Мы с Тобой одной крови. Глава 16

- Вот, ребята, послушайте. Это, возможно, самое лучшее, что написано в русской литературе:

      Я Вас любил: любовь ещё, быть может,
      В душе моей угасла не совсем;

Полинин голос звучал так тихо, почти робко. Даня смотрел на нее, на ее руку, опущенную на парту, на ее лицо, все словно светящееся, на ее взгляд поверх их голов, устремленный вдаль в воспоминание...

      Но пусть она Вас больше не тревожит;
      Я не хочу печалить Вас ничем.
      Я Вас любил безмолвно, безнадежно,

«Как же ты прекрасна сейчас! О, как же ты прекрасна! Как же я хочу сказать тебе: «Я Вас любил, и люблю, и всегда буду любить!» О, если бы можно было поцеловать твои пальцы, эти тоненькие белые пальцы, косточки, изгиб у запястья! Если бы можно было сделать так, чтобы ты не грустила, никогда-никогда не грустила больше...  »

      То робостью, то ревностью томим;
      Я Вас любил так искренно, так нежно,
      Как дай Вам Бог любимой быть другим.

Голос Полины задрожал.
 
В классе раздался смешок. Полина грустно посмотрела на ребят:

- Да, вам, наверное, это еще рано... Ну что же? Открывайте тетради, будем писать изложение.

После русского у них была алгебра, а у Полины был свободный урок. Даня уже так привык, что Полина всегда приходит к ним в класс в это время, что очень расстроился, не увидев ее как всегда рядом с Киром. «Что же с ней могло случиться?» - беспокоился Даня - «Да нет, все в  порядке. Вон Кир сидит и не волнуется, значит все хорошо, просто она занята». Но на душе у Дани все равно было не спокойно. После алгебры была еще геометрия, а потом история. Но вот наконец-то уроки закончились, и Даня пошел навестить Леву.
Лева болел уже две с половиной недели. Где он в конце апреля умудрился подхватить воспаление легких, никто не знал. Но хорошо было то, что Лева был не заразный, а значит, его можно было навещать. Даня заходил к Леве почти каждый день, когда не надо было бежать на музыку, приносил домашние задания, чтобы Лева не отстал. Аркаша тоже заходил иногда, но у него всегда дома были дела, и Аркаше скоро приходилось убегать.

В этот раз Лева уже не лежал, а сидел в кресле, правда, все еще закутанный в одеяла.
 
- Бабушке кажется, что здесь дует, – объяснил он Дане. – Дань, а меня в понедельник в школу выписывают!
- Наконец-то! А то мы с Аркашей уже боялись, что ты тур слет пропустишь.
- Не, не пропущу теперь, но только меня от физры на три недели освободили, так что мне в соревнованиях нельзя будет участвовать.

Этот тур слет совет дружины организовывал уже два месяца для всех пятых-шестых-седьмых классов. На удивление, Ленька принял самое активное участие в организации тур слета. Петя Леньке объяснил, что нужны добровольцы, чтобы ехать с ним и еще парой ребят и двумя вожатыми в лес на все выходные с ночевкой, размечать маршрут для эстафеты и кросса. Леньке эта идея понравилась:
 
- А че, конечно, это же лучше, чем дома сидеть. Пиши меня, Петя, - ответил он с невозмутимым достоинством, но в душе  очень обрадовался.

Ленька не только будет судьей во время соревнований, но еще и с ребятами будет ночевать в палатке, будет сидеть у костра! Этот совет дружины оказывается не так уж и плох.
Так как Даня отвечал за «малышню», а Аркаша ему помогал, то их от организации тур слета освободили. Они и так уж сколько эстафет и конкурсов организовали для октябрят в этом году! Тур слет был намечен на середину мая, и ждали его все с нетерпением. Конечно, кому же охота в мае сидеть в классе, когда можно вместо этого бегать по лесу! И теперь Даня был так рад, что и Лева тоже сможет поехать вместе с ними.

