Последний день Тельца Глава 2

Глава 2.   

Через час после разговора с бухгалтером Виталик, обналичивающий Соколову деньги, привез всю заказанную сумму. Он ценил отношения с директором «Фаворита», потому что бывали месяцы, когда приходилось обналичивать до трехсот тысяч гривен, что приносило Виталику ощутимую прибыль. Поэтому, услышав о срочной потребности в деньгах, не заставил себя ждать, хотя бухгалтер только успела напечатать для него платежное поручение. Он знал, что тридцать тысяч для Соколова сумма небольшая, и отдать ее до получения денег на свой счет не было рискованным предприятием. А вот отказать в этой услуге было бы некорректно по отношению к постоянному клиенту.

Валентина положила на стол директора три пачки по сто гривен, тот небрежно кинул их в борсетку и вышел из офиса. Машина стояла у входа, и Соколов за несколько секунд, проведенных под открытым небом, не успел ощутить повышенной влажности при тридцати пяти градусах тепла, которая предвещала приближение дождя.

- Вова, давай сейчас в «Спорттовары».

Машина резво тронулась и понеслась по знакомым улицам. Володя был очень опытным водителем, но не позволял себе лихачеств, потому что Соколов не любил неоправданного риска. Сан Саныч вполне мог представить себя героем войны, посмертно награжденным орденом за отвагу и доблесть, но он не смог бы найти оправдание бессмысленной гибели в автомобильной катастрофе или от упавшей на голову сосульки. В нем теплилась какая-то надежда на то, что человек все же послан в этот мир ради выполнения определенной миссии. Солдат может погибнуть в бою, скалолаз, осознающий опасность, которой себя подвергает, может заплатить жизнью за то удовольствие, что получает при выбросе адреналина, гонщик в погоне за победным кубком имеет право не вписаться в поворот, но эта авария будет объяснена. А вот погибнуть на дороге из-за того, что личный водитель поссорился со своей женой и решил выплеснуть негативные эмоции, давя на педаль газа, вот этого Соколов не мог себе позволить. Потому что свое предназначение на земле считал нереализованным. Ведь у него дома еще совсем маленький сын, которому он едет сейчас покупать водный мотоцикл. Им с Машей предстоит потрудиться, что бы пополнить семейство дочкой. Ему нужно заработать еще очень много денег, чтобы оба этих ребенка были обеспечены до конца своих дней. Да и сам Соколов был довольно молодым, энергичным и интересным мужчиной, что бы думать о смерти, тем более такой нелепой, как автомобильная катастрофа. Именно поэтому Володя ехал быстро, но очень аккуратно.

Сан Саныч без стука вошел в кабинет Василевского - директора магазина спортивных товаров, с которым вечером они должны были встретиться в товарищеском боксерском поединке.

- Витя, привет! Как настроение? Коленки не дрожат перед боем?
- Ой, Санька, привет! У меня, коленки? Нет, конечно! Это ты должен трепетать! Я в отличной форме!
- А вот вечером и проверим! Я тут тебе денежки привез, которые ты просил, но я их тебе не занимаю. Мне скутер с лафетом нужен. Договорись с хозяином о рассрочке и постепенно выплатишь ему, а деньгами пока попользуешься. Таким образом, и ты не будешь напрягаться, и я сына порадую. Справедливо?
- Саня, спасибо! Я не знал, что тебе скутер нужен, а то сам бы предложил. Но только он тридцать шесть штук стоит с лафетом!
- Так ты свою комиссию с него сними - как раз тридцать и выйдет. Тем более, я тысячу двести заплатил за обналичивание. Заметь, тебе словом  не обмолвился!
- Да, да! Конечно! Спасибо тебе большое!
- Так что, я могу цеплять прицеп со скутером? - с хитрым выражением лица спросил Соколов, выкладывая из борсетки три новенькие десятитысячные пачки.
- Конечно, пойдем, я все сейчас организую. Девочки быстро оформят документы.

