Её двоюродные мужья Ч. 3, гл. 26

И приступили к Нему  фарисеи и, искушая Его, говорили Ему:
      по всякой ли причине позволительно человеку разводиться
      с женою своею? Он сказал им в ответ: не читали ли вы,
      что Сотворивший вначале мужчину и  женщину сотворил их.
      И сказал: посему оставит человек отца и мать и прилепится
      к жене своей, и будут два одною плотью, так что они уже не
      двое, но одна плоть.
                Новый Завет. Евангелие от Матфея               


                ЧАСТЬ  3.   ГЛАВА 26.  СЫНОВЬЯ ЖЕНЯТСЯ

    В Евангелие «к Нему» - к Иисусу Христу; «человек» - мужчина.   
    Первым женился, то есть прилепился к жене своей, вопреки традиции, младший Алёша.
    У Яси была институтская подруга. Она вышла замуж за парня, окончившего технический вуз. Он подошёл по каким-то своим знаниям  «солидному» учреждению, и парня отправили работать в Испанию. Подруга родила дочь. Жила эта семья не в Москве. Когда приезжали в отпуск, то останавливались на день-два у Яси. Так длилось долгие годы. Дочь подруги, можно сказать, росла на глазах Яси, а сыновья – на глазах подруги.
    Женщины стали, вроде бы в шутку, говорить:
   - Хорошая бы получилась пара: моя  Ленка и твой Сёмка. Давай их поженим!
   - Я не против. Мне нравится твоя дочка. Думаю, что мы найдём с ней язык, как свекровь и невестка.
   
   Яся и подруга постепенно  Лену и Семёна приучили к мысли, что они когда-нибудь поженятся. Молодые друг другу нравились.
   Как-то подруга и её супруг не смогли уехать в отпуск. А Лене надо было возвращаться домой. Она училась в институте в своём родном городе, каникулы заканчивались. Подруга позвонила Ясе и они договорились, что Семён или Алексей, или оба встретят девушку в аэропорту, а через несколько дней проводят на поезд.
   Парни поехали в аэропорт вместе. Семён вёл себя, как потенциальный жених – вручил цветы, взял под ручку. Алексею достались чемоданы. Дорогой и дома все от души веселились. Лена пробыла у Яси три дня. Семён умудрился убедить декана своего курса (сыновья Яси учились в одном техническом вузе) отпустить его на это время «по уважительной причине». И три дня Лена и Семён  появлялись дома лишь ночью – они гуляли по Москве, ходили в кино, на выставки, в музеи,  пили кофе и ели блины  в «Шоколаднице»…А что они ещё делали – знали лишь они.

    - Ты себе представить не можешь, -  рассказывала по телефону Яся Полине, - как преобразился мой Семёнчик. Глаза блестят, всё время улыбается. Вдруг обнаружилось, что он и шутить может.
   - А как тебе, будущей свекрови, невестка?
   - Она некрасивая, - шёпотом говорила в трубку Яся. – Утром я зову её чай или кофе пить. Она выходит из ванной в халате. Мужчины-то наши утром разбегаются, кто куда. Павел уезжает в свой институт, Алёша – в свой. А Семён, чуть свет, уже мчится куда-нибудь, где цветы можно купить и билеты куда-нибудь достать.

   - Что значит «некрасивая»? – допытывалась Полина.
   -  Ты что не понимаешь, что есть девушки, от которых невозможно глаза отвести? Кажется, у Александра Сергеевича в какой-то сказке написано: что не можно глаз отвесть. Большие глаза, пухлые губы, бархатная кожа…
   - «Бархатная кожа» - это ты вычитала в романах, - смеялась Полина. – Не верю, что эта девушка некрасивая. В  молодости все мы хороши. На лице ни единой морщинки, кожа под подбородком  не висит…
   - Но я тебе не договорила, - продолжала с жаром рассказывать Яся, - а потом она уходит в комнату, в которой я её поселила, и через полчаса выходит… красавицей.
   - Не верю. Или у твоей будущей невестки есть какие-то секреты? Пусть поделится. И мы будем красавицами.
   - Вот так умело она пользуется косметикой, – раскрыла секрет Лены Яся. – Как говорит моя соседка Людмила Петровна, наводит марафет на лице. Без косметики некрасивая, а напудрится, бровки подведёт, щёчки подрумянит, тени разные, где надо, положит… Красотка! Хоть в кино. Может, я когда-нибудь и сниму её вот такой намарафетиной в каком-нибудь своём фильме. На шканцах корабля рядом с матросами – для поднятия их духа.
   - Смотри, чтоб только дух у них поднялся рядом с твоей Леной, - пошутила в несвойственной ей манере Полина, - а не что-то ещё.
   - И пусть поднимается «что-то ещё», - радовалась шутке Яся. – А когда же этому подниматься, как не в их возрасте! У моего-то Павла… Ой, не могу больше говорить. Созвонимся позже. Пока, пока…

