Посвящается тебе Гл 28 Студентка

Как говорил Ленин, "Учиться, учиться и учиться - это лучше, чем работать, работать и работать"...


Домой Аля написала, что поступила, правда в другое место… Потом расскажет… Кое-как две недели перекантовалась у Августы, а потом началась студенческая жизнь. Далеко не там, где мечталось. Медицинский институт был рядом, но она не помнит, чтобы к ней приходили мысли снова туда сунуться на следующий год. Наглая самоуверенность превратилась в полную её противоположность. Можно было вернуться и усиленно готовиться с химичкой к новому поступлению в этот самый Мед… И сдался ей этот Мед, когда было сотни Пед? В том же Воронеже. Видно сильно повредилась на голову.
Что случилось, то случилось. Теперь новая установка гласила: начала учиться - закончи!Через два года получишь диплом и профессию. профессия оказалась очень интересной - управление движением поездов на ж-д станциях. Аля, впервые побывав на практических занятиях в мастерских, обалдела. Там, по периметру длинного помещения проходила железная дорога со станциями, на каждой из которых стояла своя система управления стрелками и сигналами. Руководил движением диспетчер. Он выпускал на линию поезда, присваивая каждому номер,и по связи сообщал каждому дежурному план следования состава. На одной станции - принять на боковой путь и пропустить транзитом скорый поезд, на другой станции этот поезд принять на грузовой двор и расформировать... Это была увлекательнейшая игра! Игрушки валились с рельс, застревали на перегонах, диспетчер злился и вопил через все перегородки уже без телефона о потере поездов,ведь на его общем пульте он только что был, но исчез! Честь сесть за диспетчерский пульт и командовать всем движением выпадала только самым смелым. Аля её удостоилась, восхитив преподавателя "умом и сообразительностью" Больше всего нравилось работать на пульте управления последней модели, с полной автоблокировкой. На нем надо было только нажимать кнопки. Аля мечтала после получения диплома работать именно на таком. На других факультетах обучали ещё трём профессиям, но их профессия была самой главной, объединяющей управление всеми службами. О минусах будущей профессии Аля узнает потом.

На улице Студенческой после мединститута расположились три здания их техникума, потом шли здания строительного. Общежитие в виде буквы П состояло из мужского и женского крыла, между которыми находился спотзал. Напротив общежития,скрытые зеленью деревьев, высились стены стадиона "Труд".

В комнату поселились Дина, Люба, Тоня и она. Все из деревень, кроме Дины, ее принес ветер из Магадана. По существу Аля осталась все в той же деревне, только вокруг был город. Не высоко же она взлетела. Зато училась легко, стала писать стихи, тоска по дому и открытая рана провала этому очень способствовали. Читала снова запоем. Осилила даже «Исповедь» Руссо. По сравнению с «Человеческой комедией» Бальзака, это было скучнейшим занятием. Бальзак познакомил её с историей Франции, королей и королев, фавориток, дворцовых интриг и войн за власть. Жаль, что не было что-то подобного об Истории России. Об «Истории государства российского» Карамзина она тогда и слыхом не слыхивала, поэтому  до сих пор полный профан в истории собственной страны.

Стихи печатали в стенгазете, Аля стала искрить гранями стихоплетства на вечеринках, создавая поэмы обо всех собравшихся, соединяя все единой красной линией. Естественно с подколами и хохмами. Потом её сделали редактором стенгазеты, она стала ходить в драмкружок, влюбившись в приму его – Сергея. На первые роли не брали из-за говора, пришлось уйти.

Утро начиналось с гимнастики. Физрук Чугунов приходил в общагу, сталкивал всех с кроватей и гнал на улицу махать руками. Потом все бежали в столовку, слизывали одним движением языка манную кашу и бежали на занятия. В обед забегали снова подкрепиться половинкой первого, двумя ложками второго с огромным количеством кусочков хлеба, стоившего копейку. Вечером голодали, подъедая остатки роскоши, присланные родными в посылках. К концу месяца родился анекдот: Вот вам рубль, дайте стакан чая и 97 кусочков хлеба. Сдачи не надо!