Они спустились в торговый зал, Соколов отдал для оформления свой паспорт и пошел по отделам, рассматривая спортивный инвентарь. Сделка была удачной. Когда Василевский попросил у него денег, Сан Саныч не обрадовался этому, зная, какой тот тяжелый на отдачу. Но, вспомнив о скутере, который стоил на шесть тысяч дороже, чем требовалось Василевскому, решил, что неплохо одним выстрелом убить сразу трех зайцев: сделать подарок сыну, которому так понравилось в прошлом сезоне кататься вместе с папой на водном мотоцикле, заработать одним махом шесть тысяч гривен (ведь сэкономленные деньги - это заработанные деньги) и, в конце концов, помочь старому знакомому, раз уж ему эта помощь понадобилась.
 
Через полчаса в сопровождении «Мерседеса» со двора спортивного магазина выехало такси с прицепом и сияющим на нем мотоциклом. Машины остановились на светофоре перед пешеходным переходом. На зеленый свет через дорогу пошли люди. Среди них медленным шагом с противоположной стороны улицы приближалась девушка лет двадцати - двадцати двух в очень короткой - просто неприлично короткой юбке, такой же коротенькой, оголяющей загорелый животик майке, обтянувшей упругую грудь второго размера (уж размер-то Соколов мог определить безошибочно), в красных босоножках на высоком каблуке, которые в принципе не подходили по цвету к остальной одежде, но завороженный Сан Саныч, хоть и заметил это несоответствие, тут же списал его на отсутствие у молодой красавицы денег, необходимых для поддержания достойного ее внешности гардероба. Волосы девушки были коротко пострижены и выкрашены в два цвета красных оттенков. Лицо выделялось обилием косметики, и нельзя было понять, пленяла ли созерцателя естественная красота или это был результат работы визажиста. Кожа выглядела бархатной от равномерного загара, руки украшало серебряное колечко и наклеенные ногти, заостренные словно пики. Во всем облике просматривалось начало хищницы, вышедшей на охоту. Соколов немедленно и с удовольствием стал ее жертвой и нажатием кнопки открыл окно, из которого пахнуло духотой.   
    
Зажегся зеленый свет, машина тронулась, но остановилась около незнакомки, когда та как раз ступила своей элегантной ножкой на тротуар. Сан Саныч уверенно обратился к девушке шутливым тоном.

- Как такую красоту можно выпускать бродить в одиночестве по опасному городу? Может быть, вы нуждаетесь в надежной охране?
Было видно невооруженным глазом, что девушка, еще не получив никакого предложения уже была на него согласна, но ради приличия она должна была поиграть.
- В роли охранника вы хотите предложить себя? А где гарантия, что мне не понадобится защита от вас? - ответила раскрашенная красавица и продолжила медленное шествие вдоль дороги по ходу их движения. Соколов жестом руки показал водителю следовать за ней. Таксист позади Мерседеса махал рукой через открытое окно, показывая сигналящим в клаксон водителям, чтобы те объезжали его. Сан Саныч, по-прежнему через окно, продолжил разговор, но уже с более конкретным предложением.
- Я могу гарантировать не только безопасность, но и интересный вечер, если, конечно, он у вас свободен.
- Что же такого интересного вы можете предложить? - продолжала кокетничать незнакомка.
- Могу предложить вам сделать ставку на боксерский поединок, в котором я буду принимать участие. Если проиграю, то весь вечер угощаю вас чем пожелаете, а если выиграю, то угощение на мой вкус.
- А на скутере будем кататься? – улыбнулась красавица, кивнув головой в сторону такси.
- Обязательно, только не сегодня. Так как? Что решаете?

Девушка согласилась, оставив Соколову номер телефона. Он внес его в записную книжку своего мобильного под именем Маринин, конспирируя таким образом женское имя под мужскую фамилию. На всякий случай! Девушка развернулась и пошла в противоположную сторону от прежнего своего маршрута, а самодовольный Сан Саныч продолжил путь домой. В своих поступках и пристрастиях он не стыдился водителя, в молчании которого был уверен на все сто. Он платил ему хорошие деньги не только за умение жать на педали, но и за умение держать язык за зубами. Володя отлично справлялся и с тем и с другим.