   А потом случился вот такой казус. Настал день отъезда Лены домой. И тут выяснилось, что
Семён проводить её не сможет. Никак! И поехал её провожать Алексей. За то время, что они добирались на такси  до  вокзала, а потом, как выражается современная молодёжь, тусовались на перроне, они влюбились друг в друга и  договорились, что поженятся.
   Скрывать не стали. Поставили Ясю и Семёна перед фактом.
     У Яси  против будущей невестки не было никаких аргументов. Она переполошилась  из-за Семёна. И хоть парнем он был, пусть суровым, но спокойным, но что он может выкинуть, оказавшись в такой пакостной ситуации, мать не знала.
   Семён и раньше, а теперь особенно не подпускал к себе ни Ясю, ни брата. Павла он игнорировал, на жалостливые взгляды  «бабушки» отшучивался. Мария Сергеевна была единственным человеком в доме, с кем он разговаривал. Она утешала его вкусной едой.

   Яся позвонила подруге в Испанию. Та уже была в курсе.
   - Что эти дети наделали! – сокрушалась Яся и плакала. – Что они натворили!
   - Не переживай, -  успокаивала Ясю подруга. – Сами разберутся. Не вмешивайся.
   - Но как же мне не переживать! Они же родные братья!
   - Ты что собираешься отговаривать Алёшу? – в голосе подруги была тревога.
   - Не буду я его отговаривать. Был бы  Марк в Москве, поговорил бы с ними по-мужски. Да далеко он. Семейный совет, что ли собрать?
   - Не вмешивайся! – просила подруга.
   Яся не знала, что у подруги был свой план. Ей было всё равно, за какого сына Яси выйдет замуж её дочь. Лена  хотела жить в Москве. Давно лелеяла эту мысль, а родители её поддерживали, так как свой город считали для дочери неперспективным. Поселиться в Испании она также не хотела.

    И они поженились.  С Яси нечего было взять, у неё была лишь весьма скромная  заработная плата да редкие постановочные суммы за снятые фильмы. Павел от этого, «не его дела», отстранился, но, как всегда, готовил холодец и солил сало. Зато  вовсю старались родители Лены. Дочь, как невесту, экипировали сами. Будущему зятю тоже накупили разных подарков. Марк прислал приличную сумму денег.
   В результате, невеста была абсолютной красоткой, жених щеголял в красном пиджаке – это было его желание, и он не поддался никаким уговорам, и даже такому сакраментальному: «комсомольцы так не одеваются, только стиляги».
   После загса гуляли в ресторане, потом – в квартире Яси, а ещё -  в кафе. Через несколько дней молодожёны сказали «шабаш», и укатили на несколько дней к Чёрному морю.

   Естественно, что Лена поселилась в квартире, где жил муж. Они заняли бывшую комнату Марка. Вскоре пришёл контейнер с  мебелью – дар тестя и тёщи.
   А что же Семён? Он старательно избегал брата и Лену. Молодожёны в церкви не венчались, но,  традицию соблюли: у жениха был шафер, а у невесты -  подруга, или, может, её по-другому называют. Семён отказался был шафером. Присутствовал лишь в загсе, а в ресторане ушёл после  первых тостов.
   Как-то Яся услышала, как старший сын сказал кому-то по телефону со злой усмешкой:  «Штрейкбрехер!».
    На её вопрос:
    -Кого ты так обозвал, Сёма?
   - Не называй меня так! Не твоё дело!
   Яся, конечно, обиделась  грубому ответу. Но сразу же мысленно сына оправдала, она понимала, как Семёну тяжело – его предали и невеста, и родной брат.

