Дневник. 6 сентября. Вечер. Дима

Все трое показались мне полными идиотами. Мы узнали имена друг друга, потому что лично меня раздражало, когда Юра говорил «эй, рыжий», а Ваня то и дело обращался к блондину «слышь, ты, мазохист». Юра с Ваней цапались весь день, потому что Юре нравилось злить шатена, а тот заводился от каждого сказанного блондином слова. Лишь Лене удавалось хоть как-то разрулить конфликт, потому что бить такого беззащитного пацана даже у Вани рука не поднимается. Но вскоре Юре становилось скучно, и все начиналось по новой. В один прекрасный момент они умудрились разозлить даже меня, и я тихо, но отчетливо дал им понять, что если еще кто-нибудь из них посмеет гавкнуть, то полетит впереди собственного визга. Они, конечно, отнеслись к моей угрозе скептически, но больше ни слова друг другу не сказали.
За полчаса до отбоя все по правилам должны находиться в своих комнатах, и мы не были исключением. В помещении стояла неестественная тишина. Лично меня она устраивала, но страшно нервировала Леню.
- Ребят, давайте поговорим, - взмолился он.
- О чем? – вяло отозвался Юра, вертя в руках пустую тетрадь (которая вскоре стала нашим общим днев-ником).
- О чем-нибудь... Например, почему вы сюда попали?
- Это не самая хорошая тема для разговора, - заметил Ваня.
- Да ладно вам! - воскликнул Леня, радуясь, что с ним соизволили поговорить. - Поделитесь! Вам что, трудно поговорить?
В комнате повисла странная тишина. Леня переводил умоляющий взгляд с одного на другого, и первым не выдержал я. Мне все-равно терять нечего, тем более что психологи, с которыми я консультировался, советовали мне быть более общительным. Хотя очень хотелось послать их куда подальше…
- В детдоме, в котором я жил, всерьез забеспокоились о моем психическом состоянии, - сказал я, уставившись в потолок. - В детстве я перенес душевную травму, о которой вам знать не обязательно.
- Ты тоже из детдома? - искренне удивился Юра, уставившись на меня. - Вот совпадение, я тоже. Представляете, там решили, что я свихнулся!
- Я полностью с ними согласен, - тут же влез Ваня.
- Кто бы говорил, - фыркнул блондин.
- Я тоже из детдома, - вклинился Леня, чтобы предотвратить очередную ссору. - Мне сказали, что придется временно пожить здесь, пока они разбираются с моими родителями.
- Надули тебя, - усмехнулся Юра. - Будешь тут гнить, пока тебе восемнадцать не стукнет.
- С чего ты взял? - Я поднял бровь.
- Потому что мы психи. И выпускать нас в общество нельзя.  Так что жить нам тут под надзором, есть под надзором, срать под надзором, пока не скажут, чтобы ты валил отсюда.
- Пессимист ты, Юра, - хмыкнул я.
- А что, разве я не прав? - Блондин развел руками.
- Не прав! - воскликнул возмущенный Леня. - Нужно всегда надеяться на лучшее!
Юре на это сказать было нечего. И все мы выжидающе уставились на Ваню, который еще не выговаривался. Он посмотрел на нас всех, сплюнул на пол и пробормотал:
- Я парня одного из детдома избил. До такой степени, что его пришлось в больницу класть под капельницу.
- Вот, о чем я и говорил, - победно воскликнул Юра.
После этих слов даже Лене расхотелось общаться, он обиженно отвернулся от блондина и с головой накрылся одеялом.