Машины въехали в просторный двор. Этот дом Соколовы купили и достроили только два года тому назад. Раньше жили в трехкомнатной квартире в центре города. Дом тоже находился недалеко от центра, но в месте, удаленном от основных магистралей и поэтому довольно тихом и чистом. Почти все дома в округе были перестроены новоявленными богачами из старых мергельных флигелей довоенной и даже дореволюционной постройки. Соколов выкупил этот дом с неоконченным ремонтом у своего знакомого, который вместе с семьей решил переехать в Израиль, хотя многие, наоборот, предпочитали возвращаться оттуда в быстроразвивающуюся Украину.

Два года назад эта покупка стала ощутимой для финансового состояния семьи и фирмы. Деньги нужно было отдавать сразу, потому что, выезжающий за границу продавец ничего не хотел слушать о рассрочке, а на его строение уже нашлось несколько покупателей. Соколову пришлось выводить деньги из бизнеса, чтобы оплатить этот, понравившийся и ему и жене с первого взгляда, двухэтажный особняк.

Дом был построен из красного кирпича, который, несмотря на высокую цену, за короткое время успел выпустить из себя соли и теперь выглядел неопрятно. В оконных проемах белели пластиковые стеклопакеты, не пропускающие внутрь пыль и звуки. Крыша, покрытая металлочерепицей темно-красного цвета, в точности повторяла все остальные крыши не бедной улицы. В принципе, строение это было типичным для современной архитектуры, и не выделялось из общей массы частных новостроек. Но Соколовы любили этот дом, потому что мечтали о подобном роскошестве с первых дней совместной жизни. Они завершили отделочные работы на собственный вкус, однако мебель пришлось приобретать постепенно и даже в рассрочку, потому что необходимо было восполнить брешь в экономике предприятия, созданную дорогостоящим приобретением.
 
Сан Саныч позвонил жене перед тем, как подъехать к дому и выяснил, что сын с няней отправились в цирк-шапито. Соколову хотелось, чтобы Мишка из окна увидел, как во двор въезжает машина с прицепом и красующимся на нем мотоциклом, выбежал навстречу с радостным криком и бросился в папины объятия. Он бы посадил сына на новенький скутер, посмеялся бы с женой, как мальчуган рычит, изображая работающий двигатель, но план не удался - ребенка не было дома. Конечно, это не проблема. Он попросит Машу, чтобы она сняла для него на видеокамеру восторг сына, когда тот войдет в гараж, куда Володя сейчас ставил прицеп с мотоциклом. Таких записей с купанием, радостью, слезами, Новым годом и днями рождения подрастающего Мишки у них было множество. Хорошая память для ребенка, который однажды вырастет, жениться сам, и сможет показать своим детям, каким маленьким и смешным был когда-то их папа.

Пока водитель управлялся в гараже, Соколов зашел в дом и решил пообедать, заинтригованный запахом тушеного мяса, исходящим из кухни-столовой. Маша готовила сама. Домработница занималась уборкой на втором этаже.

Когда Сан Саныч вошел в кухню, то увидел жену в цветном фартуке, надетом поверх желтого топика и белых джинсовых шорт. Она стояла у разделочного стола босиком на мягком покрытии и резала тонкими кольцами репчатый лук. Соколов увидел в ее глазах слезы, подошел и вытер их своими большими пальцами. Поцеловал жену в теплые губы и сел на стул за ее спиной. Маша что-то рассказывала ему о сыне, но в это время его мысли остановились на ее лодыжках. Он любовался формой ног жены. Они были стройные, равномерно загорелые, с мягкой спортивной формой икроножных мышц, сужающихся к коленкам, вокруг которых спереди и сзади выделялись натренированные сухожилия. Такими же подсушенными и сильными были ахиллесовы. Пятки маленькие и ухоженные, тоже загорелые. Соколов подумал, что, если бы свой загар Маша приобретала на пляже, то пятки ее должны были остаться розовыми, потому что прилипший песок не дает возможности солнечным лучам воздействовать на кожу. Но так как жена загорала в солярии, и ультрафиолетовые лучи равномерно ложились на все тело, ее пятки приобрели свой нынешний цвет. Уже много лет он целовал эти пятки в постели, на диване перед телевизором, в бассейне, на пляжах, и ему не надоело это делать. Маша нравилась ему как женщина не меньше, чем в период их юношеских встреч, но чего-то все же ему в ней не хватало. Перед глазами вдруг встала уличная незнакомка, аккуратно вписанная в записную книжку мобильника, и сразу по телу пробежали внутренние, невидимые глазу мурашки. В ней трогала какая-то стервозность. Может быть легкость достижения, доступность ищущей развлечения девушки так заводила его? Ведь обращал он иногда внимание на красивых проституток. И не сама красота лиц и форм тревожила его, а возможность заплатить и владеть без ограничений, без стеснения за нетрадиционные фантазии. Можно было купить сразу несколько, и они без устали могли целую ночь удовлетворять любые прихоти заказчика. Может быть это желание власти, желание беспрекословного подчинения? Ведь даже насилие может доставлять наслаждение. Соколов смотрел на жену и понимал, что не может позволить распустить свои фантазии в ее постели. В их интимной жизни присутствовала этическая граница дозволенности, через которую ему не приходилось переступать вместе с Машей. Может быть, потому что он ее действительно любит, и не только как женщину, а как мать своего ребенка, как хранительницу домашнего тепла? Может, он пытается таким образом оградить ее от аморальности современного мира?

