Лето одного тысячелетия

Пыльное лето подкралось слишком незаметно, отбирая последнюю возможность насладиться стремительно уходящими днями настоящей весны. Поначалу солнце приятно припекало, удобно расположившись на ослепительно-голубой глади безоблачного неба, а молчаливый город утопал в ослепительной зелени. А спустя некоторое время оно равнодушно вступило в свои права, день за днем испепеляя серую жизнь города.
- А вот давай я угадаю, о чем ты сейчас думаешь? – Прищурилась Иришка и, перегнувшись через ограждение балкона шестнадцатого этажа, струсила истлевшую полоску пепла с кончика сигареты.
- Все равно не угадаешь.
- Ха. Ну, ты даешь. – Она засмеялась немного противным голосом. – Успокойся, все в норме. Поверь. Я вот тоже не знаю, зачем здесь живу. – Она уставилась в какую-то точку на горизонте.
- Подсказать?
- Попробуй. – Она попыталась подыграть.
- Мне кажется, что нас с тобой не существует.
- Это как?
- Ну, знаешь… мне тяжело объяснить, но где-то далеко, - Димон махнул рукой в сторону горизонта. – Нет, не здесь, и даже не там. Одним словом, очень далеко. Совсем не в этом мире. Я не знаю наверняка, но догадываюсь. Почти уверен.
- В чем?
- В том, что это сон. Что все ненастоящее.
Девушка рассмеялась и вытащила из пачки новую сигарету.
- Ты псих… безнадежный и сумасшедший.
- Нет, ты пойми, я серьезно. Где-то далеко все уже однажды случилось. Ну знаешь, как вспышка. Раз, и мир есть. И прошлое, и настоящее и будущее.
Ирка вновь покачала головой:
- Ты безнадежен.
- Ну почему? Ты хоть раз серьезно вникни. Все это небо, звезды. Думаешь, почему оно такое бесконечное? Почему звезд и галактик так много?
- Ну и почему же?
- Да все это потому чтобы мы поверили, что все настоящее. Чтобы мы были уверены наверняка, что мы одиноки во всей вселенной. Что нам никогда не добраться к звездам, другим мирам.
- А почему одиноки? Сколько раз мы отсюда наблюдали за звездами? Вспомни!
- Я помню.
- И что ты мне говорил? Ну же?!
- Что-что… неважно что, - Димон отвернулся.
- Нет, ты скажи!
- Что мы не одиноки. – Едва слышно прошептал Димка.
- И все? – Она презрительно посмотрела на него. – Да ты жалок!
- Почему? – он проглотил обиду, но голос предательски дрогнул.
- Потому что мы каждую ночь смотрим на звезды отсюда, потому что мы с тобой не одиноки, потому что, выпивая бутылку вина на двоих, мы курим и смотрим на это проклятое небо и верим что мы не одни во всей этой долбанной вселенной. Да хотя бы, потому что мы и так не одни в этом мире! На этой земле и в этом городе. Просто потому что кроме тебя у меня никого нет.. – она опустила голову и Димону показалось, что она заплакала. Определенно показалось, ведь Ирка никогда не плакала. – А теперь ты говоришь, что мы одни во вселенной?
Димке захотелось сказать, что Ирищка сошла с ума, но он промолчал. Тактично выдержал пазу, но девушка неожиданно оторвала голову от перил:
- А теперь ты хочешь сказать, что жизнь это свершившийся факт?! Что мы люди без будущего?
- Не правда…
- Не правда?? А что правда?
- Я лишь хотел сказать что…

