Сапоги для невидимки... полная версия рассказа

    Не знаю, как с вами, но со мной абсолютно точно, происходят самые удивительные вещи. Причём, они порой настолько удивительны и чудесны, что рассказывать о них, хотя и очень хочется, но, скорее всего, не нужно…
Знаете, многие просто не поверят, а ведь некоторые ещё и подумают, что, мол, «ку-ку» у этой тёти и пора бы ей посетить одно заведение…
В общем, много чего сказать могут некоторые острословы, но мне уже давно, как говорится, – всё равно…

Да и я бы раньше точно не поверила. А сейчас - просто расскажите мне любую самую невероятную историю, я поверю и всё, без вопросов. Потому что слишком много таких историй происходило в моей замечательной жизни.
И если бы не все эти чудеса, может быть так бы и осталась я Фомой неверующим и со скепсисом своим примитивным жила, довольствуясь, как, впрочем, очень многие, обыденной и серой жизнью, в которой, скажу я вам по секрету, всегда остаётся место божественному чуду! И тут самое главное – верить!

На масленицу бывает солнечно и радостно, как вот, например, сегодня...
А тогда было серо, пасмурно, промозгло и так противно…

Зима не хотела сдаваться, стояли очень сильные морозы, а снега совсем не было…
Мир за окном казался унылым, таким равнодушным и просто отвратительным.
В тот понедельник и началась масленичная неделя. Но начало её было каким-то совсем безрадостным.
Чтобы немного отогреть свои тело и душу, я решила-таки испечь блины.
Монотонно помешивая тесто, разбивая комочки, я подошла к подоконнику с кастрюлей в руке и увидела довольно странную картину.

На остановке стояла высокая, худая девушка или женщина в светло-голубом пальто и белых гамашах.
На одной ноге у неё был надет какой-то странный войлочный сапог, наверное, без замка, а на второй ноге… обычная белая коробка из-под обуви.
Я не могла поверить своим глазам и стала пристально наблюдать и за этой странной девушкой и, заодно, за реакцией прохожих.

Я допускала мысль, что она где-то, каким-то образом, потеряла свою обувь и теперь вот ждёт троллейбус или автобус, чтобы быстрее добраться до дома.
Странно, но троллейбусы и автобусы шли очень часто, просто один за одним, а она всё так же стояла, а через какое-то время вообще присела на край скамейки, как будто никуда не спешила.
Люди проходили мимо, никто почему-то не замечал её странной обуви. Мне уже тогда показалось, что её никто и не видел, кроме меня. Наш народ посто так не проходит мимо.
 
Я почему-то сильно заволновалась, стала думать, какие сапоги могут ей подойти. Учитывая её очень высокий рост, размер должен был быть немаленький.
Оставив мысль о блинах, я полезла в кладовку в надежде найти хоть что-то, пока она не замёрзла там в своей обувной коробке на одной ноге…

***

 - Ну, надо же мне было выбросить такие хорошие сапоги!

Мысленно сокрушалась я, вспоминая, как вынесла недавно на помойку свои почти новые чёрные зимние сапоги, которые после непродолжительной носки стали мне очень велики и широки, из-за этого я чуть не вывихнула стопу. Вот так и решила от них избавиться, пока ноги целы. Жаль, конечно, было их выбрасывать, но уверенности придавала горькая правда, что пространства для жизни остаётся в квартире всё меньше и меньше, а одежды и обуви всё больше и больше.

 - Вот они бы точно ей сейчас подошли, в самый раз…

Я быстро пересмотрела коробки со старой обувью, которые ещё ждали своей очереди на помойку, все с высокими каблуками и узкими носами.

 - Зачем-то выбросила тогда сапоги, не понятно...

 Я ругала себя, ковыряясь в обувных коробках.
Закрыв кладовку, я снова подошла к окну, в надежде, что она за это время успела всё-таки уехать. Но она так и продолжала сидеть, как будто время для неё остановилось.

