1. Идея братства

Идея она как бактерия. Её сила так же велика. Любая даже самая маленькая её крупица способна либо навсегда стать частью тебя, либо уничтожить.
Из фильма «Начало»

В нашей жизни всегда существуют Главные Дела, сменяющие друг друга, и если бы кто-то попросил меня сравнить их с чем-то обыденным, но глубинным, понятным, наверное, каждому человеку, то я связал это со строительством дома. Нет, не так, не дома, а Дома. Ведь Дом – это то что понятно каждому, правда? И как строят дом – спросите у ребенка? Даже ребенок скажет вам, что начинают не с крыши, а с фундамента. Роют котлован, ставят опалубку, заливают бетон – и фундамент готов! И уже потом, на этом фундаменте, мы возводим стены, кладем перегородки, устанавливаем лестничные марши... И каждый раз, поднимаясь на этаж выше, мы как бы еще раз оцениваем свою работу.
Простите за строительные аналогии – это у меня из армейской юности. Мне довелось служить в «стройбате» плотником-бетонщиком и каменщиком. Там, за бетонным забором, я мечтал о свободе и странствиях, о путешествиях, о пещерах и горах, об опасностях, но не тех, что составляли жизнь «военного строителя», а других, которые ты выбираешь сам. Три года до армии – весьма небогатый опыт туризма, но – самые яркие впечатления, можно сказать – «открытие мира». И открытие самых лучших отношений между людьми – отношений братства. И попытка распространить эти отношения на весь остальной мир.
Что мне оставалось еще, кроме как переживать это снова и снова, там, где у тебя не спрашивают, нравятся ли тебе эти люди, с которыми ты живешь бок о бок в одном бараке, где господствуют приказ и сила?
Именно там я открыл для себя Экзюпери с его «Планетой людей», «Ночным полетом» и «Военным летчиком». Я спер эту книгу из библиотеки части и таскал ее с собой в сапоге, весь срок, читая и перечитывая – в бараке, в увольнении, на перекурах на стройке...
Она и сейчас у меня стоит тут, на полке, перед глазами. Этот странный француз, с его любовью к небу и к людям, стал моим первым учителем братства. По нему я оценивал и свой маленький опыт открытий в туризме, по нему мечтал о будущем.
Так появилась эта, написанная ночами, «фантазия на темы кострового братства»...
 

Держитесь, мы идем...
Фантазии на тему братства
Взбирайтесь на холмы,
Спускайтесь в долины -
странствуйте!
У.Уитмен.