   Яся не была бы Ясей, если бы не созвала подружек на девичник – по случаю женитьбы её сына. Собрались на квартире женщины, работающей на той же киностудии, что и Яся, звукооператором.  Вместе они озвучивали уже несколько фильмов. Павлу Яся объяснила, что  будут только дамы. Муж помог ей сложить в такси коробки с едой – что-то докупили, а что-то осталось ещё от свадебного пиршества. Взяла с собой Яся и гитару.  Хозяйка квартиры, куда она ехала, тоже играла на гитаре и пела.

   Это был  весёлый девичник. Женщины воспользовались поводом оставить  дома надоевшие  кастрюли и утюги, и решили  гульнуть на славу. Натащили всякой еды, вина.
    Конечно, поздравили Ясю с новым званием «свекровь». Пили, ели,шутили...
   - А теперь, девушки, давайте споём, - сказала Яся и взяла гитару. – Кто из вас помнит вот эту песню:
    
     Помнишь, мама моя, как девчонку чужую
     Я привёл к тебе в дом, у тебя не спросив?
   
   - Под эту песню, - сказала Полина, - я года два ещё… - рассмеялась, - ещё до нашей эры танцевала с кавалерами. Её крутили на открытых танцплощадках.
   - Точно, точно, - подхватила воспоминания одна из «девушек», - народная песня.
   - Не народная, - возразила Яся, - у неё есть автор. Слова написал уважаемый мною поэт Николай Доризо. А музыка Никиты Богословского.
   - Какая вы умная, Яся Викторовна, - сказала хозяйка квартиры, - как утка! Так говорит один из наших осветителей. Я тоже думала, что слова народные. Я вам подыграю.
   Хор составили две гитары и шесть женских голосов:
         
    Строго глянула ты на жену молодую
    И заплакала вдруг, нас поздравить забыв.
                … нас поздравить забыв.
   
               Я её согревал и теплом и заботой,
               Не тебя, а её, я хозяйкою звал.
               Я её целовал, уходя на работу,
               А тебя, как всегда, целовать забывал.
                … целовать забывал…

    Может быть, мы бы с ней и расстались, не знаю,
    Только руки твои ту беду отвели.
    Так спасибо ж тебе, что хранишь, ты, родная,
    То, что с нею вдвоём мы б сберечь  не смогли.
                … мы б сберечь не смогли.

   У многих «девушек» на глазах появились слёзы. Потом приступили к расспросам.
   - А тебя, Яся, сын спросил, когда решил привести в твой дом девчонку чужую?
   - Как гром среди ясного неба оказалась женитьба Алёши, - ответила Яся. – Мы-то были уверены, что Семён  женится на Лене.
   - Тебе-то что: от перестановки слагаемых сумма не меняется. Девица та же.
    - А я вспомнила ещё одну песню, в прошлые годы очень популярную, - рассмеялась Полина, и  напела: - Если к другому уходит невеста, то не известно, кому повезло.
    - Это уж точно! – подхватили «девушки».

   - Не каркайте, - сказала хозяйка квартиры. – А вы, Яся Викторовна, их не слушайте.
    - А ты, новоиспечённая свекровь, плакала, когда невестка в доме появилась?
    - Она ещё не успела насладиться её обществом. Ты у меня лучше спроси, у меня большой опыт, как свекрови.
   - Так поделись.
   - Чем делиться? Хорошего мало. Две хозяйки в кухне – как два больших рака в банке. Клешнями сталкиваемся. И такая стерва – всё норовит меня от сына оттеснить, и хоть по мелочам, но поссорить.
   - Ужасно всё это слышать. Молодцы американцы, они не живут с взрослыми детьми. Не принято. Молодёжь, едва оперившись, ещё не достигнув совершеннолетия, выпархивает из дома родителей, сама начинает находить и клевать зерно. А мы своих сыновей и дочерей  нянчим до седых волос.

