Профета, 1 глава

Рим, 1569 год.               
Над Вечным городом потемнело небо, а на городские площади и заулки упали сумерки. Практически целую неделю в Риме шёл дождь, и сейчас город весь укутан туманом, и даю слово, даже если ты заберешься на самую высокую точку собора, ты ничего не сможешь разглядеть.
Идеальное время для мелких воришек. Их сильные ноги бегут по черепице знатных домов, и воры бесшумными движениями прыгают вниз в туман, битком набитые жемчугами и монетами. Повезло и героям-любовникам. Когда как не такой  ночью забраться в открытое окно спальни любимой, чтобы её отец и стража не узнали об этом? Глупые людишки, что они видели в своей жизни? Их кредо гласит: живи беспечной жизнью, гуляй, празднуй, пока молодой!
Но  тут воздух сотрясается от выстрела. Затем еще от одного. Протяжный крик, скорее походящий на вой раненого животного, разносится по закоулкам. Тяжело дыша, нечто темное выскакивает из-за угла и мчится вперед, не разбирая дороги, скрывается в тумане. И что это было? 
Туман, конечно, и защита и укрытие, но и большое препятствие на пути. Как же разобрать дорогу, если даже не видно собственных рук? Постоянно натыкаешься на прохожих, сбиваешь их с ног, врезаешься в стены, спотыкаешься, падаешь....
Но вот уже на небо взошла царица-луна и озарила Рим своими лучами, освещающими крыши домов, воду и землю, где туман уже отступил. Возле ступенек одного из многочисленных домов, прижавшись к холодной стенке, сидел человек. Он тяжело дышал, иногда всхлипывая. Рука его лежала возле груди, левее сердца. Шальная пуля, выпущенная из винтовки меткого стрелка, вонзилась в его плоть так глубоко, что он был готов потерять сознание. Это чудо, что он до сих пор дышит. Чудо, которое будет длиться недолго.
Лунный свет казался ослепительно ярким, но в тоже время холодным. Холод…он овладевает…притупляет чувства, прекращает боль. Блаженное небытие так близко, так желанно…Нужно собрать всю волю в кулак, нельзя поддаваться!
Человек откинул голову назад и стал глотать воздух ртом, словно задыхаясь. Он чувствовал, как наполняются его легкие, как воздух расширяет их…Может, этот воздух, ночной и влажный, целиком пропитанный Римом, последнее, что он запомнит. В памяти возникают образы, такие странные и далекие – нежные материнские руки, страстные губы любовницы, восход и закат, день и ночь, шелест листьев на ветру, запах утренних полевых цветом…А потом темнота…Резкое движение, его хватают за плечи, трясут, зовут… А он не хочет откликаться, он хочет остаться…А потом удар. Сильный. Яростный. Отчаянный. И он с трудом открывает глаза. Боль опять вернулась, только еще заболела щека.
- Посмей хоть еще раз закрыть глаза! Только посмей! – мужчина хватает его за плечи.            Он выглядел намного лучше своего раненого друга. Средних лет, крупного телосложения,  красив на лицо: крупные карие глаза, короткие тёмные волосы, прямой нос. Одет был знатно, в мужской плащ с вшитыми рукавами и широким воротником, богато присборенный и ниспадающий с плеч до самой земли. А сам вид такой самоуверенный, надменный, волевой… - Чертов bastardo!   
Он завалил товарища на свою спину, и вдвоем они продолжили путь. Ноша была тяжела, но он будет тащить его на себе, пока слышно сердцебиение.
Они пересекли небольшой перекресток и вышли на набережную. Вокруг было пусто и слишком тихо. Днем здесь всегда так много народу – купцы, путешественники, портовые шлюхи, ночью же весь этот сброд в основном обитает в местных тавернах. На улицах остаются лишь дозорные стражники, но и сейчас их не было видно. До свободы оставалось совсем ничего, лишь преодолеть мост да взобраться на корабль.
- Подождем немного, вдруг появится патруль, – сказал мужчина своему другу.
- Я..кх..не смогу…- шепчет раненый.
- Сможешь! Еще как сможешь! Как только мы окажемся на корабле, тебя тут же осмотрит доктор
Уже виднелась пристань, мелкие лодки местных жителей и несколько торговых судов. 