- Лева, здорово, что мы все вместе поедем! Ну что, давай домашку делать? А то мне сегодня надо пораньше домой, что бы до волейбола успеть обед переварить. – Даня предупредил бабушку, что зайдет к Леве, так что она не волновалась до поры до времени. Но тренировка была в четыре, а с полным животом не особо попрыгаешь.

Они сделали математику. Даня достал русский.

- А русский я уже сделал, – сказал Лева.
- Как так? Как ты узнал, что нам задали? – удивился Даня.
- А ко мне вот до тебя Полина приходила. Боится, что я отстану. Пришла, объяснила мне тему за последние два урока и сказала задание. Мне так скучно было сидеть тут, что я русский и сделал. Ты уж извини.
- Да это ладно... Как это к тебе вдруг Полина приходила? И часто это она?
- Нет, в первый раз. Сказала, что меня две недели в школе не было... Она, это... переживает, как бы я не отстал. Я ей объяснил, что вы с Аркашей мне все рассказываете и уроки мне приносите. Она вас похвалила.
- Вот это да! И что, она прямо сюда приходила?
- Да, вот в этом кресле сидела, где ты сидишь.

Даня посмотрел на свое кресло.

- Хорошо, мне бабушка со вчерашнего дня уже разрешила  из кровати выбраться, а то я бы предстал Полине «смертельно больным», закутанным в одеяла! – продолжал Лева.
- Да ты и сейчас в одеяла закутан! – усмехнулся Даня.
- Но не «смертельно больной».

Идя домой, Даня все думал, как невероятно повезло Леве, а он даже и не понимает! Дане вспомнился «Овод» и то место в книжке, которое он читал, когда понял, что любит Полину. Тот эпизод, когда Овод лежит больной, и Джемма приходит навестить его. «Неужели такое возможно? И почему это я не могу заболеть вот так как Лева, на несколько недель? Может быть, Полина и ко мне пришла бы. Ко мне домой! У меня бы тогда были вещи, до которых она дотрагивалась, как то кресло у Левы, а не только тетради и дневник... Да нет, это Лева у школы живет, а до моего дома пятнадцать минут ходу, она, наверное, все равно не пришла бы, и мечтать нечего», - решил, в конце концов, Даня. Но заходя к Леве в гости, он теперь всегда садился в «ее» кресло и представлял, что он на секунду стал Полиной.

В понедельник Лева уже пришел в школу, а в пятницу они все вместе вместо уроков поехали в лес на тур слет. Выйдя из электрички, они пошли через луг по опушке. Потом дорога быстро ушла в лес, одетый лишь молоденькой салатовой листвой. Казалось, что весь лес окутан легкой салатовой дымкой. До этого пару дней шли дожди, но сегодня светило солнце. Набежавший с утра туман уже рассеялся, и лес, прогретый солнечными лучами, казалось, был промыт и прозрачен, как салатовое стекло, сквозь которое светит солнце. Дорога, залитая солнечным светом, беспрепятственно проникавшим сквозь  едва покрытые первыми листочками нагие ветки, вывела ребят на поляну.

На поляне их встретил Ленька, показал им пару бревен - привал для их класса, велел обустраиваться и разводить костер. Распорядившись, Ленка убежал с Петей натягивать флажки для кросса.

Даня сидел на бревне, обвив руками колени, и смотрел, как ребята разводили костер. Вмешиваться ему не хотелось. Аркаша сидел рядом, подставив лицо солнцу, молчал и тоже глядел  на ребят и суету. Лева приволок огромную охапку сухих сучьев, бросил их на кучу собранного хвороста и сел рядом с Даней.

- Сухого валежника нет еще. Пришлось сухостой искать, – проронил Лева и замолчал.

Огонь ухватился за края оберточной бумаги, перекинулся на сухие еловые ветки, задымил. Даня закрыл глаза: он любил запах дыма. Лева пересел в сторону, а Аркаша только замахал перед собой руками, уходить ему не хотелось.

