все играет. В нём грусть поселилась. Я его понимаю. Выпивает  он и играет в покер. Грустно, когда рушится богатый внутренний мир.
— Да, — Рая внимательно посмотрела на Гришу,  улыбнулась, — давай перейдём на «ты» и на «Гришу». Так  о чём ты хотел поговорить, не об этом же пианисте?

А пианист уже играл и напевал новую песню "Ты — февраль на душе, моя грусть и дорога".

— Гриша, эту песню поёт Жанна Бичевская, мне так она нравится, но она же под гитару её исполняет, а на пианино я ещё не слышала! — с восхищением говорила Рая.

А Гриша уже всё это слышал раньше и думал о своём. И под эту музыку он задумчиво и тихо говорил:

— Рая, мне трудно начать, я не сентиментальный человек. Ты мне понравилась — это для меня главное. Мне показалось, что ты надёжный человек, а мне это необходимо. У меня было две семьи, теперь одна в Новосибирске, а вторая в Одессе, а я здесь один, как перст. Я вас не обманываю, я вам честно говорю, — и приложил правую руку к сердцу.
Рая не выдержала и рассмеялась.

— Гриша, у тебя это что поговорка такая: «Я вас не обманываю, я вам честно говорю». Приятно слышать, что я произвела неизгладимое впечатление, — опять смеётся Рая.

       Пианист уже перешёл к Шопену, официантка иногда подходила к нему и, облокотившись о верх пианино, так самозабвенно слушала и глядела на него. Некоторые посетители в знак благодарности за приятную музыку подходили и оставляли деньги на пианино: кто рубли, кто другую валюту. Он после каждой исполненной пьесы подходил к своему столику, где сидел его «друг» по ресторану, опрокидывал стопочку и опять за инструмент.
 Наигравшись, уже, видимо, устал или набрал нужную сумму, сел за свой стол и  Рая  не заметила, когда он исчез.

— Рая, а ты как оказалась в ателье? Мне показалось, что ты не из этой стаи.
— Это долгая история, как-нибудь в другой раз. Сейчас у меня есть работа и я рада.
— У тебя есть семья?
— Нет, я одна.
— А что так?
— Гриша, обо мне потом. Про себя расскажи. Кроме как «Я вас не обманываю, я вам честно говорю», я ничего не поняла.
— Рая, я тоже один. И нас свела судьба. Давай доверимся ей. А дальше посмотрим, куда она нас приведёт. Приходи в ателье через неделю на мою примерку. Придёшь?
— А до примерки мы что, не встретимся?
— Встретимся, я тебе позвоню. А сейчас посидим ещё. Хорошо с тобой. Давай потанцуем.
— А никто не танцует!
— Ну и пусть, а мы будем танцевать. На пианино тоже никто не играл, а Семён сыграл! Для нас...!
Гриша и Рая танцевали  медленный танец и было впечатление, что они слились в одно целое. Его крепкая рука вела её медленно и уверенно и эта уверенность передалась ей. За ними вышли ещё несколько пар. Во время танца Гриша опять спросил:
— Рая, расскажи о себе немного. Я тебе всё рассказал или почти всё, а ты о себе ничего. У тебя был муж?
— Гриша, я расскажу тебе свою историю жизни позже не за танцем, мне с тобой сейчас так хорошо, что ни о чём другом мне думать не хочется. Веришь?
— Верю, верю, конечно. А может быть мне и не нужно знать твою историю, какое это имеет значение для нас теперь... Мне тоже с тобой душевно тепло, и что бы там ни было, сейчас ты со мной.