Бабушкины сказки. Детство и юность

 
   Бабушкины сказки! Кто их не слушал в далёком детстве? Удивительный мир открывался перед моими глазами после бабушкиных сказок. А рассказывать их она была превеликая мастерица. Весь вечер могла рассказывать бабушка свои сказки – одну за другой, неустанно. Откуда она столько их знала? И каждый раз всё новые и новые.
   В те далёкие годы электричества в нашем селе не было. Господствовала Её Величество Керосиновая лампа. В сырые осенние ночи во дворе и на улице стояла такая темнота, что в двух шагах ничего не было видно. В народе о таких ночах обычно говорили – такая темень, хоть глаза выколи.
   Радио было только в районном центре. Сельские мужики, ездившие туда на базар, подолгу стояли, как околдованные, у репродукторов, установленных на высоких столбах, слушая неведомую им музыку и интересные речи, а потом, возвратившись в село, рассказывали родным и соседям о дивных «говорящих тарелках». О телевидении даже самые начитанные люди в селе ничего не знали.
В осенние и, особенно, в длинные, зимние вечера, когда уже давно были закончены все полевые работы, а на дворе устойчиво обосновывалась зима, и всё вокруг было покрыто глубоким снегом, трещали морозы и переметали снег метели, вся наша семья собиралась вместе в тёплой хате. Жарко горели дрова в печке и комнаты наполнялись приятным теплом. Светила тусклым жёлтоватым светом керосиновая лампа, висевшая под потолком в Божьем углу над большим обеденным столом. В холодные метельные ночи слышалось завывание ветра за окнами. В ясные морозные ночи скрип от идущего по заснеженной улице человека был слышен отчётливо на большом расстоянии.
   Вот, в такие вечера и любила бабушка рассказывать свои сказки. Сядет, бывало, она за пряху, тянет, суча, шерстяную нить из белой кудели, наматывает её на скалку и под мерное стрекотание пряхи, как под аккомпанемент, начнёт рассказывать очередную сказку. Вот одна из этих сказок, которую я слышал только от бабушки и нигде больше не встречал.
   Жил в давние времена в одном селе Барин. Был он злой и жадный. Любил, чтобы все перед ним преклонялись, при встрече падали на колени и целовали след от колесницы, на которой он ехал.
   В воскресение каждый его крепостной крестьянин должен был приносить ему богатые подарки. Если подарок не нравился, велел он тут же пороть крестьянина до потери сознания. Все боялись и сильно ненавидели этого Барина. При появлении его колесницы, запряженной резвыми конями, крестьяне старались куда-нибудь спрятаться и не появляться на его пути. Обобрал Барин своих крестьян до последней нитки и всё ему, казалось, мало. А запугал он их ещё больше.
   А Барыня была во много раз хуже. Не любила она крестьян ещё сильнее, чем муж. Рос у них единственный сын – Барчук. Когда он был маленький, выбирала Барыня крестьянского парня покрепче, приводила его к себе в сад и велела катать Барчука верхом на спине на четвереньках по саду. Барчук надевал на красные сапожки медные шпоры, распалялся во время катания и бил ими бедного парня по его худым бокам. Больно было парню, но деваться было некуда. Терпел парень, а слёзы катились у него из глаз, но вытереть он их не мог, так как руки у него превращены были в ноги.
   Любил Барин строить что-нибудь новое в своём поместье. Построил дом с высокими башнями, потом огромную конюшню, затем глубокий пруд в саду. И всё это выполняли его бедные крестьяне, над которыми он так измывался. Работали они с неохотой, из-под палки, а потому проклинали и самого Барина и всё, что он строил.
   Терпеть не мог Барин, если у другого барина появлялось что-нибудь такое, чего у него не было. Впадал он тогда в такую злобу и лютовал до тех пор, пока не добивался превосходства над своим соперником.