Когда дым развеялся, Даня открыл глаза. Он заметил, что Кир расчехлил гитару. Рядом с Киром стояла Полина и улыбалась. Солнце светило ей в спину и от этого ее волосы, насквозь просвеченные солнечными лучами, стали золотыми. Даня смотрел на Полину снизу вверх, и ему казалось, что она летит над ним. Кир запел. Полина прислонилась спиной к стволу дерева, стояла, слушала и смотрела на Кира.
 
Даня никогда не видел ее такой: «... да, другая одежда», - думал Даня – «какое же белое у тебя запястье… А лицо все светится золотом от солнца… Или это от счастья?... Солнышко лесное... ».  Кир пел «Милая моя».

- Как вы хорошо костер развели, и не дымит совсем. Молодцы! - Сказала Полина, когда Кир допел. – А мои ребята никак сухих веток найти не могут.
- И не найдете, - ответил Лева, - сухостой надо искать. Вон там, на пригорке, - он махнул рукой в сторону леса.
- А ребята твои там сейчас одни, Полина? – спросил Кир.
- Да,  пойду. Это я опыт пришла перенимать. Пойду про сухостой им скажу.
- Может, вам помочь? - предложил Лева.

Даня вскинул на него глаза. До этого он все еще смотрел на Полину и на солнце, будто зачарованный.

- Или, вот, берите сучья сухие. У нас много. Донесете? – продолжил Лева.
- Спасибо, донесу.

Лева сгреб в охапку несколько сучьев и вручил их Полине. Она пошла через поляну к своим ребятам, все еще возившимся у дымившего и занимающегося костра. Даня смотрел ей вслед.
 
- Не жалей, пойдем еще сучьев наберем, там их много, все нижние ветки сухие, - толкнул Даню в бок Лева.
- И я с вами, - Аркаша тоже поднялся.

Они пошли в лес, наломали веток. Издалека им было слышно гитару и негромкий голос Кира. Ребята притихли, слушали. Даня оглянулся, посмотрел на Кира и дальше, через поляну, туда, где был Полинин класс. Костер у них теперь занялся.

Потом полдня были разные соревнования: эстафета, кросс, ориентирование, установка палаток, первая помощь. На финише кросса Даня лицом к лицу столкнулся с Полиной. Даня, проползя под сеткой, перепрыгнул через ручей и оказался рядом с Полиной. Она стояла с секундомером в руке и записывала время. Даня от неожиданности замер, и Аркаша, бегущий за ним следом и не предвкушавший такого поворота событий, не успел затормозить. Он с разбегу ткнулся Дане руками в спину, не удержался и пал, уронив их обоих в грязь перед ручьем.

- Никонов, Кирсанов, как же вы так? Не ушиблись? – спросила Полина.
- Неа, - сказал Аркаша, - испачкались только.

Аркаша стал умываться в ручье.

- Аркаш, ты одежду не мой, пусть засохнет - тогда и отряхнем, - посоветовал Даня.

Когда они отошли от трассы, Даня снял куртку и расстелил ее на земле.
 
- Все, набегались, – сказал Даня. Он лег на куртку и стал смотреть на небо.
- Ты что, Дань, ногу подвернул? – спросил Аркаша.
- Неа. Ты прости, что я там застрял.
- Чего?
- Да, ладно, не важно... Что там, на следующем этапе? Лекарственные растения? - он бросил взгляд в сторону ребят.
 
Ленька Ус стоял с красной повязкой на руке и принимал палатку у Полининых ребят. А Оля, девятиклассница-комсомолка, расспрашивала Данин и Аркашин класс про лекарственные растения.

- Аркаш, они уже там почти все ответили, - проронил Даня.

Аркаша уставился на Даню, не понимая, что это с ним приключилось сегодня.

- Ты про эти растения лучше меня знаешь. Пойди, помоги им, а потом приходи, будем сохнуть. – Дане хотелось остаться одному.