Иногда какая-нибудь комната начинала варить суп, собирая составляющие его продукты по комнатам соседей. Сподобились и они. Мама прислала свиную закопченную лопатку. Ели ее, очень экономно, отрезая по кусочку, дней сорок. Остался огромный мосол, который не поднималась рука выбросить. Наслаждались запахом…Но пришел и его черед. Решено было сварить из него суп! За дело взялась Дина, а остальные на последние деньги рванули на «Щит и меч», который она успела посмотреть. По возвращению их ждала большая кастрюля посередине стола, издававшая райские ароматы. Где Дина нашла эту огромную посудину под мощный мосол не известно, но их это и не занимало.
Ели уже по пятой тарелке, когда Дина, потупив глаза, призналась в страшном грехе – она положила коробку спичек на крышку кастрюли, а, отлучившись ненадолго и вернувшись, её не нашла. Подумала, что кто-то взял… пока не стала мешать суп… коробку вытащила и долго мучилась, но так и не смогла вылить все в унитаз. Признание никого не смутило, сытыми и довольными легли спать.

Стипендия была 30 рублей, по рублю на день. Каша утром – 10 копеек, обед -  25 копеек, вечером – что бог послал, остальные деньги улетали на кино, чулки и прочие мелочи. Аля, например, купила себе туфли школьные, очень красивые за шесть рублей, но они погибли очень нелепо. Поставила их сушиться, прислонив к стене над плитой, и отлучилась, уверенная в их полной безопасности. Через полчаса ей сообщили об их внезапной кончине. Аля рванула на кухню, туфли стояли у стенки настолько искореженные и какие-то маленькие, что на глаза навернулись слезы:
- Любимые мои, единственные, - запричитала Аля, - зачем покинула я вас в трудную минуту, не потому ли и вы покинули меня за предательство мое. Светлая вам память, погибшим во цвете лет по глупой случайности.
Долго стоял хохот на всем этаже.

Через Дину Аля познакомились с ее двоюродной сестрой Лизой – сущей оторвой. Потом в их развеселую комнату стала заходить Наташа, городская девчонка, почему-то выбравшая именно этот техникум. Уникальное существо: спокойная, несколько отрешённая от действительности, но всегда улыбающаяся, остроумная и интеллигентная, читающая энциклопедию! Заглянув в очередной раз к ним, она садилась на стул посередине комнаты, закидывала ногу за ногу, вынимала сигарету и, пуская элегантно дым из ноздрей, сообщала очередные энциклопедические познания с таким юмором, что все хохотали до упаду. Але иногда казалось, что внутри неё скрывается аристократка прошлых веков, выдавая себя изящным поворотом головы или взмахом руки, витиеватостью речи.
Наташа близко сошлась с Диной, о которой тоже надо сказать отдельно. Не красавица, немного отдаленная от всех, с претензиями, довольно умная и модная девушка, которая сразу вызвала интерес и уважение.
- Да, она не девушка уже, помните, как сбежала от медицинской проверки? – делилась подозрениями Нина, желая этим подозрением как-то принизить рейтинг Дины.
У Дины сразу появился поклонник. В аудитории они садились рядом, и он ногтями водил по ее внутренней стороне руки, причем в остальном она не подпускала его ближе. Это был ее раб. «Не призывай. И без призыва приду во храм. Склонюсь главою молчаливой к твоим ногам…»    
Скоро прошла информация, что она имеет друга в городе, и что это старый друг – она год до поступления жила в Воронеже. Но об этом никто вслух не говорил. Прибегала ее сестра, источая аромат неведомых духов, и забирала куда-то. Уже много позже Аля слышала об очередном их приключении, нечаянно проснувшись от их сдавленного смеха.
- Представляешь, он стал целовать всё ниже... я вскочила и рванулась к двери… он очумел, ты бы его лицо видела! А яо от смеха описалась прямо на лестнице. А ты? Как у тебя?

Алю долго мучил вопрос, что за неприличный поступок мог совершить мужчина? В душе, куда они ходили раз в неделю, Дина отличалась ото всех девчонок совершенным изяществом фигуры. Венера Милосская по сравнению с ней была грубой бабой. Кожа была цвета слоновой кости, и если бы не шрамик на губе, портивший ее лицо, она могла бы стать совершенством. Однажды Аля не удержалась и спросила ее:
- Твой отец, случайно не ученик Праксителя, превзошедший своего учителя?
Дина с недоумением уставилась на неё. Все понятно. Дальнейший разговор не имел смысла. Зато она знала много такого, о чем Аля даже не догадывалась. Главной мечтой стало войти в их мир, но самой не напрашиваться. И, наконец, это случилось. Наташа сама пригласила Алю в гости.