Я оборачиваюсь - кажется, кто-то окликнул меня, но тут же жалею об этом и, отшатнувшись обратно, вжимаюсь в промерзший камень, перевожу дух. Двадцатиметровый подъем по обледеневшей скале отзывается довольно неприятным головокружением и дрожью в коленках .Впереди бесформенной кляксой чернеет грот, это наша цель-пещера Шорская ,Шора. Еще усилие... И вот я стою рядом с моими товарищами на крохотной скальной площадке перед входом (мы едва умещаемся здесь вшестером) Можно перекурить. Сигарета, одна на всех, пошла по кругу, и только теперь, в буквальном смысле слова ощущая плечи товарищей, я позволяю себе чуть-чуть расслабиться и оглядеться.
Снег. Он незаметно скрадывает сумерки и кажется, что с каждой упавшей снежинкой гаснет лампочка дневного света - одна, вторая, третья.. .Под скалой, уже едва заметно, виднеется наша запорошенная снегом палатка, а чуть дальше ,огибая скалу, плавно течет дорога...И еще где-то там, за вечерней кисеей снегопада, уютно светятся лампадки - это окна наших квартир. Там нас ждут, там о нас думают, и мы туда вернемся. Но это будет потом. А сейчас мы в пути, мы вышли в дорогу, и она привела нас сюда, в Шору.
В последний раз подгоняем снарягу, проверяем фонари на касках .Свет -это главное, это кусочек дня, который мы уносим с собой в темноту подземелья.
Пора. Один за другим исчезает товарищи в черном провале. Моя очередь спускаться. Я беру веревку и ,обернувшись, в последний раз ищу дорогу, невидимую уже за снегом и сумерками. Я думаю о том, что завтра мы уходим дальше, обогнув скалу .Наша дорога бесконечна, ибо прилегает она через наши сердца. Наш путь бесконечен, как бесконечно познание.
Нет, это не рассказ о путешествии, не описание приключений, скорее уж это исповедь человека, который лет пять назад, с этой самой Шоры заболел пещерами .Мысли вслух, которые, возможно, кто-то услышит. И еще - о спелеологии и спелеотуризме написано достаточно вполне компетентными людьми, и я не буду повторяться. Тем более, что дело не в пещерах.  Дело в Дороге, И еще дело в том, что человек утратил чувство Дороги.
60-е года остались позади, годы не совсем понятные нам, молодым, и оттого особенно раздражающие. С высоты наших прагматичных 80-х мы кривим губы в высокомерной усмешке: «Визбор? Кукин?».Да, у каждого времени своя культура, но где их взаимосвязь, не слишком ли поспешно мы стараемся отмахнуться от вчерашнего дня, от его понимания? И кто нам здесь поможет, как не Визбор, фонограмма 60-х, духа того времени, когда, собственно, и начал развиваться самодеятельный туризм. Да что туризм, слишком узко! Словно пелена упала о глаз, и люди увидели страну, исчерченную ниточками дорог. Может быть их пьянила открывшаяся возможность увидеть все своими глазами или они действительно познали чувство причастности и ответственности друг за друга, а их «костровое братство» было началом того духовного очищения, которое так и не наступило тогда?
Не знаю... Похоже, какие-то ниточки, связывающие нас с нашим недавним прошлым, оказались порваны. Бездуховность – вот что страшит. Мы растеряли идеи, доставшиеся нам в наследие и не произвели своих, и наши действия оказались как бы лишенными смысла.
И самодеятельный туризм не избежал общей участи .Параграф и администрирование медленно, но верно сгубили дух Дороги, присущую ей широту и вольность. Туризм опутали циркулярами, запретами и предписаниями; возник целый бюрократический аппарат из людей, зачастую никуда не выходивших дальше собственной дачи, но решающих вопросы маршрута и выпуска групп. На туризм «спустили план»- в моем представлении это так же бессмысленно, как план в области литературы - написать столько-то стихов о труде и столько-то романов о производительных силах и производственных показателях. Ибо туризм в идеале (и как он сейчас от него далек!) это, прежде всего, педагогика, это то же искусство, воспитывающее чувство прекрасного, чувство принадлежности к Родине, лишенное привычного ложного пафоса. Здесь важна не громкость фразы, а естество человека, связь человеческого сообщества и природы, познаваемые активно, через Дорогу.
Да, мы лишились и этого идеала, что в какой-то мере тоже способствовало образованию дефицита «творческой молодежи» 70-х. Так кажется мне, ибо на скудной почве не может вырасти подлинное искусство .И сейчас, когда на страницах прессы усиленно пропалываются сорняки, и «пробудившаяся молодежь кричит «И мы хотим!», меня не покидает беспокойство - а не дань ли это времени, за которым вновь наступит пустота безвременья? А если нет, то поймем ли мы, как важна сейчас Дорога?
Стоп. Что-то все же осталось То, что заставляет нас (кого чаще, кого реже) срываться с продавленного диванчика и мчаться куда-то, Бог знает куда. То, что исподволь разрушает нашу излишнюю рациональность и самоуверенность. Охота к перемене мест? Но- тсс!.. Об этом не принято говорить вслух - нетактично .И мы, благополучные, лишь посочувствуем очередному «сорвавшемуся»- да, стресс, нагрузки, информация! ,а в душе шевельнется беспокойство – скоро ли наша очередь - вот так же?..
Мне легче .Когда во мне просыпается охота к перемене мест, я собираю рюкзак и уезжаю. В Хакасию. В Малую Сыю. Наверное где-то здесь пролегает моя тропа к Дороге.