Любое из этих объяснений только подчеркивало глубокое чувство Соколова к своей жене, и он успокаивал себя этим, таким образом, давая оправдание инстинктивной тяге к иным представительницам женского пола, с которыми можно было не придерживаться постельно-этических норм.

- Твоя мама звонила. Мы так долго с ней разговаривали. Ты совсем забыл о родителях! - продолжала Маша, когда Соколов очнулся от своих размышлений.
- Как это я о них забыл? Я разговаривал с ней на днях.
- Это было две недели тому назад!
- Да ты что! Вот время летит! - удивился Соколов, отчасти шутя, но отчасти все же по-настоящему. - Как там у них дела? Почему она мне не позвонила?
- Саша, она ведь давно тебе не звонит, если ты не заметил. Когда бы она ни набрала - тебе всегда некогда, ты всегда занят. А ведь ей-то и жить больше нечем, как сыном и внуком. Почему ты не уговоришь их переехать в город? Они смогли бы чаще у нас бывать, общаться с Мишкой.
- Машенька, они ведь и сами не в восторге от переезда. Отец там увлечен пасекой, мама цветами занимается. Что они тут будут делать в пыльном городе. Да, и вообще, ты хочешь, чтобы наш дом превратился в детский сад? Ты же знаешь, они все время будут проводить у нас и зудеть, чтобы я надел шапку, чтобы ты не пила кофе, а Мишке, так вовсе прохода не дадут. Нет, я не хочу усложнять жизнь. Разве тебе плохо живется? Разве ты хочешь постоянных претензий?
- Сашенька, я не знаю! Конечно, ты прав, что родители будут вмешиваться в воспитание Мишки, но мне так жаль их, оторванных от цивилизации. Мама сейчас говорила о том, что ты не звонишь, и плакала. Я так ее понимаю. Если бы мой выросший сын не вспоминал про меня, мне было бы очень обидно!
- Почему это я о них не помню? Володя отвозил недавно отцу новую медогонку, а маме целый гардероб одежды. Я предлагал ей путевку в санаторий. Она сказала, что не может отца бросить, когда у него сезон. А ты говоришь, что я о них забыл.
- Сашенька, ты выпал из времени. Разговор о санатории был еще в прошлом году. Да и не о таком внимании я говорю. Сколько бы ты ни отослал им денег, сколько бы ни сделал подарков, это не заменит доброго сыновнего слова. Маме было бы гораздо приятнее, если б ты сам позвонил и поинтересовался ее здоровьем, если б выслушал, какие новые цветы она посадила.
- Маша, ты же знаешь, что эти рассказы могут растянуться на полчаса. Лучше мы вырвемся к ним на выходных.
- Неужели тебе трудно уделить десять минут в неделю телефонному разговору с родителями?
- Слушай, ну хватит! Я хочу есть, а ты меня пытаешься перевоспитать. Позвоню я! Завтра же позвоню.
- Никогда не откладывай на завтра то, что можно отложить на послезавтра, - грустно пошутила жена в ответ на раздраженный тон Соколова.