   Старея и чувствуя свои тяжкие грехи, чтобы искупить их, решил он построить в своём поместье церковь. Согнал он на это строительство всех своих крестьян. Три года строили крестьяне эту церковь. Получилась она огромной и высокой, с позолоченными куполами и большим серебряным крестом на главном куполе. Такой церкви нигде больше не было во всей округе. Большие медные колокола подняли на высокую колокольню. Наступил день открытия и освящения церкви. Барин шёл впереди процессии, направлявшейся к церкви. Всем остальным он приказал идти на три сажени позади себя. Даже и здесь он хотел, как везде и во всём, быть первым. Хотел он первым войти и в новую церковь.
Подошёл Барин к широкой двери церкви, шагнул через её порог и вошёл внутрь. Вдруг, раздался страшный гул, двери церкви с шумом захлопнулись, земля разверзлась и церковь провалилась в преисподнюю. Потом земля сомкнулась, и на поверхности остался только один огромный серебряный крест и небольшое отверстие возле него. Поражённые всем этим люди, долго не могли придти в себя, а когда опомнились, бросились бежать в разные стороны от этого проклятого места.
   Долго потом никто не решался подойти к зияющей в земле дыре, чтобы заглянуть в неё и послушать, что там, в низу, творится. А когда один смельчак приблизился к этому месту, то услышал страшные крики и стоны, доносившиеся из-под земли. После этого никто уже не решался близко подходить к этому страшному месту.
   Барыня и подросший Барчук, чтобы искупить грехи Барина и свои собственные грехи, теперь старались быть добрыми. Отменили всякие поборы с крестьян и никого не пороли розгами. Барчук обещал отдать всё своё золото тому, кто спустится в страшное отверстие и узнает, что сталось с Барином. Но охотников не находилось.
   Однажды через эти места проходил Солдат. Отслужил он в царской армии двадцать пять лет. За время своей службы, чего только он не видел! Никого и ничего он не боялся. Сам Чёрт был ему товарищем. Остановился Солдат на ночлег в том селе. Утром увидел Солдат дочь крестьянина, у которого остановился, и влюбился в неё. Но чтобы им пожениться, нужно было получить разрешение у Барчука. Барчук поставил условие, чтобы Солдат спустился в провалившуюся под землю церковь и узнал о судьбе Барина. Солдат согласился.
Обвязался Солдат верёвкой, взял с собой балалайку и велел опускать его в отверстие. Оставшийся конец верёвки, он приказал намотать на серебряный крест и ждать его сигнала из-под земли.
   Опустившись вниз, увидел Солдат ужасную картину. Барин, запряженный в большую колесницу, возил главного Сатану по огромным залам церкви. Многочисленные черти с длинными бичами, со всех сторон окружив колесницу, крича и гикая, хлыстали Барина, не давая ему ни на минуту остановиться. На его шее крепко примостился маленький Чертёнок с железными шпорами на волосатых ногах, вонзая эти шпоры в бока Барина. Страшные крики вырывались из груди Барина, но они тонули в кромешном шуме большой стаи веселящихся чертей.
   Увидев Солдата, черти так были удивлены, что сразу прекратили своё веселье. Колесница остановилась, и Барин впервые за всё время своего пребывания под землёй, получил передышку. О нём на миг все забыли. Сатана вытаращил свои глаза на Солдата и яростно закричал:
   -Ты зачем к нам пожаловал?
   -Я узнал, что это катание вам чертям давно надоело, и придумал для вас более интересное развлечение, - ответил спокойно Солдат.
   -А ну, показывай, что придумал! – сказал Сатана. - Да не забывай, куда спустился, - добавил он, обводя чертей строгим взглядом.