Они с мамой жили в двухэтажном собственном домике на окраине города, у них был даже огород, за которым они совсем не следили. Посадив картошку, они не пололи и не окучивали ее, выкапывая по осени два мешка «грецких орехов», которые, кстати, кормили не только их, но и животы голодных подружек Наташи. Надо было только помучиться и почистить ее. Мама Наташи была эмансипэ, она сидела в своей комнате за столом, что-то писала, и никогда не обращавшая на них внимания.
- Девчонки, вчера я уронила карандаш и, поднимая его с пола, произнесла: Микис Теодоракис ссыкун! Так мама чуть в обморок не упала.

Дина потихоньку стала покуривать, за ней сделала попытку и Аля с Тоней. После пары затяжек обоим стало так плохо, что они отдышались только тогда, когда высунулись по пояс в форточки. Какой же это яд! Аля проклинает день и час, когда «села за баранку этого пылесоса».

Иногда в комнату врывалась Марьяна, комендант, высокая, высохшая, злая старая дева. Если дым не успевал рассеяться, поднимала такой крик, хоть святых выноси. Их комната обрела дурную славу. К Дине учителя относились как к сильной, но далеко не монашеской личности, способной дурно влиять на окружающих, но не трогали. Алю же несколько раз пытались оградить от дружбы с ней, вызывая на задушевные беседы, но с трудом подыскивали слова. Она по сути была ещё ребенком.

Классный руководитель Дюваль Алю обожал. Он даже написал письмо родителям о том, что их дитя в опасности – пробует курить! Об этом сразу стало известно, и они всей комнатой гадали, как перехватить это письмо, и что делать, если оно дойдет.

Потом появился Саша, и Аля снова добавила негатива своей комнате в информационных сводках. С этого момента личная жизнь была перечеркнута, а в мужском общежитии было столько красивых ребят! Аля с подружками часто ходила в спортзал на игры по баскетболу и волейболу. Потом долго вздыхали, обсуждая каждого.
- Девочки, а вы не знаете, кто был в синих трусах и желтой майке? Я влюбилась! Только он все время играл ко мне спиной… Но какая спина! Я не засну, - твердила Аля, влюбившись в очередного парня.

Главным событием студенческой жизни были танцы. Они проходили раз в неделю в главном зале техникума с паркетом и колоннами, на них приходили студенты из соседних вузов, даже городские ребята. Оставалось не подкачать с нарядами. Аля сшила новое платье в ателье, синее из габардина. Оно сидело на ней необыкновенно хорошо. Потом мама пожертвовала последней шубой, правда, сапоги подкачали, но все же были добыты через мамину подругу из Риги вместе с шикарным синим свитером. Тогда впервые все накупили черные брючки.

Последняя мамина шуба… приказала долго жить. Длинная, расклешенная, с огромным воротником, на подкладке из блестящего китайского атласа, она была Але в самый раз. Но мода требовала мини, и Аля отнесла перешивать её в ателье, получив обратно половинку шубы. Мало того, длина показалась ей большей, чем надо, и шуба укоротилась выше колен.
Сейчас понятно, как обрадовались мастера, сшив себе из остатков уже приличную шубу.  Вспоминая иногда о прекрасной маминой шубе, на глаза набегают слёзы. Как она была глупа! Но попробуй, скажи ей об этом тогда… Можно было продать эту шубу и купить в замену два пальто, можно было носить её, не перешивая, выделяясь из толпы. Но колхозное стадное сознание не позволяло пойти на такой смелый поступок. Короче, несмотря на ошибки, Аля была одета более менее прилично, не дотягивая, правда, до Дины и ее сестры. У тех уже появились болоньевые плащи! А у Али не было даже шпилек.
-  Зато ты сама очаровательна, - успокаивала Натали. - Сам себя не похвалишь, никто не похвалит.
Тут бы и появиться герою… И он появился.