Он нервно и громко вздохнул и вышел из кухни. Как все-таки легко эти женщины могут вывести из равновесия! Ведь было такое хорошее настроение, а она вместо того, чтобы спуститься в гараж и порадоваться новенькому мотоциклу, завела старую песню о его невнимательности. А ведь он ни разу не забыл перечислить на родительский счет ежемесячную тысячу гривен, которую однажды пообещал им. А все покупки? Разве многие дети заставляют дом предков современными холодильниками, домашними кинотеатрами и стиральными машинками? Гораздо чаще это делают родители для своих несамостоятельных детей. В чем же его можно упрекать, если он ни разу не пропустил мамин и отца день рождения? И никто ему об этом не напоминал. Правда, обе эти даты были занесены в мобилку, которая накануне праздника оповещала о предстоящем событии нежной мелодией, но ведь он сам сделал эти записи. Как подобная несправедливость выводит из себя! Наверняка мама, разговаривая с невесткой по телефону, не предполагала такой нервозности, которая теперь переполнила его. Скорее всего, Маша сама дорисовала картину трагизма. А теперь и есть перехотелось! Лучше бы он отправил водителя самого поставить в гараж этот чертов скутер.

В борсетке на кухонном столе заиграла мобилка. Соколов ответил на звонок бухгалтера.

- Да, Валя!
- Сан Саныч, сколько денег можно перечислять за компьютерный стол для нового менеджера?
- Валя, вы что, без меня не можете стол купить? - раздраженно почти крикнул директор.
- Александр Александрович, - предупредительно поменяв обращение, объяснила бухгалтер, – просто, в зависимости от выделенной суммы я смогу ориентироваться - взять ли только стол или можно купить и стол и новое кресло, потому что парню придется сидеть на стуле.
- Я сейчас приеду, - быстро сориентировался Соколов, решив, что сможет таким образом отказаться от обеда в напряженной домашней обстановке.

Он положил трубку обратно в борсетку и сказал жене, что не может пообедать с ней, потому что этот «детский сад» без его участия ни на что не способен. Он сухо попросил Машу (если ее не затруднит!), что бы она сняла на видеокамеру момент Мишкиной радости, и вышел во двор. Володя дремал в машине.

- Поехали! - коротко распорядился Соколов.

Водитель не стал переспрашивать куда именно, потому что угадал настроение шефа и был уверен, что тот просто ориентируется в эту минуту, куда же ему отправиться. На самом деле, как только машина выехала со двора с автоматически закрывающимися воротами, Соколов назвал маршрут.

- Давай в «Лесной». Пообедаем.

Он достал мобильный и набрал номер бухгалтера.

- Валюша, - начал он более мягким тоном, чем при жене на кухне. - Покупайте и стол и кресло. Пусть парень работает в комфорте. Он, по-моему, неплохой специалист. Посмотри, что ему там еще может понадобиться. Карандаши там, ручки, блокнот… Переставьте ему на стол Наташин телефон, а ей купите новый, а то этот у нее трещит мне в ухо. Пусть она с Михалычем съездит в магазин и сама выберет. Я ей сейчас перезвоню. Валенька, что там еще у нас?
- Да вроде со всем остальным справляемся. А ты что, на работе сегодня уже не покажешься? – бухгалтер иногда обращалась к Соколову на "ты".
- А нужен?
- Да, нет. Все подписано.
- Тогда, наверное, не появлюсь. Мне срочно надо в область. Если что - я на связи. Пока!

Разъединив разговор, он сразу набрал номер секретаря и дал ей несколько распоряжений относительно строителей, которые возились во дворе с тротуарной плиткой, сказал, чтобы она выбрала новый телефон по своему вкусу, предупредил, что уезжает в область, и передал шутливый привет ее Андрюшке.

Подумав пару минут, Соколов набрал номер из записной книжки.