У берега, особняком стояла ещё и карака, принадлежавшая Себастьяну Перуцци, мелкому купцу из Венеции. Сам хозяин судна был возле него и судорожно шагал вдоль борта своего корабля. Это был высокий и статный молодой человек. Мягкие черты лица, карие глаза и темные волосы делали его похожим на знатного дворянина, но на самом деле таковым он никогда не являлся. Купец тотчас заметил своих приятелей, помахал им рукой и что-то крикнул, но они не могли расслышать его.
- Я больше не…могу…- Сердцебиение раненого замедлилось, а дыхание почти пропало.
- Крепись! Мы почти пришли! – и мужчина наступил в лужу крови своего собственного друга. – Ты сможешь.
- Нет… - Это слово было сказано таким ровным, спокойным голосом, что невольно пробирала дрожь.
Раздался стук падающего тела о сухую землю. Падающего мертвого тела. Человек испустил дух, зато умер свободным и в кругу друзей. Мужчина тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Столько смертей…Собравшись с духом, он поднял тело своего покойного друга и вновь потащил его.
Как только он оказался возле судна, к нему тут же подбежал его хозяин.
- Что с ним? Он….мертв…- Себастьяно сжал руки в кулаки
- Я думал похоронить его…
- Чезаре, у нас нет времени,  – суровым голосом отозвался купец. – Ты уверен, за тобой нет хвоста?
- Я не могу быть уверен, но знаю точно, что не так поступают с теми, кто умер, отдав свою жизнь за другого! – Чезаре гневно уставился на Себастьяно, нахмурив брови.
- Обстоятельства требуют этого от нас. Ты думаешь, мне приятно так поступать с ним? Но пока мы тут с тобой спорим, его люди уже напали на твой след или уже здесь! – Себастьяно развел руками, показывая, что разговор окончен, и уже развернулся в сторону судна
- Прости, Лютер…- тихо сказал Чезаре, наклонившись к лицу мертвеца. Оно выглядело таким… умиротворенным и спокойным. Ему можно было позавидовать.
Как только Чезаре взобрался на корабль, Себастьяно велел своей команде поднимать паруса. Так они отплыли от Рима, вниз по Тибру, но молодой купец, терзаемый чувством тревоги и вины, всё продолжал высматривать стражников, опасаясь неизбежной погони.
Чезаре постоял возле него пару минут, не отводя взгляд от Лютера. Но вскоре, берег потерял очертания, превратившись в неразборчивое пятно. Чезаре вздохнул.
- Моя семья…- начал он
- Они в порядке. Служанка позаботилась о твоей жене, – Помедлив немного, Себастьяно добавил: – У тебя мальчик.
Чезаре улыбнулся. Хоть что-то светлое за последние месяцы.
- Надеюсь, Антонио не будет ревновать, – усмехнулся он, вспомнив пылкий нрав своего старшего сына
 Кое-как отыскав каюту, он в темноте нащупал ручку и с третьей попытки отворил дверь
В комнате стоял спертый воздух, было трудно дышать. Шел пар от горячей воды, в которой молодая служанка мыла кровавые простыни. Его жена лежала на небольшой кровати, по размеру больше, чем у обычного матроса, но все же довольно тесной и неудобной. Чезаре чувствовал свою вину. Он не должен был впутывать в это ее, свою семью...Лучше бы та пуля попала в него, а не в Лютера. Может, сейчас бы ему не было так паршиво. Наклонившись над женой, он ее поцеловал в лоб.
- Всё уже позади, Луиза. Мы скрылись от них. Где малыш? – спросил он как можно мягче
Беспомощная женщина, обессиленная после тяжелых родов, лежала неподвижно, боясь пошевельнутся. Она была бледна как снег, а под глазами виднелись синяки. Но она была не из тех, кто показывает свою слабость. Она нашла в себе силы поднять отяжелевшие веки, посмотрела на мужа. Потом перевела взгляд на служанку, державшую в руках младенца, завернутого в чистую простыню
Чезаре подошёл к ней и с дрожью в руках  взял ребенка на руки. Такого маленького, беспомощного. Но тот вел себя странно, был каким-то…тихим. Антонио орал во всю глотку, когда родился.
- Он спит? – непонимающе спросил Чезаре, обращаясь к служанке
- Ребенок слабый, мы не знаем, сможет ли он….- служанка не решилась продолжать
- Он сможет, – уверено сказал Чезаре.  – Ведь так, Лютер?