Мера за меру, 1-4

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
СЦЕНА ЧЕТВЁРТАЯ

Женский монастырь.
 (Входят Изабелла и Франциска.)

ИЗАБЕЛЛА:
Других же привилегий у монахинь нет?

ФРАНЦИСКА:
А разве этого тебе не достаёт?

ИЗАБЕЛЛА:
Не помышляю вовсе о свободе большей, чем это есть в уставе мученицы Клары.

ЛЮЧИО (за сценой):
Эй, люди! Мир вам!

ИЗАБЕЛЛА:
Кто кличет там?

ФРАНЦИСКА:
Мужчина это, изабелла. Открой и расспроси, чего он хочет. Не я, а ты пока имеешь право это делать. Кода же ты обряд пострига примешь, то говорить с мужчиной более не сможешь. А только лишь, закрыв лицо, в присутствии сестры. С лицом открытым говорить ты права не имеешь. Опять зовёт. Ответь ему, прошу я.

(Уходит.)

ИЗАБЕЛЛА:
И мира вам и процветанья! Не вы ли звали?

(входит Лючио.)

ЛЮЧИО:
Привет вам, дева! Дева ль вы — не знаю, но щеки пламенем цветут моё предположенье подтверждая. Нельзя ли повидать мне Изабеллу? Она послушницею здесь в монастыре. Меня сюда послал её несчастный брат.


ИЗАБЕЛЛА:
Но почему, простите, он несчастный? Мне это знать необходимо, ведь я и есть его сестрица Изабелла.

ЛЮЧИО:
Прекрасное и милое созданье, ваш брат передаёт вам искренний привет, но радости от этого, поверьте, нет. Он арестован.


ИЗАБЕЛЛА:
О, боже! Но за что же?

ЛЮЧИО:
Будь я судьёй, его бы не тревожил. Он человечество умножил.

ИЗАБЕЛЛА:
Да, что вы мне такое говорите?

ЛЮЧИО:
Одну лишь правду и не более того. Хоть водится грешок: мне воду чистую с девицами мутить, но данном случае нет повода шутить. Вы — неземное существо и не чета всем смертным, как со святою с вами говорю.

ИЗАБЕЛЛА:
Вы богохульствуйте, тем самым оскорбляя.

ЛЮЧИО:
Да, нет же. Правда состоит лишь в том, что братец ваш с любимою своею настолько увлеклись утехами постели, что оглянуться не успели, как семя, брошенное в почву, уже живой росток пустило и его не скрыть.

ИЗАБЕЛЛА:
Ужели всё случилось это с кузиною Джульеттой?

ЛУЧИО:
Она кузина ваша?

ИЗАБЕЛЛА:
Всё это дань лишь школьной дружбе, где девочки играют в имена.

ЛУЧИО:
Да, именно с Джульеттой.

ИЗАБЕЛЛА:
Так пусть он женится на ней.

ЛЮЧИО:
Оно бы так, но герцог наш от дел изволил удалиться, меня и многих озадачив этим. Но те, кто знает тайны государей, считают, что задумал он иное. Наместником же полной власти посажен им барон Анжело. То человек с холодной кровью, порывов сердца и движения души не испытавший. Начало всех начал науку он считал, характер свой тачал умом трудом и воздержаньем. И дабы устрашить свободы продвиженье, которая, как мышь металась меж законов, как меж львов, он на свободу выпустил закон, который, как петля, на шее брата затянуться может. Он взят под стражу и в пример другим закона этого суровость испытает. И нет надежды на спасенье, коль не испросите вы милости Анжело. Вот, собственно, и всё, что братец передать просил вам.

ИЗАБЕЛЛА:
Намерен жизни он его лишить?

ЛЮЧИО:
Суровый приговор наместник прочит, палач ко дню топор свой точит.

ИЗАБЕЛЛА:
Ах, как ему помочь не знаю!

ЛЮЧИО:
Но попытаться всё же надо.

ИЗАБЕЛЛА:
Где силы взять? Прискорбно это, сомневаюсь я...

ЛЮЧИО:
Сомнения — предатели в делах. Они лишают нас возможности побед, не позволяют выбраться из лабиринта бед. Немедленно к Анжело обратитесь. Мужчина — бог, когда девица просит, а если уж, склонив колени, заливается слезами, то и желание её как волю собственную государь трактует.

ИЗАБЕЛЛА:
Я выхода иного не предвижу.

ЛЮЧИО:
Но времени совсем уж не осталось.

ИЗАБЕЛЛА:
Немедленно иду, лишь доложусь игуменье о цели своего похода. А вас благодарю смиренно. Поклон мой брату передайте. Сегодня к вечеру пришлю о результатах весть.

ЛЮЧИО:
Я ухожу. Прощайте.

ИЗАБЕЛЛА:
Спасибо. До свиданья.
(Уходят.)