  - Может, мне испечь блинов и отнести ей поесть?

Мысли одна за одной мелькали в моей голове.

  - Но ведь у неё коробка на ноге, она же замерзает, а не голодает.  Неужели, её  действительно никто из прохожих не видит...
Пока я тут начну печь блины, она там замёрзнет. Какие блины?! Да, она не сможет проглотить это тесто…

   Так я накручивала себя с каждой минутой всё сильнее и сильнее, механически натягивая на себя какую-то верхнюю одежду, чтобы выйти, наконец, на улицу и отнести ей хотя бы что-то на ноги. Быстро положила ещё в пакетик печенья и немного конфет,- так, на всякий случай.

Второй раз открыла кладовку, чтобы уже схватить первые попавшиеся сапоги, пусть на шпильке… и просто остолбенела от неожиданности: прямо передо мной на полке стояли те самые, чёрные зимние сапоги, которые я и выставила на помойку…

Они были вымыты и начищены, и они стояли на полке прямо у меня перед носом…
Пять минут назад их там не было! Их там не было!
Дрожащими руками я запихнула сапоги в пакет, натянула на голову капюшон куртки и, закрыв квартиру, выскочила, наконец, на улицу.
Когда я подходила к остановке, женщина встала, но не поворачивалась, я окликнула её со спины.
- Женщина, вот для вас сапоги, возьмите, пожалуйста!

Она слегка повернула голову и протянула руку…

Я в ужасе поспешила повесить пакет ей на руку, вернее на её ручку, потому что из рукава пальто торчала крохотная детская ручка, с малюсенькими тонкими пальчиками, которые не смогли бы удержать этот пакет с сапогами…

В висках у меня учащённо пульсировала кровь, я вытащила из кармана пакетик со сладостями и протянула ей. Она повернула ко мне голову, и я чуть не лишилась чувств.
Вокруг её головы был намотан какой-то бордовый не то вязаный шарф, не то свитер, который скрывал голову и всё её лицо полностью, и только в том месте, где должны были быть глаза, что-то просвечивало… как у человека-невидимки.

Она взяла и пакетик с печеньем, но я сейчас точно не помню, как и какой рукой.
Помню только, что мимо нас всё время проходили люди, но никто из них как будто вообще ничего не видел, не замечал.
В полуобморочном состоянии, я вернулась домой и, подбежав к окну, увидела, как она медленно уходит в моих чёрных сапогах по противоположной стороне улицы…

***

Это всё было со мной? А что это вообще было? Я растеряно смотрела из окна на пустой пакет из-под сапог.
Зацепившись за какой-то крюк в ограде и раздуваемый ветром, он раскачивался теперь из стороны в сторону, демонстрируя хорошо читаемую на нём надпись «Седьмой континент».
 
 - Хорошо, что не «четвёртое измерение», это было бы уже слишком...

Так думала я, автоматически снимая злополучные блины со сковородки, забывая иногда смазывать их маслом, чтобы не слиплись…
Пообещав себе, что никогда и никому не расскажу об этом, я немного успокоилась.

И неожиданное появление сапог в кладовке, вообще-то, можно списать на забывчивость, плохое зрение. И даже не обязательно учитывать ироничный ответ мужа, который на мимолётный вопрос, не видел ли он мои чёрные сапоги, в которых я подвернула ногу, ответил, не задумываясь, что последний раз он видел их на помойке, куда мы с ним вдвоём и вынесли ящик из-под телевизора, набитый старьём.
Даже то, что на одной ноге у этой бедняги была надета коробка, наверное, может найти объяснение, хотя и её белые гамаши и светло-голубое пальто были абсолютно чистыми…
А этот шарф, под которым не было видно лица, и почему она так и не сказала мне ни слова, даже "спасибо"…
Скажу честно, мне потребовалось достаточно времени, чтобы выбросить из головы этот странный случай. И ещё я сдержала обещание – никому об этом не рассказывать.