Даня лежал на спине, солнце грело ему лицо. Он закрыл глаза и представил, что это Полина смотрит на него. «Солнышко лесное», - вспомнилось Дане.
 
Подошли Лева с Аркашей.

- Ну, вы и вымазались! – подтвердил Лева, - Даня хоть обсох уже, а ты, Аркаша, словно только из болота!
- Это камуфляж! А пойдемте в разведку играть?! Я буду ползать - все равно уже грязнее не будет, – обрадовался Аркаша. – Будем за врагом из пятого «А» наблюдать.
- Дань, пойдем?
- Ага, только я с дерева следить буду, с дерева лучше видно.
- Ну, а мы поползли.

Даня встал, нацепил куртку. На краю поляны рос старый развесистый дуб. Его мощные ветви образовывали что-то вроде лестницы. По ней Даня без труда забрался наверх. Он сел на толстую ветку метрах в трех от земли и стал рассматривать окрестности. Сверху ему было видно, как в кустах ползли Лева с Аркашей. Они натыкали в одежду веток, так что издалека их, и правда, можно было принять за кусты.

А дальше, за кустами метрах в тридцати, была Полина. И ребята из ее класса. Они играли во что-то. Даня лег животом на ветку и стал смотреть сквозь листву. Он подумал, как хорошо было бы быть в пятом «А». Сейчас он мог бы стоять там, рядом, просто стоять рядом. «Вон как та девчонка, с коротко подстриженными волосами, похожая на мальчика. Это я... А как же хорошо, что можно вот так сидеть на дереве и смотреть на тебя… А листья еще совсем маленькие, хоть и зеленые. И лес такой прозрачный, как хрустальный шарик - бусина из салатового стекла… Вот ты там играешь сейчас и не знаешь, как я люблю тебя. Я буду тебя охранять от всего, а ты просто живи. Хорошо? Тебе и не надо знать. А я буду с тобой. Всегда», - думал Даня.

Даня представил, что в лесу живет волшебник. Он заколдовал и его, и ребят, и Полину. Он превратил эту поляну, кусты и лес в бусину из граненого стекла. И Даня навсегда останется там, внутри, по ту сторону грани. И Полина тоже теперь всегда будет там. Она будет играет с ребятами, а Даня сможет смотреть на нее.

Мимо прошел историк. Даня заметил его, только когда историк был уже метрах в двух. Прыгать с дерева было поздно. Даня вжался в ветку в надежде, что его не заметят. «Может быть,  этот лес и правда волшебный?» - пришло в голову Дане.

- Кирсанов, ты помнишь,  что в четверг олимпиада? Районная!
- Я помню, Владислав Геннадьевич.
- Не забудь. А ты с дерева не упадешь?
- Не, я по деревьям с детства лазаю.

Историк не ответил и прошел мимо. «Точно, волшебный», - подумал Даня. «А тени уже длинные стали. Наверное, четыре скоро, скоро нас домой повезут», - он опять лег на ветку и стал смотреть на Полину, и снова позабыл про все.

Полининого голоса он не слышал, его заглушали голоса ребят. Но лес был полон ей, каждым ее жестом, и каждый ее жест вырезался у Дани на сердце, как на грани бусины, острым алмазным скальпелем. «От счастья, оказывается, бывает больно. Ты теперь всегда будешь со мной», - понял Даня.

Но всему на свете приходит конец. Даня увидел, что Кир начал созывать ребят. Прибежали Лева с Аркашей, и Дане пришлось слезть с дерева. Уходя, Даня еще раз оглянулся на поляну, словно хотел сказать: «Ну, вот и все, до свидания!»

В электричке Лева с Аркашей играли в морской бой, а Даня сидел у окна и смотрел на поля и деревни. Ему пришло в голову, что до конца года осталась всего неделя, семь уроков: пять русских и две литературы. И все… А потом он не увидит Полину целых три месяца!