Как мы полюбили Снейдерса

Сразу после шестого класса классная руководительница нас в Ленинград повезла. Светлана Николаевна, коренная жительница прекрасного города. Всё про город знала. Любила всей душой, и мы уже заранее ее родной Ленинград полюбили. Прямо так и хотелось скорее на атлантов из выученной песни  своими глазами посмотреть. Как они там без нас мучаются?

В купе распевали:  «Город над вольной Невой…Слушай Ленинград, я тебе спою задушевную песню свою…», готовились морально к встрече с прекрасным, до сих пор слова помним.

В полшестого утра сошли с поезда, сдали в камеру хранения  сумки и пешком к Зимнему. Июнь. Раннее утро. Холодно. А тут еще это самое-пресамое вкусное на свете Ленинградское мороженное!

Девчонки в камере хранения лишние кофточки мальчишкам раздали. Светлана Николаевна такой остроумный выход нашла. Некоторые гордые мальчишки отказались правда, закаляться решили.

Остальные оделись пуговицами назад. Девочки мальчикам пуговички на своих кофточках застегнули. Из-под пиджачков смотрелось - свитер и свитер.
Вот смеху было, когда солнышко припекло, и наши мальчишки на Дворцовой площади пиджаки поснимали, ходили-улыбались пуговицами назад, как дураки.

Особенно смешно важный Алик смотрелся - в профессорских очках и Люськиной желтой кофточке. Одна нога вперед, руки в боки, нос кверху - начальник начальником. Гордо стоит, как памятник, а  сзади  пуговички, пуговички и воротничок  задом наперед детским слюнявчиком.  Но это всё потом было.

Сначала на утренний сеанс в кинотеатр   пошли, греться и ждать. Досыпать, пока Эрмитаж не откроется. Билеты самые дешевые по десять копеек на первый ряд купили. Устроились. Свернулись калачиками, кулачки под щеки. И вдруг пальба началась. Проснулись.

"Черный тюльпан". Новое цветное кино! Заграничное. Оторваться невозможно. А какие платья, лошади и пистолеты! Как тут уснуть? А смотреть как? На широкий экран с первого ряда по десять копеек? Одним глазом туда, другим сюда? Глаза разъехались, шеи посворачивались от усердия и онемели. Так и ходили потом неделю перекошенные, шеи заклинило.

Кончилось кино, перебежали площадь, и в Эрмитаж. Очередь стоит. Длинная.

А у нас одна такая шустрая Наташка-артистка была, самая маленькая в классе. Вежливая и внимательная, умела почтительно разговаривать со взрослыми. Гений общения. Впоследствии не раз была возможность убедиться.

Так вот. Натали моментально  определила точную стратегию, отделилась от нас и втерлась в доверие второй в очереди тетеньке. Тактично. Тетенька уже малявке начала свою жизнь рассказывать. Но договорить не успела.

Три минуты и билеты в карманах. Рассыпались по залам. Бродим. Красотища!

Голод не тетка. Урчит в животах, прямо жгутом сводит. Своих не видно. Разбрелись. И как только Светлана Николаевна не побоялась нас от себя отпустить, как надеялась потом ораву подопечных собрать? Боюсь, что другого выбора у нее при нашей прыти все равно не оставалось.

Глазеют одноклассники на великолепие. Кто малахитовые столы погладить норовит, кто в вазы нос засунуть. А как? В такие высокие, с таким невысоким ростом?

В войлочных огромных тапках, привязанных к туфлям тесемками,  как на коньках по паркету  скользить можно.

На стенах картины, торжественнее некуда, одного золота сколько на рамы ушло! А мы на них всё что-то  ищем, ищем, никак найти не можем, упорно ищем это самое не известно что. Какое-нибудь, пусть  барокко-рококо, но повкуснее что-ли?

Нашли наконец.  Каким-то чудом весь класс собрался в одном зале и никуда больше идти категорически не хотел. Картины Франса Снейдерса. Припоминаете? Три на два метра натюрмортов с капустой, виноградом, дичью битой, сельдями, от стенки до стенки. Стоим, слюнки глотаем.

Тут нас и нашла Светлана Николаевна, вывела на свежий воздух поближе к пирожкам с мясом.

Вот так в 12 лет мы одновременно, в едином порыве, всей душой полюбили непревзойденной силы фламандского художника Снейдерса – "Рубенса от натюрморта - сына богатого бюргера, владельца таверны, торговавшей всякой снедью и знаменитой среди гурманов Антверпена".

В школе-интернате, куда нас поселили, по две порции макарон "по-флотски" на ужин съели, наелись от пуза, напрочь забыли Снейдерса с его гигантской капустой, и пошли спать на раскладушки в огромную комнату.

К этому времени особо гордые промерзшие  мальчишки успели рассопливиться, и Светлана Николаевна принялась их лечить старым детдомовским способом. Так эвакуированных из Ленинграда детей лечили, которых на грузовиках по льду вывозили. Светлане Николаевне тогда повезло. Их грузовик немцы не подбили, следующий подбили.

Способ такой. Надо проковырять дырочку в  матрасе, вытащить клок ваты, поджечь и нюхать. А пока сопливые нюхают, упросить Светлану Николаевну еще что-нибудь  интересное рассказать про войну и Ленинград. Она много знала. Пожилая была женщина. Ей уже тридцать четыре стукнуло.