* * *
Из письма к другу.
«Ты был прав, Леха, у каждого человека есть на свете уголок, куда бы он хотел вернуться. И сейчас я все чаще ощущаю, как мне не хватает нашей Малой Сыи с ее надменными лесистыми сопками и сумасшедшим климатом: внезапными дождями, дневной жарой, ночной холодиной. Все чаще я вспоминаю о ней и все сильнее меня туда тянет. Ностальгия, как фотовспышка, выхватывает  из памяти сыйские эпизоды, исполненные для меня особого смысла, и я, кажется, начинаю понимать, что такое чувство Родины. Странно, что можно обрести Родину в двадцать с лишним лет...
Щелк! – и дребезжащий старый автобус трясется по пыльным дорогам, и мы глазеем в окна на облака, цепляющиеся за верхушки сопок – непонятно, то ли сопки такие огромные, то ли облака идут низко. Для нас, детей равнин, это самые настоящие горы,  а ведь впереди еще Поднебесные Зубья и Алтай, а у Нинки – Памир, а у тебя – Кавказ.
Начало. Наш первый серьезный поход, и мы наслаждались предстоящими трудностями, как только может наслаждаться первой любовью юность. Может быть поэтому и остались в сердце эти сопки, и быстрая говорливая речка Белый Июс, берущая начало где-то в и верховьях, и странная деревушка Малая Сыя с ее удивительными обитателями: директором заказника Володей Дмитриевым, метеорологом по прозвищу «Химик», энтузиастом поиска пещер Васей Длинным...
Щелк! – И вот мы уже идем по гребню, год спустя. Здесь почти нет леса, он ниже,  а совсем далеко внизу блестит ниточка Июса. Мы составляем карту района и ищем пещеру со странным названием Кип, она где-то впереди, и вот в стороне остается грохот камней, несущихся по склону – это Вася с друзьями расчищает подходы к открытой им недавно «Западне». Духотища и жара немилосердная – быть дождю, и мы искоса посматриваем на белесое, словно выцветшее хакасское небо. Ну, так и есть – громадная туча, невесть откуда взявшаяся, догоняет нас и обволакивает прохладой и легким туманом. Справа от нас небо аж фиолетовое, а слева невозмутимо светит солнце, туча не хочет его закрывать, она присела отдохнуть на нашей сопке.
«Сейчас начнется!» - только успеваем подумать мы, и тут начинается. Дождь – как из ведра, и мы, метнувшиеся было вниз, к скальному козырьку, вдруг останавливаемся, зачарованные – справа, над черным, туманным лесом появляются снежинки, и, кружась, падают, все гуще и гуще, обволакивая деревья и склон, и вот уже повеяло оттуда ледяным дыханием зимы... А слева все так же неистово светит солнце и идет дождь, и изумрудная мокрая хвоя слепит глаза. А мы уже, никуда не прячась, идем, вытянувшись цепочкой по гребню, по границе зимы и лета, наполовину в снегу, наполовину в дожде...
Щелк, щелк, щелк! – воспоминания захватывают меня, все мелькает, как в ускоренном кинофильме. Помнишь, как в одной из пещер мы с тобой открыли окошко в сказку? Оно было совсем рядом с привходовым обледенелым колодцем, может поэтому на него не обращали внимания другие группы, да и я тоже хотел пройти мимо, но ты почему-то полез по гладкой стенке к этому явно тупиковому отверстию, сорвался, и, тихо ругаясь, опять полез, а я стоял и злился, что должен мерзнуть в этом холодильнике из-за твоего упрямства - на карте-то ничего нет! Но вот ты добрался до этой чертовой дырки и завис там, что-то созерцая, казалось целую вечность. А когда ты спустился и оказал буднично: «Тупик»,я увидел твои глаза. И настала моя очередь карабкаться по стене, чтобы взглянуть на удивительный мир миниатюрных пагод и белоснежных фантастических фигурок ,вылепленных  величайшим скульптором — Природой. А потом из узких тесных калибров мы буквально вывалились в грот Аида - огромный гулкий зал со сводами, затерявшимися в темноте.Здесь были бессильны даже нами шахтерские фонари и я шепнул тебе (ну и акустика!): «Знаешь, если  здесь установить орган и исполнить мессу, то люди, наверное, поверят в Бога...»
И вот уже отъезд, мы все собрались в метеостационаре, сидим на отощавших рюкзаках, и Химик, кажется, берет гитару:
С этих пор, где б меня не носило,
Ты мне будешь как памятный дар.
До свидания, Малая Сыя,
Исторический стационар...»