   Солдат потребовал стул. Черти мигом его притащили. Солдат сел на стул, взял в руки балалайку, настроил её и заиграл плясовую. Сначала черти молчали, потом начали шевелить ушами и крутить хвостами в такт музыке. Вдруг, маленький Чертёнок не выдержал, спрыгнул с шеи Барина, выбежал на круг и пустился в пляс. Постепенно входили в круг всё больше и больше чертей. Наконец, пляска превратилась во всеобщую вакханалию. Не плясал только сам Сатана. Он делал вид, что этим его не удивишь. Чем дальше играл на балалайке Солдат, тем в больший азарт входили черти. Даже Сатана начал понемногу дёргаться. Солдат неожиданно прекратил игру. Черти закричали:
   -Играй! Мы хотим ещё плясать!
   Солдат опустил балалайку и сказал, что он устал и ему надо отдохнуть, отдохнуть надо и балалайкё, так как её струны сильно нагрелись и могут не выдержать такого напряжения. Потом он будет ещё играть, сколько чертям захочется. Сатана довольный, что удержался от соблазна танцевать вместе со всеми, согласился дать Солдату передышку, и даже разрешил поговорить с Барином, которого черти впервые выпрягли из колесницы. Черти оставили их в покое. Солдат и Барин удалились в один из залов церкви
   Рассказал Барин Солдату о своей адской жизни, о страшных нечеловеческих муках; сообщил, что никогда уже ему отсюда на Белый Свет не выбраться, да и Солдату тоже. Солдат заверил Барина, что он, как пришёл сюда, так и уйдёт отсюда, но секрета своего не сообщил. И попросил тогда Барин Солдата, передать его сыну Барчуку, чтобы он все свои богатства раздал крестьянам и отпустил всех их на волю. Только после этого черти сделают Барину некоторое послабление.
   Вскоре прибежал Чертёнок и сообщил, что Сатана и другие черти ждут Солдата. Солдат вышел к чертям и опять стал играть на балалайке. Черти пустились в пляс и плясали до одури, а, одурев, плясали ещё неистовее. Сатана и на этот раз терпел долго, потом начал дёргаться. Вдруг он прыгнул со своего высокого трона в круг, и черти мгновенно расступились, освобождая для него место. В этот момент Солдат оборвал струны на балалайке. Музыка смолкла. Сатана, весь, дрожа и дёргаясь, стоял посреди круга. Черти бросились к Солдату.
   -Играй, Солдат! Сатана плясать хочет! Почему нет музыки? Что случилось? – орали они, перебивая друг друга.
   -Ваше Сатанинское Величество, - сказал Солдат, - играть не могу. Порвались струны!
   -Плясать хочу! – кричал Сатана. – Натягивай новые струны!
   -Вся беда в том, что у меня запасных струн нет. Их можно достать только на верху – на Белом Свете, - спокойно сказал Солдат.
   Черти окружили Сатану и начали совещаться. Сатана был явно посрамлён. Ему было неловко перед чертями, да и сами черти понимали это и не хотели давать Сатану в обиду. Посовещавшись с чертями, Сатана сказал:
   -Ладно, Солдат, мы тебя отпустим на Белый Свет за струнами, но как ты докажешь, что нас не обманешь?
   -В залог я оставляю здесь свою балалайку, - ответил Солдат.
   Сатана согласился. Солдат подошёл к верёвке, обвязал её вокруг себя, и потом несколько раз дёрнул, как было условленно. На верху поняли условный знак, и вытащили Солдата на Белый Свет.
   Рассказал Солдат Барчуку обо всём виденном им в подземелье и передал просьбу Барина. Сам женился на любимой девушке и навсегда ушёл с ней из этих мест в свои родные края.
   Барчук раздал все свои богатства крестьянам и отпустил их на волю. Сам уехал с Барыней далеко за границу. Крестьяне тоже не захотели жить в этих местах, и ушли на вольную реку Дон, основали там новое село и зажили вольно и зажиточно.
   Отверстие на месте церкви вскоре совсем исчезло. Остался только один большой серебряный крест, да и тот найти теперь очень трудно, так как люди в тех местах давно не живут, и всё там заросло дремучим непроходимым лесом.