- Марина? - спросил он, когда услышал в трубке женский голос.
- Да, - ответила девушка, пытаясь узнать голос звонящего, чей номер не был записан в ее телефоне.
- Ты не передумала насчет сегодняшнего вечера? - Соколов обратился к ней на «ты», не желая продолжать начатую недавно игру. Они оба понимали, чего на самом деле ожидают от этой встречи, и зачем было терять время, подыскивая заумные фразы, если можно просто встретиться и отдохнуть.
- Не передумала! А что, уже пора?
- А ты свободна?
- Вообще-то, да!
- Тогда скажи, куда за тобой заехать. Я сейчас еду пообедать за город. Там можно будет искупаться в озере. Возьми с собой купальник и полотенце.
- Хорошо, - ответила сговорчивая девушка и назвала адрес, по которому можно было ее забрать.
- Вова, разворачивайся. Это на микрорайоне. Придется покататься, - распорядился Соколов и включил погромче радио. Там шли новости, из которых он узнал, что президент расформировал службу ГАИ.
- Вот бред! - возмутился Сан Саныч, обращаясь к водителю. - Да разве нашим можно давать свободу! Завтра же на дорогах удвоится количество аварий. Половина ведь пьяных начнет гасать по городу. Да и как он хочет побороть коррупцию, если в новую службу наберет старых работников? Какая разница, как будет называться инспекция, которая сформируется из закоренелых взяточников?! Мне это басню Крылова напомнило о музыкантах в квартете… Так, мало того: еще ведь надо будет всей этой кагале поменять форму, жетоны, удостоверения, перекрасить машины, переделать документацию. Блин, ну что не сделают - все смех! Решили деньги, что ли, отмыть? Не на чем больше зарабатывать?
- А как они на этом смогут заработать, - не успев переварить поток информации, спросил Володя.
- Да проще простого: выделят на переоснащение, к примеру, сто миллионов. Закупят формы у кума на швейной фабрике по цене в два раза большей, чем в «Военторге» и прибыль честно разделят. Как заработать - они прекрасно знают. Самая большая проблема состоит в выдумывании, куда бы вложить бюджетные деньги так, чтоб весь народ зааплодировал: «Как умело они борются с взяточниками! Наконец-то взялись за этих ментов!».

Вова, это большая политика и большие деньги. А демократия тем и полезна, что народ в основной массе своей безграмотный. Что ему с трибуны кинули, то он и обсасывает. Ты думаешь, почему Сталин перестрелял полстраны? Потому что у самого было семь классов образования, и любой, кто был умнее его, представлял опасность. Вот он и пошел по пути наименьшего сопротивления - вместо того, что бы самому выучиться, решил уничтожить интеллект, который мог разобраться в происходящем…

В этот момент заиграл мобильный телефон. Соколов увидел, что звонит жена. 
      
- Да, - сухо ответил он, когда услышал в трубке соединение.
- Саш, ты, наверное, уехал, потому что обиделся?
- Да нет, просто на работе нужно кое-что срочно решить.
- Вот ты, прежде чем обижаться, попробуй посмотреть на себя мамиными глазами…
- Ты что, решила продолжать, - прервал он умышленно спокойный тон жены. - Я же тебе сказал, что позвоню маме. Чего ты еще от меня хочешь?
- Ну зачем ты на меня кричишь? - расстроившись до слез от необъяснимого гнева мужа, дрожащим голосом спросила Маша. Но Соколов снова ее прервал.
- Послушай, у меня было прекрасное настроение, я купил нам всем хороший подарок, я собирался пообедать с тобой, но тебе обязательно надо было это мое настроение испортить! Тебе что, плохо, когда мне хорошо? Это что - зависть? Ты завидуешь моему хорошему настроению?
- Зачем ты так говоришь? - уже плача пыталась Маша остановить заведенного мужа, кричащего ей такие несправедливости. - Что же я такого сказала, что бы ты обвинял меня в зависти? Ведь я только хотела, что бы ты позвонил маме!
- Наша песня хороша, начинай сначала, - умышленно тихим и спокойным голосом произнес Соколов. Он знал, что этот тон доставит больше страдания, чем крик, и не ошибся - Маша в слезах бросила трубку.