* * *
А вообще, зачем?
Мы ищем пещеры, прочесывая сопку за сопкой .заглядывая в каждую щель, делаем привязку и топосъемку, составляем кроки, карты... К чему все это? Зачем парни из Новосиба, Томска, Новокузнецка проводят в Сые каждое лето, буквально вручную раскапывают, подрывают, чистят пещеры? Кто пройдет по тропам, которые мы пролагаем? И из хаоса вопросов растет, кристаллизируется главный - что дает человеку Дорога, какова цель его бесконечного поиска?
У Сент-Экзюпери есть мысль, ставшая для меня очень важной: «Чтобы освободить нас, достаточно помочь нам осознать какую-нибудь цель, объединяющую нас друг с другом, ища эту цель в том, что носит универсальный характер» И вот человек идет в горн и спускается в пещеры, и на верткой байдарке проходит через пороги, рискуя жизнью. Неужели за этим скрывается нечто еще более ценное, чем человеческая жизнь? Но у того же Экзюпери: «Цель, может быть, ничего не оправдывает, но действие освобождает от смерти»
Выходит, все дело в действии, но в действии целенаправленном, поддерживающем в человеке ощущение его ценности. А мы, увлекшись действием, разучились формулировать для себя эту универсальную идею, и, как результат - ощущение собственной незначимости, бессмысленности начинаний.
Мне кажется, самодеятельный туризм тоже запутался между целью и действием. Мы ушли в спорт, и техника туризма, совершенствование мастерства, большинству из нас заслонили нечто более важное.
Не всем, конечно. Больше стадо «диких» групп, зачастую более тщательно подготовленных к равного рода неожиданностям, ибо идут они на свой страх и риск, в обход маршрутной комиссии и спасателей .Эти люди, отказавшись от официальности и разряда, избавились от бесконечной, никому не нужной волокиты с маршрутными документами и ушли искать Дорогу «подпольными тропами» Но чем лучше их закрытые для непосвященных группы? Чем отличаются «банды» барсов от элиты официальных клубов?
Одиночки. О «сольном туризме» у нас молчат - если о каком-то предмете не говорить то его как будто бы и не существует Порвав с секциями и клубами, они не приемлют ни официальных групп, ни дикой стаи, их тропы везде, их участь, как правило, это цепочка следов на заснеженном склоне, уходящая в небытие. Стихия жестоко мстит человеческой самоуверенности, утратившей идею людской связи, общности, дружеского плеча.
Есть еще «хвосты». Этим все равно с кем идти, лишь бы пристроиться к группе и урвать побольше впечатлений.
Или будущее за теми немногими, кто оказался посильнее ни сохранил правду о Дороге, отгородившись в своей «вотчине»?

* * *
Из письма к другу :
«...Спасибо за фотографии .Я очень рад, Алексей, что ты не бросил туризм, даже когда нас осталось так мало. Да, наша группа развалилась как карточный домик, кто завязал, кто-то подался в турклуб, ну а ты, как я понял, ушел в «дикари» .Что ж, все закономерно, если вспомнить в каких мухах рождалась наша «Авантура» .Недоставало опыта, помощи, снаряжения, зато энтузиазма было хоть отбавляй. И были тренировки в Искитимском карьере, и желание ходить, и наши планы у костра.
А потом я метался по кабинетам пединститута с маршрутными документами: турсекция «Ювента» - комитет ВЛКСМ – профком - деканат ФОП – ректорат... И везде – обещания, заверения и ,в конечном итоге, вежливый отказ. Так, заработав в секции репутацию чужаков, а у институтского начальства - злостных прогульщиков занятий, мы ушли искать помощи «на стороне». Да, у источника познания на сей раз закрыл дорогу педагогический институт.
Нам повезло, Леха. Если бн не Валерий Васильевич Говор, мы бы сразу ушли в «дикари», или разбрелись, кто куда. Он предложил нам компромисс, не связывающий нашей желанной самостоятельности - выпускаться в его детском клубе «Факел»,а потом водить пацанов .И мы немного протянули здесь.
Детский туризм... Помнишь, сколько сразу проблем обрушилось на нас - и авторитет среди подростков, и огромная ответственность на маршруте, и многое другое. Здесь бы и развернуться нам, будущим учителям, но.. .Это был урок, которому мы не вняли, желая ходить лишь для себя, а все остальное было платой за официальность, терпимой необходимостью. Мы проглядели тех, кому мы были так нужны – детей.
И вот теперь, подытожив наш небогатый опыт, я понимаю почему не стало нашей «Авантуры» Ибо, создавая ее как противовес «академическому» самодеятельному туризму, мы не нашли нового пути. Мы тоже заблудились  у тропу, Леха...
Мрачноватое письмо получилось - ностальгия, грустные воспоминания, ошибки. Только не обвиняй меня, пожалуйста, в пессимизме, это лишь попытка правдиво отразить наше прошлое. Как видишь .минусов больше, чем плюсов.
Но сейчас я, как никогда«полон оптимизма. Поражение «Авантуры» раскрыло мне глаза и дало силы, чтобы все начать сначала. Я вижу цель, Алексей, и для ее осуществления мне нужны товарищи, преданные ей так же, как мы с тобой преданы Дороге. В общем, мне нужен ты...»