   - Требую уточнения: до чьих седых волос: детей или наших?
   - На наших головах, конечно. В их волосах седина появится от собственных детей. Жизнь – это перпетуум- мобиле! Как сказала  дама-бабушка в одном американском фильме: за нас отомстят внуки.
   - Американцам, значит, есть куда лететь и где гнездиться. А наши куда полетят? С жильём  проблема. Вот и кучкуемся вместе -  несколько поколений. В туалет очередь. Грызёмся. Противно! Только на работе чувствую себя человеком.

   - А ты не грызись!
   - Да как же не грызться! Я говорю своей невестке: «Ты зачем выбросила в мусоропровод баночку сметаны? Не открытую».  Отвечает так, словно хочет покрутить пальцем у виска, показать, что я выжила из ума: «Она испортилась». Как она  определила, что сметана испортилась, если даже её не открыла? Богатые! На нашей с мужем шее сидят.
    Можно было на этой сметане блинчики сделать. Или вынесла бы её на улицу, пусть бы собака или кошка съели. А невестка на это мне так ответила: «В подвале тоже живые существа живут. Крысы. Им тоже что-то есть надо». Умные! За чужой счёт!

   … Лена быстро забеременела. Родила девочку.
   Ещё до этого в квартире Яси  часто собиралась молодёжь – однокурсники сыновей. Они закрывались в комнате Семёна или Алексея, пили пиво, играли на гитарах, пели, много говорили и смеялись.
     С тех пор, как Алексей женился, время от времени  Семён не ночевал дома. Яся волновалась, нередко долго стояла у окна, спрятавшись за штору, высматривала его. Всё ей казалось, что, когда он будет возвращаться домой, на него нападут  грабители или хулиганы. И готова была бежать на помощь, если  бы это случилось. Павел не разделял её беспокойства, спокойно спал.
   Появляясь дома, Семён мало с кем разговаривал. Но Яся заметила, что он стал более, как говорят, благосклонен с Алёшей, не избегал его и Лену. Яся не  понимала, по какой причине старший сын  изменил своё отношение к младшему, смягчился. Но радовалась этому.

    Алексей, как и прежде, был с матерью ласковым. Любил с ней поговорить на разные темы; мог сесть рядом с ней и крепко обнять, положить голову на её плечо, и сказать: «Погладь меня, мама, по голове. Я рядом с тобой чувствую себя маленьким. Только рядом с тобой».
   Именно Алексей и принёс ей новость.
  - Кажется, мама моя дорогая, у тебя  скоро будет ещё одна невестка.
  - Подожди, я сяду, -  смеясь, сказала Яся, - а то упаду от новости.
  - Крепко сидишь? – в тон  ей спросил Алёша.
  - Крепко, крепко… Рассказывай.
  - У нашего  Семёна, наконец-то, завелась девушка. Она из нашего института. Ты знаешь, что наш институт можно назвать «мужским», студенток мало. Технический вуз не по зубам девушкам. Но всё же, кто-то из них прорывается. Есть такая из Подольска. Ничего так, симпатичная.
   - А ещё что ты о ней скажешь?
   - Готовит хорошо. Ей из Подольска мешками привозят продукты, только бы училась. Живёт она в общежитии. У неё всегда можно заморить червячка.
   - И Семён  к ней ходит заморить червячка? Ему что дома еды не хватает? – удивилась Яся.
   -  Она попросила его помочь ей разобраться с некоторыми лекциями. Он и стал ходить. Приходит, а там угощение – аппетитно поджаренные куски мяса. Причем, каждый раз эти куски всё больше и всё аппетитнее. Наш Семён хоть и худой, а  покушать любит. Наверное, именно мясом эта девушка  моего братца и привязала к себе. Так что  ждите, Яся Викторовна, ещё одну невестку.