Женщины! Как же там Шекспир о них сказал? Что-то типа «исчадье зла». Нет, не так, но тоже неплохо. Вот уж уникально одаренные личности, специалисты по раздражению. Никто не может так вывести из себя, как самая близкая и любимая женщина! Наверное, это потому, что они знают все наши слабые места, знают куда уколоть, чтобы стало больнее. Что же это за любовь такая, которая превращается в опасное оружие, лишь только поступишь по-своему? Стоит только расслабиться, впустить в душу женщину, и она уже подыскивает случай, что бы обернуть эту слабость против тебя. Никогда не сгладят острые углы, никогда не скажут: «Ну хорошо, пусть будет по-твоему!». А если и произнесут подобную фразу, то таким тоном, что начинаешь ощущать себя капризным ребенком, ради успокоения которого родители соглашаются на словах, но поступают так, как нужно им. И это соглашательство уже выглядит не как шаг к примирению, а как насмешка, как стремление обострить проблему. Вот уж прав был в свое время Сократ, сказав: «Женишься ты или нет – все равно раскаешься!».
 
Почему нельзя жить просто, не омрачая счастливого течения времени? Разве Маша чем-то обделена, разве не реализована каждая ее прихоть? Разве не опережал он ее желания их исполнением? Ведь это была его идея нанять домработницу и няню, дабы избавить жену от бытовой рутины. Спортзал и массажистка тоже были его инициативой. Разве не радуется она, подходя к зеркалу и видя в отражении свою подтянутую и загорелую фигуру? А ведь это его заслуга, плод его внимания. Почему же не может любимая женщина отнестись к нему с благодарностью, с уважением каких-то слабостей, которыми он, как и все остальные люди планеты наделен? Неужели теперь, когда так раздражен он и плачет она, ей стало легче? Может, ей просто необходима эмоциональная разрядка, выплеск отрицательной энергии? Так почему же он должен от этого страдать? Неужели она не могла найти более достойную кандидатуру? Сорвалась бы на домработницу, той ведь все равно - она зарплату получает. Вот придумали же японцы в офисах специальные комнаты со звукоизоляцией, куда перевозбужденный работник может зайти и наораться вдоволь. Так сказать - пар спустить. Так нет же, нам японский метод не подходит. Смысла нет кричать в пустоту! Ведь крик должен доставлять удовольствие, и нет большего удовольствия, чем когда выливаешь свои эмоции на голову ближнего. Выплеснул в лицо все накопившееся и вздохнул с облегчением, а ты дальше живи с этим как хочешь, главное, что мне теперь хорошо. Нет, это чистой воды эгоизм! Влюбленность в себя саму. Да она просто беситься от безделья. Катается как сыр в масле, на всем готовом. Домработница все перестирала и поубирала, няня Мишкино воспитание на себя взяла, вот она и зажралась. Из пальца высасывает проблемы и шарашит ими по голове. А ты слушай и молчи. Ты ведь не раз сам говорил, что любишь ее такой, какая она есть. А она вот такая! Так что сиди и сопи в две дырочки, пока она у тебя на шее устроилась и ножками шпоры поглубже в ребра вгоняет. А хрена тебе!

- Не на того нарвалась! - произнес Соколов вслух, спутав внутренний спор с реальностью, в которой машина как раз въезжала во двор, где жила Марина. Володя, не понимая, к кому обращены эти неожиданные слова, повернул голову к директору.
- Не обращай внимания, это я с женой про себя продолжаю разговаривать, - ответил он на удивленный взгляд водителя и набрал номер Марины.

Пока девушка спускалась по лестнице, Соколов подумал: не могла ли она и назначенное на вечер свидание быть причиной его несдержанности по отношению к жене. Но даже улыбнулся этому глупому предположению. А разве не сказала бы Мария все то, что она сегодня ему сказала, если бы он не встретил на пешеходном переходе Маринку? Конечно, сказала бы! Так что девушка здесь ни причем, и не надо путать их семейные проблемы с посторонним человеком, который ни слухом, ни духом не знаком с ними. «Тем более - она такая сексуальная!», закончил Соколов свои рассуждения, когда из подъезда выпорхнула озаренная предвкушением нового приключения Марина.

- Народ для разврата собрался? - попытался пошутить Сан Саныч известной фразой из фильма, но молодая девушка не поняла этой шутки, потому что не смотрела «Калину красную» и не слышала такого имени, как Василий Шукшин. Ну и пусть, зато она такая хорошенькая!