* * *
Итак, ключевой вопрос наших размышлений - что нужно менять в сложившейся обстановке? Проблемы планового и самодеятельного туризма начинаются с руководства. Секции и группы, растущие сегодня,  как грибы, требуют не формальных «бумажных» инструкторов, не просто тренеров.  Руководитель должен стать учителем, как сенсэй в подлинном карате.
Я глубоко убежден -почти на 100% от руководителя зависит, будет ли ходить  пришедший к нему человек в горы, в пещеры, в общем, пойдет ли он за ним но предложенной тропе. А он обязательно пойдет, если дать возможность осуществиться тому, что скрыто в нем.
Чувству ответственности .высокому уровню знаний и мастерства необходима философия  Дороги, триединство  красоты окружающего мира, целенаправленности, создающей  те «линии сопротивления» ,что предоставляют личности шанс испытать себя и идея человеческой общности, связанной узами братства. И  в результате этого гармонического сочетания сможет раскрыться в человеке писатель .художник, воспитатель, Моцарт.
Да, идея не нова:  «Шеф - тот, кто ощущает потребность в других Искать шефа - для нас значит искать самих себя.. Шеф - это тот, кто нас притягивает, вместо того .чтобы покупать как привилегию наше согласие помочь» (А. де Сент-Экзюпери).
А чтобы получить такого руководителя нужны, как я полагаю, новые формы организации туристов. Возможно, найдет воплощение и моя идея - идея создания группы «Сталкер»

И снова - письмо и другу:
«...Пусть нас будет немного поначалу, но мы должны стать единым организмом, где каждый знает свое дело, но может, в случае необходимости заменить товарища .Мы не долины быть одинаковы ,пойми, залог нашего успеха - в нашей разносторонности. Ведь люди, которые придут к нам, и к которым придем мы, долины иметь свободу выбора, а его определяет то, что было задавлено ранее.  А наша задача- дать возможность таланту раскрыться в Дороге. Вот почему нам нужны проводники-художники, поэты, исследователи. Да, проводники, ибо нам сродни Сталкер, ибо подобно ему, мы должны дать людям шанс на самое сокровеннее желание.
И пусть мы, открывая шлагбаумы, разбредемся потом со своими группами по разным тропам, и кто-то уйдет в детский туризм, где Моцарт еще спит в душе ребенка, а кто-то отправится врачевать души взрослых - это не будет новым поражением. Потому что наши, бьющиеся в унисон сердца, знают: все тропы, проложенные нами, впадают в Дорогу познания, где, встретившись на краткий миг,  мы сможем снова сказать людям: «Держитесь... Мы идем, мы поможем вам...»
ноябрь 1987г.
С. Большая Ельня, стройбат


Все когда-то заканчивается – бетонные заборы, ожидание свободы, ночные мечтания... Оглядываясь назад, я благодарен Богу за эту двухлетнюю выдержку и за то, что было потом – за свой путь через Малую Сыю  и Салаир, через все мои лагеря, походы, отряды и клубы. За людей, которые пришли ко мне, ища что-то свое, и стали моими друзьями. Частью «кострового братства».
Но вначале было время  «КПСС», она же - КЮС ...