   - Час от часу не легче, - Яся почувствовала, как кровь приливает к голове; стало пылать  огнём лицо. –  Смочи полотенце, сынок, и дай мне. Что-то голова разболелась.
   Алексей выполнил просьбу матери.
   - У тебя стала часто болеть голова, мама. Ты своему мужу говорила? Он же врач, пусть поставит диагноз и назначит лечение.
   - Не волнуйся, Алёша, наверное, давление у меня прыгает. Может, на Солнце буря. Я чувствую перемену погоды, перемену атмосферного давления… Ничего раньше такого мы не знали. А теперь об этом пишут в газетах.
   - Мама, только я ничего тебе не говорил. Это секрет. В  институте  Семёна и его девушку называют супругами.
  - Так они что… уже…
  - Не знаю. Я со свечкой  возле их кровати не стоял.

   Яся не расспрашивала Семёна. Всё разрешилось быстро. Старший сын как-то пришёл домой с  невысокой, худощавой  девушкой. Он взял её под руку, так они и  появились на пороге кухни.
   - Знакомьтесь, - сказал Семён, -  это Валя,  моя невеста… Нет, уже жена.
   В кухне были Яся, Павел, Мария Сергеевна. Они встали, как по команде, как встают при появлении «высокого» гостя. Немая сцена длилась недолго. Мисси оказалась на высоте положения.
   - Садитесь к столу. Будем есть вареники. Только сварились. Наверное, вы, голуби мои, запах услышали.
   - Милости просим, - Павел отодвинул от стола два стула и предложил их Семёну и его спутнице.

   - Что ж, жена так жена! – Яся, растерявшись, сказала не то, что следовало, в чём её потом будет упрекать старший сын. Ей нездоровилось, она с трудом поднялась, подошла к девушке, поцеловала её три раза в щёки, и также расцеловала сына. – Я рада. Семён, так вы уже поженились?
   - Мы подали заявление в загс сегодня.
   -  Заранее праздновать ничего нельзя, - со знанием дела сказала Мария Сергеевна. – И  выпивать сегодня не положено. Ждите своего часа. Вот вам вареники. – Она поставила две тарелки с дымящимися варениками.

   - У меня есть время, чтобы выбрать для праздничного стола самый большой шмат сала, и засолить. – Павел сел на своего конька. – Валя,  а ваш папа любит  сало? – обратился он к будущей невестке.
   - Мама любит, а папа, как он сам говорит, налегает на  говядину и баранину.
   - Так у вас корова есть? – удивилась наивно Яся
   - Нет, коровы у нас нет, - ответила серьёзно, как на экзамене, Валя. -  У родителей свой дом. Есть огород, куры, утки. Держит отец и  свиней, так что мясо у нас своё.
    Алексей коротко засмеялся и многозначительно посмотрел на мать. Валя не поняла, чему он смеялся, покраснела, опустила глаза, и даже через очки было видно, что в глазах её слёзы.
   - Дом у них огромный… капитальный, - пришёл на помощь  невесте Семён. Он обнял девушку за талию и прижал к себе. Такой нежности за старшим сыном Яся не подозревала.
   - Значит, ты уже был у тёщи и тестя? – спросила Мария Сергеевна.
   - Ага! На блины заезжал.

   … Эта свадьба была  скромнее, и более классическая. На женихе не было красного или жёлтого пиджака, он  надел   тёмный костюм, белую сорочку. Галстук сразу отверг. А на невесте был белый свадебный наряд.
    Марк был снова где-то  в районе экватора. Он прислал поздравительную телеграмму и приличную сумму денег. Чтобы не  вызвать обиды у старшего сына, денег было столько же, сколько он дарил и младшему.
    После загса все поехали на Воробьёвы горы, там выпили несколько бутылок шампанского, сфотографировались. Свадебный обед устроили дома. Гостей  было немного. Для друзей-студентов позже была  накрыта скатерть-самобранка в общежитии. Вдоволь было сала, холодца, заливной рыбы, пирогов, картошки под разными соусами; из Подольска прибыл огромный чан с пловом.
    Молодожёны к Чёрному морю не поехали; неделю из своего медового месяца они провели в Подольске, помогали  выкапывать картошку. Потом привезли мешок картошки домой.
    Отец и мать этой  невестки  также старались угодить родным жениха. Им очень хотелось, чтобы их дочь после окончания института «закрепилась» в Москве.