* * *

Семнадцатилетняя Иришка. Всего несколько лет назад у нее погиб отец. Кажется, ей тогда было двенадцать. Лето только начиналось, и сквозь занавески в комнату врывалось солнце. Она смотрела телевизор и рассматривала выцветший журнал. Блеклые кроссворды были давно разгаданы, а на помятой заглавной странице улыбались еще молодые ребята из забытой группы. Тогда они были модные и необычные, невероятно популярные, не спившиеся и не подсевшие на наркоту. Рыжий фронтмен и остальные, менее запоминающиеся, но, тем не менее, оставившие глубокий след в отечественной музыкальной индустрии. Самый обычный телефонный звонок. Мать, шаркая, прошла по перекосившейся дорожке и буднично ответила. Выроненная чашка покатилась по полу. Почему-то она не разбилась и даже не треснула. Просто покатилась, оставив мокрое пятно на ковре. Эта чашка еще долго стояла на пыльной полке, но Ирка так и не выпила с нее ни глотка чая.
Затем были бесконечные друзья с такими же бесконечными речами, полными фальши и не менее фальшивые соболезнования. Впрочем, среди них попадались и вполне искренние, но, как правило, они находились в меньшинстве и безнадежно терялись в бесполезно мерзком лицемерии недавних друзей.
Со временем друзей вытеснили подруги. С каждым разом они были все хуже и хуже, неряшливей и неопрятнее, пока, наконец, не стало понятно, что мать безнадежно спивается с легкой подачи безутешного симбиоза остатков горя и безнравственной алчности «участливых» собутыльниц.
Время шло, Ирка взрослела, а мать погружалось на дно. Спустя год умерли родители матери. Сперва после долгой болезни мать, а потом и вечно бодрый старичок-отец. Мать тогда не пила неделю, и все время плакала, в перерывах умоляя Ирку не повторять ее судьбу.
Школу Ира не закончила, отдав предпочтение карьере продавщицы близлежащего ларька. Предпочтение от безысходности, если можно так выразиться.
Родила Ира в девятнадцать. От Димки. Также от безысходности. Любовь давно прошла, да и было ли это любовью? Когда она рожала, практически в тот же день от тяжелого алкогольного отравления умерла мать. Ире сообщили об этом лишь спустя два дня. Вернувшись домой, в пустую двухкомнатную хрущевку, Ирина запила. От горя, от отчаянья, от не сложившейся жизни. Димка учился, а Ирка его то и дело упрекала. А вскоре он ушел, забрав ребенка. Сына.
Она долго его вспоминала. И ребенка и Димку, но пить так и не бросила. Она пыталась, но это было выше ее сил. Так прошли почти семь лет, и она с улыбкой на лице смотрела, как ее сын впервые в жизни идет в школу. В первый класс. Тогда она уже знала, что не проживет и года.
Умирая, она вспоминала Димку. Как однажды, когда им было всего семнадцать, они стояли на балкончике шестнадцатитажки и смотрели на город.

* * *

- Знаешь, - сказал Димка, - ты только представь что такое тысяча лет?
- Не так уж и много, - беззаботно ответила Иришка.
- Ну почему же, ты не права. Посмотри, как долго тянется это лето, будто оно бесконечное. – Он сделал широченный жест руками, имитируя бесконечность пространства.
- Ну и что?
- А то, что если взять тысячу раз по одному такому лету…это же жуть как много получается! Даже в голове как-то не укладывается! Представь себе одно такое бесконечное лето длиной в тысячу лет?!
- Дурак ты, Димка, - усмехнулась Ирка.
- Почему сразу дурак? – обиженно вздохнул Димка. – Ты только прикинь, что такое человеческая жизнь в масштабах тысячи лет. В смысле не тысячи лет, а тысячи раз по одному лету..ну ты поняла.
- Поняла, - легко согласилась Иришка.
- Ну вот видишь. Это как песчинка. Ты проживешь, а тебя никто и не заметит, и следа не останется. Сколько жизней поместиться в эту тысячу лет – страшно представить.
- Все равно ты дурак. Это если не совершить ничего выдающегося – не заметят. А если проживать каждое из этих лет как отдельную жизнь, может что-то из этого и выйдет.
- И все-таки это лето одного тысячелетия! – Убежденно покачал головой Димка.