***

Наступившая весна добавила оптимизма и забот в мою размеренную жизнь. Так я почти полностью избавилась от странных и не очень приятных «масленичных» воспоминаний.
А ещё я ждала Пасху,- мой любимый праздник, с самого раннего детства.
К Пасхе все, обычно, моют окна, стирают гардины, освобождают балконы и лоджии.
Я тоже старалась всё успеть, пока деньки стояли тёплые, погожие. Потом будет очень ветреная и холодная погода,- проверенно жизнью. И только в день Пасхи станет тепло и светло, уже по-настоящему…
Я вымыла все окна лоджии и, протирая уже насухо стёкла, наводила блеск, как вдруг услышала странный звук, доносившийся с улицы.
Оказалось, что там работала женщина, наверное "садовник" из ЖЭКа, которая с силой вырубала молодую дикую поросль кустарника, пробивавшуюся прямо через асфальт, в неположенном ей месте.
В руках у неё было что-то очень острое, металлическое, чем она и орудовала.
Вокруг полегли уже первые жертвы такого корчевания – тоненькие веточки ясеня и клёна, которые с трудом пробивали себе дорогу к свету.
Прямо напротив моих окон выросло именно таким диким способом целое тутовое дерево. Оно уже хорошо окрепло и просто резаком ей с ним справиться было бы сложно. И я успела как раз вовремя!

- Прошу вас, не трогайте это дерево, я за ним ухаживаю, это моё дерево.

Она, наверное, решила, что надо убрать всё лишнее, чтобы была ровная линия…
Эта женщина была настроена решительно.

- Пожалуйста, не трогайте его… Это в память о детстве…

Начала было я уговаривать её, а потом, неожиданно для себя, схватила с верёвки свой любимый выстиранный и уже высохший шёлковый костюм оливкового цвета, и, слегка прицелившись, сбросила ей прямо в руки…

- Это вам… надеюсь, подойдёт. Носите на здоровье.

Она в ответ ничего не сказала и быстро удалилась, завернув за угол дома, и я уже не слышала этих режущих звуков за моими окнами.

В день Пасхи я совершенно случайно столкнулась с этой женщиной на пороге Храма, если это слово «случайно», вообще, как-то применимо в моей жизни.

Я радостно поприветствовала её первая, и, надеясь, что она так меня быстрее узнает, немного смущаясь, спросила, подошёл ли ей мой костюм…
В ответ она тихо сказала:«Всё подошло... и костюм и сапоги...»
И, пока я стояла онемевшая, в каком-то странном оцепенении, она растворилась в толпе прихожан.

Больше я её никогда не видела.

В «жилконторе» мне тогда популярно объяснили, что никаких «таких» садовников нашему дому не положено, платить им нечем.

«Надо вам, сами и нанимайте себе садовников»...

Спасённое деревце моё выросло и уже начинало плодоносить...

Однажды, выглянув в окно, я к своему ужасу не обнаружила дерева.
Мне стало понятно, что его спилил жилец с первого этажа.
Он как-то пожаловался, что дерево закрывает ему свет...

Мне бы камешком на дно, заилиться…
Дать пираньям кости обглодать…
Знаю точно - Древо жизни пилится,
И опилки так мешают спать.

Камень из-за пазухи - в колодец,
Но колодец тот давно иссох.
Дерево срубили на колоду,
Вырос на пеньке болотный мох...

Пересечь бы горизонта линию,
Затеряться в вечных облаках.
И свободной, звонкой птицей синею
Вновь затрепетать в Твоих руках…

***

Тьма это отсутствие света...
Смерть это отсутствие жизни...

А если наоборот?

Свет это отсутствие тьмы.
Жизнь это отсутствие смерти.

Прославить новое утро - Свет, Мир и Жизнь.

Сказать нет - войне, смерти, тьме.

Посмотреть на себя глазами Бога и увидеть, наконец, Человека.